Прямо перед тобой

Не стоит задавать вопросы, если ты не хочешь знать на них ответ.

Лучше держать их в глубине своего сознания.

Не нужно удивляться шокирующей реальности, скрытой за спиной.

Правда сама всплывет наружу, просто верь мне. Мне нечего от тебя скрывать.

***

Четверг.

Тишина, заполнявшая салон машины, угнетала. Настолько, что Шираюки ощущала ее на физическом уровне. Все тело было зажато из-за нервного напряжения. Зубы сводило от пребывавшего волнения. Зен неотрывно следил за дорогой, не обращая на Амбервиль никакого внимания, и от этого становилось только хуже. За всю дорогу он не разу не взглянул на нее, даже голову в ее сторону не повернул. У всех влюбленных так срывает крышу? Ее рациональность и стремление разобраться в ситуации к чертям покинули голову, как только дело коснулось личной жизни Зена. Замашки психически нездорового человека. Ну вот и появился в ее семье наконец-то псих, которого так долго не хватало. Атори 22:58 Ты только Зену не говори, что я тебе обо всем рассказал, а то он с меня шкуру спустит! За время их недолгого нахождения в машине, Амбервиль успела переименовать безымянный контакт, активно клацая по клавиатуре, печатая ответ. Переписка с братом Атори отвлекала Шираюки от событий реальности, помогая не думать о том, насколько опрометчиво она поступила. А учитывая еще и проскакивающие на лице Зена выступающие желваки, не трудно было догадаться, что рана на его спине снова начала кровоточить. Что же за беды валятся на ее голову одна за одной. Завести разговор первой и извинится, было страшно. Зен точно зол, и не понятно из-за чего больше: из-за ее поведения или из-за обнаружения третьего трупа. В любом случае, сейчас не самое подходящее время для выяснения обстоятельств. Только это и успокаивало Шираюки, не позволяя ей погрузится в пучину тягот бытия. За этими размышлениями машина резко затормозила у обочины, останавливаясь прямиком у ног Накамуры. Зен ничего не сказав, накинул на плечи олимпийку, висевшую на спинке заднего сидения, и подорвался выйти из машины, громким хлопком закрывая дверь. От грубости его движений Шираюки ощутила себя маленькой девочкой. Желания покидать пределы лексуса — ну было. Предчувствие у нее было плохое, в виду чего хотелось отгородиться от внешнего мира, свалившись комочком на сидении, но, работа обязывала. Она — служитель порядка, пускай и не совсем, но сути не меняет. Она не может просто стоять в сторонке. Выбравшись из машины, Шираюки подошла к парням, разделяя их расстоянием порядка полуметра. Зен моментально отошел назад, точно они были одноименными полюсами магнитов, отталкивающимися друг от друга. Внутри Амбервиль все покрылось инеем. Вистериа рванул в сторону переулков настолько быстро, что рану на его спине не удержали бы никакие швы на свете. Амбервиль машинально дернулась за ним, но быстро поняла, что догнать не успеет, поэтому просто прокричала ему вслед предостережения, надеясь, что после ее слов Зен будет вести себя сдержанней. Только вот, он даже внимания на ее слова не обратил. Скрылся за поворотом, не думая замедлять бег. Накамура бросился за ним, попутно хватая Шираюки за руки. Он ничего ей не сказал, просто приободряющие кивнул головой и отвернулся, пока внутри Амбервиль все обрастало тонкой корочкой льда. Место, в котором они остановились, выглядело отвратительно. Холодные лампы света, выставленные оперативниками, чтобы разглядеть детали преступления — били по глазам, вызывая мигрень; трупный запах въедался в кожу; от количества крови невыносимо тянуло живот, обостряя чувство тошноты. Оторвавшись от поверхностного разглядывания жертвы, Шираюки направилась в сторону машины Гаррак, вынимая оттуда все необходимое снаряжение. Оно, пускай и немного, но блокировало все запахи, позволяя держать глаза открытыми, а не морщиться от небрежных ароматов. Достав фотоаппарат из чехла, Шираюки повесила его за ремешок на свою шею, возвращаясь к месту преступления. Народа было слишком много для обычного выезда оперативной группы, так, что Зен моментально потерялся среди следователей, кружа вокруг убитого парня. Шираюки пришлось протиснуться через огромную ораву людей, чтобы добраться до трупа. В частности это были судмедэксперты и следовики, однако среди них затесались и обычные прохожие, в попытке утешить свое любопытство. Их активно разгоняли Оби и Митсухидэ, правда, получалось не слишком хорошо. Особенно наседали крайне впечатлительные девушки, верещавшие во все горло, чем только еще больше привлекали внимание. Включив камеру, Амбервиль проверила настройки и сделала несколько пробных снимков тела целиком. Показатели были выставлены допустимо. Она присела на корточки возле Гаррак, изучая ее действия, и следовала указаниям. Этот труп отличался от остальных. Вместо простреленной грудной клетки, тело было обезображено множественными порезами, однако ожоги по-прежнему присутствовали, что указывало на череду серийных помешательств. На этот раз убийца изощрился. Его действия стали жестче и в разы суровее. Нельзя было разобрать ни единого участка кожи выше тазовых костей. Голова превратилась в обезображенную кашу из кожи, мяса, крови и костей. Исключением стали только руки. Убийца поиздевался над торсом, шеей, лицом и животом, создавая из них одно большое месиво, но руки, ниже плеча не тронул. Так еще и оставил орудие убийства. Из-за количества крови, которым успела пропитаться его рукоять, они вряд ли сумеют отыскать на ноже отпечатки пальцев, так что он не более чем просто ненужная вещь. Было жутко, однако за свою бывалую жизнь, Шираюки успела повидать много подобного. Это притупляло ее чувство отвращения. Пускай и не сильно. Обойдя труп с другой стороны, Амбервиль сделала несколько крупных фотографий обезображенного лица. Оно, что свойственно передаче изображения через объектив, выглядело не совсем так, как в жизни, отличаясь отсутствием должного объема, но выглядело точно, как Шираюки и планировала — немного бледным и растянутым из-за недоэкспонирования в виду темного времени суток. Вспышкой Амбервиль пренебрегла, потому как и без нее нужная суть передавалась без помех — освещением служили специальные фонари, которые расставили Оби и Митсухидэ еще до их с Зеном приезда. Подобравшись ближе к правой части тела убитого, чтобы сфотографировать его изрезанные тонкими царапинами запястья, Шираюки навела объектив на нужную часть тела. Скользнув взглядом через окошко видоискателя, в глаза Амбервиль бросилась яркая, цветная татуировка, с изображением китайского дракона, расположившаяся на внутренней стороне предплечья. Голова его была перечеркнута зарубцевавшимся шрамом. Он был невероятно знаком ей, как и само тату, но Шираюки не могла понять, где ей доводилось видеть его раньше. Сделав снимок, Амбервиль наклонилась к руке ближе, чтобы внимательней разглядеть рисунок в живую, когда вдруг ее сознание прошибло молнией. Амбервиль дрогнула, замирая от ужас. Этот шрам был знаком ей потому, что она сама оставила его на руке убитого. Тело сковало от шока. Сердцебиение ускорилось настолько, что тяжело было контролировать себя. Оглядевшись по сторонам, Шираюки поняла, что никого кроме мертвого тела рядом нет. Осталась только она, остальные разошлись. Она одна. Одна, наедине с ним. Руки ослабли и отпустили камеру, заставив фотоаппарат повиснуть шее. Ремешок неожиданно начал душить ее, так, что Шираюки попыталась снять его с себя, медленно пятясь назад. Она опустила взгляд вниз на тело окровавленного парня, и ей вдруг померещилось, будто он ожил, поднимая голову. Его выжженные глаза смотрели прямо на нее. В ее душу. В их общее прошлое. Стало невыносимо дышать. Пальцы запутались в ремешке от фотоаппарата, душа ее еще сильнее. На глазах выступили слезы. Реальность смешалась с иллюзией, проецируемой ее мозгом. Эти кошмары снова стали явью. Перед глазами с каждой секундой все ярче и ярче пролетали фрагменты прошлого, в котором она была всего лишь слабым ребенком. Прошлое, в котором она позволила осквернить себя. Мир вокруг нее начал уплывать. На мгновение, Шираюки показалось, будто она теряет сознание и от страха, она громко, истошно закричала. Кто-то побежал к ней со стороны, однако она не видела кто именно. Слишком смазанным были объекты вокруг нее. Чьи-то пальцы коснулись ее плеча и она тут же скинула их с себя, в страхе уворачиваясь. Очертания предметов стерлись окончательно. Не удавалось считать даже границы домов. Паническая атака застала ее в самом неподходящем месте. — Нет! — Крикнула Шираюки, закрывая руками глаза. Она с силой оттолкнула кого-то от себя, болезненно вжимаясь спиной в стену. События прошлого отчетливо скользили перед глазами, снова вводя в тот ужас, который, как считала Амбервиль, она уже смогла принять и пережить. Откуда-то послышалась череда взволнованных голосов, но Шираюки не смогла разобрать их сути. Она слышала только этот отвратительный тихий шепот и видела как парень, чье тело исполосовали ножевыми ранениями, с издевкой смотрел на нее. Когда кто-то коснулся ладонью ее плеча, Амбервиль снова в ужасе закричала, отталкивая от себя всех, размахивая руками во все стороны. Дышать стало тяжело. Медицинская макса на ее лице блокировала поступление кислорода. Шираюки чувствовала, как задыхается. Контроль равновесия медленно начал пропадать. Она стала терять связь с реальным миром. Казалось, будто она умирает от ужаса. Как будто смерть снова протянула к ней свои липкие руки.

***

Осмотрев труп быстрым оценивающим взглядом, Зен, вместе с Оби и Митсухидэ отошли в сторону. Обсуждать произошедшее не было смысла. Необходимо было поделиться своими теориями на данный счет, только их не было. Ни у кого из них. Даже у Тариги, и уж тем более у бедного стажирующегося констебля, которого Оливер благополучно впихнул к ним в отряд. Тупик в их недолгой дискуссии, сложившейся практически из двух слов, разрушила Гаррак, протискиваясь в диалог. — Еще один наркоман. — Газельт показала найденный мешочек с перемолотым порошком белого цвета, зажатый пинцетом между ее пальцев и демонстративно потрясла его. Вистериа лишь разъяренно закатил глаза. Раздражало наличие такого процента наркоманов в их городе, и уж куда больше раздражало то, что кто-то принялся их истреблять, да еще и такими кощунскими методами. Более того, все оперативники были придержаны тому, что наркотики — не главное сходство. Всех убитых явно объединяет что-то большее. Как минимум то, что они между собой были знакомы. Опустив найденную улику вниз, позволяя Тессе, крутившейся у ног, понюхать его, Гаррак обратила внимание следователей на собаку, бросившуюся в противоположную сторону переулка. Удалось учуять след. — Может, еще не все потеряно. — Хлопнув Зена по плечу, напрочь забывая о том, что он временный калека, сказал Накамура, но тут же отнял руки, поднимая их в извиняющемся жесте. Вистериа лишь злобно прошипел, сдерживая боль, и направился за Митсухидэ. Оби и Гаррак последовали его примеру, удаляясь все глубже и глубже в переулок. Они светили фонариками во все стороны, медленно шагая за Тесси, что металась из стороны в сторону, внимательно обнюхивая попадавшиеся на пути предметы, но путного ничего не находила, следуя дальше. Ни один фантик не остался без ее внимания, но это не помогло ей найти хоть что-то стоящее. — Чую, нас она приведет в никуда. — Скептически оценил масштаб происходящего Накамура, после того, как собака начала бегать кругами. Да и впереди них был высокий решетчатый забор, так что вряд ли им удастся выследить убийцу. Вистериа его позицию разделял. Если бы след удачно лег, то они бы уже выследили этого мудака, решившего вершить правосудие без особого на то права. Это злило. До чертиков и бесов пляшущих в глазах. Все сегодня шло наперекосяк. От того настроение скатывалось все ниже и ниже, к самому дну. — Может быть ты… — Речь Митсухидэ оборвалась на полуслове, запыхавшимся криком Тариги, возникшем совершенно неожиданно за их спинами. Он громко дышал, пытаясь что-то сказать, но получалось невнятно, так, что даже по звукам разобрать не выходило. — Там… Там… — Пытался донести до них суть Тарига, глотая ртом воздух. — Ничерта не понятно, Бергатт. — Упрекнул его Накамура, меняя курс собственного следования. — Отдышись сперва. Зен заметно выпрямился, чувствуя волнение под ребрами. Не к добру это. Особенно, учитывая характер вечно спокойного Тариги, который попросту наводить панику не будет. — Там… Там плохо ей. — Запыхаясь, подбирал слова Бергатт. Времени приводить дыхание в норму не было. — Кому плохо? — Напрягся Оби. Остальные моментально подхватили его настрой. Горло сильно жгло, из-за чего толком объяснить ситуацию Бергатту не удалось, поэтому вместо слов, он указал рукой в сторону, с которой прибежал. Его несвязный бред, слетавший с иссохшей глотки, тяжело было разобрать однако в подтверждение его необъяснимой паники раздался оглушительный девичий крик. Сердце Зена мгновенно рухнуло вниз. Этот голос он мог разобрать среди тысячи. Крик, который он никогда бы не хотел услышать. Вистериа сорвался с места переставая слушать остатки несложившегося объяснения. Плевать на все, они разберутся без него — в этом Зен был уверен. Он бежал так быстро, как никогда в своей жизни еще не бегал, оставляя остальных позади себя. Чувства в груди заледенели. Завернув за угол, Вистериа оторопел, увидев, как Шираюки в панике пятится назад. Стажер пытался подобраться к ней ближе, но она отталкивала его, размахивая руками. У парня не было ни малейшего шанса подкрасться к ней ближе. Рыжие кудри волос разметались по плечам, обрамляя линия лица, из-за чего тяжело было полностью воспринять ситуацию. Пока было понятно только одно — что-то очень сильно ее напугало. Настолько сильно, что она сорвалась в истерику. Чувства свернулись в единый клубок растерянности и непонимания. На лбу выступил холодный пот. В мгновение ока Зен оказался рядом с Амбервиль, отталкивая констебля в сторону. Шираюки что-то тихо повторяла, но ему не удавалось понять что именно. Она слишком терялась в истерике из-за чего сложно было разобрать хоть что-то. В попытке успокоить ее, Вистериа протянул руки к девичьим плечам, однако Амбервиль тут же скинула их с себя, ударяя по его запястьям ребром своих ладоней. — Не трогай меня! — Истошно прокричала Шираюки, захлебываясь собственными слезами. Слова срывались с ее уст рваными обрывками из-за плотно прилегающей к губам маски. Видеть ее в таком состоянии было невыносимо. Истерия на лице Шираюки прогрессировала. — Похоже на паническую атаку. — Резюмировала Гаррак, догнавшая наконец Вистериа. Она остановилась сзади оценивая ситуацию. — Ее надо уводить. Осознав суть услышанных слов, Зен моментально подорвался к Шираюки, на ходу продумывая план действий. У него самого несколько раз случались приступы паники, так что он примерно понимал, что нужно делать. Вистериа схватил Амбервиль за руку, надеясь притянуть ее к себе, но она снова закричала, размахивая головой. — Не трогай! — Заревела Шираюки, пряча лицо в ладонях, продолжая пятиться вдоль стены. Зен на секунду растерялся, пытаясь придумать более четкий план. Действовать необходимо было быстро, так что его голова генерировала сотни идей в секунду, среди которых, к счастью, тут же нашлось решение. — Оби! — Позвал Вистериа, рывком срывая с Шираюки фотоаппарат, передавая его Накамуре. Благо, тот спокойно сошел с ее шеи, не задевая никакую часть тела. Следом полетела одноразовая маска, падая на влажный асфальт. — Поймал. — Отозвался Оби, обхватывая тушку камеры пальцами, держась наготове, в случае, если придется помогать, однако этого не потребовалось. Предположив, что основная проблема заключается в увиденном, Вистериа был уверен, что нужно перекрыть любой доступ транслируемой реальности. Зен снял с себя свою длинную олимпийку, и использовав ее в качестве рыболовной сетки, накинул на Шираюки, притягивая тем самым девушку к себе. У нее не было возможности быстро среагировать, учитывая состояние, в котором она пребывала, так что она с легкостью поддалась уловке, практически падая в его сторону. Поймав девичьи ладони своей рукой, Вистериа больно сжал их, прислоняя к своей груди, после чего обнял Амбервиль, крепче прижимая ее к себе своей кофтой, пряча Шираюки от посторонних взглядов. Она истерично рыдала, вырываясь из его хватки, но Зен был в разы сильнее, удерживая ее рядом с собой, продолжая натягивать ткань свой олимпийки так, чтобы она скрывала голову и часть тела Амбервиль. — Проследи, чтобы никто об этом не узнал. — Скомандовал Вистериа, обращаясь к Оби, как бы намекая на то, что произошедшее должно остаться только между теми, кто приехал на место преступления этой ночью. — И помоги Гаррак. Мы присоединимся к вам позже. — Снова перехватив руки Шираюки, чтобы ослабить ее истерику, добавил Зен. Он слышал как бешено стучит ее сердце, потому отпустил свою олимпийку, позволяя ей повиснуть на голове Амбервиль, а сам, положил свободную руку на ее спину. Все его тело колотило от охватывающего ужаса, но он стоически боролся с паникой. Мысли о том, что именно могло довести Шираюки до такого состояния, сжирали заживо. Они вгрызались в ребра, пуская по ним трещины. Боль в спине на фоне происходящего не играла никакого веса. Внутренняя тревога подавляла собой физическую боль. — Может вам лучше домой? — Предложил Оби, перенимая ответственность на себя. — Мы сами справимся. Я проконтролирую. — Разберемся позже. — Только и сказал Зен, после чего кивнул головой в сторону Гаррак. Она рылась в своем чемодане, с которым обычно ездила на места преступлений, в поисках успокоительного, только оно, как назло, не находилось. Оби только понимающе кивнул. Он еще раз предложил свою помощь, но получив отказ — просто удалился в сторону, оставляя Зена и Шираюки наедине. Не долго думая, Вистериа поднял Амбервиль на руки и быстрым шагом двинулся за угол, туда, где никто не смог бы их увидеть. Опустив Шираюки на ноги, Зен ловко, так, чтобы она не успела вырваться, захватил ее в кольцо собственных рук, крепко-крепко прижимая к себе, тем самым блокируя любое движение. Ее ужасно трясло. Она рвано дышала, давясь всхлипами и слезами, градом катившимися по ее щекам. — Отпусти, отпусти, отпусти. — Точно мантру вторила Шираюки, все еще пытаясь вырваться. Она впивалась ногтями в одежду, царапала кожу на руках Зена, пыталась ударить его по ногами, но он быстро обрывал все ее стремления освободиться. — Тише. — Шепотом сказал Зен, принимаясь осторожно поглаживать спину одной рукой, поверх своей олимпийки, а второй прижимал к собственной груди ее голову. — Тише. Его собственное сердце подстроилось под ритм ее, быстро бьющегося, так, что теперь начинал нервничать и сам Зен. Шираюки говорила ему о том, что страдает от панических атак, но последнее время они ее не беспокоили. Тогда что спровоцировало подобное поведение сейчас? У него были догадки, но вряд ли он сможет получить подтверждение хоть одной из них сейчас. — Слушай мой голос. — Попросил он, в надежде, что это поможет вытащить ее из пучины страха. — Я рядом. Слышишь? — Пальцы его правой руки нырнули под олимпийку, зарываясь в ее спутавшиеся рыжие пряди за ухом, осторожно поглаживая зону у корней волос. — Ты в безопасности. Только услышь меня. Его слова действовали подобно очень медленному успокоительному. Дрожь в теле Амбервиль медленно начала сходить на нет. — Все в порядке. — В самое ухо шептал ей Зен, пытаясь донести до нее истину. — Я рядом. Шираюки громко всхлипнула. Дыхание ее постепенно приходило в норму. Когда ее ладошки плавно опустились вниз, обнимая его в ответ, Вистериа наконец понял, что истерика отступила. Ее больше не трясло. Теперь она просто плакала от испуга, самостоятельно цепляясь в него, как в спасательный круг, чтобы не утонуть в пучине своих страхов. Боги, как он за нее переживал. Его самого едва удар не хватил, стоило ему увидеть слезы в ее глазах. Насколько же сильно он проникся ей. Насколько сильно ему хотелось защитить ее от окружающей жестокости. Насколько же сильно он ее любил. Тяжело было даже представить. Она проникла в его душу так глубоко, что никакими вещами ее нельзя было отнять у него. Его исполосованное шрамами и ранами сердце, наконец снова забилось от чувства любви к этой несносной рыжеволосой даме, с очаровательными веснушками. В конце концов, Зен был взрослым, почти тридцатилетним мужчиной, повидавшем за всю свою жизнь кучу устрашающих событий, однако отчетливо признавал, что ничто его еще так не пугало, как то, что он увидел пару минут назад. Вот же умудрилась она свалиться на его бедную голову. — Дыши глубоко. — Зен пытался вывести ее из плена приступа своим мерным голосом, продолжая говорить шепотом. — Все хорошо. Холодный ветер, проникающий под олимпийку — успокаивал приводя в чувства. Его прикосновения служили яркими лучиками света, вытягивавшими ее из лап густой тьмы. Понадобилось еще порядка шести минут, чтобы Амбервиль окончательно пришла в себя. Шираюки тихонечко подняла руку, выглядывая из-под олимпийки. Ее покрасневшие, припухшие веки, с застывшими слезами на ресницах, дрогнули. Она смотрела прямо на лицо обеспокоенного Зена, потирая пальцами кончик своего носа. Сколько же боли было в этих глазах. — Ты в порядке? — Зачем-то спросил Зен, и без того зная, что ни черта она не в порядке, однако Шираюки кивнула, потирая свои веки. — Принести тебе воды? Амбервиль снова покачала головой. Выглянув из-за угла, Зен заметил вернувшегося к ним Митсухидэ. Тесса кружила около его ног, то и дело следя за действиями хозяина. — Тереза, иди ко мне. — Обратился Вистериа к собаке, похлопав по своим коленям. Тесса, только услышав свою кличку, обернулась в сторону Зена. Кинув взгляд в сторону хозяина, получая от Митсухидэ одобрение, она незамедлительно побежала к Вистериа, останавливаясь около него. — Следи за ней. — Приказал Зен, кивком головы указывая на Шираюки. — И охраняй, чтобы ничего не случилось. То, с какой неподдельной серьезностью это говорил Вистериа, Амбервиль невольно прыснула от смеха. Защитная реакция на произошедшее стала полной противоположностью паники, и выглядела весьма устрашающе. Тесса, не упуская возможности, подпрыгнула, опираясь на тело Шираюки передними лапами, и лизнула ее щеки, стирая остатки от дорожек слез. Зен, пораженный подобной сменой настроения удивленно распахнул глаза. Убедившись, что Амбервиль осталась в надежных руках, а если быть точнее, лапах, Вистериа отошел в сторону, туда, где столпилась группа оперативников. Он успел поговорить с Оби и объяснить ему ситуацию, обсудить с Митсухидэ дальнейший план действия и взять у Гаррак успокоительное, которое она все же нашла и уже развела в стаканчике с водой. Раздав подчиненным новые указания, он вернулся к Шираюки, только вот, ни ее, ни Тессы на месте уже не было.

***

Сбегав к машине хозяина и достав с заднего сидения открытого салона свой мячик, собака принесла его Шираюки, призывая тем самым завлечь ее игрой. Амбервиль против не была. Наоборот, это отвлекло ее от мрачных воспоминаний, позволяя абстрагироваться от кошмарных видений. Кинув несколько раз Тессе мячик, Шираюки снова замахнулась выпуская его из рук. Игрушка улетела не далеко, всего метра на три, опускаясь на асфальт рядом с картонной коробкой. Собака побежала за ней, хватая мячик зубами, но обратно не понесла. Принюхавшись, она тихо проскулила, как бы призывая Амбервиль идти за собой, и направилась вглубь переулка, оставляя игрушку на месте. — Тесса? — Позвала добермана Шираюки, но никакой реакции ее слова не вызвали. Вместо этого собака начала лишь глубже удаляться, сообщая о том, что почуяла след. Времени позвать кого-то из следаков у Амбервиль не было — слишком быстро Тереза удалялась из поля ее зрения. Именно поэтому Шираюки направилась следом одна, поправляя на плечах олимпийку Зена. Амбервиль подхватила по пути мячик, и побежала, стараясь поспевать за собакой. Фонарика у нее с собой тоже не было, так что следовать приходилось по свету бледных ламп, едва ли освещавшие пространство на пол метра от себя. Они ушли достаточно далеко от местонахождения трупа, останавливаясь у невысокого кирпичного забора. Здесь была свалка. Ужасно воняло отходами разного плана. В надежде избавить себя от ароматов этого места, Шираюки спрятала нос в ткани одежды. Тесса обнюхала каждый угол, после чего полезла рыться в мусорной горе, растекшейся у самой стены. Шираюки лишь с прищуром смотрела на собаку, пытаясь разглядеть ее силуэт в темени, однако кроме шума толком ничего разобрать не могла. Найдя металлический предмет, собака двинула его лапой, после чего отошла назад и тихо гавкнула в его сторону. — Что там? — Спросила Шираюки, как будто Тесса могла дать ей вразумительный ответ. Из-за отсутствия должного освещения, разглядеть найденный предмет не удавалось. Похлопав себя по карманам, Амбервиль поняла, что телефон ее остался у Зена в машине, а значит, воспользоваться фонариком не получится. Подкравшись ближе, Амбервиль поморщилась от ударившего в нос запаха крови. Повезло, что в заднем кармане у нее оказалась одноразовая перчатка. Она по ошибке вытащила из коробки три штуки, перед началом осмотра трупа, пряча лишнюю у себя. Нацепив ее на руку, Шираюки достала предмет из лужи, образовавшейся от сгнивших продуктов. Выйдя в зону, где свет горел ярче, Амбервиль смогла разглядеть металлический термос. Он полностью был в крови, чем в очередной раз указывал на то, что эта вещь прочно связана с их убитым. Со стороны лампы, Шираюки удалось разглядеть и пропитанную кровью майку, которую она так же захватила с собой. — Умничка. — Похвалила собаку Амбервиль, погладив ее свободной рукой, все еще подрагивающей от летающих за ее спиной призраков воспоминаний, по спине. Хотелось поскорее вернуться обратно к ребятам, особенно после того, как за спиной раздался шорох. Тесса довольно обошла ее вокруг, после чего удовлетворительно гавкнула и повела их в обратную сторону. Шли они в разы медленнее, так что теперь Шираюки удалось уделить внимание атмосфере этого переулка. Было жутко. Пугающие мурашки бегали по спине табунами. Прошедшая паника короткими волнами возвращалась обратно, и Амбервиль, в попытке успокоиться, начала глубоко дышать. Почувствовав ее волнение, Тесса подбежала к ней и потерлась мордочкой о ее бедро. Этот жест действительно помог успокоиться. Остаток пути они преодолели быстро, ориентируясь на яркие лампы фонарей.

***

Оглядев переулки поблизости, Вистериа несколько раз чертыхнулся, принимаясь набирать нобер телефона Амбервиль, пока остальные просвечивали местность, в надежде отыскать потеряшек. Естественно, рингтон телефона Шираюки раздался со стороны машины, заставляя Зена в очередной раз проклясть все, на чем только свет стоял. Ну вот чем она только думала, чтобы уходить куда-то в своем то состоянии? — Меня сейчас удар хватит. — В слух произнес Вистериа, просвечивая фонарем один из темных переулков. — Мне готовить бумаги для констатации четвертого трупа? — Появился сзади Накамура, пытаясь разрядить обстановку шутками. Он прекрасно знал, что Зену нельзя развивать внутри чувства волнения, иначе он погрязнет в них на целую вечность. — Не забудь туда свое имя вписать. — Зло прошипел в его сторону Вистериа, удаляясь глубже в переулок, чтобы рассмотреть его получше. — Чего ты переживаешь то, а? Она же с Тессой. Сам знаешь, что Тереза кого угодно разорвет на кусочки. — Не сдавался Оби, продолжая следовать за Зеном. — Да и спину побереги. Шираюки тебе за это спасибо не скажет. — Да заткнешься ты уже или нет? — С каждой пройденной минутой Зен начинал нервничать все больше и больше. Трезвые мысли проигрывали взволнованному мозгу и от этого становилось еще хуже. Хорошо, что Накамура был приучен к подобным выходкам друга. Иначе слова Вистериа могли серьезно задеть его чувства. В школьные годы, помнится, это серьезно обижало Оби. Они даже дрались из-за этого пару раз. Конечно, Накамура и сейчас хотел бы треснуть Зену хорошенького подзатыльника, но Вистериа итак уже достаточно досталось, чтобы дотянуть до звания инвалида. — Вон они! — Послышался крик Митсухидэ из-за спины. Он светил фонариком в переулок с другой стороны, замечая, как следом за собакой поспевает Шираюки. Амбервиль поморщилась, отворачивая голову от яркого света, пока Тесса довольная бежала к хозяину, крепко держа в зубах свой подобранный мячик. Зен незамедлительно подошел к Луэну, внимательно осматривая Шираюки с ног до головы. Все было в порядке, за исключением ее опухших век и искусанных в кровь губ. Выглядела она в целом как котенок, брошенный всеми у обочины в лесу. — Что это? — Воздержавшись от упреков, спросил Вистериа, стараясь держать дыхание в норме. Нравоучениями он займется позже, когда они останутся наедине. — Тесса нашла. — Показывая подобранные предметы, ответила Шираюки, протягивая находки вперед. Митсухидэ, руки которого были в перчатках, забрал у нее вещи и быстро осмотрев, отнес Гаррак, забирая с собой Оби. Понял, что этим двоим нужно поговорить наедине. Зен сердито посмотрел на Шираюки. Она в свою очередь, громко шмыгнула носом, предугадывая реакцию Вистериа на свой побег. А что ей оставалось делать? Она здраво рассчитала свои силы. Это же не было чем-то очень сложным и недоступным для выполнения. Правда, она очень сильно опустила факт, что в конце их с Тессой пути с легкостью мог поджидать убийца. Напади он на нее, она бы точно живой не выбралась. Но об этом Амбервиль предпочла не думать. — Держи. — Он протянул ей несчастный стаканчик с разведенным успокоительным, который так и держал в руке, вместе с фонариком, как только она сняла с себя окровавленную перчатку. Зен поправил свою олимпийку на ее плечах, пока Шираюки жадно глотала воду и провел пальцами по ее волосам, закручивая прядь на кончик одного из них. Амбервиль завороженно следила за его махинациями, но ничего не говорила. Просто не знала, что следует вообще говорить в таких ситуациях. Да и стыдно было за произошедшее. Она же полицейский, но при этом поддалась страху и истерике, хотя первое правило их рабочего устава гласило «не поддаваться панике». Она до сих пор считала, что у оперативников не может быть чувств на работе. Для нее всегда была лишь одна истина: хороший следователь — безэмоциональный следователь. За все то время, что она работала криминальным фотографом, никто так и не вбил в ее голову, что — независимо от ситуации, нужно оставаться человеком. Проявлять эмоции не стыдно. И дело было не в той панике, которой поддается толпа во время пожара, например. Только Шираюки это было слишком тяжело принять и уж тем более понять. — Пойдем. — Пройдясь рукой по ее телу, Вистериа коснулся девичьей ладони, некрепко сжимая. — Я отвезу тебя домой. — Я не закончила съемку. — Осушив стаканчик, сказала Шираюки. От одного упоминания о том, что ей нужно будет вернутся к трупу, становилось дурно, из-за чего ей пришлось глубоко вбирать носом воздух, дабы снова не сорваться в истерику. — Гаррак сделала это за тебя. Так что можем ехать. — Сказал Вистериа. — Парни справятся и без меня. Все что нужно, я им уже объяснил. Шираюки стушевалась, теснее зарываясь в олимпийку Зена. Снова он из-за нее пренебрегает работой. Оливер сожрет ее, если узнает о том, какое влияние она оказывает на его сотрудников. — Часто сбегаешь с рабочего места? — Чуть тише спросила Шираюки, сжимая в ладони использованную перчатку и стаканчик. Они неприятно прохрустели под давлением ее пальцев. — Только в чрезвычайных ситуациях. — Он выхватил из ее рук мусор, выкидывая его в урну, и отряхнул девичьи ладони. Слишком много прикосновений к ее телу. Эта тактильность отзывалась внутри нее взрывами фейерверков — они ярко горели, завораживая взгляд, но больными ожогами отпечатывались на сердце. Шираюки моментально забыла обо всем на свете, возвращаясь к переписке, которую вела с Атори. Очень быстро сменялись эмоции в ее организме, только вот теперь их все сдерживало успокоительное, начавшее действовать. — Разве сейчас такой случай? — Почесав кончик носа, осторожно спросила Амбервиль. Они стояли вдали ото всех, там, куда свет фонарей, теперь статично установленных, практически не попадал, но несмотря на это, она отлично различала черты мужского лица. — Все, что касается тебя, для меня чрезвычайный случай. — Только и ответил Зен, после чего погладил тыльную сторону ее ладоней и повел за собой, оставляя Шираюки в полном замешательстве. Очередная вспышка красочных фейерверков. Красивых, но больно обжигающих. Шираюки послушно плелась за ним, пока в голове творился полный кавардак, успокоить который мог только сон. Подумав об этом, ее веки стали слипаться, однако она стоически держалась, стараясь не поддаться искушению. Сев в машину, она молча пристегнулась, старательно наводя порядок в мыслях. Она даже забыла как попрощалась со всеми, перед тем как машина Зена двинулась вперед. Ее сознание вернулось к реальности только когда Зен обхватил ее пальцы своими, переплетая их. Шираюки перевела взгляд с окна, где секунда за секундой сменялись городские пейзажи, на их перекрещенные ладони. — Как ты себя чувствуешь? — Спросил Зен, ожидая зеленый свет светофора. Он сильнее сжал ее ладошку, дожидаясь ответа. Обратный путь до ее дома был наполнен совершенно другой атмосферой. Мягкой и встревоженной. И Шираюки беспокоило это, потому что все нерешенные конфликты никуда не исчезли. Они просто притупились эмоциями от другого конфликта. — Все хорошо. — Ответила Шираюки и попыталась ему улыбнуться, чтобы подтвердить свои слова. Вышло конечно, сомнительно, но все же. Остаток дороги прошел в тишине. Она не давила на уши и не была раздражающей. Наоборот, такой приятной и располагающей, что Амбервиль едва смогла совладать со сном. Не провалиться в дремоту ей помогло разве что то, что доехали они достаточно быстро, и практически без пробок. Припарковав машину, Вистериа любезно помог Шираюки выбраться, провожая ее до подъезда. Амбервиль старалась не придавать его действиям какой-то лишней значимости, но при этом не могла выбросить их из головы, боясь, что на смену этим легким мыслям придет ужас, который ей довелось во второй раз пережить сегодняшней ночью. — Уверена, что тебя можно оставить одну? — Перед тем, как вернуться в машину, спросил Зен, оглядывая ее состояние. Он не хотел наседать на нее слишком сильно, боясь нарушить ее личные границы, поэтому надеялся на максимально честный ответ. Шираюки только кивнула ему, поправляя края его олимпийки. Она хотела снять с себя его вещь и вернуть, но он накинул ее обратно, позволяя тем самым, оставить кофту себе. — В таком случае, я поеду? Шираюки тихо ответила ему, прощаясь, хотя в голове все трещало яркими плакатами с надписью «не отпускай его!». — Доброй ночи. — Он улыбнулся ей уголками губ и развернулся, чтобы вернуться в машину. Наверное, не стоило ему так просто уходить и наверное, он бы не оставил ее, если бы знал, что именно случилось. От мысли о том, что Зен вот-вот уйдет, стало невыносимо одиноко, и это острое чувство двинуло Шираюки вперед, позволяя впиться пальцами в его руку. Она прижалась телом к его спине, так, будто если она хоть немного ослабит хватку, он растворится подобно сахарной вате, соприкоснувшейся с поверхностью воды. Страх отпустить его был ощутим на физическом уровне, так что Шираюки прижималась к нему теснее, игнорируя летящие в лицо пряди волос, которые так не кстати трепал холодный ветер. Зен, под ее напором, замер, не двигаясь. Ночная уличная тишина обволакивала недопониманием, которое они оба не решались прояснить. От того, насколько долго они простояли вот так вот, Шираюки стало не по себе. Она вдруг вспомнила его сердитое лицо, когда они разговаривали на лестничной площадке перед ее домом и надменную резкость, от которой по спине пробежал ворох неприятных мурашек. И чего это она вообще творит? Ей же не пять лет, чтобы прыгать на шею, в поисках спасения. Она со всем могла справиться сама, только вот, хотелось ли ей этого? Ослабив хватку, Шираюки молча отпрянула назад, теснее кутаясь в его олимпийку. Она отступила, решив, что сейчас не то время и не та ситуация, чтобы позволять себе такие вольности, хотя внутри нее все кипело от желания, чтобы он остановил ее. Она хотела, чтобы он обнял ее; чтобы спрятал от всего мира; чтобы помог избавиться от кошмаров. Она хотела, чтобы он спас ее от той ужасающей реальности, что настигала ее раз за разом. Словно прочитав ее мысли, Вистериа резко развернулся, заключая Шираюки в крепкие объятия. Ее лицо коснулось его груди, руки обвили выступающие лопатки. Его губы утонули в ложбинке между ее выпирающими из-под футболки ключицами. — И ничерта ты не в порядке. — Констатировал факт Вистериа, озвучивая свои мысли. Его тихий басистый голос разрушил тишину. Шираюки честно кивнула ему в ответ, опуская руки на его спину. Невесомо, мягко. — Останься со мной. — Практически неразличимо попросила Амбервиль, чувствуя, как в уголках глаз снова собираются слезы. Она стала слишком сентиментальной в последнее время, боясь получить его отказ. Но ведь, если он и правда неравнодушен к ней, то останется, так ведь? — Пожалуйста. Под ребрами, словно в обратном отсчете заухало сердце. — Надо было сразу попросить. — Упрекнул ее Зен, соглашаясь. Эта его сердитая черта характера так приелась ей, что кончики губ дрогнули в полуулыбке, пока он поглаживал ладонью ее выпирающие лопатки. — Знаешь ведь. — Знаю. — На подсознательном уровне ответила Шираюки, позволяя одинокой слезе скатиться по ее щеке и утонуть на ткани его футболки. Она любит его. Любит так сильно, что не хочется отпускать его и на мгновение. А он — любит ее. Только все никак не может об этом сказать.

***

Distance - SAVE US

Пройдя внутрь квартиры, Шираюки остановилась в коридоре. Аромат крови и гнили, исходящий от ее тела напрашивался на принятие душа и она не стала препятствовать этому, скрываясь за дверью ванной комнаты. Следом за ней проследовал Зен, пользуясь услугами ее жилища. Переодевшись в пижаму, Амбервиль прошла в спальную зону, присаживаясь на край дивана. Она в наглую проигнорировала наличие выключателя, распутывая пальцами влажные пряди своих рыжих волос, в ожидании Зена. Он вернулся к ней через пару минут, пряча тело под тканью растянутой футболки ее отца, хранившейся в шкафу Шираюки для перешивки. К ее удивлению, Вистериа предпочел место не на постели, рядом с ней, а на полу, возле ее ног. Он облокотился спиной о диван и выпрямил колени. Потянувшись, чтобы зажечь свет, Амбервиль тут же затормозила, чувствуя, как Зен рывком ладони тянет ее на себя. Не сумев грамотно среагировать, Шираюки рухнула Зену на колени, благо, ничем не ударилась. — Ты чего? — Не поняла она, пытаясь разглядеть его глаза в кромешной темноте. — Не нужно включать свет. — Ответил Вистериа, помогая Шираюки принять удобное положение. Он поправил ее влажные волосы, пахнувшие смесью карамели и персиков, блаженно вдыхая их аромат. Амбервиль слезла с его ног, предпочитая так же облокотиться спиной о диван и повернула голову в его сторону. — Почему? — Атмосфера между ними быстро поменялась, в виду чего Шираюки не могла разобрать посыл происходящего. Дернув штору, отодвигая ее в сторону, Вистериа пропустил в квартиру лунный свет. Его вполне было достаточно, чтобы без проблем считывать контуры предметов. — Думаю, так будет комфортней. — Озвучил он свое предположение, взлохматив пятерней небрежно уложенные волосы. — М? — Не поняла Шираюки, подгибая под себя ноги. Лунный свет коснулся макушки Зена, окрашивая блондинистые пряди серебристыми цветами. Благодаря этому, Амбервиль смогла заметить, как брови на мужском лице собрались у переносицы, показывая его искреннее сочувствие. Это заставило Шираюки слегка растеряться. Она ненавидела жалость и не хотела бы, чтобы кто-то испытывал это чувство по отношению к ней. — Возможно, я буду резок в своих высказываниях. — Предупредил ее Вистериа, разворачиваясь к ней корпусом. Тень от штор упала на его лицо, не давая возможности разглядеть эмоции. — Но мне кажется, стоит разобраться во всем сейчас, чтобы больше не поднимать эту тему. Разум Амбервиль прошибло током. Былое спокойствие улетучилось. Успокоительно не смогло удержать его в воздухе, теряя свой эффект необычайно быстро. — Разобраться… в чем? — В надежде услышать не тот ответ, что кружился в ее голове, спросила Шираюки. Меньше всего на свете она хотела сейчас потерять ту связь, что возникла между ними на улице, пока они стояли перед дверью ее подъезда. Она молилась, чтобы ее домыслы не подтвердились, хотя прекрасно знала внутренне, что все случится прямо наоборот. — То, что произошло, — Стараясь как можно аккуратнее подбирать слова, начал говорить Зен. — Не было простым приступом, так ведь? — Озвучил он свое предположение. Укол под самыми ребрами отозвался в висках мигренью. На мгновение показалось, что время замедлило свой ход. Перед глазами очертания предметов начали смазываться. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось. — Попросил Вистериа, следя за каждым ее движением. Важно было не упустить ни единой детали, чтобы случайно не пересечь черту. Ему необходимо было не потерять ее доверие. — Ты же была знакома с тем парнем. — Понимая, что попал точно в цель, продолжил говорить Зен. Тон его голоса был мягким и обходительным, только это не спасало от состава вопроса, который он задал ей. Перед глазами Шираюки вспышками замелькали картинки, заставляя ее зажмуриться и сжаться в комочек. Она поджала ноги к груди, прислоняя ладони к ушам, машинально. Она даже не поняла, как это произошло. Ее тело само блокировало любой вопрос, касавшийся этой темы. Ладонь Зена опустилась на ее плечо, ласково поглаживая его. Это должно было помочь ей почувствовать себя в безопасности. Хотя бы немного. Этот невинный жест должен послужить ей спасательным кругом, за который она всегда сможет ухватится, как только почувствует, что ее безвозвратно тянет на дно. Внутренности свернулись в ее теле в единое месиво, возводя к самым неприятным ощущениям, которые она когда-либо испытывала. Она чувствовала на себе грязные мужские прикосновения, от которых яростно отбивалась в прошлом, слышала его голос, стоявший звоном в ушах, хотя в комнате царила зияющая тишина. Ей стало противно от самой себя. Кожа будто бы покрылась сажей. Она была грязной, отвратительной. Не удалось смыть с себя мочалкой всю ту грязь, что исполосовала ее тело несколько лет назад. Разве могла она рассказать нечто подобное ему? Слезы очередной волной подкатили к горлу. Она глубоко задышала, стараясь держать себя в руках, но не получалось. Слезы градом покатились по щекам, падая на колени. Ткань ее пижамных штанов мгновенно покрылась пятнышками. — Посмотри на меня. — Попросил Зен, подсаживаясь к ней ближе, чувствуя, что ситуация медленно выходит из-под контроля. Он осторожно коснулся ее подбородка, поднимая голову. Хрустальные глаза смотрели на него с мертвенным беспокойством. — Я хочу помочь, но не смогу сделать этого, если ты мне ничего не расскажешь. Его ладонь коснулась ее щеки. Большим пальцем он стер дорожки слез, поглаживая скулу. Он не давил на нее, наоборот, очень хотел помочь ей избавиться от фантомных призраков прошлого. Его пальцы коснулись высохшей рыжей прядки волос, заправляя ее за ухо. — Ну? — Он склонил голову на бок, смотря на нее с безграничным волнением. Ей нужно было высказаться. Вытащить из себя все то, что терзало душу на протяжении стольких лет. Нужно было, только вот, это казалось ей неподвластной ношей. — Я не могу. — Сквозь тихий всхлип ответила ему Шираюки. Слезы водопадами потекли по лицу, отражая в себе лунный свет. Она плакала, обнимая свои колени, чувствуя, как кожа начинает зудеть от отвращения к самой себе. Она не хотела, чтобы он видел ее такой. Не хотела, чтобы он считал ее слабой. Не хотела, чтобы он знал о ее проблемах. Шираюки думала, что каждый ее недуг будет отзываться в сердце Зена чем-то негативным, что в конечном итоге ослабит его интерес к ней. Она боялась, что его симпатия пропадет. Пропадет еще до того, как он признается ей в чувствах. И было бы куда проще, если бы она не знала о его чувствах. Не было бы этого страха — потерять его, так и не обретя душевное равновесие в его объятиях. От этого становилось еще хуже. Она никогда раньше ни при ком так не ревела. Даже при матери. Истерики накрывали ее только тогда, когда она оставалась в полном одиночестве. До этого ей приходилось сдерживаться. Это во многом усугубляло положение. У нее редко бывали срывы, однако в последнее время она действительно зачастила с этим. — Почему? — Он коснулся пальцами ее колена, поглаживая его, не зная как еще заставить Шираюки выговориться. Зен видел, как ей тяжело, как она борется со своими чувствами в груди, но не мог помочь ей победить в этой схватке с самой собой. — Потому что не хочу, чтобы ты знал об этом. — Призналась Шираюки, закрываясь от него. Эти слова из ее уст прозвучали достаточно сурово. Он не был готов к такому положению дел, но это не позволило ему сдаться. Значит, обстоятельства куда хуже, чем он мог себе представить. — Уверена, что сможешь рассказать это кому-то другому? — Вистериа убрал с ее лба мешающие прядки волос, что с каждым ее всхлипом все сильнее и сильнее выбивались из общей копны волос. — Не могу гарантировать, что мне не передадут эту информацию. — Звучало грубо, но лучше так, чем питать ее сладкой ложью, в подобном состоянии. Ему нужно было расположить Амбервиль к себе, а для этого приходилось быть предельно откровенным прежде всего по отношению к себе самому. Шираюки вытерла нос, запрокидывая голову к потолку, чтобы сделать глубокий вдох ртом. Напряжение в пальцах, которыми она обнимала ноги, возросло, пуская по ним тремор. Создалось впечатление, что она безвозвратно падает в бездну, утопая во тьме. И так хотелось, чтобы он ее спас. Попытавшись успокоиться, Амбервиль стала перебирать варианты того, как бы ей стоило все ему рассказать. Все в ее голове звучало нелепо, грубо, ужасно. Она бы никогда никому не хотела бы об этом рассказывать. Она хотела бы умереть, сохранив эту тайну с собой в могиле. — Тот парень — Ноддачи Филл… — Издалека начала Шираюки, проговаривая слова через всхлипы. Она прикусила губу, размышляя над следующим предложением, но стоило ей встретится с его лазурными глазами, как весь настрой тут же улетучился. Он так смотрел на нее, с такой любовью и заботой, что все звуки застревали в горле. Она хотела, чтобы он смотрел на нее так вечно, только вот ее признание разрушило бы эту иллюзию в считанные секунды, она знала это. Знала, потому что однажды уже рассказала об этом. — Я не могу. Она опустила голову к полу, разрываясь от рыданий. Колени ее разогнулись, соприкасаясь с полом. Шираюки ссутулилась, пряча лицо в ладонях и наклонилась в перед. Зен поймал ее, подставляя свое плечо для рыданий. Он прижал ее к себе, пропуская пряди волос через свои пальцы. Свободная рука нашла в темноте ее ладонь, легонько сжимая. Она плакала, уткнувшись в его грудь, и не могла остановиться. Так больно ей было, что сводило конечности. Они были так близко друг к другу, но при этом так далеко, что хотелось выть от этой несправедливости. — Что тебя беспокоит? — Отстранившись всего на несколько сантиметров, Зен заглянул в ее заплаканное лицо. — Я боюсь. — Призналась Шираюки, хватаясь за ткань его футболки своими ногтями, едва не оставив в ней несколько дырок. — Так боюсь… — Линия бровей болезненно исказилась. Губы задрожали. Как же плохо ей было. Она не чувствовала себя защищенной, уверяя сознание в том, что после собственной искренности Зен тоже отвернется от нее. Она снова останется одна. Шираюки не была готова к этому. Она только почувствовала вкус близости — слишком рано было лишать ее этого. — Чего боишься? — Зен очертил пальцами линии ее лица, размазывая дорожки слез. Он провел по ее губам, уводя руку к глазам. Стер застывшие капли с густых ресниц. Шираюки потерлась щекой о его ладонь, не желая расставаться с его касаниями. Если это последний миг, когда она может чувствовать тепло его прикосновений — она воспользуется им по полной. — Боюсь, что твое мнение обо мне изменится. — Честно сказала Шираюки, замирая лицом к лицу с Зеном. Хрустальные оливковые глаза светились белыми бликами, а вместе с ними и безграничная печаль. — Боюсь, что ты возненавидишь меня и уйдешь. А слезы очередным потоком хлынули, прорывая плотину ее самообладания. Она была всего лишь ребенком, который жаждал любви. Так почему, когда ей наконец-то удалось почувствовать отголоски влюбленности, она должна была сразу ее потерять? Боль ударила по вискам. Перед глазами замелькали серебряные звездочки. Зен от неожиданности впал в ступор, но быстро нашел в себе силы, чтобы вернуть контроль над ситуацией. Он отодвинулся назад, заставляя Шираюки выпрямиться. Его руки обхватили ее ладони, крепко сжимая их, практически до побеления, и прижал к своей груди, туда, где гулко билось сердце. — Посмотри на меня. — В очередной раз попросил Зен, сталкиваясь с ее опустошенным взглядом. — Я обещаю тебе, что, чтобы ни случилось, я никуда не уйду. Я буду рядом с тобой столько, сколько потребуется. До тех пор, пока ты сама меня не прогонишь. — Его голос был наполнен чистой искренностью. Сколько в нем было ласки и нежности — не сосчитать. — Ты веришь мне? Он не сокращал дистанцию, желая для начала услышать ее ответ. Это было важно. От ее слов зависело буквально все то, что они выстроили между собой за время их знакомства. — Верю. — Шираюки громко всхлипнула, отвечая согласием несмотря на все те конфликты, что возникали в ходе их общения. Губы ее дрогнули, а слезы собирались в единые стайки у подбородка, срываясь вниз. Они утопали в ткани ее штанов, унося с собой безграничную боль и отвращение. — Тогда пожалуйста, позволь мне помочь тебе. — Зен наклонился в ее сторону, снова подставляя ей свое плечо, позволяя использовать его в качестве подушки для рыданий, но Шираюки осталась непреклонной, понимая, что любое соприкосновение с ним может стать фатальным для нее. Проще было говорить, соблюдая короткую дистанцию. И эмоции его считывать по ходу повествования. Ей нужно было выплеснуть эмоции, до тех пор, пока внутри не останется ничего, кроме пустоты. Так будет намного проще. В конце концов, он пообщел остаться рядом с ней. — Ноддачи… — Это имя разрывало шрамы на ее сердце, заполняя все внутри нее кровью. — Изнасиловал меня, когда я училась в средней школе.