Путем интриги, морем крови мы стремимся туда, где чье-то золото призывно блестит

Звонко лопалась сталь под напором меча,

Тетива от натуги дымилась,

Смерть на копьях сидела, утробно урча,

В грязь валились враги, о пощаде крича,

Победившим сдаваясь на милость

_________________________________

      Не успел его отряд отойти от повозки и на полсотни шагов, как за спиной прогремело разъярённое: «Догнать их. Быстро!»       Вальгард подал знак своим людям, командуя занять позиции. Угрюмо взглянув на проводника и поднимая до самых глаз неизменный чёрный шейный платок, он глухо обронил:       – Жду от тебя объяснений, как только мы тут закончим.       В обычной ситуации головорезы господина Кьетви Жадного были не опаснее, чем стая разъярённых волков. Да и охочих до лучшей жизни отпетых негодяев в Арфэле оказалось немало. Не то чтобы он собирался принимать в отряд всякий сброд, но чутьё подсказывало, что из пары-тройки крепких мужиков может выйти толк. К тому же Меткому Артуру медведь распорол живот, и пришлось оставить его в поселении близ Мидсайда. Меткий всегда сторонился людей, оттого и лез на всякое зверье без опаски. За что и поплатился.       Без лучника быть беде – Вальград это ясно понимал. Так к их пятерке примкнул Балдер, без промаха бьющий в яблоко со ста шагов, а с ним и Эйвар-лесоруб. Что оказалось совершенно не кстати – логово пауков, в которое они всем отрядом забрались как раз по дороге к купцу. В Балдера словно тёмный дух вселился – он наотрез отказывался идти дальше, пока не отомстит тварям за смерть своей семьи. А тут ещё Балагур затеял спор: мол, кто меньше пауков перебьет, проставится всему отряду бочкой эля. Тут у наёмников энтузиазма прибавилось, и голос здравого смысла в лице Вальгарда затерялся в азарте предстоящего состязания. Когда проигравшим оказался именно Балагур, которого будто младенца спеленал в тенета первый же паук, глава отряда не мог не позлорадствовать: нечего было идти поперёк приказов. И всё же после этой хоть и победоносной, но отчаянной вылазки надо было сначала к лекарю сходить. Денек переждать – пока паучий яд перестанет отравлять разум и плоть, делая его людей уязвимыми. Но время поджимало. Пришлось рискнуть.       Кто бы мог подумать, что сделка окажется сорванной и завершится бойней. «Ты мог подумать! – упрекнул Вальгард сам себя. – Надо было глаз не спускать с этого не в меру деятельного болтуна-проводника. Такой и исподнее прикарманит, если прознает, что можно его загнать по сходной цене. Ну ничего, он мне всё выложит. Или будет ночевать на болоте, там как раз есть местечко, от которого у местных душа в пятки уходит, только заикнись». Он криво усмехнулся, вытаскивая из ножен смазанный ядом кинжал. Вальгард не собирался умирать. Не сегодня.       Бой закончился быстро, хоть его израненный отряд едва держался на ногах. Самое время перевести дух в ближайшей деревне. Но сначала...       – Я слушаю. – Методично счищая кровь с короткого лезвия кинжала, ледяным тоном проговорил Вальгард. Он отошёл в сторону от своих людей, кивком головы указав Фалько идти следом. – Если хоть один мой наёмник не сможет к утру быть готов к бою из-за ран, – он направил лезвие в сторону проводника, – ты займёшь его место. И моли Создателя, чтобы тебе достался лук, а не меч.       Лицо его собеседника побледнело.       – Господин, я... я же не знал, что всё так обернётся. – Фалько сглотнул, переводя взгляд с направленного на него оружия на захлебнувшегося собственной кровью охранника каравана. Там, где его бок вспорол кинжал, кожа воспалилась и приобрела нездоровый пурпурный отлив. По белкам остекленевших глаз и области вокруг них ветвились такие же неестественно фиолетовые полопавшиеся сосуды. – У купца товаров считать – не пересчитать. Когда бы он хватился медальона, мы были бы уже далеко!       – Хочешь сказать, нас чуть не убили из-за какой-то бабской побрякушки? – Вальгард недоверчиво взглянул на Фалько исподлобья. Из-за теней, бросаемых глубоко надвинутым капюшоном, выражение его лицо было сложно различить. – С трудом верится. Тут что-то другое. Может, ты и не зря всё это провернул. – Кинжал бесшумно скользнул за голенище. – Узнаю, что ты его продал до того, как мы разберёмся, чем так ценен этот медальон – проволоку тебя по рыночной площади. Голым. Ты меня понял?       Фалько усердно закивал.