За лиловыми облаками

Гору Пяти Богов окружил густой туман. Издалека в лучах закатного солнца он был похож на полупрозрачную шелковую пелену с искрящимся золотым напылением. Ласточка начала снижаться и Сяо Яо охватило волнение. Гаосин славился высокими моральными принципами, и принцесса-беглянка явно выбивалась из общего правила. Вспомнив, что еще недавно у неё был статус принцессы-дикарки, Сяо Яо улыбнулась и набралась смелости приземлиться во дворе императорского дворца. Сяо Яо совсем забыла, что выглядела как обычная простолюдинка. Не узнав принцессу, стража Горы Пяти Богов подняла переполох. По воле случая в беседке поблизости Ру Со беседовал с генералом армии Гаосин. Придя на шум, он утихомирил стражу и провел Сяо Яо во дворец. – Все говорят, что император избаловал Ан Нян. Но её выходки – мелкие шалости по сравнению с Вашими, принцесса. Вы поставили на уши весь Дахуан. Как Вы себя при этом чувствуете? – Ру Со, ты взываешь к моей совести или хочешь пристыдить? – Что Вы, принцесса. Я выражаю восхищение Вашей смелостью. – Кто тебя научил так льстить? Не успел Ру Со что-либо ответить, как Сяо Яо утонула в объятиях младшей сестры. Ан Нян была искренне рада видеть Сяо Яо, и от этого радушия на душе девушки стало теплее. – Довольно, а то задушишь. – Почему тебя так долго не было? Фан Фэн Бэй держал тебя взаперти? Он причинил тебе вред? Ты сама убила его? Ан Нян окинула сестру изучающим взглядом. Внезапно она подняла руку и провела ею по пряди волос Сяо Яо, после чего растёрла что-то между пальцами. – И... Почему на твоих волосах искрится соль? – Столько вопросов. И на какой же мне ответить? Сяо Яо изобразила задумчивость. – На все! – Пожалуй, пока что я не смогу удовлетворить твоё любопытство. Сейчас не то время и не то место. Если тебе действительно интересно, приходи ночью в мои покои. Отец сейчас свободен? – Нет, у него встреча с военачальниками. А ты! Жди меня ночью. Голос Ан Нян был полон холодной решимости. – Мне нужно искупаться и переодеться. Я с пустыми руками, но зато на своей собственной ездовой ласточке! – Хай Тан! Приготовь старшей принцессе чистую одежду! Мяо Линь, подготовь купальню! А ты! Пошли на улицу, хочу увидеть твою ласточку! – Младшая сестрица, ты совсем не изменилась! Сяо Яо рассмеялась, позабыв о том, для чего внезапно явилась во дворец Великого императора. Обе девушки в приподнятом настроении отправились к Юми. *** Великому императору давно доложили о прибытии старшей принцессы, но он не спешил приветствовать дочь. Мужчина молча сидел за письменным столом и смотрел вдаль – туда, где виднелась великолепная статуя Пань-гу из тысячелетнего белого мрамора. Но Шао Хао не видел её, как и не видел доклады чиновников в своих руках. Его взор направился глубоко внутрь, а лицо выражало глубокую задумчивость. Словно зазвенели ледяные колокольчики, за дверью послышался голос Ан Нян. – Дайте пройти! – Его величество велел никого не пускать. Простите, принцессы. – Пусть заходят! Голос императора источал уверенность. В нем не было и следа тяжести, с которой он мгновенье назад принимал решения. Первой показалась Ан Нян. Её улыбка и капризный нрав всегда были отдушиной для отца и радовали его своей естественной простотой. Несмотря на суровый взгляд, сейчас она также выглядела беззаботной, чего нельзя было сказать о Сяо Яо. Девушка смотрела в пол и будто пыталась спрятаться за младшей сестрой. – Сестрица пожаловала к нам, и после всего, что с ней случилось, ты заперся здесь!? – Ан Нян, будь добра оставить Сяо Яо со мной наедине. Нам нужно поговорить. – Ты хочешь ругать её? Не будь с ней строг! Она же твоя дочь, как и я. Ты никогда меня не наказываешь! – Я обещаю тебе не наказывать Сяо Яо, а сейчас оставь нас. Ничего не ответив, Ан Нян размашистым шагом направилась к двери. Весь её вид говорил о том, насколько она раздосадована. Между Великим императором и Сяо Яо повисло молчание. Не поднимая взгляд, девушка решила прервать его первой. – Прости. Я должна была послушать тебя и отменить эту свадьбу вовремя. – Не бойся смотреть мне в глаза. Я уже говорил, что моей дочери позволено делать всё, что вздумается. Я рад видеть тебя целой и невредимой, но я хочу знать, что у тебя на сердце. Расскажи мне. «А твоя ли я дочь на самом деле?», – подумала Сяо Яо. Она не знала, с какой стороны подойти к теме, которая тревожила её больше всего. – Папа, ты хочешь услышать о том, что было после церемонии? – Если ты хочешь об этом рассказать. Что было между тобой и Фан Фэн Бэем? Если он причинил тебе боль, я заставлю его семью заплатить. – Нет-нет! Я не держу на него зла. Он мертв и больше никогда не потревожит меня. И он… Он не был плохим человеком. – Он действительно убит? Я первое время даже помыслил о твоей с ним свадьбе. – ЧТО? Сяо Яо не могла скрыть удивление. Она думала, что после содеянного вернуть Фан Фэн Бэю прежнее положение было невозможно. Оказалось, император мог даже разрешить ему жениться на своей дочери. – Ты любила его? – Я… Папа, я не хочу говорить о нём. Он мертв, и этого не изменить. Но я хочу спросить тебя о кое-чем другом. Ты знаешь о слухах? Ходят слухи, что я… не твоя дочь. – Конечно, ты моя дочь. Ты всегда останешься моей дочерью. Но… – Но? Но мой отец Чи Ю? Да, папа? Великий император смотрел на Сяо Яо сквозь пелену воспоминаний. Горечь непрожитой любви и боль утраты преследовали его каждый миг жизни, и сейчас он стоял на распутье, боясь потерять последний мостик, связывавший его с А Хэн. – Сяо Яо. Твоя мама любила Чи Ю. Сяо Яо стало трудно дышать, но она старалась сохранить спокойствие. – Ты презираешь её за это? Поэтому вы развелись? – Наш брак был политическим. Я знал, что она любит Чи Ю, и мы договорились, что я не буду препятствовать их воссоединению. Я не любил её, когда женился. А когда полюбил… уже было поздно что-либо менять. Сяо Яо, я не презираю её. И я считаю тебя своей дочерью. Смею надеяться, что и ты не перестанешь называть меня своим папой. – Папа… Сяо Яо искренне улыбнулась императору, но слезы сами потекли по щекам. Шао Хао подошел к дочери и бережно прислонил её голову к своей груди. Между ними больше не было недосказанности, которая терзала душу и не давала спокойно спать по ночам. – Папа… Ты знал его? Каким он был? Неужели всё, что о нём говорят, правда? – Он был тем, кто достоин любви твоей матери. Завтра я хочу отправиться с тобой в одно место. Но сейчас ничего не спрашивай меня об этом. Ты всё поймешь сама, когда придет время. – Хорошо, папа. – Уже поздно. Завтра у нас с тобой будет целый день. Иди в покои и хорошенько выспись. – Как скажешь, папа. Великий император еще долго смотрел на двери, за которыми скрылась Сяо Яо, будто боялся, что она навсегда исчезнет из его жизни так, как это когда-то сделала её мать. *** Ан Нян встала с кровати Сяо Яо, подняла ладонь и произнесла клятву: – Я клянусь никогда и никому не рассказывать о том, что сегодня ночью услышу в этих покоях. Если я нарушу клятву, пусть мой дух навеки сгинет. Довольна? – Да, весьма. – А теперь выкладывай все секреты. Живо! Ан Нян вальяжно легла на бок и в предвкушении чего-то запретного уставилась на сестру. Сяо Яо сидела напротив и нервно потирала пальцы. – Фан Фэн Бэй не совсем мертв. В смысле, он не совсем Фан Фэн Бэй. Настоящий Фан Фэн Бэй мертв уже четыреста лет, а тот, который увёл меня со свадьбы, жив, но он не Фан Фэн Бэй… – Сестра, ты можешь выражаться яснее? Сяо Яо громко вздохнула и сказала: – Фан Фэн Бэй – это Сян Лю. – ЧТО? – Тише! Разбудишь еще кого-нибудь. – Фан Фэн Бэй – это Сян Лю. И мы… вместе. – ЧТО? Ан Нян больше не могла спокойно лежать на кровати. Она встала и начала нервно ходить по комнате. – Сян Лю учил тебя стрельбе из лука? Гулял с тобой в горах? Сян Лю кормил тебя всякими вкусностями? Сян Лю водил тебя в магазины демонов-цветов выбирать косметику, украшения и ароматы? Я всё правильно поняла? – Да, всё верно. Сяо Яо улыбнулась чудесным воспоминаниям. – Сян Лю? – Да. – Тот, который всегда в белом и с белыми волосами? – Да, именно он. Сяо Яо рассмеялась, прикрыв рот рукой, чтобы никто, кроме сестры не услышал. Ан Нян была в изумлении и со стороны выглядела очень растерянной. – Он украл тебя со свадьбы. Что произошло после? – Я была очень зла на него, и мы месяц не разговаривали. Потом в один прекрасный день он решил расспросить меня под гипнозом о моих чувствах. Но нефритовая шпилька, подаренная мне гэгэ перед свадьбой, обернула его магию против него самого, и так я узнала, что он давно любит меня. – Сян Лю любит тебя? Ты уверена? А ты его? – Я уверена. Это было очевидно и без шпильки, но я была словно слепа. – А ты любишь его? Я думала, ты любишь Тушань Цзина. – Я не разрешала себе любить того, кого по-настоящему любила. Цзин дорог мне, мне нравится его доброта и сердечность, но это чувство совсем другого характера. Я никогда не чувствовала себя с Цзином так, как с Сян Лю сейчас. – Но как вы можете быть вместе? Он же враг нашего гэгэ! – Рано или поздно все войны заканчиваются. Сян Лю обещал мне не трогать гэгэ и… дал слово, что сделает всё возможное, чтобы не бросить меня как мама. Ан Нян хотела уточнить, как именно он собирался исполнить свой долг перед Гун Гуном и в то же время не нарушить обещание, данное Сяо Яо, но почувствовала, что это может испортить сестре настроение. – Так почему на твоих волосах сегодня была соль? Ты встречалась с Сян Лю в море? – Какая смышлёная у меня сестра. Твои догадки верны. – Кто-то, кроме меня, знает о ваших отношениях? – Только дедушка и ты. И Цзин должен был догадаться. – Ты смогла меня сегодня удивить. Я даже не знаю, радоваться мне за тебя или переживать еще больше. – О себе думай. Ты всё еще хочешь замуж за гэгэ? – Я пыталась выбросить его из головы. Но чем дольше я старалась, тем больнее от мысли, что мы никогда не будем вместе. Если когда-нибудь судьба сжалится надо мной и подарит мне хоть десятую долю внимания Чжуан Сю, я буду счастлива довольствоваться ею. – Разве можно к себе так относиться? – Я не могу приказать своему сердцу не любить гэгэ. Сяо Яо обняла сестру. Она знала, что беззаботное сердце Ан Нян совсем скоро будет разбито, и ничего не могла с этим поделать. Война меняет людей и всегда приносит с собой боль. Потери неизбежны, и какими они будут для каждого из них, покажет лишь время. – Ан Нян, тебе пора спать. Возвращайся в свои покои и хорошенько отдохни. Завтра еще поболтаем. Ан Нян пожелала Сяо Яо самых красочных снов о беловолосом принце на синих волнах и украдкой отправилась в свои покои. Держа в уме последние слова сестры, Сяо Яо поправила голубое шелковое одеяло и сладко уснула. *** Едва первые лучи солнца коснулись земли на Горе Пяти Богов, служанки пожаловали в покои Сяо Яо, чтобы помочь ей собраться в путь. Ру Со уже нехотя ожидал девушку за дверью – ему было велено сопроводить её на небольшой уютный корабль. Узнав, что им предстоит отправиться в Чишуй, Сяо Яо была в недоумении. Неужели отец всё еще злился на неё за сорванную свадьбу? Но ведь только вчера он сказал, что всё в порядке, и ей не о чем беспокоиться. Великий император стоял на корабле и смотрел в сторону широко раскинувшегося, подобно зелёному морю, леса. На нем была простая белая роба, а пучок волос, покрытых сединой, держала неприметная деревянная шпилька. Внешне он походил на странника. Когда корабль отправился, Сяо Яо стала справа от фигуры императора и, неуверенно посмотрев на него, спросила: – Хочешь лично доставить меня в поместье Чишуй, чтобы они наказали меня? – Как такая глупость посетила твою голову? Сяо Яо облегченно вздохнула и выглянула через перила. Бескрайняя синева моря всегда манила её таинственным величием, но сейчас морские глубины казались родной стихией. Она хотела поделиться своими ощущениями с отцом, но между ними будто возникла неосязаемая преграда. Шао Хао прервал молчание. – Там за лесом безжизненные земли. Вечная засуха и нет ни одной травинки. – Что случилось с этим местом? – По слухам, там живёт демон засухи. – Но почему он не покидает это место? Разве ему не хотелось бы сделать бесплодными как можно больше земель? Вопросы Сяо Яо утонули во всплеске воды. Два дельфина на расстоянии не более половины ли прорвали синюю гладь и, сделав сальто, громко плюхнулись обратно в воду, подняв волны, на которых начал покачиваться корабль. – Папа, ты видел? Как здорово! Солнце поднялось над облаками, осветив пустынные земли. Внезапно Великий император схватил Сяо Яо за руку и полетел с ней к берегу. Она пыталась высвободить руку, но хватка мужчины была слишком сильной. Он быстро двинулся вглубь пустыни, не обращая внимания на возмущение девушки. Если возле берега Сяо Яо заметила несколько кактусов, то дальше под ногами не было ничего, кроме потрескавшейся красной земли. Сяо Яо подбросила в воздух платок, и он мгновенно сгорел. Если бы не духовная сила императора, от нее самой тоже уже ничего бы не осталось. – Папа, куда мы идём? – Моя жизнь не была лёгкой. После очередного покушения на мою жизнь твой старший дядя пришел ко мне и предложил официальную помолвку между твоей мамой и мной. Это был обоюдно выгодный политический ход, который смог защитить меня и принца Цин Яна. Но на тот момент твоя мама ещё даже не умела разговаривать, и я не думал, что когда-либо женюсь на ней. Перед глазами Сяо Яо возникло прошлое: старший дядя Цин Ян, четвертый дядя Чан И, улыбающаяся бабушка и её озорная мама, полная жизни... Запах гари вырвал Сяо Яо из воспоминаний, и она посмотрела на человека, который держал её за руку. Его лицо было красным, губы сухими, а одежда обуглилась. – Папа, прекрати! Зачем мы здесь!? Император словно не слышал её и шел вглубь пустыни, казавшейся бесконечной. Его одежда горела, а свободная рука становилась всё более черной. – Папа, пожалуйста, остановись! Пожалуйста! Император упал на колени и посмотрел туда, где должно было сиять синее небо, но увидел лишь алое зарево. – А Хэн, позволь нам увидеть тебя! Внезапно Сяо Яо разглядела впереди лес цветущих персиков, нетронутый зноем пустыни. – Папа, смотри, вдали деревья! Пойдем туда! Сяо Яо помогла императору подняться, и они направились в лес. Ступив на траву, она отпустила его руку и потерла в недоумении глаза. Как этот лес может расти среди пылающей пустоши? – Сяо Яо, тебе не жарко? – Совсем нет. Здесь даже растения полны жизни. Она посмотрела на императора, но его лицо всё так же выражало мучения. В его глазах читалась глубокая скорбь, но также надежда и даже радость. Он наблюдал, как лепестки цветов персика кружились вокруг Сяо Яо, словно снежинки, защищая от жара. – Папа, ты можешь здесь восстановиться? – Нет, но я создам водный лабиринт. Он защитит меня, пока… – Пока что? – Сяо Яо… Я думаю, что твоя мама всё еще жива. В глазах Сяо Яо потемнело, будто мир сузился до размера её зрачков. Все звуки тоже исчезли, и она услышала свой собственный голос словно издалека: – Что ты сказал? – Твоя мама всё еще жива. Сердце Сяо Яо билось так громко, что, казалось, звук шел не из груди, а давил своими ударами со всех сторон. – Я не верю! Если она жива, почему она не забрала меня?! Почему она не вернулась за мной? Почему бросила? Знает ли она, как я росла? Как боролась за крохи еды, как потеряла лицо, как меня держали и пытали в клетке целых тридцать лет? Где она была всё это время? Зачем она вообще родила меня!? Защитная оболочка Сяо Яо была насильно снята и подавленная боль, которую она несла с собой всю жизнь, высвободилась наружу отчаянными криками и горькими как полынь слезами. – Твоя мать никогда не бросала тебя! Если не ради тебя, то зачем ей оставаться в живых в этом мире, полным боли для неё? Осмотрись вокруг! Здесь живет твоя мама! Сяо Яо посмотрела на могущественного императора, чья одежда превратилась в обугленные клочья, а руки иссохли как спички. Он не мог продержаться тут даже день, а её мама находилась здесь сотни лет. Уняв гнев, она почувствовала биение другого сердца рядом со своим, и это придало ей сил. Девушка обернулась и побежала в глубину леса цветущих персиков, крича что есть силы: – Мама, мама! Я здесь! Твоя Сяо Яо здесь! Среди дождя из лепестков персика появилась фигура в голубом одеянии. Сяо Яо открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова были слишком тяжелыми, чтобы вырваться наружу. Девушка подняла руку и попыталась двинуться навстречу фигуре, но вихрь лепестков мягко оттолкнул её назад. Стоявший за спиной Сяо Яо Великий император спросил: – А Хэн, это ты? – Шао Хао? Ты постарел. Мужчина хотел посмеяться, но не смог. – Я привел к тебе Сяо Яо. Лепестки вокруг женщины не давали разглядеть её лицо. Сяо Яо повторила попытку приблизиться к ней, но А Хэн закричала: – Не приближайся! – Почему ты прячешься за лепестками? Твоя Сяо Яо хочет подойти к тебе! – Сяо Яо, будь послушной. Мама часто говорила так в детстве, когда Сяо Яо её не слушалась. Но сейчас её голос был хриплым и грубым, совсем не таким, как в те далекие времена. – Почему ты не разрешаешь подойти? – Во мне силы солнечного огня. Он сжигает всё на своем пути и может сжечь тебя, если ты подойдешь слишком близко. – Ты жила здесь всё это время? Ты не пришла за мной, потому что не могла прийти? – Да. Куда бы я ни пошла, всё будет уничтожено силой солнечного огня. Я могла только ждать тебя здесь, чтобы лично сказать, как я сожалею. За всю свою жизнь я не подвела ни королевство, ни свой народ, но я подвела двух самых дорогих сердцу людей – тебя и твоего папу. Моя девочка, мама очень сожалеет… Сяо Яо наконец получила ответ, в котором она отчаянно нуждалась и который не думала получить за всю свою жизнь. Девушка опустилась на землю и громко плакала. – Ты была… здесь… одна все четыреста… лет? – Я не была одна. Со мной был твой папа. – Чи Ю еще жив? Где же он? А Хэн было больно слышать, как Сяо Яо называет своего отца по имени, но она не имела права винить её. Это была только её вина. – С того момента, как ты попала в этот персиковый лес, твой папа был рядом с тобой. – Где? Почему я не вижу его? – Шао Хао, я хочу поговорить с Сяо Яо наедине. – Конечно. Белый император отошел на расстояние, которое не позволило ему слышать разговор. – Сяо Яо, хочешь узнать, как я встретила твоего папу? – Да, мама. – Когда я жила на горе Сюань Юань, я часто любила спускаться вниз и бродить по просторным диким местностям. Однажды я отправилась на землю нации Буо Фу и встретила мужчину в красном одеянии. Детские воспоминания пронеслись перед глазами Сяо Яо, и Чи Ю в один момент перестал быть для неё незнакомцем. – Однажды под персиковым деревом в деревне племени Джиу Ли мы пообещали друг другу встречаться каждый год. Когда твой дедушка решил выдать меня замуж за Шао Хао, я поранила своего старшего брата Цин Яна, чтобы сбежать и сдержать обещание. Я провела всю ночь под персиковым деревом, но твой папа так и не пришел. И тогда я решила выйти замуж за Шао Хао ради своей мамы и брата. Твой папа явился на церемонию и попытался увести меня, но его сил было недостаточно, чтобы противостоять Шао Хао… Сяо Яо горько плакала, слушая про терзания своего папы и отчаяние своей мамы. В конце концов, им пришлось сразиться до смерти на поле боя. А когда её мама стала не в силах контролировать солнечное пламя и превратилась в демона, он спас её, заменив её сердце своим. Тогда его тело превратилось в сад персиковых деревьев. Именно Чи Ю попросил маму Сяо Яо остаться в живых, потому что знал, как это – расти без родителей. Он хотел, чтобы она знала, какими на самом деле были её родители, и что ей не нужно стыдиться их. – …единственное его сожаление заключалось в том, что он так и не услышал, как ты называешь его папой. Сердце Сяо Яо невыносимо болело, словно невидимая рука яростно сжимала его, не жалея сил. Лепестки персика нежно касались лица девушки и обвили всё её тело, будто папа обнимал дочь, чтобы утешить. Внезапно хватка ослабла, и сердце девушки начало биться свободнее. Сяо Яо вновь ощутила биение другого сердца как своё собственное и поняла, что Сян Лю разделил её боль на двоих. А Хэн нежно спросила: – Сяо Яо, а у тебя есть возлюбленный? – Да, мама. – Как его зовут? – Ты не знаешь его. Его зовут... Сян Лю. – Почему именно он? Сяо Яо лишь на мгновение задумалась и опустила глаза на траву, усеянную алыми лепестками персика. – Мама, я... Я люблю его. И он, я знаю, что он тоже любит меня. Он любит меня настолько, что был готов отказаться от меня... Мама... Он спас мне жизнь! Он лечил меня тридцать семь лет, пока я не могла открыть даже глаза. В наших сердцах живут жуки Гу, и он всегда знает, когда мне больно. Даже сейчас он принял на себя часть моей боли и только поэтому я могу говорить. А еще он очень сильный. Ты можешь не волноваться, он защитит меня. С ним я ничего не боюсь! «Ничего, кроме... Я боюсь потерять его, как я потеряла тебя». – Жуки Гу – это очень серьезно. Почему вы пошли на этот шаг? – На самом деле, когда я подсадила жучка Сян Лю, я даже не знала, что это была за тварь. А он принял его так легко и не задавал никаких вопросов. – То, что они прижились, говорит о том, что вы действительно любите друг друга. Но знаешь ли ты, как опасны жуки Гу? – Мама, ты можешь рассказать мне всё, что знаешь о них? – Я лишь знаю, что они связывают пару в жизни и смерти. Если умрёт один из вас, второй умрет следом за ним. – Мне стоило узнать об этом до того, как я решилась вырастить жуков... – Ты можешь узнать больше у Короля вуду. Расскажи мне о своем возлюбленном. Кто он? Чем занимается? – Он... Он демон... Змей. Ты только не переживай! Его демоническая форма совсем не страшная, правда! И он очень хорошо ко мне относится! Он... Он торгует морскими сокровищами и украшениями из них. Но Великий император ещё не знает ничего о моих чувствах. Не говори ему, пожалуйста. «Надеюсь, ты простишь меня, мама. Я обязательно скажу тебе правду позже». – Дочка, не ищи оправдания любви. Если твое сердце выбрало его, то и я принимаю твой выбор. Пусть ты получишь всё, чего не смогли получить мы с твоим папой. – Я приведу его к тебе, мама. Он точно захочет прийти. Я думаю, его магия способна остудить это место и мы вместе сможем спасти тебя. Я почти сотню лет занимаюсь лекарским делом, и у меня уже много опыта! Мы поможем тебе! А Хэн будто не слышала дочь и устало спросила: – Сяо Яо, как Чжуан Сю? Вы хорошо ладите? – Дедушка передал ему престол, и он стал императором Сюань Юань! Он очень могущественный и хорошо заботится обо мне. – Шао Хао вырастил его? – Великий император заботился о нём как о родном сыне и многому научил. – Рада слышать это. Сяо Яо, мне пора уходить. – Уходить? Куда? Мама, я вылечу тебя! Я правда могу! А Хэн наконец приблизилась к дочери. Сердце Сяо Яо вновь сжалось от невыносимой боли, когда она с трудом различила на обезображенном лице черты матери. Ни единого волоска на голове, лишь иссохшая почерневшая плоть и полные скорби большие глаза. – Твой папа был прав. Вся боль стоила того, чтобы увидеть тебя. Твои глаза… Они точно такие как у него… Сяо Яо, мама знает, что ты не хочешь, чтобы я уходила. Но мама правда очень устала. Ты уже выросла, у тебя есть возлюбленный и Чжуан Сю, которые позаботятся о тебе. Позволь маме уйти, чтобы вновь быть с твоим папой. Сяо Яо понимала, что смерть для мамы – освобождение. А Хэн прожила в муках последние четыреста лет, ожидая дочь. А сейчас она подошла к дочери, окруженной лепестками цветов персика, и обняла её. Она мечтала перед смертью снова увидеть всю семью вместе, и была по-настоящему счастлива. Сяо Яо видела, как её мама превратилась в красивый голубой свет и присоединилась к падающим красным лепесткам персика. Сквозь пелену слез в легком тумане она различила две фигуры: её мама, вновь сияющая красотой и молодостью, в синем платье, и папа, гордый и могущественный, облаченный в красное одеяние. Они стояли бок о бок и улыбались. Сяо Яо протянула руку им навстречу, но они уже исчезли, оставив после себя лишь искры угасающего света. Оглянувшись, Сяо Яо заметила, что исчезло всё: и лес персиковых деревьев, и пустыня, и красное зарево. Лишь Великий император одиноко сидел на земле с блестящими от слёз глазами. Сяо Яо оторвала клочок подола своего обгоревшего платья и завернула в него горсть сухой красной земли. Внезапно пошел дождь, словно вода хотела смыть следы всех страданий, свидетелем которых оказалась эта земля. *** Корабль плавно скользил по воде недалеко от берегов Чишуй. В трюме корабля лежал полностью поседевший за сегодня Великий император. Сяо Яо сидела возле него и подавала ему лекарство. Допив его, он сказал: – Я извлеку Цветолик, а затем ты должна позвать свою ласточку и покинуть корабль. – Но я хочу позаботиться о тебе! – Я исполнил долг перед твоей матерью, Цин Яном и Чан И. Сейчас ни ты ничего не должна мне, ни я тебе. Сяо Яо не понимала, почему Великий император так охладел. Неужели вся его любовь и защита были лишь во имя долга? – Не нужно извлекать его. Если ты можешь помочь распечатать его, чтобы я могла менять лица по своему желанию, сделай это. Сяо Яо давно обдумывала план, как помочь Цзину вывести на чистую воду И Ян и Хоу, и Цветолик мог ей пригодиться. Шао Хао не задавал никаких вопросов. Он провел рукой над лбом Сяо Яо, и на мгновенье отметка персикового цветка вспыхнула алым свечением. Сяо Яо почувствовала лишь легкое покалывание в месте, где была родинка. Закончив распечатку Цветолика, император обратился к Ру Со: – Проводи Цзюй Яо на палубу. Сяо Яо трижды поклонилась и покинула каюту.