Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      С самого утра весь дворец суетился: Сафие-султан провожали в Старый дворец. Хандан, Дервиш, Кёсем и Халиме с детьми собрались в покоях повелителя, чтобы попрощаться с султаншей.       — Повелитель, — поклонилась внуку вошедшая вместе с Фахрие Сафие.       — В Старом дворце вы будете чувствовать себя не менее комфортно, — сделал вид, что успокаивает госпожу, Ахмед. — Если вы чего-нибудь пожелаете…       — Ах! — пошатнулась султанша.       — Госпожа, надеюсь, вы здоровы? — поинтересовался султан.       — Да, всё хорошо, слава Всевышнему, — неубедительно говорила Сафие. — Просто после всего мы чувствуем себя… уставшими.       Халиме и Хандан с презрением смотрели на этот спектакль. В них не было ни капли жалости, хотя Сафие очень старалась её вызвать.       — Нам очень жаль, что так вышло… — с трудом проговорила старая султанша, а затем под крики Фахрие упала в обморок.       Дочь склонилась над больной матерью, юный падишах вместе с Дервишем кинулся на помощь к Сафие, приказав позвать лекаря. Кёсем и дети Халиме обеспокоенно и непонимающе смотрели на происходящее, Хандан закатила глаза, а Халиме пыталась сдержать смех.       Уже в покоях Сафие, пока лекарша приводила султаншу в чувства, Фахрие сказала Ахмеду:       — Она была так подавлена: не могла понять, чем заслужила такое наказание.       — Что скажешь? Что с ней такое? — обречённо спросил султан у лекарши.       — Печаль, повелитель. Печаль и тоска изъели сердце госпожи, словно червь, и лишили её сил, — с грустью сказала лекарша.       — Госпожа, — увидев, что Сафие-султан очнулась, обратился к ней внук. — Вам уже лучше?       — Нам нужно уезжать… — проговорила «обессиленная» султанша.       — Что вы, госпожа! — возмутилась лекарша. — Куда же уезжать? Вам необходим покой!       Дженнет вместе с Бюльбюлем чуть ли не ревели у её кровати, Фахрие беспокойно смотрела на своего племянника, а Хандан, наблюдавшая за этой драмой, нервно заморгала, поняв, что её чуткий сын сжалится над своей бабушкой и позволит ей остаться во дворце.       — Но мы ведь отправляемся не на край земли, и мы ещё сумеем вдоволь отдохнуть в Старом дворце, — с этими словами Сафие-султан попыталась встать, но все слуги и Фахрие тут же кинулись к ней, умоляя этого не делать.       — Повелитель! — с мольбой в глазах обратилась к Ахмеду тётя, и он внял её мольбе.

***

      Тем временем Улане вместе с Кёсем, Халиме и её детьми ждали возле покоев Сафие-султан новости о её состоянии.       — Что, довольна? — с улыбкой обратилась Халиме к Кёсем. — Ведь Сафие-султан слегла из-за тебя.       — А я тут причём? — искренне удивилась наложница. — Отъезд — воля падишаха!       — А ты могла помешать при желании. Все знают, как сильно тебя любит повелитель. Тебе уже жалко её? Огорчилась?       — Но я и не собираюсь радоваться её болезни. Ведь в конце концов Сафие-султан — наша валиде.       — В этом дворце только одна валиде, и это Хандан-султан! — вмешалась в их разговор Улане. — Запомни это и больше никогда не забывай!       — То, что Хандан-султан приютила тебя, не значит, что ты стала госпожой! — пыталась защитить Халиме любимицу падишаха. — Тебя саму ещё надо дворцовым порядкам обучать.       — Увы, из валиде-султан никудышный воспитатель, — наигранно проговорила пиратка. — Воспитай она своего сына должным образом — ни вас, ни ваших детей здесь не было бы.       Настроение Халиме вмиг было испорчено, но она решила проигнорировать колкость Улане и вновь заговорила с Кёсем:       — Молись, чтобы Сафие-султан не поправилась! У неё вздорный характер, прямо как у этой, — кивнула султанша в сторону пиратки. — Она душит змей, пока у них нет зубов.       — Судя по тому, что вы ещё живы, ей не особо-то это удаётся, — улыбнулась ей Кёсем.       В этот момент из покоев вышел Ахмед, а следом за ним Хандан.       — Сынок, прошу, подумай о своём…       — Валиде, — перебил её султан, — мне нужно в корпус янычар проведать солдат перед походом. Так что, после.       — Что нового, госпожа? — обратилась к Хандан Халиме, когда падишах ушёл.       — Наш повелитель сказал, что Сафие-султан останется, пока не поправит своё здоровье, — едва сдерживая гнев и разочарование, произнесла валиде-султан.       Халиме довольная повернулась Кёсем, и в её взгляде читалось: «Я же говорила, что у неё вздорный характер».       Хандан пошла в покои сына, надеясь, что успеет сказать ему пару слов до его отъезда. Улане последовала за ней.       — Халиме-султан права оказалась, — произнесла пиратка. — Сафие-султан решила больной притвориться, лишь бы во дворце остаться…       — Не говори ничего, и без этого тошно! — прикрикнула на воспитанницу валиде.       — У меня есть одно соображение, как заставить её уехать, — решилась рассказать о своём предположении Улане, но не успела: Хандан окликнул Дервиш-паша, когда они подошли к покоям повелителя.       — Госпожа, — он подошёл к султанше, но она даже не обернулась. — Сафие-султан снова нашла способ тут задержаться. Но вы не переживайте, она уедет, как только поправится.       — Ну а ты, Дервиш? — наконец посмотрела на него валиде. — Ты-то когда уедешь? Как Ахмед вернётся из корпуса, поговори с ним! Проси отставки!       — Но я боюсь, что повелитель не примет мою отставку. В нём зародится лишь подозрение.       — Ты обязан, Дервиш! Ты хранишь такие тайны, которые не должны узнать наши враги, или всех нас уничтожат!       Одарив напоследок пашу презрительным взглядом, Хандан ушла, совершенно забыв, что хотела зайти к сыну.       — Наберись терпения, — всё, что могла посоветовать ему Улане, а затем побежала за госпожой.       Вернувшись в покои, Хандан приказала слугам подать ей с Улане обед. Когда госпожа приступила к еде, пиратка решила высказаться, пока валиде не могла ей возразить:       — Я считаю, что Дервиш-паша прав. Повелителю покажется странным, что ни с того ни с сего молодой амбициозный паша вдруг отказывается от своей должности и просит отставки. Уж не знаю, какую причину он должен придумать, чтобы она выглядела убедительной, а если она таковой не окажется, то ваш сын не даст ему отставку и начнёт искать эту причину. «Валиде-султан приказала» — точно не самое разумное объяснение для такого человека…       — Чего ты добиваешься? — прожевав перепёлку, спросила Хандан. — Я ведь уже сказала, что не хочу рисковать.       — Паша должен совершить ошибку, — вдруг сказала Улане. — Эта ошибка должна быть не слишком серьёзной, чтобы его казнить, но достаточно серьёзной для того, чтобы повелитель засомневался в нём и отдалил от себя. Но подумайте ещё раз хорошенько, стоит ли оно того. Он и так не знает, кому можно доверять. Как я помню, большинство пашей до сих пор Сафие-султан служит. Стоит ли заставлять Дервиша стать одним из них?       — Он и так скоро станет одним из них, или ты уже забыла, что он скоро женится на Фахрие-султан?       — Да хоть на самой Сафие-султан! Вы же прекрасно знаете, будь его воля, он женился бы на вас!       Хандан посмотрела на неё пронзающим взглядом. Пиратка, поняв, что сказала лишнего, стыдливо опустила голову и засунула в рот лепёшку, чтобы своими попытками исправить положение не сделать хуже.       — Я хочу побыть одна, оставь меня! — попросила валиде Улане после обеда.       — А можно я…       — Возьми на верхней полке в шкафу!       Улыбнувшись тому, что госпожа поняла её без слов, пиратка взяла сундучок с принадлежностями для вышивания и ушла в свои покои.

***

      Вечером Хандан-султан снова пошла к сыну, чтобы поговорить. Возле его покоев стоял Хаджи-ага. Он поприветствовал султаншу и собирался ей что-то сказать, но в этот момент из покоев вышел по-военному одетый Дервиш-паша.       — Госпожа, — поклонился он.       — Ну что, Дервиш? Что случилось? — осмотрев его с ног до головы, спросила султанша, но, поймав его пристальный взгляд, кивнула в сторону.       Когда они отошли подальше от Хаджи, она наконец спросила:       — Ты говорил с Ахмедом? Ты попросил отставки?       — Нет, наш повелитель не вернулся. Говорят, он лично решил пойти в поход на разбойников.       — Что ты говоришь? Почему? Как же так?       — Я ещё не знаю причины. Повелитель спешно вышел в путь. А что пугает: Насух-паша поехал с ним.       — Это ловушка! — испуганно запричитала Хандан так громко, что на её голос обернулся Хаджи. — Они толкают моего сына в пропасть!       — Не волнуйтесь, я поеду за ними, госпожа! — успокоил её паша и, откланявшись, направился в сторону выхода из дворца.       — Гарем на тебе, Хаджи! — обратился он перед уходом к евнуху. — Особенно следи за Сафие-султан! Будь бдителен и осторожен!       Обеспокоенная валиде отправилась ждать вестей в свои покои.

***

      Вернувшись к себе, Хандан тут же позвала Улане и рассказала ей о произошедшем.       — Ты была права в своих подозрениях. Сафие-султан наверняка приказала Насуху-паше выманить моего мальчика из столицы, и ему это удалось, — с сожалением проговорила валиде.       — Надеюсь, что Дервиш успеет вовремя. В любом случае, у повелителя есть личная охрана, и, если эта престарелая госпожа приказала паше убить падишаха, вряд ли ему удастся это сделать. Не думаю, что его охрану она тоже подкупила, — заключила Улане, и от её слов Хандан забеспокоилась ещё сильнее.       Через какое-то время к валиде прибежала такая же обеспокоенная Кёсем.       — Госпожа, — поклонилась она султанше. — Простите мне моё любопытство. Что происходит? Бюльбюль-ага сказал, что повелитель внезапно покинул дворец.       — Да, в гареме ничто не остаётся тайной, — с горечью произнесла валиде. — Он поехал сражаться с разбойниками джеляли.       — Но почему так неожиданно? — удивилась наложница.       — Я тоже не понимаю. Причины мы не знаем.       — Но разве это не странно? Повелитель уехал, не простившись. Он даже не известил нас.       — Может, он побоялся, что я не пущу его, не знаю. Но ты не волнуйся: Дервиш-паша поехал вслед за ним.       — Я видела врагов нашего повелителя, госпожа, каждому в глаза смотрела. Я знаю, на что они способны. Как мне не волноваться?       — Повелитель ведь не собирался идти в поход, — вмешалась в их разговор пиратка. — Должна быть очень серьёзная причина, чтобы он отправился в поход так скоро, совершенно не подготовившись. И надолго ли?       — Улане, молю тебя, замолчи! — накинулась на неё Кёсем. — Чем больше ты говоришь, тем сильнее мы переживаем!       — Иди к себе, Кёсем! — как можно мягче приказала Хандан. — Ничего не бойся! Я не собираюсь сдаваться и тебя сумею защитить.       — Дело не во мне, госпожа, а в повелителе. Нам нужно связаться с ним, узнать, что происходит.       — Валиде, — поклонился султанше вошедший Хаджи. — Я только что видел Халиме султан. Она выходила из покоев Сафие-султан… Якобы заходила проведать её.       — Сразу перешли к действиям! — злобно бросила Хандан. — О Аллах, защити моего сына!       — Ну, а что же такого они могут сделать? — поинтересовалась Кёсем, но, увидев нежелание госпожи отвечать на её вопрос и её косой взгляд на евнуха, повернулась к нему.       — Халиме-султан в своё время пыталась посадить на трон своего старшего сына Махмуда. Той ночи не забыть: это был кошмар. Потом они всё отрицали, но нам-то всё известно.       — Халиме-султан сделает падишахом шехзаде Мустафу? — догадалась о страхе валиде Кёсем.       — Ей не хватит сил. Но Сафие-султан может помочь ей. Воспользуется отсутствием Ахмеда и посадит на трон шехзаде… Хаджи-ага, почему мой сын не следует правилам?       — Каким правилам? — не прекращала задавать вопросы наложница.       — Согласно порядку, — вновь начал отвечать евнух, — когда повелитель покидает город, он должен брать с собой шехзаде. Отсутствие повелителя может продлиться день или год, но шехзаде должен быть рядом, чтобы никто не мог занять трон.       — А что будет, когда он вернётся?       — Или война, или… — не смогла договорить Хандан. — Ох, упаси Аллах! Ведь все, конечно же, будут ждать даров, особенно солдаты. А большинство служит Сафие-султан.       — Но ведь мы можем этого не допустить! Шехзаде у нас на виду! — пыталась поддержать султаншу Кёсем.       — Хаджи-ага, сейчас же прими меры! — отдала приказ валиде. — Я хочу знать о каждом шаге Халиме-султан, а шехзаде заприте в его покоях!       — Простите, госпожа, — рискнул возразить Хаджи. — Но в таком случае не навлечём ли мы ещё больших бед?       — Хаджи-ага прав, госпожа, — поддержала его Кёсем. — Те, кто хотят посадить шехзаде на трон, воспользуются этим. И шехзаде ни в чём не виноват. Он ведь дитя, и мы его только напугаем.       Хандан обессиленно села на диван. Она не знала, что ей предпринять, чтобы хотя бы во дворце обезопасить своего сына.       — Нужно посмотреть, что будет дальше, и действовать исходя из ситуации, — решила сказать Улане. — Да, это рискованно, зато так мы можем избежать ошибок. А меры безопасности всё равно нужно принять: пусть хотя бы усилят охрану дворца и шехзаде. Возможно, Сафие-султан хочет лишь воду замутить, но в любом случае, мы должны быть готовы к худшему!       — Она явно что-то задумала, — чуть ли не плача, говорила валиде. — Иначе мы здесь вот так не сидели бы. Хаджи, прикажи усилить охрану и установи слежку за Халиме и Сафие-султан! А ты, Кёсем, иди отдыхай!       Евнух и наложница откланялись и ушли, а Улане пыталась найти предлог, чтобы задержаться в покоях султанши, пока та не нашла предлог, чтобы её прогнать.       — Может, ромашкового чаю? — предложила первое, что пришло в голову пиратка. — Он хорошо успокаивает, и вам потом будет легче заснуть.       Хандан кивнула, и Улане попросила служанок сделать им чай.       — А как зовут ваших служанок? — спросила пиратка, когда девушки принесли чай. — Они вас одевают, накрывают на стол, таскаются за вами по всему дворцу, а я даже не знаю их имён.       — Ту, что с тёмными волосами, зовут Айлин, а с русыми — Эсмой, — ответила султанша. — Надеюсь, чай поможет. Не хочу мучить себя страшными мыслями, иначе всю ночь меня будут преследовать кошмары. Единственное утешение то, что Дервиш за ним поехал. С ним Ахмед будет в безопасности.       — Значит, вы уже не боитесь, что он навредит повелителю? — улыбнулась Улане.       — Не боюсь. Я готова всё ему простить, лишь бы он привёз моего сына целым и невредимым.       — Даже свадьбу с Фахрие-султан?       — Над этим я ещё подумаю, — попыталась изобразить отстранённость валиде, но пиратка заметила, что она попыталась сдержать улыбку.