Любовь у меня в крови...

Говорить о том, как на Тимура и Еву орали, смысла не было. Голос у воспитательницы был громкий, да и сама она внушала страх, но больше всего девочка боялась показать руку, она не хотела, чтобы стерли пятерку, которую нарисовал Тимур. Та значила что-то особенное теперь, от неё исходил свет и позитив. Закончив свою образовательную взбучку, воспитательница оставила детей в углу и ушла. Как только наступил вечер, они оба ждали, когда за ними придут. Сомнений, что наругают, не было, поэтому оставалось только сидеть и высматривать родителей. Ева знала, что за ней придет няня Нина Павловна, но та обязательно расскажет маме и папе. Девочка была безумно зла на этого хулигана, который подставил их. Они продолжали сидеть в полутемной комнате и держаться за руки. Ева пыталась подбодрить Тимура. -Не бойся, взрослые не убьют совсем... Так мама папе когда-то сказала... -Он плохой... Меня брат слову научил для таких, как он... Придурок, вот! -Тише! Вдруг ещё услышат и ещё наругают сильно! -Да куда больше... Не честно! -Нам все равно не поверят... Они услышали шаги воспитательницы. Обернувшись, за спинами дети покрепче обнялись, ожидая неприятностей. Ева вдруг почувствовала что-то своё, родное, исходящее от её нового друга. Ей стало совсем не страшно, она вдруг осознала, что крики воспитательницы, насмешки ребят, наказания - это все такие мелочи... Однако, строгая няня, внимательно выслушав жалобы воспитательницы, забрала её, оторвав от Тимура. По дороге пожилая женщина отчитала девочку за горшок, не поверив в её историю. Приведя её домой, Нина Павловна стала набирать для девочки горячую ванну. Самым жутким было её молчание и равнодушие. Лучше бы она наорала, лучше бы хоть в угол поставила, хоть ремнем отходила, хоть что-то! Пока Ева сокрушалась, няня усадила её в ванну и принялась натирать мочалкой. Пена поднималась пушистыми холмами. Ева смотрела на неё и представляла настоящие, зеленые холмы... Светильники в ванной напоминали ей луну и звезды. Какой-то совершенно незаметный пузырёк, отделившись от общего облака, пронесся по поверхности воды. Это сказочный конь... Может, даже единорог... А на нём она, маленькая Ева, скачет во взрослую счастливую жизнь. Но в сказке всегда на единороге скачут двое. Малышка задумалась, кого бы она смогла взять с собой в сказку..? Маму! Или папу! Хоть они и видели дочь в лучшем случае раз в месяц и особо не занимались воспитанием своего чада, девочка все равно до безумия любила их. Няню... Она не так доверяла Нине Павловне, девочка уже понимала, что та работает за деньги и не любит её. Дети удивительным образом чувствуют, кто их любит, а кто нет... Это не подойдет все! Ева вспомнила взгляд двух темных глаз и маленькие ручки, обнимавшие её в сложную минуту ожидания. Тимур! Вот кого бы она точно взяла в сказку! Завтра был выходной, который девочка планировала провести во дворе. Она безумно любила прогулки. Няня переодела малышку в шелковую ночную рубашечку, уложила в её уютную кроватку и принялась монотонным голосом читать сказку, которую Ева особо не слушала. Все её мысли были о том, чтобы скорее настал понедельник и она снова увидела Тимура. Няня потушила свет и малышка не заметила, как уснула. Тимур, придя с мамой из садика, встретился с суровыми взглядами родителей. Сначала его в довольно грубой форме отчитали за разбитый горшок, а потом он увидел то, чего боялся больше всего - отец снял ремень. Брат учил, что мальчики не плачут и должны терпеть боль, поэтому Тимур сжал зубы и мужественно вынес три удара, сопровождаемые громкими криками папы. После этого он был отпущен в комнату, где за столом сидел Ильяс и доделывал уроки. Старший посмотрел на маленького братика, в его глазах читались жалость и желание хоть как-то подбодрить мелкого. Тимур кинулся в объятия брата и тихонько заплакал. Ильяс посмотрел ему в глаза и нахмурился. -Тима, взрослые должны отвечать за свои поступки. Набедокурил, вот и получил... -Да в том и дело, что это не я был, Ильяс! -А кто тогда? Тихонько всхлипывая, Тимур рассказал брату о том, как их с его новой подругой подставил глупый мальчишка, а им никто не поверил. И доказать он теперь никак не может. Ильяс выслушал брата и, похлопав его по плечу, обещал, что что-нибудь придумает. Мальчики переоделись в пижамы и улеглись спать, продолжая о чем-то тихо разговаривать. Когда наступило утро, Тимур под ответственность Ильяса был отпущен во двор гулять. Их родителям и самим не охота было держать неугомонных пацанов дома, а уж в выходящие во двор окна за ними можно было последить. Ильяс намотал на Тимура большой и, по мнению младшего, противный и колючий шарф. -Ильяяяс, ну зачем это? Ну сними! -Тима, ты простудишься и уляжешься с температурой. Не хватало ещё, чтобы ты меня заразил, а то мне в школу надо! -Что вы вообще в школе делаете? А то ты мне никогда не рассказываешь! -В школе... Пишем контрольные и слушаем, какие мы непослушные! Я так обратно в садик хочу, Тимка.... -Садик! Да ну его, этот садик! Дети противные, овсянка не вкусная, спать днем заставляют! -Вот увидишь потом, Тимка! Ну, вон мелками порисуй на асфальте, а я пока со своими друзьями в мяч поиграю! Далеко не уходи, с незнакомцами не общайся! -Хорошо, я тут буду. Тимуру быстро наскучило рисование, после одного цветочка он уселся на лавочку, как вдруг увидел приближающуюся к нему девочку. Сразу узнав вчерашнюю подругу по несчастью, Тимур кинулся к ней. -Ева! Приветик! Девочка сначала не сразу поняла, а потом, узнав Тимура, тоже кинулась к нему навстречу. -Тимур! Ой, а что это ты тут делаешь? -Мелками рисую... Давай со мной? -А давай! Дети шумно о чем-то разговаривали, изображая цветными мелками на скучно сером асфальте разных животных и всякие предметы. Внезапно они услышали крик. Последнее, что увидела Ева, это летящий на неё мяч.