после школы лягу в гроб

— Э, пидрилы! — не успев выйти за калитку, Ваню и Андрея окрикивает Серёжа. — Что тебе? — Марголдин бросает рюкзак на асфальт и снимает с себя пиджак, всучивая его тёмному. — Вань, не надо, стой, — он пытается остановить парня, но всё безуспешно. Кудрявый закатывает рукава, поправляет ремень и подходит к Серёже вплотную. — Ну, блять? Что тебе? — лысый наматывает галстук парня на свой кулак и тянет вниз, отчего Ваня падает на землю и разбивает подбородок. — Нахуя Дениса подставил, а? — Марголдин поднимается с асфальта, вытирая кровь с лица, и без раздумий бьёт по лицу кулаком, злобно скалясь и выходя из себя. — Потому что хуйню несёт, — удар в живот, в челюсть и нос на какое-то время оглушают парня Маши, а Ваня лишь встряхивает рукой, чтобы было не так больно. — Что я несу? — а вот и Дениса отпустили из лап директора. По его лицу явно было видно, что он недоволен, ведь «на ковре» он пробыл около сорока минут. — Хуйню! — парень буквально подлетает к тому и бьёт сначала в живот, а потом и в пах, отчего Ваня снова падает. Ненадолго оцепеневший Андрей наконец выходит из транса и пытается поднять блондина, но пока всё тщетно. — Ой, Андрюша Абдрашитов, маменькин сынок, — Денис, Серёжа и ещё два парня подходят к ним вплотную, пока Марголдин пытается встать. — Сука, — цедит он сквозь зубы, сплёвывая кровь. В этот раз кулак прилетает уже в глаз, а нога ударяет в живот, отчего кудрявый сворачивается в позу эмбриона. — Ваня, Ваня, ну, встань же, — Абдрашитов похлопывал его по щекам, пока Денис резко не взял того за и так окровавленный воротник рубашки. — Да отъебитесь уже! Сколько можно? Что мы опять сделали не так? — Ты знаешь, что ты сделал не так, — тот, беря за горло, начинает целовать тёмного. Вкус металла, чего-то солёного и в то же время сладкого смешался на губах парней. Тошнота подкатывает к горлу, и Андрей отталкивает Дениса, видя боль в глазах Вани и недоумение на лице Серёжи. — То есть, блять, мы тебя защищаем, а ты педиком оказался? Пошли выйдем, — лысый оттаскивает его от пары, кидая на асфальт. Тёмный поднимает Ваню, берёт того под руку и ведёт в ближайшие дворы. — Что это было? — единственное, что смог из себя выдавить Марголдин, смотря в пол. Андрей сел рядом, взял того за руку, стал гладить по колену. — Я не хотел тебе говорить... Денис - это мой, так сказать, бывший... — Абдрашитов придвигается ближе и смотрит в глаза. — Но это была ошибка! Я не хочу иметь с ним ничего общего... — Ваня молчал, хоть из него и хотело вырваться что-то вроде: «Ну и уходи к нему! Я ведь больше не нужен! С ним тебе явно было лучше!» — Солнышко... — Это из-за него ты не понимаешь, что чувствуешь? — всё же желчь вырвалась наружу. Головой он понимал, что эта фраза сейчас ничего хорошего не сделает, а скорее всего только разозлит Андрея, и они вновь поссорятся. — Вань, ну, что ты... Если хочешь, то можешь проверить все звонки и переписки, что угодно, но я тебя прошу, поверь мне, — Марголдин вытаскивает свою руку из его, отворачивая голову и выпуская слезу. — Сколько можно уже... Сколько можно... — бормотал он себе под нос, утирая и солёные, и кровавые следы, пачкая рубашку вновь. Кажется, что он вот-вот разрыдается, бросится бежать и спрячется либо в своём укромном месте, в комнате, либо в мире галлюцинаций и экстаза. Кудрявый поднимается со скамьи, закидывает рюкзак на плечо и начинает хромать в сторону дома, пока внезапно не падает на асфальт. Абдрашитов сразу же поднял парня, взял под руку и повёл в сторону своего дома. Ваня падает на их кровать, заливаясь слезами и сжимая в руке простыню. Андрей уже несётся с салфетками и Мирамистином. Он снял с него рубашку и брюки, посадил к себе на колени и стал вытирать кровь с лица и тела. Кудрявый продолжал плакать, а капельки градом падали на колени Абдрашитова. — Родной, родной, — тёмный обнимает того за плечи, втягивает в поцелуй, держа его за затылок, не давая отстраниться от себя. Через пару минут Андрей всё же отодвигается, держа за подбородок. — Я люблю тебя, люблю, дурак... Кроме тебя мне никто не нужен, солнышко, правда, поверь мне, — Ваня кладёт голову ему на плечо, смотря на его царапины на подбородке. Сердце сжималось, прокручивая все воспоминания сегодняшнего дня. Сначала отец, потом классный руководитель, учительница истории, директор, а в завершение вообще драка во дворе. Угораздило же в очередной раз во что-то вляпаться. Марголдин лежит на кровати рядом с Андреем, который предательски обнимал не его, а своего плюшевого кота. Он задавался вопросами: чем они так никому не нравятся? почему всё это происходит с ними, а не с кем-то другим? опять ли во всём виноват сам Ваня? откуда взялся этот Денис? почему парень не рассказывал о прошлых отношениях? как написать новый альбом? Кстати, о нём... Каждая из песен появлялась либо благодаря внутренним переживаниям, либо по приколу, либо из-за какого-то события в жизни. Та же песня «Redbull тропическое издание» появилась неожиданно, когда Марголдин в очередной раз задумался о своей жизни в странный период их ссор. В тот день он был один в квартире Андрея, так как тот ушёл на заклад, делать свою работу. Кудрявый никогда не осознавал то, что он чувствует, никогда не понимал, как отвечать на чувства, предпринимал какие-то действия лишь по наитию. Поэтому и появились противоречивые строчки. Сначала «ты моя ночь, потому я смотрю сны», а позже «не хочу чуять твой поцелуй на щеке». Он плакал. Ваня ненавидел неопределённость - самое отвратительное чувство, которое может поселиться в человеке и загрызть до смерти, как дикое голодное животное в лесах Сибири. Плач, плач, плач, теперь он рыдает, обняв колени и сидя в футболке Андрея. Пахнет им. Какими-то вонючими сигаретами, ментолом, одеколоном и самым кислотным энергетиком, который в должной концентрации мог бы и разъесть кожу. С ним - не то, но без него никак. Так и появилась эта песня со вкусом неопределённости, с запахом ментола и пепельницей вместо души. «Прости» и «что такое» - самые частые фразы, которые Ваня слышал от Андрея. Он извинялся за любую мелочь, а по ночам, когда солисту снились кошмары, спрашивал его: «что такое, родной?» Популярность группы росла, поэтому Марголдин стал задумываться над его образом в интернете. Каким он будет? Вечно грустный с ноткой ненависти как группа «Щенки» или такой же вечно молодой и модный мачо как Моргенштерн? А, может, что-то между? С этими мыслями он сел писать новый альбом. Ваня обдумывал сегодняшнюю драку, сидя на кухне и попивая чай при тусклом свете. «Проживаю жизнь красиво, тихий, на лицо нормальный», — появилось в тетради, быстро было зачёркнуто, а потом вновь написано. Он цыкнул, рисуя какого-то человечка на полях. «Приглашают на забивы второклассники-дебилы», — Ваня специально уменьшил возраст своих обидчиков, чтобы казаться как-то круче, но этого не получилось, а выглядело, наоборот, странно. «Я не то, чтоб суперсильный, всех порешаю без насилия», — а ведь правда, он не особо привык что-либо насилием, кроме ситуации со странной бывшей Паши, которая, уж извините, его довела до такого. Ваня практически никогда не начинал драку первым, ведь в общем-то не умел драться. Говорят, что те, кто чаще всего влезают в драки, недополучили любовь отца в детстве. Вроде Марголдин подходит под эту категорию, но был другой аспект - он не хотел быть похожим на отца. Он служил чуть ли не всю жизнь, то в армии, то в ОМОНе, и ему как никак приходилось заниматься мордобоем. «Те ебланы точно трупы, угарают с моей группы,» — понятное дело, что хотелось скрыть истинную причину драки, но разве до такой степени. Дальше он принялся просто описывать всё происходящее, что вы и сами прекрасно знаете. За окном уже начало светать, как тот опомнился. Чай разлит на тетрадь, сам Ваня спал, положив голову на стол, руки и ноги затекли и ужасно болели. Марголдин фыркнул и стал вытирать уже чифир со стола, пытаясь как-то очистить и тетрадь от приятных коричневых пятен, придававших ей то ли брутальности, то ли старины. Буквы размыло конкретно на новой песне, поэтому, откинув тряпку в сторону, кудрявый снова принялся писать то, что помнил, хоть выходило и иначе: „Проживаю жизнь игриво, Тихий, на лицо красивый. Приглашают на забивы семиклассники-дебилы. Я не то, чтоб суперсильный, всё решаю без насилия. Те ребята точно трупы, угарают с моей группы“ Получилось уже лучше и привычнее, что ли. Вроде как драка не должна вызывать позитивные эмоции, тем более, в которой ты, по сути, проиграл. То, что Серёжа переключил своё внимание на Дениса - лишь счастливая случайность. Марголдин как-то по-дурацки улыбался, смотря на переписанный текст. Наконец понравился? Да неужели! В этот момент он вообще забыл и про ситуацию с поцелуем, и про какие-то свои внутренние переживания. Ваня поднимается со стула, подходит к чайнику и вновь нажимает на кнопку включения. Снова появилась мотивация писать, а это похвально. Главное, чтобы эта мотивация не превратилась в безвылазное сидение дома, пропуски школы, голодовки и бессонные ночи. Пока он держится, но надолго ли хватит... Повезло, конечно, что первое сентября случилось в пятницу. На учёбу не нужно, родители уже перестали его искать, потому что знали где Ваня и с кем он. Марголдин радостно плюхнулся на стул и поставил кружку с чаем. На ней было написано «лучшему реаниматологу», а точнее, маме Андрея. Довольно трудная профессия, с которой она успешно справлялась. Это женщина-мечта, которая успевала всё: и любовь сыну дать, и строить личную жизнь, карьеру, да и про хобби не забывала; вы бы знали, какая вкусная у неё выпечка! Мягкий свет, золотистые ниточки-лучи пронизывают комнату, горячий чай, удобная футболка своего же парня, смешные тапочки и тетрадь с песнями. Наверное, под эту атмосферу подошла бы какая-нибудь из песен группы «КИНО». Кто знает…