HistoRonpa 2: Per Aspera Ad Astra

Послышался звук закрывшейся двери Медпункта. – Что тебе надо? – сказал Шинку, отступая на шаг, далеко не самым дружелюбным голосом. – Мне? Ничего, – спокойно ответила Сена, – Но кажется, мы не договорили на одну тему. – Я достаточно поговорил, – ответил Кавара, поворачиваясь к Сенши спиной и собираясь уходить, – Ты… Ты… – Само зло! Ты ждал иной расклад? – с интересом спросила Поэт. Шинку резко повернулся к ней лицом: – Мне достаточно того, что ты являешься врагом. – Да, как и все остальные! – во взгляде Сены блеснуло одобрение. – Нет. Только ты, – глухо возразил Любимчик. Сена оперлась о стену, подперев подбородок рукой: – Мне кажется, в этом ответе не хватает искренности… Но это твоё дело. Нельзя же требовать от человека из первой стадии перейти на последнюю! – Слишком много требований от организатора провальной Убийственной Игры, – сказал Шинку даже с некоторой гордостью за себя и остальных, – Тебя раскрыли почти сразу, убийство, если это вообще была попытка убийства, было предотвращено. Поэт усмехнулась: – «Провалы», как ты их называешь, означают вовсе не то, что всё идёт наперекосяк. Они означают лишь то, что мной были собраны лучшие. Впрочем… Всегда больно расставаться с иллюзиями. Скептический взгляд скрестившего руки на груди Шинку явно показывал полное несогласие. Сена отошла от стены, а затем сделала несколько шагов назад спиной вперёд: – Взгляни – я иду «неправильно», но двигаюсь туда, куда надо мне, хотя, казалось бы, хождение спиной вперёд – абсурдно. Если Игра идёт «задом наперёд», прямо как я сейчас, недооценивать её – большая ошибка. – Единственная ошибка здесь, это… – категорично начал Шинку. – Не утруждайся, такие выражения я понимаю с полуслова, – остановилась Сена, – Я всё же совершенство. – Тогда мне пора, – сухо сказал Шинку. Но не успел он отвернуться, как Сена заставила его остановиться неожиданным вопросом: – Ты знаешь, что такое дадаизм? – Направление… у художников? – попытался вспомнить малознакомую тему Кавара, не понимая, что ещё от него хотят. – Не просто, – подошла к нему Сена, – Я обожаю данный стиль, но сейчас важно другое. Дада – это всё и ничего. Что-то, что нельзя было представить изначально, что-то, что превратилось в нечто большее. Но в моменте это было неясно, неочевидно… Ты понимаешь? – Я… Ты забиваешь мне голову какой-то ерундой, – ответил Шинку, запомнивший сказанное, но не желавший искать в услышанном смысл, – Договаривай, о чём ты хотела договорить, и надеюсь, что распрощаемся надолго, а лучше навсегда. Сена кивнула, смотря на внутренний дворик: – Хорошо. Как я поняла, ты обвинил меня в том, что я недостаточно Абсолютная Поэт? – Да, хватит этой маскировки. Я уже понял, что ты «Директор» Лицея Талантов, а не наша одноклассница. – В одном ты ошибаешься, – вновь спокойно возразила Сенши, – Я и правда Абсолютная Поэт. И тебе придётся слушать. Любимчик удивлённо взглянул на Сену, которая продекламировала: – Спутник-ветер мне шепнул: «Настала пора прощания. Возьми с собой зонт – Он спасёт от печалей пути.» Сена остановилась, и, судя по всему, не собиралась продолжать. Такой резкий конец стиха, декламировавшегося, вопреки ожиданиям Шинку, с большим талантом, самоотдачей и даже страстью, удивил его. – Но это не стих – у него нет окончания, рифмы – это просто хорошо озвученные четыре предложения, – сказал он после короткого молчания. – Спасибо за комплимент. В нём есть ритм, – улыбнулась Сена, – Важен только он. Ты прав, стих ещё не завершён, а точнее ты услышал ещё не всё. Но время остальных частей стиха ещё не пришло. Перспектива расширяться постепенно! – Безусловно, – холодно ответил Шинку. – Что же, я договорила, так что настало время распрощаться, как ты сказал, надолго, а лучше навсегда. Ночь и правда – почти «навсегда». Приятных сновидений! Сена помахала рукой, и, не ожидая ответного прощания, развернулась, уходя. Шинку молча дошёл до двери Медпункта, которую как раз с беспокойным видом открывала Сока: – А, Шинку Кавара, вот и ты. Проходи, мы уже начали волноваться. Кавара прошёл внутрь. Закрывая за собой дверь Медпункта, он услышал уже далёкий голос Сены: – Всё и ничего! Фраза Ясукавы о волнении класса была слишком вежливой – в Медпункте царила атмосфера довольно беззаботного обсуждения всего на свете, а общий шум так и создавал желание закрыть уши. Шинку, не привлекая особого внимания и не надеясь быть услышанным после опыта прошлой ночи, прошёл к своей кровати. Даже кровать Мутаке, от которого можно было бы услышать ответное пожелание добрых снов, пустовала. Кавара молча лёг, постаравшись уснуть, что ему удалось не без проблем.