Сбегая от будущего

      Всю дорогу домой я, как и ожидалось, провёл в царстве Морфея, и прощание с Чимином и Санбомом были как в тумане. На автопилоте я привычно зашёл на кухню и, выпив воды, поднялся в комнату.       Хочу спать, очень сильно хочу спать, лечь в мягкую постель, зарыться в одеяло и отрубиться. Даже появившаяся на краю сознания мысль о возможном проникновении в мою комнату всех кому ни лень остаётся проигнорированной. Так что хватаю пижаму и плетусь в ванную, на скорую руку принимая быстрый душ, чтобы смыть лёгкий душок от тины и стянутость на коже.       Широко зевая так сильно, что даже глаза начинают слезиться, возвращаюсь в комнату в любимых шёлковой зелёной рубашке с коротким рукавом и свободных шортах, еле прикрывающих стратегически важные места. Тру левый глаз кулаком, подходя по памяти к кровати, но всё же, боясь промахнуться, поднимаю веки и опять вижу тёмную фигуру в кресле.       — Твою мать! — отскакиваю в сторону и чудом не падаю, спотыкаясь о свои ноги. Загнанно колотящееся сердце быстро отрезвляет, и вместе со страхом просыпается ярость. — Какого хрена ты опять… — щурюсь, присматриваясь к силуэту в темноте, и понимаю, что это не Намджун, а Дьявол собственной персоной. Так что вздыхаю и тихо ругаюсь: — Да вы издеваетесь…       — И тебе привет, Тэсорро, — весело проговаривает, и я протягиваю руку к лампе на тумбочке, чтобы лучше видеть очередного незваного гостя.       Хотя, если так подумать, я сам говорил, что хочу встретиться, но не сегодня же и не так. Думал, мы опять пойдём куда-то поужинать или просто увидимся на нейтральной территории. А он просто взял и внаглую пробрался ко мне в комнату, ещё и ёрничает, сидя в моём кресле.       — Привет? — поражённо спрашиваю, смотря на довольное лицо альфы, закипая от раздражения, приправленного сильной усталостью. — Для вас, мафиозников, что, понятия “войти через дверь” не существует? — угрожающе смотрю на мужчину, с лица которого слезает вся радость следом за улыбкой, и меня несёт: — И вообще, пробираться в комнату к помолвленному омеге — это уже перебор! Я же никого из вас не приглашал, а вы тут устраиваете испытание моему сердцу, пугая до усрачки! Я вообще могу в полицию подать на вас за проникновение на частную территорию! — тяжело дышу после своей тирады, чувствуя облегчение, и стреляю глазами в Дьявола, явно оставив где-то свои рассудительность и инстинкт самосохранения. Это Чимин плохо на меня влияет, однозначно.       — Вас? Тут был кто-то ещё? — хмурясь спрашивает альфа, выбивая меня из колеи своим вопросом.       — Это всё, что ты услышал? — с удивлением спрашиваю, поражаясь наглости мужчины.       — Тэхён, — серьёзно и немного даже грозно спрашивает, и я понимаю, что дела не будет, так что просто решаю забить и ответить на поставленный вопрос:       — Да, вчера вечером ко мне так же пробрался Намджун, — тяжело вздыхаю и облокачиваюсь задом на тумбу. — Я чуть не откинулся, когда увидел его, сидящего в темноте, — качаю головой и показываю рукой на кресло, — на этом самом кресле, между прочим!       — Почему ты не сказал мне об этом раньше? — напрягается мужчина и наклоняется вперёд, облокачиваясь на колени локтями.       — Я как раз об этом и собирался поговорить, — миролюбиво поднимаю руки, показывая ладони.       — Он тебе что-то сделал? — звучит строгий голос, чем-то похожий на отцовский, когда он отчитывает меня за провинности.       — Нет, всё в порядке, — отмахиваюсь рукой и прикрываю глаза, пальцами массируя переносицу, сосредоточивая мысли, что так и стремятся разбежаться из-за усталости. — Он, конечно, был зол как чёрт вначале и очень… настойчиво требовал ответов, но всё хорошо, мы немного поговорили и даже помирились, а потом он просто ушёл. Сказал, что будет ждать меня в кофейне, чтобы более детально всё обсудить, — отчитываюсь и надеюсь, что это усмирит альфу хоть немного, а то разбираться с его злостью мне совершенно не хочется.       — И ты так легко говоришь о том, что к тебе в комнату посреди ночи залез какой-то малознакомый альфа? — выгибая густую бровь, спрашивает Чонгук с, как обычно, холодным выражением лица, но меня так легко не провести, я слышу нотки раздражения, злости и даже беспокойства в его голосе.       — Я бы не сказал, что это было легко, — сразу возражаю, тоже немного хмурясь. — Я потом всю ночь не мог уснуть, дёргаясь из-за каждого шороха, а теперь вообще вряд ли смогу расслабиться хоть когда-нибудь в этом проходном двору, — мотаю головой, тяжело вздыхая. — Так, а почему ты пришёл так поздно? Неужели нельзя было завтра встретиться? — быстро, хоть и немного грубо, перевожу тему разговора.       — Я тебе подарок принёс, — ухмыляется, доставая конверт, что, видимо, лежал всё это время сбоку от него. Такой бежевый, большой, как для документов, и мотыляет им перед собой, расплываясь теперь в полноценной улыбке.       — Что там? — настороженно спрашиваю, напрягаясь, но в тоже время сгорая от любопытства, слишком довольное у Дьявола лицо.       — Возьми и посмотри, — ухмыляется, смотря мне прямо в глаза, и я отталкиваюсь руками от тумбы и иду к нему ближе, опять ведясь на его провокацию.       Ступив на мягкий ворсистый ковёр, расстеленный под креслом, протягиваю руку и уже собираюсь схватиться за свой подарок, но конверт выдёргивают прямо из моих пальцев. Смотрю удивлённо сверху вниз на альфу, который откинулся на спинку и по-хозяйски устроился в моём "недоразумении", которое идеально ему подходит. Мама была права, оно будто создано для альф, хотя я бы сказал, что именно для одного конкретного альфы.       — А что мне за это будет? — спрашивает Дьявол и усмехается, поражая меня до глубины души. Что за ребячество? Сложно даже вообразить, что этот жестокий мужчина, что совсем скоро станет королём тёмной стороны, может быть таким…       — Ты же сам сказал, что это подарок, — напоминаю, скрещивая руки на груди. — Вещь, которую даритель безвозмездно преподносит в полное владение с целью доставить удовольствие или пользу получателю, — торжественно произношу определение и протягиваю ладонь, требуя конверт.       — Пф-ф-ф, — фыркает и нехотя отдаёт мне мой подарок, но в последний момент опять отдёргивает, добавляя: — Ну хотя бы на благодарность я могу рассчитывать? — звучит немного даже обиженно.       — Всё зависит от содержимого, — подмигиваю и быстро выхватываю бумагу из рук Чона, гордо возвращаясь к своему месту.       Заняв свою стратегическую позицию у тумбы, в достаточном отдалении от будоражащего меня альфы, вскрываю конверт, доставая оттуда фотографии, которые сразу повергают в шок. На них заснята машина на какой-то подземной парковке, и не просто машина, а красная Феррари. Через лобовое стекло вполне чётко видно две фигуры, одна из которых однозначно принадлежит Монстру, а вот вторая мне не знакома, но по комплекции вполне можно догадаться, что это омега.       Хмурюсь и начинаю перебирать фото: на первой они просто сидят рядом, на второй — Гухви держит чужую руку, прикасаясь к ней губами, на следующей — они целуются, а последняя немного смазанная, но фигур теперь не две, и силуэт на водительском сиденье не оставляет места фантазии.       Всего четыре кусочка глянцевой бумаги, которые я перелистываю один за другим по кругу, раз за разом. Он мне изменяет, у него есть омега. Эта мысль просто не укладывается у меня в голове. Передо мной в очередной раз мелькает фото, на котором он бережно держит чужую ладонь. Это не просто ошибка, сделанная по-пьяни, так не ведут себя с ошибкой!       — Не понимаю… — шепчу, всматриваясь в фото, чувствуя просто невероятную потерянность. Нет, никакой ревности или злости внутри нет, только шок и непонимание. Если у него есть любимый человек, то зачем он так поступал со мной? Или они расстались из-за свадьбы и он вымещал на мне свою боль от разбитого сердца? — …кто этот омега? — не отрывая взгляда от изображения, тихо спрашиваю, в душе даже не понимая, что хочу услышать.       — Это важно? — удивлённо спрашивает Дьявол.       — Да, чёрт возьми, — зло смотрю на мужчину, который оттягивает время и не даёт мне такого нужного, но непонятно зачем, ответа.       — Это его секретарь, Чхве Кибом, — отвечает, внимательно смотря на меня. А я только и могу, что растерянно опустить взгляд обратно на фото.       Секретарь, я видел его всего несколько раз за всё время, как до, так и после свадьбы, и я никогда не смог бы его узнать, потому что не обращал на него внимания, но Монстр точно его не менял, а значит они не расстались. Этот подонок, имея другого омегу, приходил и насиловал меня… Из горла вырывается нервный смешок, потом ещё один и ещё. Получается, что он выпускал весь пар на мне, а потом шёл к своему омежке и нежничал с ним? Он был так жесток потому, что я мешал его счастью с другим?       Вот теперь во мне бурлит злость, и я разрываю бумагу в руках напополам. Я ведь не знал, я ведь не был виноват, так почему он отрывался на мне? Почему он просто не сказал, что хочет быть с другим? Складываю кусочки друг на друга и делаю нервный вдох, пытаясь усмирить ярость, к которой теперь добавляются обида и непонимание.       — …я ведь не знал… — неосознанно мысли превращаются в слова. Я терпел все эти унижения и издевательства из-за… а, собственно, из-за чего? Из-за его жадности? Он настолько сильно хотел компанию?       — …и даже смерть родителей… — неужели какая-то там компания может стоить жизни человека? Его сраная жадность забрала у меня близких и уничтожила всю мою жизнь. Растоптала меня и вытерла ноги о все мои чувства.       — …грёбаных два года ада из-за простой человеческой жадности… — и тут я взрываюсь истерическим хохотом, до меня наконец-то дошло. Сжимаю фото в руках и понимаю, действительно понимаю ответ на все те вопросы, что так мучили меня. Резко поднимаю голову и смотрю на собеседника, скидывая улыбку.       — Жадность… Господи, какой же я дурак, это же было на поверхности… — поражённо смотрю сквозь сидящего в кресле человека, сгорая от бури собственных эмоций. — Я всё не мог понять, за что он так со мной поступал, за что уничтожал меня… а это была просто его жадность…       — Тэхён… — чужой голос заставляет меня сосредоточиться на своём хозяине, и я вздрагиваю, теперь видя Дьявола, который и вправду сделал мне потрясающий подарок.       Простой вопрос “За что?” постоянно съедал меня изнутри, и на самом деле я всё сомневался где-то там внутри, а правильно ли я поступаю, я хотел отплатить за свои боль и страдания, но что-то останавливало, стопорило меня в глубине души. Но теперь Монстр для меня не человек, он просто отброс общества, не заслуживающий пощады. Я не хочу видеть его в тюрьме, я не хочу видеть его в этом мире и знать, что эта сволочь где-то там и дышит.       — Я хочу крови, Дьявол, — абсолютно серьёзно произношу, сосредоточиваясь на карамельных глазах, что смотрят с беспокойством. — Я хочу, чтобы ты стёр его в порошок, чтобы выполнил своё обещание и отправил его в преисподнюю, — отбрасываю ошмётки, некогда бывшие фотографиями, в сторону и делаю несколько шагов к своему демону. — Пообещай мне, — почти шепчу, смотря с мольбой в глазах, — пообещай, что сожжёшь его в своём пламени!       — Обещаю, — слышу уверенный ответ, и мужчина встаёт, подходя ко мне. Не отрывая взгляда от моих глаз, он кладёт ладонь на мою щёку и гладит большим пальцем абсолютно сухую кожу. — Я сделаю это для тебя, Тэсорро, я уничтожу его и принесу тебе его сердце в дар, — эти слова, как мёд, обволакивают мою израненную душу, и я закрываю глаза, улыбаясь и ластясь к чужой руке.       Обволакивающая корица возвращает мне спокойствие, и я расслабляюсь, опять чувствуя усталость, которая стала ещё сильнее, и ноги начали подкашиваться, но крепкая хватка не дала мне упасть, прижав за талию к телу альфы.       — Ты устал, тебе нужно поспать, — обеспокоенно шепчет мне на ухо и подхватывает на руки под мой тихий "ойк". Чтобы не упасть, обвиваю крепкую шею Дьявола, утыкаясь в неё носом. Меня бережно кладут на кровать и отходят к креслу.       — Что ты делаешь? — удивлённо спрашиваю, приподнимаясь на локтях и наблюдая, как мужчина стягивает свой пиджак.       — Как что? Раздеваюсь, — фыркает альфа и, стянув галстук, снимает запонки, откладывая их на полку к книгам. Моё сердце в очередной раз заходится в быстром темпе, и я сажусь на постели, опираясь на руки сзади.       — З-зачем? — паникуя, наблюдаю за плавными движениями, чувствуя накатывающий страх.       — Я побуду с тобой, чтобы ты мог спокойно поспать, — отвечает, закатывая рукава рубашки, и поднимает взгляд на меня. Нахмурившись, он останавливается на середине движения и, смягчив голос, произносит: — Ты помнишь мои слова, Тэсорро?       — К-какие слова? — нервно спрашиваю, поднимая взгляд на лицо Чонгука.       — Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, — напоминает, не разрывая зрительного контакта, и я нервно сглатываю, теряясь. Да, я помню его слова, но…       — Я… — отвожу взгляд и пытаюсь откинуть страх, но это чертовски сложно. Я осознаю, что у меня нет причин не доверять этому альфе, но мне всё равно страшно. А что, если он тоже окажется таким, как Монстр, что, если я опять ошибся?       — Тэсорро, — слышу уже рядом с собой и, вздрогнув, отползаю в сторону, подальше от возможной угрозы, а мужчина застывает в метре от кровати. — Я просто лягу рядом и помогу уснуть, я клянусь, что не причиню тебе вреда и даже не прикоснусь, если ты не позволишь, — мягким, успокаивающим голосом говорит альфа, но не приближается, стоя на месте.       А я пытаюсь найти хоть какие-то признаки лжи на чужом лице. Он никогда не давал мне повода сомневаться в нём, всегда только помогая и защищая. Даже тогда, в нашу первую встречу, не смотря на меня, как на возможного партнёра, он честно говорил, что никогда не тронет омегу, и вполне доказал это своими поступками после моего возвращения в прошлое. Может, стоит дать ему шанс? Я ведь уже доверил ему так много всего — свою жизнь и жизнь родителей, в конце концов.       — Ты позволишь мне? — вытягивает меня из раздумий, и я коротко киваю, наблюдая, как он медленно подходит и садится на край кровати. — Разреши доказать, что мне можно доверять, Тэсорро, — всматриваясь в мои глаза, ласково просит, не приказывает или требует, а именно просит, — что я могу стать для тебя не только тем, кто отомстит за тебя, но и тем, кто защитит.       — Х-хорошо, — неуверенно киваю, и он аккуратно, плавно, видимо, чтобы не спугнуть, садится ближе к изголовью, откидываясь на него спиной, прикрывая глаза, и кладёт руки на живот, замыкая пальцы в замок.       Просидев ещё пару минут, неотрывно смотря на мужчину, я сползаю вниз и ложусь на бок, укладываю голову на подушку, засунув под неё ладони. Не знаю, сколько мы так пробыли, но полностью расслабиться и заснуть я не могу. Мерный звук тикающих часов немного раздражает в полной тишине, а спокойный аромат корицы сейчас не успокаивает, а лишний раз напоминает, что я не один. Как только прикрываю глаза, мне то чудится движение, то слышатся шуршания простыней, и я снова распахиваю их, но каждый раз вижу одну и ту же картину.       — Тот фильм, в котором ты сейчас снимаешься, расскажешь, о чём он? — разрывает тишину альфа, не меняя позы и не открывая глаз.       — Тебе правда интересно? — сконфуженно спрашиваю, удивляясь такому внезапному вопросу.       — Да, — всё же поворачивается ко мне, и два карамельных омута смотрят на меня с интересом и даже восхищением. — Всегда было интересно, что чувствуют и о чём думают актёры, когда играют свои роли, — улыбается и уводит взгляд, теперь смотря вперед и открывая мне вид на идеальный профиль. — Это, должно быть, очень увлекательно — проживать каждый раз другую жизнь, вы ведь можете стать кем угодно, хоть и ненадолго.       — Именно это я и люблю в своей работе, — отвечаю робкой улыбкой, не отрывая взгляда от альфы. — Я словно окунаюсь в разные миры, я могу стать любым, могу быть серьёзным врачом или мудрым адвокатом, могу быть легкомысленным студентом или наивным школьником. Могу прожить маленькую жизнь, как грозный полицейский или отбитый бандит, — прикрываю глаза и даже не осознаю, что начинаю понемногу расслабляться от тёплых воспоминаний о своём любимом занятии.       — Поразительно, — слышу тихий бархатный голос. — Я смотрел несколько твоих фильмов, но особенно мне запомнился один.       — Какой? — с интересом спрашиваю и перекатываюсь на живот, кладя подбородок на подушку, лежащую на руках. А мужчина поворачивается, смотрит на меня каким-то странным взглядом и не отвечает. — Ну-у-у, какой же? — от нетерпения даже начинаю мотылять ногами и, вытягивая руки из-под подушки, приподнимаюсь на локти, умащивая подбородок на переплетённых ладонях.       — Минуты счастья, — всё же отвечает, вгоняя меня в ступор. Я бы никогда не подумал на этот старый фильм. Да у меня была куча крутых работ, где я сиял вовсю, играя главные роли, а там мне досталась второстепенная.       — Не-е-е-ет, не может быть… — поражённо всматриваюсь в лицо, но карамельные глаза явно дают понять, что он не шутит. — Я же… там даже не в главной роли! — возмущаюсь, подскакивая и садясь в позу лотоса, опираясь на свои ноги руками.       — Да, но то, как ты показал там чувства героя, восхищает, — в этот момент я не вижу холодного и расчётливого Дьявола, передо мной обычный мужчина, который честно выражает свои эмоции и искренне делится своими впечатлениями. — Мне казалось, что я вижу всю гамму таких противоречивых чувств в каждом твоём взгляде и каждом движении, и, если честно, очень сильно завидовал главному герою, который, как последний дурак, упустил такую любовь.       Он замолкает, смотря на меня, а я теряюсь, просто не зная, что ответить. Это было в начале моей карьеры, мне было всего семнадцать лет, и я тонул во второстепенных ролях, пытаясь доказать, что я достоин большего, выделиться и получить шанс стать центром фильма. Я постоянно копался в себе в попытках найти и вытащить наружу именно те самые эмоции, которые были нужны, заставить каждого, кто видит меня на экране, понять моего героя и проникнуться его чувствами.       И он понял, Дьявол меня услышал и, что больше всего поражает, он смотрел, он запомнил даже такую маленькую мою роль. Это трогает и заставляет сердце трепетать намного сильнее, чем любые подарки, любые цветы и любые слова любви.       — Спасибо, — тихо произношу и опускаю голову, прячась за чёлкой, чтобы скрыть румянец и слезящиеся глаза. Рассматриваю свои пальцы, сжимающие перекрещенные лодыжки, и изо всех сил стараюсь сдерживать феромоны, что так и рвутся наружу от сильных эмоций.       — Тэсорро, ляг обратно, пожалуйста, — хрипловато произносит альфа, и я поднимаю удивлённые глаза на него. — Я ведь не железный, а эти чёртовы шорты совершенно не помогают… — громко сглатывает, и я слежу за его взглядом, направленным на мои разведённые ноги в совершенно неприлично коротких шортах.       — И-извращенец! — вскрикиваю и, схватившись за край одеяла, быстро ныряю под него, укрываясь почти с головой, оставляя снаружи только макушку и глаза, следящие за мужчиной.       — Почему это извращенец? — поднимает бровь, теперь смотря мне в глаза. — Я нахожусь в одной постели с нереально красивым омегой, и хоть я и обещал тебя не трогать, но вот не реагировать на тебя я просто не в состоянии, — пожимает плечами и ухмыляется.       И ведь даже возразить нечего, на меня он действует так же, особенно находясь в моей постели. Взгляд невольно спускается на полные губы, выгнутые в полуулыбке, потом на крепкую шею, которую так удобно обхватывали мои руки, и оторваться от этого альфы становится практически нереально. Слежу глазами за опустившимся и сразу поднявшимся кадыком, и желание прикоснуться к нему своими губами становится настолько огромным, что это пугает намного сильнее, чем все мои сомнения до.       — Спокойной ночи, — смущённо кидаю и поспешно поворачиваюсь, ложась спиной к Дьяволу. Мне начинает казаться, что это я могу стать тем, кто набросится на него, потому что его выдержка всяко лучше моей.       — Спокойной ночи, Тэсорро, — слышу ответ, после которого следует тихий смех и шуршание простыней.       Тело опять напрягается в ожидании чего-то, но даже спустя минуты ничего не происходит. Никаких касаний, никакой боли, никаких унижений, только мерное, спокойное дыхание среди тикающего звука и приятная, обволакивающая корица. Страхи постепенно уходят, но возвращаются мысли.       Мне нужна помощь, потому что сегодня я мог совершить ужасную ошибку. Сейчас я начинаю понимать, что моя смерть причинит многим страдания, а не облегчение. У меня есть родители, которые любят меня так же сильно, как и я их, и я не хочу, чтобы они пережили то, что тогда испытал я. У меня есть Чимин, который будет грустить, Намджун, который ждёт моих ответов и объяснений, и у меня есть Дьявол, которому я обещал помощь. Интересно, он будет меня вспоминать, он почувствует что-то, если меня не станет?       Хватит, не нужно думать об этом, отмахиваюсь от этих пустых и ненужных мыслей, нужно сосредоточиться на чём-то другом, но в голову ничего не идёт, возвращая обратно в поток мыслей. А что было бы с фильмом? Я бы подставил всю команду: режиссёра Сона, Хённу и Ыну, а ещё президента Кана, и уничтожил бы карьеру Чимина…       Мне нельзя умирать, я столького ещё не сделал, в этот раз я добьюсь уничтожения семейки Нам и буду счастлив им назло. Помогу Намджуну преодолеть потерю и буду поддерживать его, как и он меня тогда, уберегу Чимина и построю свою, такую же крепкую, семью, как и у родителей. Я буду жить долго и счастливо со своими родными и друзьями. Я сделаю для этого всё, что могу, и даже больше.       — Чонгук, ты спишь? — шепчу, чувствуя желание действовать, бороться за своё счастье уже прямо сейчас. Разорвать помолвку, достать нужную информацию, поговорить с Намджуном, сделать хоть что-то.       — Нет, Тэсорро, а вот тебе следовало бы, ты сильно измотан, — тихо и осуждающе отвечает мужчина, и я поворачиваюсь к нему, опять наблюдая всё ту же картину.       — Я не могу уснуть, — обиженно бурчу, понимая, что мне действительно нужен сон, но я же не робот, чтобы просто нажать на кнопку и выключить питание.       — Мне спеть тебе колыбельную или почитать сказку? — ухмыляется альфа, но так и сидит с закрытыми глазами.       — Не стоит ранить мою психику, — подкалываю в ответ и тут же перевожу тему: — Меня беспокоит Намджун, он может наделать глупостей на эмоциях, — проговариваю и хмурюсь, потому что бариста сейчас нестабилен во всех смыслах, и мне нужно как можно быстрее с ним поговорить.       — Почему ты так о нём переживаешь? — спокойно спрашивает и после нескольких мгновений раздумий добавляет: — Ты же сказал, что просто используешь его, а тут он приходит к тебе в комнату посреди ночи, и ты так о нём отзываешься…       — Я действительно использую его и очень сожалею об этом… — прикрываю глаза, вспоминая всё то время, что мы с ним провели, всю ту поддержку, которую он мне давал, ничего не требуя взамен, а я с ним так поступаю. На сердце скребутся кошки, и я тихо объясняю: — Он мне когда-то очень сильно помог, он дал мне надежду, когда я уже был готов сдаться… И, хоть он этого и не помнит, но я безмерно ему благодарен, Чонгук, — открываю глаза и сталкиваюсь с карими глазами, что изучают меня. — Он спас мне жизнь, и я не хочу предавать его, я хочу ему помочь, стать его опорой, как он когда-то…       — Но ты же понимаешь, что он может быть опасен, Тэсорро? — сузив глаза, строго спрашивает. — То, как к нему относишься ты, не значит, что он так же относится к тебе. Тем более, если он не помнит тебя.       — Да, да, я понимаю, — заверяю мужчину, приподнимаясь и опираясь руками на постель. — Я помню, кто он, и осознаю, что он совершал в прошлом, а после того, как он вчера сам сказал, что убил какого-то Минхо, и подавно. Я… — резко замолкаю, почувствовав резкую волну муската, что заставила подавиться воздухом.       — Кого он убил? — грозно спрашивает Дьявол, и, паникуя, я начинаю тараторить:       — Ну, о-он тогда был зол и очень расстроен, сказал, что не понимает, как я мог узнать о ней, сказал, что ездил проверить мои слова к какому-то Чонгуку... Чангуку, — спотыкаюсь на имени, которое плохо запомнил.       — Чануку, — подсказывает мужчина.       — Да, да, Чанук, точно! И сказал, что о Мире знали только они двое и некий Минхо, которого он лично убил, — замолкаю, видя, как лицо Дьявола начинает хмуриться, а брови съезжаться. Глаза становятся почти чёрными, а запах муската таким сильным, что вдыхать воздух почти невозможно. — Чонгук? — зову, но не получаю никакого ответа.       Такая бурная реакция говорит о том, что этот Минхо был ему знаком и, скорее всего, очень близко. Скорбь, пронёсшаяся в глазах, подтверждает мои догадки, и я вижу, как альфа начинает уходить всё глубже в себя. Нужно что-то сделать, как-то его поддержать, вытянуть обратно в реальность…       — Ч-чонгук… — зову его ещё раз и протягиваю правую руку, чтобы растормошить альфу, но мужчина перехватывает моё правое запястье и резко дёргает на себя.       Я вскрикиваю и падаю на его грудь, чувствуя, как сильная хватка на талии удерживает на месте, а чужое лицо утыкается в мою шею. Перед глазами сразу всплывает сцена на террасе, и я почти начинаю вырываться, но понимаю, что не чувствую боли в руке. Пальцы Дьявола, хоть и держат крепко, но остаются аккуратными и даже нежными.       — Чуть-чуть, позволь побыть так совсем немного, — шёпот опаляет нежную кожу, и невесомое касание чужих губ пускает волны мурашек по всему телу.       Он просто дышит, дышит мной, чтобы привести свои чувства в порядок, успокаивает моими феромонами свои эмоции, ищет во мне поддержку, и я понимаю, что хочу ею для него стать. Так что, откинув все сомнения, делаю просто сумасшедшую вещь. Аккуратно достаю правую руку из крепкой хватки и чуть отстраняюсь, перекидывая правую ногу через тело Дьявола, садясь ему на живот.       Многие ли могут похвастаться, что оседлали Дьявола? Проскальзывает дурацкая и совершенно неуместная мысль, которую я быстро откидываю, оплетаю его шею руками и отпускаю свои феромоны, заключая мужчину в вишнёвый кокон. Прижимая его к себе, немного покачиваюсь, чувствуя сильные ладони на талии, и сам утыкаюсь в тёмную макушку.       Какое-то время мы просто сидим так, мускат постепенно теряется среди более яркой и спокойной корицы, и в тёплых объятиях я понимаю, что мы оба устали.       — Давай спать, Чонгук, — зарываюсь пальцами в шёлковые пряди и отстраняюсь, смотря в опять карамельные глаза сверху вниз. — Думаю, на сегодня с нас хватит серьёзных разговоров, — улыбаюсь и перемещаю ладонь на немного колючую щёку.       — Я не хочу тебя отпускать, Тэсорро, — хрипловато проговаривает, прикрывая веки.       — Ты и не должен, Дьявол, я ведь теперь принадлежу тебе, — отважно заявляю, ухмыляясь, и он распахивает глаза, всматриваясь в моё лицо.       А потом, прижав моё тело к себе, спускается вниз, ложась на кровать, и перетаскивает меня к своему боку. Я помогаю ему, вытягиваясь вдоль него, и устраиваю голову на бицепсе, положив руку поперёк его груди.       — Сладких снов, Тэсорро, — шепчет мне в макушку, обнимая крепче.       — Сладких снов, Дьявол, — отвечаю и, полностью расслабляясь в объятиях и растворяясь в спокойном аромате вишни и корицы, спокойно засыпаю.