1:6

      Год назад.       — Вызвать такси?       — Лучше прогуляюсь, — отмахиваюсь от предложения друзей. Они с недоверием переглядываются и всё-таки решают отпустить меня одну. Время всего десять вечера. Не маленького ребенка отпускают без присмотра. Что может случиться? Если кому-то понадобится совершить нападение или ограбить, сделают это средь бела дня.       Прощаюсь с компанией друзей и направляюсь в сторону дороги. Через парк идти будет дольше, чем через закоулки. Напевая незамысловатый мотив трека, звучавшего в клубе, я направляюсь к общежитию. На душе легко, как будто груз свалился с плеч. Наконец-то удалось расслабиться. Скоро наступят экзамены, надо как следует оторваться, а уже потом браться за ум. У меня такая методика подготовки.       Дорога уводит вглубь закоулков, куда не добирается шум проезжей части. Может, следовало выбрать парк, где ходят люди? Встряхиваю головой, отгоняя все опасения. Негативные мысли притягивают беды. В моей жизни мало что происходило хорошего, но я приучила себя улыбаться, даже если мир летит в пропасть.       — Девушк-а-а.       Ускоряю шаг.       — Эй, я с тобой, ик, разговариваю!       Сидел бы себе мирно и напивался до потери пульса. Мысленно чертыхаюсь. Во что себя может превратить человек. Это какой-то кошмар.       — Ты оглохла?       — Да, — бросаю пьянице и вскрикиваю, когда он толкает меня в спину. От неожиданности теряют равновесие. Перед глазами проносится момент, как ломаю нос. Кто-то успевает меня схватить за руку, развернуть и швырнуть не на асфальт, а в кучу мусора, смягчая падение.       — Ох…       Перед глазами что-то мелькает, затем слышен удар. Оно вновь повторяется, но теперь с хрустом. Едва не кричу и рефлекторно хватаюсь за свой нос, вспоминая, что чуть сама не пострадала. Сердце сжимается от повторяющихся ударов. В руках случайного прохожего дипломат, которым он выбивает всё дерьмо из маньяка. Опасность миновала. Ничего не было. Я лишь отделалась испугом, но… Он продолжает наносить удары, превращая лицо незадачливого маньяка в мясо.       — Перестаньте…       Сквозь стоны и мольбы меня не слышно. Голова кружится. Пытаюсь встать, но мышцы ослабли; хочу произнести хоть слово, но из горла вырывается только хрип. Мозг заставляет меня наблюдать за этим актом насилия. Следить неотрывно, впитывая в памяти каждый замах и удар.       Вскоре незнакомец то ли выдыхается, то ли ему надоедает колотить слабого. Он просто поправляет пиджак и даже не удостоверяется, в каком я нахожусь состоянии. Должно быть, решил, что раз всё обошлось, дальше я справлюсь без посторонней помощи. На ватных ногах приближаюсь к избитому мужчине. Зачем смотрю? В кошмарном сне явится.              Проверю, жив ли. Вроде дышит, но вдруг ему нанесли серьезную травму головы? Протягиваю руку и слышу уже издалека надменный голос:       — Оставишь свои отпечатки?       Замираю в нелепой позе. Мой спаситель возобновляет шаг. Если сейчас уйдет, то велика вероятность, что больше мы никогда не встретимся. А зачем? Он помог мне, спас от маньяка. Правильнее всего будет вызвать полицию, чтобы они вершили правосудие над преступником, но не всё в этой ситуации однозначно. Мне придется врать насчет того, кто так жестоко избил его. Сказать, что не видела лица народного героя-мстителя? На роль героя не тянет.       — Господин!..       Даже имени не спросила. Бросаю взгляд на полуживого человека и бегу за незнакомцем. Что делать, если догоню? В голове роются вопросы. Почему-то всё внутри меня противится его уходу. Не хочется отпускать. Теперь мы в той или иной степени связаны.       Он подарил мне вторую жизнь. Это не бриллиант в коробочке или квартира в центре города. Жизнь бесценна. Кто-то другой прошел бы мимо, не желая ввязываться в чужие проблемы. Неизвестно, какими были бы последствия, не окажись он рядом вовремя. Каким чудом вообще занесло сюда?       Теперь кажется, что я обязана своему спасителю всем.       — Я не поблагодарила вас!       — Всегда к вашим услугам, мэм.       Мой ангел-хранитель работает в престижной организации? Директором? Одевается богато и со вкусом. Во второй руке не достает картонного стаканчика с кофе. Представляю, как он поднимается по утрам ровно в семь, приводит себя в порядок, делает упражнения для поддержания безупречной фигуры. Стараюсь не пялиться. Это некультурно. Тем более, рядом со мной человек значительно старше возрастом.       — Не верится.       Он выглядит спокойным, только выбившаяся прическа и тяжелое дыхание свидетельствуют о прошедшем участии в драке. Сильно сказано. Это нельзя было назвать дракой, он попросту беспощадно атаковал, вынуждая противника защищаться. Нападавший на меня только отбивался от ударов. В ушах до сих пор стоит тупой стук дипломата о голову и спину маньяка. От особо сильного удара углом был пробит висок. По щеке мужчины хлестала кровь.       — Не верится во что?       К горлу подкатывает тошнота. Чтобы не упасть, мне приходится ухватиться за рукав пиджака незнакомца. Видя мое плачевное состояние, он ставит дипломат на землю, но не оказывает помощь, как уже сделал это, а отцепляет пальцы. Вскидываю голову. Во мраке мужчина выглядит пугающе.       Спас ли меня ангел-хранитель? Только сейчас доходит осознание дикости всей ситуации: я нахожусь в безлюдном переулке, в обществе какого-то подозрительного типа. Он мог легко справиться с противником одним ударом, но предпочел что? Выпустить пар? Насладиться процессом избиения?              — Повезло, что вы оказались поблизости.       Он оставляет мое удивление без внимания и берет дипломат. Попробовать дерзить? Показать себя сильной, бесстрашной. С такими людьми только так можно выйти на контакт — стать с ними на равных. Невозможно взять себя в руки, мелко не дрожать и придать голосу уверенность, но попытаться стоит.       — Вам это понравилось? — бегло осматриваю его с головы до ног. — Понравилось избивать человека?              — А тебе… — наклоняется он к моему уху, атакуя вопросом на вопрос. Его заводит насилие? Причинение вреда человеку. Не может ли он в сексе быть… боже. Ощущаю исходящее от него волнами возбуждение. Напряжение достигает такого уровня, что вызывает боль, особенно внизу живота. — Понравилось смотреть?       — Что?       — О, этот взгляд невинной овечки.       От его снисходительной улыбки внутри всё скручивается. Со стоном выгибаюсь, желая прильнуть к чужому телу. Чувствую, что начинаю трястись совсем не от страха.       — Пожалуйста… — слезно прошу, сама не знаю о чем. Чтобы не останавливался? Взял меня прямо в переулке, где поблизости валяется избитый недо-маньяк? Это абсурд.       Наваждение.       — Понравилось зрелище? Как я сбил эту тварь с ног первым же ударом, — расплывается он в маниакальной улыбке. Взгляд становится стеклянным. Снова переживает эти события? Смакует. Протестующий стон вырывается из груди, когда мужчина проводит ладонью по моей ноге и задирает подол платья. — Опасно разгуливать по вечерам в столь откровенном наряде.       — Я была в клубе.       Зачем оправдываюсь? Как будто обязана перед ним отчитываться.       — Тебе стало плохо от вида крови? — интересуется он, водя кончиком носа по моей покрасневшей щеке. Еще десять минут назад я была белее снега от увиденного. Не было сил ни слово вымолвить, ни пошевелиться, только завороженно следить за избиениями.       История повторяется, только теперь я стала жертвой. Его целью.       Нужно было сразу уйти, вернуться в общежитие, отоспаться и всё забыть. Нужно было… уйти. Прикрываю глаза, ощущая ладонь на обнаженной коже бедра. Он психопат. Сумасшедший. Не тот маньяк изнасиловал бы, так другой. За что?       — Не надо.       — Если вы просите…       Притягиваю его к себе за воротник пиджака и впиваюсь в губы жадным поцелуем. Какого черта? Такое поведение для меня не свойственно. Это будто другая «я». Близость с незнакомцем дарует не только тепло, но и чувство безопасности. Гавани, куда всегда можно вернуться: укутаться в одеяло и прижаться под боком крепкого, мужского тела. Не могу объяснить свой порыв.       Никогда в жизни за меня никто не заступался. О проблемах в семье молчала, наоборот старалась тщательно скрывать. Не вынесла бы публичного позора. Я дорожу отношениями с друзьями. Они бы не стали осуждать за то, чему не хватало сил противостоять, в чем не была виновата, но смотрели бы уже иначе. Не хочу видеть в их глазах жалость.       — Смело, — вскидывает он брови и проводит пальцами по своим губам. Дипломат с грохотом выпадает, чтобы занять руки моей талией. Незнакомец вовлекает меня в сокрушительный поцелуй. Можно назвать это химией, всплеском адреналина. Цепко хватаюсь за плечи мужчины и с удовольствием отвечаю на поцелуй.       Таю в его объятиях. Кожа горит, а сердце рвется из груди. Мысли о том, правильно ли он поступил с тем человеком, затихают. Оставлю размышления вместе с завтрашним чувством сожаления.       Он опускается передо мной на колени. Прямо на грязный асфальт, пачкая брюки. Нет, так нельзя. Не с первый же встречным! По взгляду понимаю указ покорно держать подол летнего платья. Сжимаю ткань. Ощущаю прикосновения его теплых губ на коже. Неправильно, когда он раздвигает мои колени и закидывает одну ногу себе на плечо.       — Это безумие.       Неправильно, когда внутреннюю сторону бедра обдает жарким дыханием и я прикусываю ладонь, сдерживая стон. Нас могут здесь увидеть…       — Подъем! Труба зовет!              Чуть не стаскивают с кровати. Растерянно оглядываюсь. Обстановка знакомая. Это… моя комната в общежитии. Твою мать! Приснится же такое. Я попрощалась вчера со своим спасителем и оставшийся путь проделала без происшествий.       Подруга смеется, видя мое смущение. Догадалась, посреди какого момента выдернула из сна? Роняю голову на подушку. Сон был очень реалистичный, вплоть до запахов и ощущений. Передергиваю плечами.       Следующие несколько дней провожу с чувством разочарования от нереализованных фантазий, пока не приходит решимость отыскать этого незнакомца…