Райский сад

Отца своей сестры Дазай тоже пару раз видел. Хотя чаще за ней приезжал мужчина в чёрном костюме и шляпе с рыжей, бросающейся в глаза лентой. Однако больше, чем лента, привлекал внимание хамелеон, путешествующий на плече мужчины. Сестра Тсуна не любила одинаково обоих, и Осаму это было очевидно. Он сам их тоже недолюбливал, потому что это означало, что сестра надолго уедет, оставив его одного. А вот мужчины относились к нему по-разному. Отец Тсунаёши, блондин с голубыми глазами, чистый европеец, смотрел почти как Гэньёмон: со смесью разочарования и презрения. Это не задевало, потому что было привычно. А вот второй, от которого пахло раскалённым на солнце железом и чем-то ещё, казалось, был в Осаму заинтересован. – Твой родной брат? – спросил этот человек, когда впервые пересёкся с ним, забирая Тсуну. Сестра немедленно встала так, чтобы Осаму оказался за её спиной. – Тебе какое дело, Реборн? Разве ты не за мной приехал? Мужчина ухмыльнулся. – Мала ещё, чтобы вертеть мною, как папашей. А будешь нарываться, так и не дорастёшь, – Реборн отодвинул Тсуну так, чтобы посмотреть на Дазая. Даже тогда мальчик заметил, что для этого мужчина приложил усилие и, возможно, даже большее, чем требовалось, потому что Тсуна запнулась и едва не упала. Осаму сжал кулаки. Чужака, сделавшего сестре больно, хотелось убить. Но это не отнимало той ужасающей ауры, что Дазай чувствовал от него. – Интересно, – сказал мужчина, блеснув глазами из-под полей шляпы. – Ты обучала его? – Разве не обязанность старших заниматься с младшими? – невозмутимо ответила тогда сестра, но голос подрагивал. В комнате с ними тогда была и Нана, но она молчала, не вмешиваясь, так будто её и вовсе не было. Она почти всегда так делала. Сколько Осаму помнил. – Ты прекрасно знаешь, о чём я тебя спросил, – мельком глянул тогда в её сторону Реборн. На памяти Осаму, в этом доме на Тсуну никто так не смотрел. Будто она была насекомым. Иррационально это злило ещё сильнее. Сестра снова встала, заведя его себе за спину. – Я не учила брата тому, чего ему не подобает знать. Ты знаешь от отца: у него нет тех талантов, что вы ищете. Тсуна много раз говорила о том, что Дазай талантлив. Говорила ему самому, говорила Нане, говорила Гэньёмону. Сейчас же это замечание царапнуло его изнутри той убеждённостью, что звучала в голосе сестры. Но рука, которая держала Осаму, слегка дрожала и была холодной и мокрой. Но по шее сестры текла капля пота. В конце концов, привычка верить в то, что Тсуна всегда права, заставила его опустить голову, не бросать вызов этому человеку. – Вот как? Жаль, жаль. Такие гены – и такая потеря, – мужчина сунул руку в карман штанов, Осаму видел, как напряглась сестра, будто готовая броситься вперёд, но Реборн просто достал жестяную баночку. – Эй, пацан, хочешь конфетку? Несмотря на жизнь в обеспеченной семье, Осаму нечасто доставалось сладкое. Только если Тсуна приезжала и говорила купить им что-то. И обычно она была рада побаловать младшего брата, но сейчас даже не позволила коснуться руки Реборна. – Осаму нельзя сладкого. У него испортятся зубы. Реборн хохотнул и спрятал коробочку в карман. – Я сделаю тебе одолжение, за которое ты мне отплатишь позже, ученица. А пока запомни главное из этой встречи: никому не давай осознать, насколько ты дорожишь этим мальчишкой, если хочешь, чтобы он и дальше жил спокойно. Поняла меня? Нана тихо всхлипнула, но женщину снова проигнорировали. Тсуна сцепила руки за спиной и опустила голову. Никогда ещё Осаму не слышал, чтобы у неё был такой покорный голос: – Я поняла тебя, Реборн. – Отлично. Идём быстрее, мы и так потеряли слишком много времени. – Как будто не ты его тратил, – тихо, едва слышно пробормотала сестра, а потом вдруг толкнула Осаму в сторону. Одновременно раздался хлопок, крик Наны, которая в следующую минуту закрыла обзор Дазаю собой. Звук пощёчины он уже в этом возрасте не спутал бы ни с чем. – Продолжай показывать зубы, если тебе не о чем беспокоиться. В следующий раз я не промахнусь. Тсуна издала звук, очень похожий на тот, что недавно издала Нана, но больше ничего не сказала. – На выход, – приказал Реборн. Осаму, сжимаемый матерью, ничего не видел. Только слышал лихорадочный стук её и своего сердца. После того раза, если за Тсуной приезжал Реборн, Дазая всегда закрывали в его комнате. Неудивительно. Когда он стал учеником Мори, Осаму понял, что Реборн выстрелил в него, чтобы преподать сестре урок. И это даже спустя годы оставляло у него много вопросов, какое место прочили его сестре.