Обречённые на мир

      Дождь колотил по разбитой крыше. В просторном зале особняка напряжённо зыркали друг на друга шиноби. Все молчали, ждали когда Мэй, вальяжно бродящая от одной доски с документами к другой, начнёт.       Помимо неё в комнате было ещё трое незнакомцев. Стрёмный мужик лет тридцати в зелёном кимоно, Ао, похитивший бьякуган, стоял возле большой карты и подозрительно зырил на команду Конохи. Невзрачный парень лет под двадцать пять притаился в тени и наблюдал. От него почти не веяло жизнью, будто он слился с этой теменью. Последним был чел в чёрной майке и с катаной на спине. Он — вероятно, Хозуки Мангецу, — резво подбежал к Мэй и завёл диалог.       На самой большой доске висели планы помещений и карта страны Воды. Шисуи бегло оглядел бумаги. Заметил вдруг знакомые названия на южном побережье. Сакана но Тенгоку — посередине, Нанкайдо — чуть восточнее.       Центральный остров окружали маленькие точки. Другие острова. Южней располагались Ринго но Шима и Микура.       «Та-ак…» — узнал название Шисуи.       — Вижу, вы подготовились, — наконец нарушая молчание, сказал Какаши. Он, прислонившись к стене, так и читал свою книгу. С ним рядом сидел Кирими, настороженно водя головой влево-вправо и стараясь держать в поле зрения всех незнакомцев.       Шусей сложил руки на груди. Подошёл к большой доске, оглядел бумаги и спросил:       — Чё это за планы?       — Южное убежище, — ответила Мэй и остановилась перед Ао, у большой доски. Мангецу встал позади. — Громадные катакомбы внутри вулкана.       — Ни хрена себе. Какой придурок выделил на это деньги?..       — Нидайме Мизукаге, — сказал Мангецу и пожал плечами. — Каков был…       Мэй продолжила:       — У убежища два яруса — верхний и нижний. На верхнем — жилой комплекс с восточной стороны и заброшенный тюремный с западной. Их соединяет раздвижной мост через кратер.       — А на нижнем что?       — Лаборатория. Под жилым комплексом. А что под тюремным — неизвестно, — сказала Мэй и провела рукой по пустой части схемы. — Скорее всего, там ничего нет. Но… мы не знаем. Карта старая: планировку могли и изменить.       — Что соединяет нижний и верхний ярусы?       — Лифт. И две лестницы. Одна винтовая, прямо возле лифта, — сказала она. — Вторая — поодаль.       — А входы? Как внутрь-то лезть?       — Есть несколько путей. Можно зайти прямо через кратер и выйти к мосту, соединяющему восточный и западный блоки. Но… это самый очевидный путь. Нас будут там ждать. И если прижмут внутри — будет тяжко.       — А ещё?       — Есть тоннели. Два — на нижний ярус, четыре — на верхний. Все идут с поверхности острова, — показала на карте Мэй. — Но один, аварийный, не был достроен.       Шисуи сверил карты. Жирная линяя недостроенного тоннеля вела на север и обрывалась.       «План не новый… — вспомнились слова. — Так, может, этот путь всё же достроили?»       — Я слышал байку о подземельях, — сказал Шисуи. — Которые соединяют все важные точки страны Воды.       — Это всего лишь байка, — ответил Ао. — Представь, сколько ресурсов пришлось бы убить на такое.       — Я понимаю, но… один мужик местный сказал мне, что видел якобы вход на острове Ринго но Шима. Может, это вход в недостроенный тоннель?       Ао замолчал. Мэй нахмурилась и тоже посмотрела на карту.       — Надо проверить, — сказала она. — Если это так, у нас будет ещё один путь.       — У вас есть карта вентиляции?.. — спросил Текка.       Мэй кивнула, отошла к столу, пошерстила бумагой и достала пару листов. Подвесила их на доску поверх уже висящих и спросила:       — На что ты намекаешь?..       Текка подошёл поближе.       — Тут, тут и тут, — выделил он три точки. — Пускаем отраву, и она накроет всё подземелье.       — Отличная идея, — кивнул Инаби.       — Да, — поддержал того Яширо. — Так нам не придётся лезть внутрь.       Недовольно поморщился Мангецу.       «Чего это он?..»       — Нет, — сказала Мэй. — Мы не станем травить подземелья.       — С чего это?! — стал заводится Инаби. — Это лучше, чем лезть в тоннели!       — Может. Но в тоннелях — гражданские. Их надо вытащить, а не затравить.       Он цыкнул, махнул рукой.       — Ну вот какого хрена…       — Сколько их? — спросил Текка. — Много?       — В Изуми говорят о похищениях… — вмешался Шисуи. — Это не единичные случаи. Людей много.       — Скольких из них Орочимару успел угробить?       — Вероятно, многих.       — Тогда потери несущественны.       — Хватит! — рявкнул Мангецу. — Мы не станем ни травить катакомбы, ни взрывать их! По крайней мере, пока не убедимся в том, что в них никого не осталось.       Текка не ответил. Недовольно пощурился. Его не устраивал ответ.       Шисуи знал, в чём дело.       Яширо был главой радикалов, вёл идею, препирался с лидером, якобы твёрдо уверенный в своей правоте.       Ещё давно Шисуи понял, что это ложь. Яширо — трус, боится за себя, за своё эго и за близких и потому видит в агрессии защиту. Предложенный им план, с Девятихвостым, ему воплотить не хватит смелости. Однако остальным…       Инаби поддерживал идеи Яширо и свято верил в свою правоту. Он легко выходил из себя и ненавидел правительство Листа, искренне считая, что только из-за Хокаге клан лишился чести. Его вёл лишь порыв. Пусть непредсказуемый, но хаотичный, а значит — непродуманный.       Текке же порывы были незнакомы, к мыслям о восстании его привели логические доводы.       Шисуи сдружился с ним во время совместной работы в полиции и сейчас ловил себя на мысли, что тот чем-то напоминал Итачи. Он мыслил здраво, рационально и порою даже слишком. Как, например, сейчас.       «Тебе ведь всё равно на тех людей. Ты требуешь работать газом».       — Вы думаете, Орочимару будет один? — продолжил расспросы Текка.       — Нет, — ответил Ао. — Ягура оставит с ним своих людей.       — Тогда нам точно нужен газ. После можно будет засесть возле каждого выхода и ждать.       — Мы не станем, — твёрдо сказала Мэй. — Я не собираюсь гробить гражданских.       Текка замолк. Никто его не поддерживал.       — Значит, Орочимару угробит кого-то из нас, — сказал он.       Шисуи огляделся. Двенадцать человек.       «Да, — понял он. — Тут он прав».       Мангецу хлопнул в ладоши.       — Так, — сдвинул одну из досок с инфой направо. За ней стояла махина-фуин. — Тут снаряга. Несколько броников есть, всякие техники крутые…       — Сколько броников? — спросил Шусей.       — Да я помню чоль…       — Семь, — ответила Мэй. — На всех не хватит. Но из моих защиту получат все.       — Выпендриваешься? — наехал Шусей.       Градус напряжения вдруг подскочил. Сдвинулся с места мутный типец из тёмного уголка комнаты, на все четыре лапы привстал Кирими. Мэй выпрямилась во весь рост и величественной фигурой подошла к Шусею вплотную.       Он был сильно выше и она слегка задрала голову. А потом спокойно ответила:       — Нет. Просто мои люди мне дороже.       Шусей усмехнулся.       — Тогда я откажусь. Пусть те, кто не так полагаются на скоростные атаки, берут.       — Я тоже, — сказал Шисуи.       Мэй фыркнула, развернулась резко и отошла. Все успокоились.       «Ну и сборище…»

***

      Мэй стояла на берегу. Где-то далеко оранжевым светом опускалось на воду закатное солнце.       Появление Шиноби Конохи взбудоражило лагерь. Все её десять человек, и так нервные, сейчас пребывали чуть ли не в панике. Им претило работать с чужаками.       Южное убежище. Вулкан этот, давно потухший, находился не так уж и далеко. Сесть на корабль, проплыть пару островов и вот оно — место из прошлого. Мэй вроде и не хотела туда возвращаться, но в то же время и сильно против она не была. Слишком много времени прошло. Яркие ощущения притупились; воспоминания остались позади и отзывались лишь отголосками. Жестокость детства померкла на фоне кровавой рутины взрослой жизни.       Зато остались чувства. К убежищу, матери и Мизукаге. К тем людям, кто сделал её такой, зажёг внутри души огонёк, который уже после ненамеренно обратил в бушующее пламя Ягура.       Мэй перебирала ожерелье меж пальцев и в руках попеременно мелькал жемчуг. Он мерцал оранжевыми отбликами.       «Красиво, — думала Мэй. — И напоминает кое-что».       Скрипел медленно спускающий её по серой шахте лифт. Громкий звук, казалось, закладывал уши, но она успела привыкнуть. Сквозь сетчатую кабину проглядывались мелькающие в стенах лампочки, какие-то трубы, тросы.       В этом лифте Мэй доводилось кататься каждый день, и ей это нравилось. Утром вниз, вечером вверх. Пол дрожал, кабина слегка пошатывалась влево-вправо. Забавно было.       Лифт резко остановился. Дядя-провожатый нажал на кнопку на пульте, и дверь медленно отъехала в сторону. Он подошёл ко второй двери, ведущей на этаж, и открыл уже её. Вручную.       Мэй ступила на пол. Сегодня нижний лабораторный ярус встретил её пустотой. Провожатый повёл куда-то в незнакомое место, свернул прямо возле лифта и пошёл по коридору, потом завёл её в тёмную комнату с задёрнутыми шторами. Внутри сидел дядя-Мизукаге.       Завидев Мэй, он встал. Подошёл к ней поближе.       — Сегодня я кое-что тебе покажу.       — Что покажешь?       Дядя-Мизукаге шепнул в рацию:       — Начинайте.       Погас свет, распахнулись шторы, открывая вид на толстое стекло, поддерживаемое металлическая сеткой из колец.       Через него виднелось здоровое округлое пространство.       — Что это?.. — спросила Мэй.       — Должно быть, ты не знаешь, — ответил Мизукаге. — Мы находимся в жерле вулкана.       Мэй удивлённо ахнула. Она знала, что такое вулканы. В детстве слышала легенды о красивых и очень опасных извержениях с рыжей жгучей лавой, стекающей с гор, но сейчас и не догадывалась, что была так близка к одному из мест из рассказов.       Она оглядела открывшийся перед ней вид ещё разок. Подошла к стеклу в упор и глянула в раскинувшуюся снизу пустоту.       — Мы углубили кратер, — продолжил Мизукаге. — Искусственно, чтобы достать так глубоко, как могли. И у нас получилось.       — Зачем? — сыпала вопросами Мэй.       Мизукаге положил ей руку на плечо.       — Смотри.       Всё задрожало, послышался грохот.       — Что?.. — хотела спросить Мэй.       Но хлынул рыжий свет. Она резко отскочила назад, уперлась в стол и заворожённо наблюдала за ринувшим вверх потоком. Мизукаге обернулся. Жемчуг на его голове блеснул краснотой.       — Для этого, — сказал он.       Взмывающий вверх рыжий свет на миг замер на месте. Затем стал отступать обратно вниз — туда, откуда взялся.       — Это лава, лава?! — восторженно спросила Мэй.       — Да, — кивнул Мизукаге. — Это лава.       — Но… но… она ж горячая!       — При правильном использовании возможности ниндзюцу и фуиндзюцу поражают… — расплывчато ответил Мизукаге. — Мы научим тебя... когда-нибудь.       Тогда Мэй ещё не знала, что ад не закончился. Ей предстояла борьба с насильно привитыми кеккей генкай. Попытки побороть вулканическую природу, подчинить силу через боль.       Ожерелье до сих пор лежало в руке и поблёскивало. Так же, как тогда от потоков лавы, оно отсвечивало яркими лучами в глаза. Но садящееся солнце затухало. Блеск исчезал и бусины медленно белели.       — Как тебе эти? — послышался голос за спиной.       Мэй сжала ожерелье в ладони и обернулась. Позади расслабленно стоял Мангецу.       — Нормально, — ответила она. — Могло быть и хуже.       — Вродь нормальные ребята. Командир у них весёлый, да один паренёк из Учиха… хотя остальные какие-то стрёмные.       — Да уж…       Копирующий Какаши, четверо из клана Учиха, капитан со своей псиной. Коноха прислала сильный отряд. Даже Югао эта, пиздючка ещё совсем, с миленькой рожицей, своим спокойным взором как-то пробирала. Казалось, за свою короткую жизнь она перерезала уйму глоток.       Мэй приложила палец к подбородку, а потом вдруг заметила, что Мангецу пялится на её грудь.       — И куда же ты смотришь, хм-м? — решила подшутить она.       Мангецу неловко усмехнулся и отвёл взгляд.       — Прости.       Мэй захохотала, еле сдерживаясь.       «Какой же ты… придурок! Всё такой же!»       Ей было страшно за него. Когда он без сомнений прибил того паренька-шпиона, когда выкапывал могилу с улыбкой на лице…       В такие моменты казалось, что её старый друг увяз в паутине жестокости. Что нити эти связали его душу так сильно, что оставили шрамы на всю жизнь. Мэй знала: так оно и было. Но лишь желание выжить сподвигло его стать другим. Как и её саму.       «Но что-то не меняется, верно?..» — задумалась она, прекратив смеяться.       Мангецу всё ещё смущался по всякой фигне.       — Тебе идёт стоять на фоне солнца. Ты вся такая… рыжая, — внезапно сказал он.       — Нелепый подкат, не считаешь?       — Пожалуй…       И всё же Мэй боялась изменений.       Мангецу, добрый мальчик, превратился в хладнокровного убийцу. Она сама с каждым годом не чуралась всё более грязных методов, и казалось, что скоро нагрянет момент, когда столп уверенности в неправоте таких людей, как Сандайме, рухнет.       А потом Мэй утянет в пучину.       Оправдать можно любое зло, и этим, к сожалению, приходилось пользоваться. Но где грань? Как вертеться среди тысяч разных зол в желании изменить всё к лучшему? Стать меньшим злом? Но что, если весь мир станет жить так — меньшим? Где тогда добро-то?       В вопросах этих смысла было мало, но они мучали её. Мир не делился на чёрное и белое, но, сталкиваясь с разными людьми, изучая их, получая от них нужное, она загорелась желанием узнать: а есть ли вообще крайность?       Недавно поняла наконец, что есть. Орочимару в эту серую картину не вписывался. Потому что он, казалось, зло в истинном проявлении, в желании жить без ограничений, уничтожающее всё вокруг себя.       «Да, пожалуй, в этом цель, — думала Мэй. — Бороться с тьмой. Пусть и приняв в себя её частицу. Таков мой путь шиноби».       — Мэй, — вырвал из размышлений Мангецу. — Давай, как потеплеет, сходим к Минамото.       — Как в детстве? Предложи ещё в совместные купальни завалиться.       — На этот раз у нас есть деньги на раздельные. Но если ты не стесняешься…       Он нелепо улыбнулся.       «Надо же, — подумала Мэй. — Заигрывать стал!»       — А ты думаешь, стесняюсь? — ответила она и подошла поближе.       Взглянула в светлые глаза, нагловато ухмыльнулась. Медленно подняла руку и прикоснулась к прохладной коже шеи, спустилась вниз, обвернула лямку майки вокруг пальца, погладила обросшее за годы разлуки мышцами плечо.       Мангецу не двинулся с места.       «Медлишь, да? А что, если я сделаю так?»       Она закинула вторую руку на торс. Сквозь ткань прощупала сухие формы и довольно ухмыльнулась ещё сильней. Он всегда был поджарый: только, видимо, за последние несколько лет успел поднабрать массы.       «А может, — подумала она, — дать ему, чего он хочет?..»       Рука подлезла под майку и нащупала выпирающие кубики пресса. Что ж он медлил то?.. Жирней намёка дать нельзя!       — Ну же, — сказала Мэй, посмотрела в глаза, — действуй.       Но Мангецу стоял, не двигаясь. Казалось, он был в шоке, как всё просто обернулось.       Она прильнула всем телом, сжала в объятиях и шепнула:       — Ты ведь хотел этого…       — Но…       — Никаких «но», — скомандовала она.       — Прямо на холоде? — вдруг спросил Мангецу.       «Вот хитрец! Сныкал неуверенность!»        — Так ты об этом, — сделав вид, что не догадывается, ответила Мэй.       Она отстранилась. Порывы холодного ветра действительно напрягали. Но это красное солнце…       — Закат больно романтичный, скажи ведь?       — Точно… — всё ещё не отошёл Мангецу.       Мэй отвернулась. Подошла к самому берегу, где плескалась холодная вода.       — Скажи?.. Чего ты хочешь? Ты не стесняешься резать людей и поёшь песенки, когда закапываешь трупы. Почему ты стесняешься сейчас?       — Мэй, — отстранился он. Сглотнул. Посмотрел под ноги. — Прости.       — Чего ты хочешь?       — Просто… на них мне всё равно, — ответил он. — На тебя — нет. И… я так не могу.       — Что… не можешь?       — Мы пять лет ходим по краю. Хотя… не, мы родились на этой окраине и можем помереть в любой момент. Нельзя отвлекаться.       Мэй улыбнулась, обернулась.       — Тогда какая разница? Если мы помрём, всё потеряет смысл, — сказала она. — Толку бояться?..

***

      Круглая печь хибачи посреди комнаты испускала языки пламени. На её синих фарфоровых стенках белыми красками взмывала вверх гора, на фоне неба летали изрисованные птицы.       Сквозь разлом в черепице покидал комнату дым.       Они заняли второй этаж особняка. Какаши развалился на футоне и, подложив руки под голову, смотрел, как извивается пламя. Югао, Тензо и Шусей с Кирими устроились возле печи. Все отдыхали после долгого пути и переговоров.       — Так, — сказал Шусей. — У нас осталось одно дело, — он обернулся. — Какаши, ходи сюда.       Какаши тяжко вздохнул. Как же ему не хотелось вставать…       — Хотя ладно, лежи. Только не зевай и слушай.       — Что вы хотели обсудить, тайчо? — спросила Югао.       — Нам нужен шаринган, — ответил Шусей. — Одного Какаши недостаточно. Этот Орочимару хорош в фуиндзюцу: точно всяких ловушек наставит.       — Возьмём Шуншина, — предложил Какаши. — Он самый нормальный.       — Не, не прокатит. Лучше уж он присмотрит за своими родственниками.       — Тогда кого?       — Этого, хмурого.       — Текку?       — Его, — кивнул Шусей. — Чую, среди оставшейся троицы с ним будет меньше всего проблем.       — Кого мы отдадим им взамен?.. — настороженно спросила Югао.       Стало тихо. Какаши зевнул и развернулся на другую сторону, став разглядывать неровную поверхность стены.       «Какая покоцанная… одна трещина, две…»       — Тензо, — прервал размышления голос капитана. — Пойдёшь?       — Да, — спустя миг ответили ему.       «Значит, вместо Тензо с нами пойдёт этот Учиха…»       Какаши не имел предрассудков, но менять товарища на случайного человека не желал. Из Учиха он хорошо знал лишь одного Обито. Тот был тем ещё придурком и погиб давно, придавленный камнем. Только совсем малую частичку себя оставил — глаз, который порою отдавался в глазнице инородной пульсацией.       — Тогда слушай, — сказал Шусей. — Нет, все слушайте. И ты, Какаши, повернись уже!       — Хай-хай… — промямлил Какаши и снова перевернулся лицом к товарищам.       — Мы идём на сильного врага. Так что неважно, какие между нами всеми были разногласия…

***

      — Следуйте наставлению Фугаку-сама. Не идите на поводу у чувств, сражайтесь с ними, как с союзниками, — говорил Текка. — Иначе мы передохнем.       Никто не ответил. Шисуи уселся поодаль ото всех и наблюдал.       «Молодец», — всё думал он.       Текка проделал хорошую работу.       — Мы не станем на них наезжать, — ответил Яширо. — Враг слишком опасен, чтоб ещё и на этих гнать.       — Пожалуй… — согласился Инаби и он поморщился. — Да и хорошее дело сделаем. Этого ублюдка Орочимару давно нужно было прибить.       — Это точно, — ответил Шисуи и взглянул на ночное небо.       В последнее время эта миссия воодушевляла его.       «Может, ещё выйдет всё исправить?..»