Сбегая от будущего

      — Снято! — звучит привычное через громкоговоритель, и я падаю на пол посреди танцевального зала, тяжело дыша. Мышцы ноют от нагрузки, и пот стекает по спине. Всё же стоит больше времени уделять тренажёрному залу.       Четыре дубля, в течение которых мне пришлось скакать по паркету и выгибаться под музыку, делая перерыв только на реплики, и это после ещё двадцати шести с менее интенсивными движениями, но, слава Господу, что этот блок сцен мы закончили, а то я уже готов проклинать эти декорации. Опускаю взгляд на левую руку, укрытую добротным слоем тонального крема, чтобы скрыть ещё несошедший синяк, и шевелю ею, сразу морщась от боли и воспоминания о Монстре.       — Это было круто, Тэ, не зря мы с тобой потели над хореографией, — подходит Уён, хлопая меня по спине и протягивая бутылку воды, отвлекая от мыслей.       Потели — это ещё мягко сказано, он из меня все соки выжимал, а учитывая, что я далеко не профессиональный танцор, это было похоже на ад. И хвала двигательной памяти, иначе я знатно бы опозорился, хотя и так пришлось покраснеть и попросить Уёна напомнить мне связки.       — С-спасибо, н-не знаю, что бы я делал без т-тебя, — прерываясь на более глубокие вдохи, улыбаюсь омеге, принимая живительную жидкость.       Делая поспешные глотки, краем глаза замечаю компанию сотрудников съёмочной площадки, которые смотрят на меня как-то странно, перешёптываясь между собой. Поворачиваю голову в другую сторону, и там пара омежек кидают такие же взгляды, периодически утыкаясь в свои телефоны. Не могу понять, это что, жалость в их глазах?       — Что это со всеми? — кряхтя, как старик, поднимаю свою тушку с пола, смотря с недоумением на хореографа, который осматривается и пожимает плечами:       — Не знаю, ты лучше скажи, как ты? Всё же четыре часа танцев — это сильно даже для меня, ты, наверное, вымотан, — понимающе произносит, протягивая мне маленькое полотенчико.       — О, да-а-а-а, — простанываю, разминая плечи, и хватаю ткань, промакивая ею шею и лицо.       — Много тебе ещё сегодня осталось? — спрашивает с сочувствием, и я обречённо мычу от осознания, что впереди ещё несколько сцен, правда, уже без физических нагрузок.       — Ещё пара часов точно, но, по крайней мере, мне обещали перерыв, — стараюсь искать позитив и, медленно переставляя ноги, иду в сторону режиссёра Сона.       — Зато кадры вышли потрясающими! У тебя явно талант, не хочешь походить на занятия в мою студию? — шагая рядом со мной, Уён, как обычно, активно жестикулирует и источает энтузиазм в радиусе километра вокруг себя.       — Я бы, может, и за, но вот моё расписание в таком случае просто лопнет, — посмеиваюсь, чувствуя, что таки заряжаюсь хорошим настроением, несмотря на усталость.       — Очень жаль, я бы тебе скидочку организовал, — подмигивает омега и добавляет: — Как другу.       — Тэхён, ты молодец, отснятый материал шикарен, это того стоило, — тепло улыбаясь, говорит режиссёр, поворачиваясь ко мне.       — Спасибо большое, — кланяюсь, ощущая гордость за свою работу, ведь Сон Тэмун довольно скуп на комплименты, что делает такие моменты ещё более ценными.       — Сильно устал? Сможешь продолжить съёмки? — обеспокоенно спрашивает, но тут его отдёргивает подлетевшая на всех парах О Хённа.       Она смущённо улыбается мне и тычет ему свой телефон. Сначала альфа смотрит на неё удивлённо, но, сосредоточившись на экране, хмурится и отбирает устройство. Его глаза бегают туда-сюда, видимо, что-то читая, а лицо становится всё более и более тёмным.       — Вот козёл, — выдыхает мужчина вслух и поднимает взгляд на меня. — Слушай, ты… — останавливается и, тяжело вздохнув, протягивает телефон мне.       В недоумении смотрю на экран, видя те самые фото, что показывал мне Чонгук вчера вечером. Ого, Дьявол времени не терял, хотя это я скорее сильно увлёкся и совсем забыл об этом. Читаю кричащий заголовок: “У самой идеальной пары в Корее не всё так идеально!”, и хмурюсь. Что за заголовок дурацкий? Нужно было сделать акцент именно на измене.       — Тэ! — в помещение буквально влетает Чимин, заставляя всех обернуться, и тормозит возле меня, ошарашенно смотря на телефон у меня в руках.       — Тэ… — теперь тихо и с печалью, заставляя и меня взглянуть на него. Так, ну, наверное, первая моя реакция должна быть растерянность, так что включаюсь в игру, показывая эмоции глазами. Недоумённо хлопаю ресницами и опускаю взор обратно на экран, вчитываясь в текст.       “Все мы с нетерпением ждали, без преувеличений, свадьбу века, что должна была быть уже меньше чем через месяц, но оказывается, что в Раю не всё спокойно. Всем известная молодая пара, которая уже несколько лет считается эталоном идеальных отношений и ставится в пример, потрясла нас до глубины души.       На днях наши журналисты засняли президента одной из крупнейших инвестиционных компаний и наследника финансовой группы на парковке в обществе молодого омеги в очень пикантный момент. И самое интересное, что этим омегой является не его жених, один из самых популярных сейчас актёров, а секретарь…”       Режиссёр абсолютно прав, он — козёл, но мне как-то пофиг, он давно уже не мой альфа и даже больше не человек в моих глазах. Всё, что он у меня вызывает, — это отвращение и злость, но ведь для всех я омега, который только что узнал, что мой мужчина мне изменяет. Я как-то играл такую роль и тогда представлял именно Гухви, а сейчас… Вот если бы так со мной поступил Чонгук, я бы, наверное, сильно расстроился…       Представляю нашу с ним возможную жизнь, как мы вместе лежим, нежась в объятиях друг друга, смотря фильмы или читая книги вечерами, как мы вместе готовим ужин, прерываясь на долгие и нежные поцелуи, или гуляем где-нибудь, держась за руки. Сердце расцветает от таких мыслей, и я специально душу это светлое чувство образом Чона в объятиях другого.       Вмиг в груди начинает колоть, будто туда вогнали нож, и дыхание перехватывает. Всматриваюсь в текст, но ничего не вижу из-за влаги на глазах. Чужое прикосновение к плечу заставляет содрогнуться всем телом и шарахнуться в сторону, а дрожащие руки больше не способны удерживать предмет, так что чужой телефон падает.       Ничего не слыша, осматриваюсь и утопаю во множестве взглядов, сочащихся жалостью и грустью. Так противно и так отчаянно грустно, что в душе только одно желание — уйти, убежать, спрятаться, лишь бы никого вокруг.       Разворачиваюсь на пятках и просто ухожу, чтобы сохранить хоть каплю гордости и не расплакаться на месте, как ребёнок. И только грохнув дверью минивэна, я выдыхаю, напоминая себе, что это игра, что это не Чонгук, что мой Дьявол со мной так не поступит.       Пару минут глубокого дыхания — и я прихожу в чувства, мысленно вручая себе Оскар. Правильно, именно так бы и отреагировал влюблённый по уши омега, так бы поступил и я в прошлом. Дверь открывается, и я двигаюсь, пуская на своё место Чимина, который внимательно меня рассматривает и облегчённо вздыхает.       — Чёрт, вечно я в такие моменты забываю, что ты актёр от Бога, — мотает головой и откидывается на спинку.       — Значит, было правдоподобно, да? — усмехаюсь, повторяя позу друга и прикрывая немного пекущие из-за слёз глаза.       — Да, режиссёр сказал, что ты свободен на сегодня, и ещё он просил узнать, сколько тебе нужно времени, — устало говорит омега, и я слышу шуршание с его стороны.       — А ты как думаешь? — открывая веки, оборачиваюсь к другу, который повернулся в сиденье, подогнув одну ногу под себя. Всегда он старается залезть повыше, когда волнуется.       — Ну, в такой ситуации, мне кажется, и недели будет мало, но зная тебя… — задумчиво рассматривая моё лицо. — Думаю, ты бы, наоборот, зарылся в работу, так что одного дня должно хватить, — уверенно отвечает.       — Вот и хорошо, тогда могу я это оставить на тебя? — улыбаюсь, опять откидываясь назад.       — Конечно, я тогда пойду договорюсь обо всём, — и буквально через минуту оставляет меня в одиночестве, но ненадолго. В этот раз дверь хлопает с другой стороны и чуть дальше.       — Всё в порядке? — слышу спокойный голос Санбома.       — Да, всё отлично, — улыбаюсь совершенно искренне, но позу не меняю.       — Должен признать, ты действительно хороший актёр, — говорит альфа, и моя улыбка сползает.       — Знаешь, в чём секрет хорошей игры, Санбом? — немного подумав, спрашиваю, рассматривая потолок машины, и сразу отвечаю сам: — В том, чтобы не играть, а проживать свою роль.       — Значит, каждый раз ты действительно чувствуешь все эти эмоции? — тихий, ровный голос и аромат ванильного табака потихоньку заполняют помещение, и я полностью расслабляюсь, интуитивно доверяя этому мужчине и чувствуя себя в полной безопасности, так что отвечаю совершенно честно:       — Я просто ищу нужные моменты из жизни или дорисовываю их в голове, чтобы заставить себя ощутить всё, что чувствует персонаж, но такой способ, хоть и даёт потрясающий результат… — не договариваю, задумываясь о словах, которые могут описать то, как ты тонешь в своих же тёмных водах глубоко внутри.       — Но может быть опасным, — альфа заканчивает за меня, и я улыбаюсь. В принципе, он прав, это действительно может быть опасно, например, как… — как тогда у реки, — озвучивает мои мысли, и я поднимаю голову, смотря на обернувшегося на меня мужчину.       — Как тогда у реки, — соглашаюсь, кивая головой.       — Тогда это были дорисованные или реальные чувства? — не моргая, спрашивает, всматриваясь в мои глаза, и я просто не могу соврать.       — Реальные, — выдыхаю, усмехаясь, и перелезаю на своё место, хватая плед, чтобы укутаться, всеми своими действиями показывая, что время откровений закончилось.       Дальше мы сидим в тишине, каждый думая о своём. Не знаю насчёт Санбома, но я полез копаться в себе и своих чувствах, вызванных своей же фантазией об измене Чонгука. Это было реально больно, очень, я не помню, чтобы испытывал такое, когда представлял на этом месте Гухви. Мне словно вырвали сердце и разорвали его на мелкие кусочки… Мелодичная трель стандартного рингтона прерывает моё самокопание.       — Да, босс… Да… Да… Сейчас дам трубку, — невольно подслушав, протягиваю руку, чтобы забрать телефон.       — Привет, — слышу бархатный голос объекта моих рассуждений. И правда, вспомни солнышко — вот и лучик.       — Привет, — тихо отвечаю, прикрывая веки и наслаждаясь глубоким тембром.       — У тебя расстроенный голос… — и даже видеть альфу не нужно, чтобы понимать, что он хмурится.       — Будешь хмуриться — на лбу морщинки появятся, — протягиваю, дразнясь и отвлекая, чтобы мужчина не переживал так сильно.       — Тэхён, — строго произносит, и я с сожалением в очередной раз понимаю, что мои маленькие трюки на нём не срабатывают.       — Всё хорошо, я просто сильно устал сегодня, а отыграть роль глубоко раненного и обиженного омежки оказалось немного сложнее, чем я думал, — улыбаюсь, представляя, что альфа рядом, обнимает меня и окутывает своими феромонами.       — Я сейчас приеду, — звучит уверенный голос, и душа начинает петь, даже из-за такого пустяка он готов бросить все свои дела и приехать ко мне.       — Не нужно, — спокойно и даже умиротворённо произношу, — меня хоть и отпустили на сегодня, но я хочу воспользоваться этим временем и наконец-то разобраться с Намджуном.       — Тогда тем более я… — упёрто настаивает на своём, но я сразу обрубаю:       — Нет, мне нужно поговорить с ним один на один, — а потом объясняю, всё же пока утаивая основную причину: — Он не станет откровенничать и открываться мне при тебе, но я не против, если ты опять оккупируешь моё "недоразумение".       — Недоразумение? — переспрашивает, оставив первую часть без комментария, что, наверное, означает согласие.       — Ага, моё любимое кресло, я потом расскажу тебе эту историю, — посмеиваясь, и тут как раз в машину садится Чимин, так что немного расстроенно, но с улыбкой на губах говорю: — Нам уже пора, так что до встречи.       — До встречи, Тэсорро, — ласково, но с нотками беспокойства, отвечает мужчина и сбрасывает звонок.       — У тебя завтра выходной, — поворачивается ко мне Чим и следит глазами за телефоном, который я отдаю Санбому, но оставляет это без комментария. — Режиссёр Сон сказал, что ты очень хорошо поработал и мы и так снимаем быстрее, чем планировалось, так что один день совершенно не повлияет на твоё расписание.       — Отлично, — одобрительно киваю, смотря через окно на съёмочную площадку, радуюсь, что не принёс сильных проблем.       — Но мне нужно в компанию, помочь с подготовкой пресс-релиза, — трёт пальцами переносицу, устало вздыхая. — Что будем говорить?       — Сегодня ничего, а завтра можно выпустить статью с подтверждением и объявлением о разрыве помолвки, — задумчиво говорю, смотря на друга.       — Почему не сегодня? — удивлённо спрашивает, хмуря бровки.       — Потому что мне сначала нужно разобраться с Гухви, — теперь устало говорю я, уже представляя, насколько это будет сложно. — Уверен, он обязательно придёт сегодня, так что завтра такая новость не вызовет подозрений.       — Хорошо, тогда я в агентство, подготовим всё на завтра, — омега отворачивается, пристёгиваясь. — Подвезёте меня?       — Конечно, — отвечает Санбом и заводит мотор.

***

      Ещё в дороге я написал Намджуну сообщение с просьбой о встрече в его кофейне, так что, стоя снаружи и открывая большую резную дверь, даже несмотря на табличку “Закрыто”, оставляю упрямого Санбома на улице. Я говорил ему подождать в машине, но он упёрся рогами, что должен меня защищать, так что от входа не отойдёт, ворча при этом, что и так оставляет меня наедине с опасным альфой.       — Ещё раз привет, — прохожу вовнутрь, сразу стягивая пальто, перед этим достав из кармана телефон, и вешаю верхнюю одежду на вешалку у входа.       — Кофе будешь? — спрашивает альфа, подходя к двери и закрывая её на ключ.       — А есть что-то покрепче? — смотрю на Намджуна с надеждой, и мы вместе идём к барной стойке, расходясь почти возле неё.       — Тяжёлый день? — хмыкает и достаёт бутылку. — Могу сделать Венский кофе с коньяком, — предлагает, тряся стеклянной тарой с тёмно-коричневой жидкостью и бежевой этикеткой.       — Да, давай, — согласно киваю и кладу на столешницу мобильный, положив рядом кепку, маску и очки.       — Мне стоит тебя поздравить? — колдуя возле кофемашины, кидает на меня взгляд, и я расплываюсь в усталой улыбке.       — Почти, осталось ещё самое сложное — выяснить отношения с Монстром, и можно будет официально объявлять о разрыве, — откидываюсь на стул, расслабляясь и наблюдая, как альфа сыплет сахар и разные специи в широкую, низкую чашку.       — Монстром… — задумчиво повторяет и достаёт из кармана зажигалку. — Почему ты его так называешь?       — Потому что за два года брака он стал для меня персональным ночным кошмаром, Монстром, который растоптал всю мою жизнь, — наблюдая за ловко прыгающей по пальцам зажигалкой, спокойно отвечаю.       — Знаешь, я много думал о твоих словах, — говорит мужчина и, влив немного коньяка в чашку, поджигает его. — И так и не смог придумать, откуда ещё ты мог бы узнать о Мире и о моём прошлом, так что я решил довериться своей интуиции, — кивая головой, альфа вливает подготовленный заранее американо прямо в огонь и поворачивается ко мне, поднося и ставя ароматный напиток на стол. — Но я хочу узнать больше, услышать ещё, потому что всё это…       — Странно, непонятно, глупо, нереально, — заканчиваю фразу за него, смотря глаза в глаза, перебирая свои же ощущения по этому поводу.       — Да, вот это вот всё, — отмахивается и достаёт стеклянный бокал, идя ко мне, прихватив бутылку Hennessy.       — Понимаю, я сам сначала не мог поверить, — киваю, обхватив чашку руками. — Ты просто представить себе не можешь, как я был потерян, когда проснулся в своей кровати в родительском доме, — оборачиваюсь на альфу, севшего слева от меня. — Я даже наговорил родителям глупостей о Рае, пока не понял, что жив, — посмеиваюсь, вспоминая самый первый день.       — Значит, ты прям уверен? — хмурясь, уточняет, внимательно наблюдая за мной.       — Да, я сразу поехал проверять места, в которых был только после свадьбы, — более серьёзно начинаю перебирать, разжимая пальцы по очереди, — знакомиться с людьми, которых до брака не знал, — указываю ладонью на мужчину, — и даже смог предугадать события, о которых помню из той жизни, — замолкаю, следя за реакцией Намджуна, который задумчиво меня рассматривает.       — Ты не раз упоминал, что я спас тебе жизнь, — немного подумав, задаёт новый вопрос.       — Да, как я уже сказал раньше, моя жизнь после свадьбы стала невыносимой, — отворачиваюсь, смотря вперед, на кофемашину, чтобы сконцентрироваться на чём-то и не уплыть в воспоминания, как тогда в разговоре с родителями. — Я ведь был наивным, доверчивым ребёнком, выросшим в теплоте и уюте, — фыркаю, рассматривая большой аппарат с кучей кнопок и рычагов. — А потом в один миг оказался по уши в дерьме. Родители умерли, а любимый альфа заклеймил меня кочергой, накачал наркотой и изнасиловал, сняв всё на видео.       Задумываюсь, прислушиваясь к себе, и понимаю, что второй раз уже не так больно озвучивать свою историю. Наоборот, как-то легко, словно я пересказываю фильм, а не свой собственный ад.       — Я был напуган, потерян и абсолютно беззащитен, — делаю глоток, чувствуя как на языке начинается целый танец разных специй, среди которых есть и корица, соединяющихся с насыщенным кофе и обжигающим послевкусияем коньяка. — Так что первое время просто терпел, а потом, после тщетных попыток сбежать, пойти в полицию, к журналистам, я просто сдался, — поворачиваю голову влево, смотря на непроницаемое лицо мужчины, — но в последний момент, с лезвием в руках, вспомнил о тебе и решил напоследок выпить кофе.       — Мы к тому моменту были уже знакомы? — спрашивает спокойным голосом, но в синих глазах я вижу и тоску, и сочувствие, и доверие.       — Да, и уже неплохо общались, — тепло улыбаюсь, смотря на своего друга. — Я случайно нашёл это место и начал сбегать сюда в поисках спокойствия, потихоньку мы начали перекидываться фразами, постепенно общаясь всё больше и больше, но никогда не переходили на личные темы, — делаю паузу, чтобы выпить ещё немного из чашки. — До того самого дня. Ты увидел моё состояние и спросил, нужна ли мне помощь, а я решил довериться тебе.       — Но всё равно в итоге умер, — печально говорит, наливая алкоголь в бокал и выпивая все одним махом.       — Да, но только через год после этого, — задумавшись, добавляю, напоминая: — и не от своей руки.       — Тебя убил твой муж, да? — вспомнив наш разговор, альфа немного расслабляется, но при этом хмурится.       — Ага, отравил каким-то ядом, — пожимаю плечами, допивая свой напиток. В желудке растекается жар от алкоголя, и я понимаю, что мне мало.       — И неужели мы ничего не смогли сделать за целый год? — поражённо спрашивает.       — Не совсем, мы насобирали кучу полезной информации, но вот воспользоваться ею не были в состоянии, — подталкиваю чашку к Намджуну и глазами показываю на алкоголь, прося налить ещё. — Не знаю, что ты успел выяснить, но Гухви очень важный человек для Янгуни, он отмывает для них деньги, — глаза напротив округляются, и я решаю сразу уточнить: — Мой отец уже нашёл доказательства этого внутри финансовой группы.       — Подожди, ты рассказал всё родителям? — тихо спрашивает, вставая и идя обратно за стойку.       — Да, мне пришлось, — киваю, наблюдая, как Намджун достаёт из холодильника лимон, кладя на разделочную доску, — потому что я всего лишь омега, не имеющий никакой власти. Я не справлюсь один, это я уже понял на горьком опыте, — ухмыляюсь.       — Что ты собираешься делать с этими доказательствами? — спрашивает, нарезая цитрус на тонкие кольца. — Ты же понимаешь, что идти в полицию или прокуратуру бесполезно? — уточняет, оторвавшись ненадолго от своего занятия.       — Да, но я знаю человека, который сможет не просто убрать Монстра, а уничтожить Янгуни целиком, — торжественно улыбаюсь, — он почти сделал это в прошлый раз, но с нашей информацией он будет единолично править тёмной стороной.       — Сеульцы, ты говорил про надвигающуюся войну… — задумчиво крутя нож в руке, ворчит альфа.       — Да, скоро из тени выйдет нынешний босс мафии и в этот раз он не просто отодвинет Семью в сторону, а разрушит её, — уверенно говорю, не разрывая зрительный контакт.       — Ты уже общался с ним? — поднимает брови в удивлении и достаёт ещё один бокал.       — Да, я уже заключил с Дьяволом сделку, — кидаю ответ, пока мужчина ставит блюдце с лимоном и наливает напиток.       — Погоди, Дьяволом? — фыркает, но, уловив мой серьёзный взгляд, уточняет: — Ты не шутишь, да?       — Да, его так прозвали после фееричного выхода из тени, — хватаю бокал и выпиваю залпом, закусывая кислым кусочком. — Он за несколько дней захватил оружейные склады Янгуни и вернул себе клубы, отобранные у Сеульцев.       — Почему ты уверен, что он лучше, чем Чо Янджун? — повторяет за мной, но не прикасаясь к лимону.       — Потому что мы вместе с тобой пришли к этому выводу, долго наблюдая за ним, — и дальше делаю голос немного грубее: — Он может быть жесток и беспощаден, но также может протянуть руку нуждающимся и защитить обездоленных, — указываю на альфу, который выгибает бровь на моё кривляние. — Это твои слова о нём.       — Значит, тогда мы решили идти к нему? — уточняет, возвращаясь на место рядом со мной.       — Да, но… — замолкаю, раздумывая стоит ли рассказать ему о второй годовщине. Мне действительно нужно выговориться, и лучшего кандидата для этого не найти, он ведь теперь знает о моём возвращении в прошлое. Так что я решаю просто спросить напрямую: — Могу я рассказать тебе то, что не говорил ещё никому после смерти? — тихо произношу и смотрю в чужие глаза. — Просто я… Я не знаю, кому ещё могу открыться, но мне действительно нужно выговориться, потому что это медленно съедает меня изнутри.       — Конечно, — даже не думая, отвечает. — Я, может, и не помню всего, что ты рассказываешь, но я бы хотел помочь и поддержать, если это в моих силах.       — Спасибо, — растягиваю губы в улыбке и подсовываю стакан, добавляя: — Для храбрости.       — Смотри не перестарайся, — хмурится альфа, но всё же наполняет бокал на треть.       — Всё в порядке, я неплохо переношу алкоголь, — отмахиваясь, опрокидываю жидкость в себя, собираясь с духом. — Знаешь, эти два года были для меня персональным Адом в самом прямом смысле, — с грохотом ставлю пустой стакан на столешницу, морщась от жжения в горле.       — Потеряв родителей, я искал поддержки у Гухви, но вместо этого получил только нож в спину... Он заклеймил меня, представляешь? — всматриваюсь в чужие глаза и, прижимая ладонь к груди, повышаю голос: — Как грёбаный скот! Он совал кочергу в огонь и прижимал её к моей коже вот тут, прямо над сердцем! Как какой-то псих смеялся, наблюдая за моей болью и наслаждаясь моими криками, вырисовывая букву "N" шрамами! — вспоминаю себя в тот момент, и становится противно от того, каким слабым я был тогда, так что кривлюсь, отворачиваясь от мужчины и выплёвываю: — А я не мог даже пошевелиться под ним из-за страха, дрожал, как осиновый лист, позволяя ему всё это.       — Тэхён… — печально произносит Намджун, и я его перебиваю раздражённо:       — Да, я знаю, знаю, что не мог ничего сделать, но… — хватаю бутылку и делаю глоток прямо с горла. — Я был так растерян, я боялся и всё ждал, что кто-то придёт, защитит, поможет, но всем было насрать на меня, и я привык, просто смирился со всем, — усмехаюсь, поражаясь в очередной раз, насколько люди по природе своей адаптивны. — Лежал каждую ночь и ждал своего Монстра, гадая придёт или нет, просто трахнет или будет измываться надо мной всю ночь. Терпел абсолютно все оскорбления, унижения и это медленно, но верно разрушало меня изнутри, я почти сдался, но ты вернул мне тогда надежду, — поворачиваю голову влево, улыбаясь, — дал стимул жить дальше. Хоть и дерьмово, но всё же жить, и я никогда этого не забуду.       Да, я словно вновь тогда начал дышать, это ощущение просто не передать словами. Всё же надежда не зря имеет такое большое значение, и в книгах не врут — она действительно может спасти, но иногда её всё же мало. Делаю ещё один большой глоток, чувствуя, как тело расслабляется, но вот сердце сжимается сильнее.       — Я научился распознавать его настроение и подстраиваться, чтобы он быстро получил своё и оставил меня в покое, — спокойно продолжаю говорить, вспоминая те дни, когда уже не боялся, когда просто существовал на единственном топливе — жажде мести. — Отключать сознание в особо тяжёлые моменты, чтобы сохранить хоть какие-то крупицы себя. Я искренне верил, что выдержу всё, что дождусь момента, когда освобожусь от него, когда отомщу, но… — замолкаю, пустым взглядом смотря вперёд.       Да, я и не подозревал, что может быть ещё хуже, я думал, что заставить меня почувствовать себя ещё более жалким, более грязным просто невозможно. Вспоминаю тот день, почти видя, как в мою комнату заходит группа мужчин, как Монстр даёт им зелёный свет на всё и как в агонии я постоянно сталкиваюсь с шоколадными глазами. Руки начинают трястись, и я нервно оглядываюсь на дверь.       — Он убил тебя? — сквозь пелену слышу тихий шёпот и смеюсь. Лучше бы он меня тогда просто убил, хотя тогда бы я не встретился с Дьяволом и не узнал, что именно он может стать моим спасением.       — Он часто приводил своих друзей домой, они сидели в гостиной, играли в покер и напивались, — успокоившись, отрешённо рассказываю, пытаясь удерживать себя тут и сейчас, чтобы снова не скатиться в очередную истерику. — Монстр часто заставлял меня красиво одеваться и сидеть с ними, наливать им напитки, приносить закуски, наверное, чтобы оскорбить, унизить… — высказываю свои догадки, вспоминая, что не чувствовал к ним ничего, кроме ненависти и отвращения в те моменты. — Они постоянно отпускали пошлые комментарии, лапали меня, словно я дешёвая шлюха в какой-то забегаловке, но никогда не переходили границ…       Интересно, почему он не сделал этого раньше, почему использовал меня сам? Если у него был любимый омега, то почему он продолжал ночами приходить ко мне? Или он просто наслаждался своей властью надо мной? Очень жаль, что я не могу спросить у него всё это.       — До нашей второй годовщины, — глубоко вдыхаю, чувствуя немного усилившийся аромат кофе, который не даёт нырнуть глубже в воспоминания и мысли. Делаю глоток коньяка и хмыкаю: — Он назвал это подарком, незабываемым подарком на годовщину в честь завершения наших незабываемых двух лет совместной жизни, — цитирую одну из его последних фраз, услышанную мной перед смертью.       — Он отдал тебя им? — поражённо спрашивает Намджун, и я киваю.       — Да, он разрешил им делать всё, а сам просто сидел и смотрел… — по щеке катится слеза, и я дрожащей рукой подношу бутылку к губам. — Я думал, что больнее уже быть просто не может, но они хорошо постарались, чтобы доказать мне обратное. Четверо жестоких, беспощадных альф, которым дали полную свободу действий… — мотыляю головой, откидывая образы, всплывающие в голове. — Они были словно животные… — закрываю глаза, сильно жмурясь до белых пятен, но слёзы течь не перестают, и я достаю самые тёмные воспоминания, чтобы освободиться, чтобы дать себе возможность отпустить.       — Они брали меня по кругу, били, связывали, тушили сигареты о мою кожу и так много часов кряду. В начале я умолял, просил остановиться, кричал и рыдал, но в ответ получал только новые удары и смех… — передёргиваю всем телом из-за фантомных прикосновений и судорожно втягиваю воздух, наполняя лёгкие по-отечески уютным ароматом. — А потом просто лежал на кровати, перемазанный в ужасной смеси крови, спермы, алкоголя, и смотрел в шоколадные глаза Монстра, не чувствуя абсолютно ничего, — подношу бутылку к губам, но она оказывается пустой. Прям как я в тот момент — пустой и мёртвый в живом теле.       Несколько минут я просто сидел, опять погружаясь в вакуум, как тогда, когда проснулся после той ужасной ночи. Правду говорят, что, рассказав свой кошмар, ты отпускаешь его, и сейчас я это чувствую: словно камень с души упал, и хочется просто оставить всё позади, забыть как страшный сон.       — Смешно получается, да? Я вроде и жертва группового изнасилования, но в тоже время всё еще девственник, — глупо хихикаю в тишине и открываю глаза, поворачиваясь к альфе, который смотрит на меня, не мигая.       — Мне так жаль, что с тобой так ужасно обошлись, Тэхён, — искренне, я вижу это по глазам, говорит мужчина, и я тепло ему улыбаюсь.       — Зато это сделало меня сильнее, заставило забыть все страхи и пойти к Дьяволу лично, и он меня не разочаровал, — опускаю взгляд на бутылку, что до сих пор крепко держу, и аккуратно ставлю её на стол. — Он был именно таким, как я его представлял. Холодный, жестокий и просто до одури красивый, — хмыкаю и ехидно добавляю: — Думаю, его внешность — это одно из самых опасных оружий в его арсенале.       — И что он сказал? — фыркнув, заинтересованно спрашивает.       — Он пообещал мне отправить моего мужа в Преисподнюю и сжечь его в адском пламени, — тихонько посмеиваюсь, вспоминая нашу самую первую встречу. — Он действительно такой, как мы думали, Намджун, и я готов доверить ему свою жизнь, — твёрдо проговариваю, уверенно смотря в синие океаны.       — А не влюбился ли ты в него часом? — после паузы, прищурившись, спрашивает Намджун, и я встаю, разворачиваясь к нему спиной.       — Всё может быть, Намджун, — кидаю и ухожу в туалет.       Закрыв дверь на щеколду, прислоняюсь к ней спиной и устало откидываюсь назад. Голова немного кружится из-за алкоголя и пережитой бури эмоций, но в душе спокойно, мне действительно стало легче. Умываюсь и выхожу обратно в зал, занимая своё место, с удивлением смотря на крутящегося возле кофемашины альфу.       — Спасибо тебе большое, Намджун, похоже, мне действительно нужно было выговориться, — натягиваю рукава чёрной рубашки на пальцы, невольно вспоминая утренний комплимент от Чонгука.       — Не стоит, я ведь ничего не сделал, — ставит передо мной большую чашку и улыбается. — Твой любимый латте с карамелью, корицей и мускатным орехом.       — А что насчёт тебя, Намджун? — обеспокоенно заглядываю в чужие глаза. — Я знаю, каково это — терять любимых и…       — Не сейчас, я пока не готов, — отворачивается, хватая ещё одну чашку и добавив в голос немного веселья: — Но однажды я обязательно воспользуюсь твоим предложением.       — Хорошо, — участливо киваю, понимая, что сначала нужно пережить потерю внутри.       Намджун делает себе американо и возвращается на стул слева от меня. И, стремясь сменить тему, я задаю вопрос, который гложет меня ещё с ночи:       — Кто такой Минхо? — наблюдаю за мужчиной, видя, как он вздрагивает и удивлённо смотрит на меня.       — Ты не знаешь? — всматриваясь в моё лицо, поражённо произносит, и я хмурюсь, задумываясь.       — Имя кажется знакомым, но… — опуская взгляд вниз, пытаюсь вспомнить, где я его уже слышал, но на ум ничего не приходит.       — Это бывший босс Сеульской мафии, — вздохнув, говорит альфа и меня осеняет. Действительно, он мне как-то рассказывал о нём, объясняя устройство Семьи и Сеульцев, но кроме этого мы о нём не говорили никогда, так что неудивительно, что я не смог вспомнить.       — Подожди, ты говорил, что Дьявол его прямой наследник, и, хоть у них разные фамилии, но они являются кровными родственниками, — поражённо поднимаю глаза, смотря на печальное выражение лица Намджуна.       — Да, — кивает, подтверждая мои слова, и я вижу на его лице такой же шок, когда он выдыхает: — Значит, это Чон Чонгук?       — Чёрт, я опять сдуру ляпнул, — хлопаю ладонью по лбу, понимая что сгоряча выдал чужой секрет. Но сделанного не воротишь, что подтверждает чужой шёпот:       — Хотя это логично…       — Вообще, я хотел вас сначала познакомить, но теперь мне это кажется не лучшей идеей, ведь ты… — задумчиво вспоминаю реакцию Чонгука, и хлопаю по лбу ещё раз, правда, в этот раз мысленно. Хрен мне теперь, а не сотрудничество этих двоих…       — Минхо был потрясающим человеком, — протягивает Намджун, отвлекая меня от своих мыслей, а в его голосе слышится печаль и тоска, что совсем не вяжется с ситуацией. — Он был умён, всегда просчитывал свои шаги наперёд и находил выход из любой ситуации. Он был жесток с врагами, не щадил предателей, но никогда не бросал своих союзников, — тон и выражение лица, так же, как и сами слова, вгоняют меня в ещё больший ступор. — Человек чести, всегда следующий своим принципам, который был готов отдать жизнь за свою семью и за клан.       Глупо хлопаю глазами, абсолютно ничего не понимая. Убийцы ведь так не отзываются о своих жертвах. Судя по услышанному, Минхо был чуть ли не кумиром для Намджуна, но почему он тогда его убил?       — Тогда почему? — на выдохе произношу, осознавая, что, возможно, ещё не всё потеряно. Намджун поворачивается и вглядывается в моё лицо.       — Ты хочешь, чтобы я помог ему, да? Чтобы я достал необходимую информацию о Янгуни и стал на сторону Сеульцев? — уточняет, и я киваю, не видя смысла скрывать. — И ты расскажешь ему о нашем разговоре? — скорее утверждает, но я всё равно одобрительно склоняю голову в ответ.       — Я не хочу ему врать или что-то скрывать и, хоть он пока не знает моей истории, но я расскажу ему, когда придёт время, — непоколебимо говорю, смотря в глаза напротив, и теперь он кивает мне.       — Хорошо, я сделаю это и не только ради тебя, Тэхён, а ещё и потому, что обещал Минхо, — Намджун отворачивается и делает глоток кофе.       Пока он собирается с мыслями, я тоже хватаю свою чашку и ёрзаю на стуле, чувствуя, как голова всё ещё немного кружится, но уже не так сильно. Через пару минут альфа глубоко вздыхает и начинает свой рассказ:       — Всё началось с Миры, я тогда был уже управляющим клуба “Красная гавань” и одним из хонбутё Семьи, — ровным и спокойным голосом говорит, и я вспоминаю, что он сравнивал эту позицию с капо в мафии, но решаю уточнить:       — Это же что-то типа глав отдельных веток группировки, обычно отвечающих за определённую сферу, да?       — Да, я отвечал за проституцию, — печально улыбается и продолжает: — Раньше, ещё до меня, “Красная гавань” была ужасным местом, в которое большая часть омег попадала не добровольно, а в уплату долгов, — хмурит брови и, качая головой, говорит со злостью: — Мальчики и девочки разных возрастов, вынужденные продавать свои тела, по большей части из-за поступков других. Их даже не считали за людей, обращаясь хуже, чем с животными!       — Поэтому ты решил стать хонбутё, — озвучиваю свою догадку, осознавая, что Намджун действительно очень хороший человек.       — Да, терпеть не могу насилия над омегами, а тогдашний управляющий был очень жесток и сам часто ломал бедняг, особенно юных, так что мы с Донуком решили сместить его, чтобы прекратить тот кошмар, что он творил, — делает большой глоток, задумываясь, также как и я отвожу от него взгляд, возвращаясь к разглядыванию кофемашины.       Наверное, это из-за его папы, Намджун же говорил, что родился в результате насилия, что его папу взяли против воли во время течки, а потом просто выбросили на обочину, уверенные, что ночь он пережить не сможет. Но он смог и в результате не просто взял себя в руки, а даже вырастил такого замечательного сына. Вот, что значит сильный духом омега, мне определённо следует взять пример и двигаться дальше.       — А в 2013 к нам попала Ли Мира… — слышу в чужом голосе улыбку и поворачиваюсь к мужчине. — Она была тихой и покорной, но при этом в её глазах горел огонь. Девушка необычайной красоты, которая сразу пленила моё сердце, — грустно, даже надломлено говорит, опуская взгляд на свою чашку в руках.       — Намджун, не стоит, — кладу ладонь на плечо мужчины, не желая вскрывать еще такие свежие раны.       — Я пытался её защитить в меру своих возможностей, — хмурится, оборачиваясь ко мне, — держал при себе, говоря, что обучаю, что она ещё не готова, но потом, — всё лицо альфы вмиг буквально пропитывается странной смесью тоски и злости, — Янджун заметил её и забрал у меня, а я не мог ничего сделать, абсолютно ничего, я даже не видел Миру, потому что он держал её в своём особняке.       — Ты не мог пойти против оябуна, Намджун, это бы только погубило вас обоих, — поглаживая чужую руку, пытаюсь отвлечь, поддержать, разделить боль друга.       — Напрямую да, но я не мог оставить её там, зная, насколько он жесток с омегами. Я начал копать под него, искать хоть что-то и таки нашёл, а когда увидел её, такую сломанную, всю в ссадинах с пустым взглядом, то решил, что больше ждать нельзя, — решительность, с которой он говорит последние слова, заставляют мои уважение и восхищение этим альфой только окрепнуть.       Намджун очень сильный человек, который, так же как и Чон, следует своему пути и не сворачивает с него даже в самых безвыходных обстоятельствах. Он станет незаменимым союзником для Дьявола, если они смогут переступить через смерть Минхо.       — Я пошёл к Минхо и в обмен на информацию о похищении его жены получил шанс спасти мою Миру, — альфа встаёт и подходит к фоторамкам, висящим на стене. — Именно он вместе с Чануком вывез её в Китай, но я не мог пойти с ней, — с грустью в голосе говорит альфа, прикасаясь кончиками пальцев к изображению одинокой фигуры на детской площадке.       Наблюдая за ним, мне становится очень жаль, что в итоге у них так ничего и не получилось. В голове невольно всплывают мысли: а что если бы он уехал с ней в Китай, если бы вообще покинул Семью, как только её увидел? И похоже такие мысли одолевают не только меня, что доказывают его следующие слова:       — Если бы я уехал, Янджун бы всё понял, он бы не смирился так просто с её побегом, не перестал искать, потому что побег омеги это одно, а вот предательство хонбутё — совсем другое, — с досадой, но уверенно проговаривает мужчина. — К тому же Минхо начал войну, и ему бы очень помог свой человек в тылу врага, так что я решил остаться и вернуть Миру, когда Сеульцы одержат победу… — альфа фыркает и резко отворачивается от фото, смотря опять на меня.       — Но время шло, война медленно перешла в партизанские бои, потому что силы были равны. Тогда приходилось действовать аккуратно, ведь ни у одной из сторон не было достаточно хороших связей с правительством и правоохранительными органами. Нужно было скрываться и защищаться ещё и от отдела по борьбе с организованной преступностью.       — Я помню, в итоге она продлилась почти четыре года… — задумчиво произношу и решаю уточнить: — И всё это время ты был шпионом Сеульцев?       — Верно, об этом знал только Минхо и его андербосс Чжи Чанук, мы всегда встречались исключительно втроём и в одном и том же месте, — уже спокойно, кивая головой, он идёт к своему привычному месту за стойкой.       — Как у вас получилось скрывать всё это так долго? — поражённо наблюдаю за альфой, который ставит посуду в небольшую мойку.       — Как оказалось, не так уж хорошо мы всё скрывали, — сквозь шум текущей из крана воды я всё равно слышу его усмешку. — В тот осенний день всё с самого начала было не так. Минхо в последний момент изменил время встречи, а когда я приехал на склады, то увидел его, стоящего рядом с трупом одного из моих подчинённых. Минхо сказал, что Янджун начал меня подозревать, что понял, что информация сливается именно из моей ветки.       — И вы решили, что нужен козёл отпущения, да? — тихо спрашиваю, когда альфа на какое-то время замолкает, просто продолжая мыть посуду в тишине.       — Легенда была простая. Я сам нашёл предателя и последовал за ним, застав его там передающим информацию Минхо, — и добавляет уже тише, с горечью: — Только вот фишка в том, что в таком случае я не мог убить только предателя…       Да уж, сложная ситуация, якудза очень жестоки с предателями, в общем-то как и любые преступные организации. Наверное, поэтому такое встречается не так уж и часто. Минхо умер в тот день, но Намджун не сделал бы этого сам, он бы сделал всё возможное, чтобы защитить друга, которым стал для него старший альфа, а значит именно Минхо предложил ему этот вариант. Эту мысль я и озвучиваю:       — Значит, Минхо сам попросил тебя его убить? — после моих слов мужчина резко оборачивается и смотрит на меня удивлённо.       — Почему ты не думаешь, что это была моя идея, чтобы спасти свою шкуру? — поражённо спрашивает, всматриваясь в моё лицо.       — Потому что я знаю тебя и вижу, как ты о нём говоришь, он стал для тебя другом, и ты бы не пошёл на это сам, — твёрдо отвечаю, уверенный в своих словах на все сто. Альфа склоняет голову вниз и только через пару минут продолжает:       — Он сказал, что болен, что всё равно умрёт через месяц, но так, по крайней мере, сможет спасти меня, — хрипло говорит и поднимает взгляд на меня. — Так что я обязан ему жизнью, его смерть не только отвела от меня подозрения, но и дала возможность уйти из Янгуни. Оябун может даровать свободу за особые заслуги тем, кто сделал что-то действительно важное для Семьи, чем я и воспользовался.       Вся эта история вызывает такие противоречивые чувства, я понимаю, что у них не было выбора, что всё обернулось лучшим образом в итоге, но вот смерть человека никогда не может пройти бесследно, тем более когда он тебе дорог. И сложно даже представить, как на всё это отреагирует Чонгук. Как бы там ни было, но Намджун убил его отца…       Мы оба вздрагиваем от звонка моего телефона, и я хватаю его, смотря на экран, на котором красуется “Мамочка”. Принимаю звонок, и меня сразу как водой окатили:       — ТэТэ, милый, он уже час как крутится возле дома, отец просто вне себя от злости, но я пока его держу, успокаивая, что вокруг куча журналистов и разборки на публике могут принести тебе вред, — тараторит женщина на том конце, и я тяжело вздыхаю.       — Я скоро приеду, так что не нужно ничего делать, ладно? — спокойно говорю, понимая, что наша встреча действительно затянулась.       — Ладно, ждём и будь осторожен, хорошо? — обеспокоенно отвечает мама.       — Конечно, целую, мам, — с улыбкой на губах отключаю звонок и смотрю на всё ещё стоящего в прежней позе мужчину. — Извини, мне уже пора.       — Всё хорошо, это же не наша последняя встреча, — отмахивается и возвращается к мытью посуды.       — Спасибо тебе за всё, Намджун, — от всей души благодарю альфу, вставая со своего стула и идя к вешалке. — И ты же не против с ним увидеться? — с опаской спрашиваю, натягивая пальто.       — Если он захочет этого, после того, как ты ему расскажешь про Минхо, — с грустью произносит.       — Он захочет, — уверенно отвечаю и альфа оборачивается, щуря глаза. — Хорошего вечера, — ярко улыбаясь и махая рукой, хватаюсь за ручку двери.       — Удачи тебе в сражении с Монстром, Тэхён, — слышу напоследок и выхожу из помещения мысленно отвечая: “К чёрту удачу, я и сам справлюсь”.