Райский сад

Тсуну и Дазая расселили по разным комнатам, как только сестре исполнилось семь. Мол, неприлично мальчику и девочке… Но когда Тсуну мог остановить кто-то? Точно не в Японии, по крайней мере. Поэтому, когда сестрица возвращалась, засыпали они на одной кровати, пока Гэньёмон не сдался и не велел поставить в её комнате двухэтажную. Предполагалось, что у Тсуны всё равно будет личное пространство, а Осаму только будет приходить к ней спать. На деле, сестра и при нём могла начать переодеваться. Тсуна, казалось, не видела в этом проблемы, хотя, приобретя несколько больше представлений о норме благодаря Одасаку, Дазай как-то внезапно вспомнил её реплики и осознал, что странность сестра понимала. Иначе как объяснить, что она довольно часто настаивала на нормальности совместных ночёвок и… других взаимодействий? Тсуна много говорила, что у них одна кровь, что они почти что одно и то же, поэтому не будет ничего странного, если она увидит Осаму голым, а тот – её. Зачем бы ей на этом так настаивать, если, кроме них, никого в комнате не было, а Дазай не возражал? В вечер её возвращения он впервые не увидел, как сестра переодевается. Казалось, так вышло случайно. Она отправила Осаму забрать свою подушку и одеяло из комнаты, где Гэньёмон велел ему ночевать, когда нет Тсуны. А когда мальчик вернулся, сестра уже была в милой розовой пижамке, оставляющей открытой только шею, кисти рук и стопы. Тсуна в этот момент яростно сражалась с волосами, орудуя расчёской перед столиком с зеркалом. – Наконец-то! – воскликнула она, увидев его. – Помоги мне их расчесать. Осаму молча бросил подушку и одеяло на пол, закрыл дверь и забрал у сестры расчёску. Волосы были уже немало запутаны и слегка влажные, поэтому он начал с кончиков, постепенно поднимаясь выше. – Решила сменить имидж? – Не успела отрезать, так спешила к тебе, братик. Пришлось выбирать, с чем я буду выглядеть более странно. И поверь: ногти были бы хуже. Дазай молча сравнил длину: от короткой, почти мальчишеской стрижки до талии. Они не виделись семь месяцев, не семь лет. Волосы Тсуны никогда не отрастали так сильно в Японии. Он осторожно прочесал шикарную гриву, а потом пальцами принялся массажировать голову. – Боже, братик, ты стоишь этого всего, – простонала Тсуна. – Я тебя просто обожаю! Дазай хмыкнул, но был доволен этим признанием. Осторожно массируя голову, он спустился к шее и плечам, только чтобы молчаливо оценить, насколько они худые. Как будто эти семь месяцев Тсуна оставалась на одной воде, даже без хлеба. Зная, что сестра может увидеть его отражение в зеркале, Дазай сохранил прежнее выражение лица, продолжая проминать мышцы. – Ты уже принимала душ? – спросил мальчик. – Конечно. Дазай кивнул. Что ж, он не будет спешить. Не сегодня, так в другой день. Вместо этого он зарылся носом в её пушистые волосы, понюхал шею, отчего Тсуна хихикнула, и заявил: – Пахнет моим гелем для душа. Судя по улыбке Тсуны, ей это понравилось. – Знала бы, что тебе больше нравятся длинные, не стала бы их отстригать в детстве, – на мгновение нахмурилась: – В Италии, конечно, непрактично, но ходит же Скуало со своими. – Кто такой Скуало? – тут же спросил Дазай. – Один крикливый придурок. Ничего особенного. Так мне их оставить, Осаму? – Что бы ты ни выбрала, мне это понравится. Тсуна засмеялась и обернулась, чтобы его потискать: – Какой ты милашка, Осаму! Поспим сегодня в одной кровати? – Как скажешь. У Дазая были предположения, почему её мышцы были так забиты и в каком случае могут помешать длинные волосы. Но все они требовали проверки. Если бы длина волос могла спасти Тсуну, как принцессу из башни, это было б слишком хорошо. К сожалению, его сестра не Рапунцель.