Дело Кимберли Франкс

      Я разлепляю глаза и меня снова начинает тошнить. Пальцами ищу замок ремня безопасности, но Крис сам отстегивает ремень, высвобождая меня. Вылезаю из машины, ноги заплетаются между собой, но с трудом я дохожу до двери и пытаюсь вставить ключ в замочную скважину.       —Дай сюда, — Крис вырывает ключи и открывает дверь.       Захожу в коридор и валюсь на пол, недовольно мыча.       — Ты издеваешься?! — басистый голос бьет по ушам и я поворачиваю голову в его сторону.       — Я тут спать останусь, — мямлю, пытаясь разуться.       — Малолетняя пьянь, — хрипит парень, присаживаясь на корточки и берет меня за ногу.       — Малолетняя пьянь?! — удивляюсь я, поднимая голову, чтобы встретиться с Крисом, — Мне вообще-то двадцать лет! — восклицаю, жестикулируя рукой. Через мгновение я чувствую облегчение на ногах.       — А напилась так, будто собиралась трахаться со всеми парнями из бара, — парирует он, все еще держа меня за ноги.       — Я тебя сейчас в лицо пну, урод! — злюсь я, — Значит ты игнорируешь меня, избегаешь, и это после сраного поцелуя?! Тебе челюсть давно не сносили? — я начинаю дергать ногами и пинаться, как маленький ребенок.       Крис отталкивает мои ноги, встает с пола и хватает меня за руки, подтягивая слабое тело на себя. Я нехотя встаю на ноги, но он нагибается и снова закидывает меня на плечо, поднимаясь по лестнице в ванную.       Парень затаскивает меня в душевую кабину и включает холодную воду. Я взвизгиваю, когда ледяные струи дотрагиваются до тела. Я машинально пытаюсь вылезти из под воды, но Крис не дает мне этого сделать, снова заталкивая в водяную пытку.       — Придурок, мне холодно!       — Протрезвеешь быстрее.       Зубы бьются друг об друга, все тело пробило на ужасную дрожь, а губы явно уже стали синими.       Через пару минут Кристиан выключает воду и вытаскивает меня из душа, ставя на бежево-серую плитку, на которой образовывается лужа.       — Где у тебя одежда?       — Одежда? — я оттягиваю свою мокрую футболку и разглядываю ее, — Вот.       Крис смотрит на меня, как на самую отбитую дуру, которую он встречал в своей жизни. Он потирает лицо ладонью и глубоко вздыхает.       — Ким, сухая одежда. Где она?       Я туплю взгляд, смотря на лужу под собой, улыбаюсь и пожимаю плечами. И Крису это надоедает. Он срывает с меня футболку, швыряя ту на пол, а потом переходит к штанам, но я перехватываю его и тот вырывается. Парень хватает меня за горло, надавливая пальцами на точку пульса.       — Не трогай меня. — отчеканил Крис, отталкивая меня назад.       Парень выходит из ванны, и я подумала, что он дал мне время, чтобы я разделась и хотя бы обвернула себя полотенцем.        Как жаль, что люди не умеют читать мысли друг друга.       Кристиан зашел ко мне, когда я стояла в одном нижнем белье, стягивая с ног носки, и его приход отвлек меня от этого занятия. Он уходил в мою комнату, потому что в руках была сухая одежда.       Из-за того, что алкоголь еще не выветрился из головы, я не стала отворачиваться, прикрываться или выгонять Криса. Я, мать вашу, на полном серьезе продолжила мучиться с носками, потому что они тоже были мокрыми, и снимать их было трудно.       — Ты может мне одежду отдашь или так и будешь пялиться?       Крис молча кладет вещи на стиральную машину и снова уходит, закрывая за собой дверь. Я снимаю с себя топ, натягиваю на острые плечи длинную футболку, беру полотенце и вытираю лишнюю влагу с волос.        Было бы славно, чтобы на мне были сухие трусы, но приходится довольствоваться сухими шортами.        Расправляю пижамные шорты и вижу, как на пол падает нижнее белье.       Мне радоваться сухим трусам, или сгорать от стыда, понимая то, что Крис рылся в моем нижнем белье? Нет, я хочу спать. А еще есть и пить, пить хочу больше чем есть.       Я выхожу из ванной, встречая Хайдера перед своим носом. Стоит и ждет, как пес. Волосы все еще влажные, поэтому мне пришлось собрать их в пучок, чтобы на утро они были вьющимися.       Прохожу мимо парня и спускаюсь на кухню.       — Твоя комната в другой стороне, — кричит он.       — Я хочу есть. — захожу на кухню, подхожу к раковине и наливаю себе стакан воды, который опустошаю сию же секунду.       В холодильнике есть лазанья. Она вчерашняя, но есть можно. Руки тянутся к тарелке и вытаскивают ее. Я даже не разогреваю еду. Ем так.       — Боже, это так вкусно, будто я не ела десять, сраных, лет, — восхищаюсь я с набитым ртом.       — Ты что-то пробовала, кроме алкоголя? — Крис заходит на кухню, подпирая плечом дверной косяк.       От его вопроса я замираю, тяжело сглатывая. Моя голова медленно опускается в подтверждении, чувствуя стыд за свой поступок.       — У тебя отходнях, — заключает он. — Поэтому ты голодная.       Я ничего не отвечаю, просто хмыкаю. Облокачиваюсь спиной на столешницу, продолжая набивать рот едой.       Я съела целую лазанью, спагетти с сыром, а запила все это двумя кружками чая. Но я все еще была голодной. Может, это по причине того, что я опустошила ранее желудок, или же Крис был прав про отходняк, но его правоту я воспринимаю в штыки.       Парень не стал уезжать, остался на ночь. Я сама его попросила об этом. Мой мозг все еще в алкогольном опьянении, только поэтому я запустила Криса в свою постель, благо кровать двуспальная. Засыпаю быстро от усталости, не думая о том, спит ли мой сосед.

КРИСТИАН

      Кимберли уснула настолько быстро, что когда я попытался ее позвать, то она сонно промычала, покрыла меня нечленораздельным матом и показала фак. Даже во сне она продолжает вести себя, как последняя тварь.       Мой телефон вибрирует от уведомления, освещая светом, режущий глаза, часть комнаты.       БРУК: Надеюсь, ты не забыл, что в эту субботу состоится посвящение? Ты обязан там быть.       КРИСТИАН: Я помню.       Блядское ежегодное посвящение. Блядская дуэль.       Мне нужно готовиться, но вместо этого я провожу ночь с этой сволочью, которая пристроилась под боком. Нужно быстрее избавиться от нее, пока не зашло слишком далеко. Пока не достигло точки невозврата.       Я сажусь в кровати и смотрю на девушку через плечо, анализируя ее спящее лицо. Спокойная, ничего не подозревающая, но это на первое время. Еще немного, и я начну тебя уничтожать, Франкс. Твои кошмары станут явью. Обещаю, я устрою тебе ад на земле.       Пока Ким спит, я решаюсь воспользоваться ситуацией. Встаю с кровати и начинаю рыться в ее вещах. В шкафу точно ничего нет. Его я проверил, пока искал той одежду. Открываю ящик за ящиком, но кроме тетрадей и книг ничего нет. Остался один источник ее скелетов в шкафу — компьютер.       Но как только пальцы потянулись к кнопке, в комнате раздался приглушенный всхлип, доносящийся со стороны кровати.       — Нет... Мама... — хнычет девушка, съежившись под одеялом.       Я подхожу ближе к Ким, аккуратно смахиваю черные пряди с лица и вижу слезы. Она плачет во сне, сжимает в руках одеяло до такой степени, что ее руки трясутся, а пододеяльник становится мятым, будто его мокрым запихнули в самую узкую щель и оставили на долгое время. Ее тело также содрогается, она продолжает плакать, поджимая губы в тонкую линию, брови сведены к переносице, образовывая между ними складку.       — Мама, пожалуйста... — нижняя губа девушки трясется от предстоящей истерики и она сильно зажимает ее между зубов.       Сажусь рядом с ней, решаясь разбудить.       — Ким, — я аккуратно тормошу ее за плечо, но та лишь отдергивается, заливаясь слезами пуще прежнего.       Я видел женские слезы, много раз. Печаль, счастье, возбуждение: все это порождало влагу на их лицах, но Ким... Что-то рушится внутри меня, при виде слезливого лица девушки. Это не такое сильное чувство, но оно отдается в груди глухим ударом. Я хочу видеть ее такой... сломленной. Но я хочу, чтобы она захлебывалась в слезах отчаянья именно от моих рук. Странное желание, которое ничем не глушится, но Кимберли нужно успокоить, пока она не начала задыхаться.       — Ким, проснись, — снова дергаю ее, а потом решаюсь склониться лицом к лицу.       — Нет! Нет! НЕТ! — девушка распахивает заплаканные глаза, садясь в кровати.       Она судорожно глотает воздух, обнимая себя за плечи. Ее ногти впиваются и царапают бледную кожу на предплечьях, слезы не утихают, а всхлипы становятся громче. Ким кашляет от переизбытка кислорода в легких, но продолжает прерывисто дышать.       — Тише, тише. Все в порядке, успокойся, — я глажу ее по спине, пытаясь утешить, но та лишь молча роняет голову на колени, не желая настраивать зрительный контакт.       — Кошмар? — Ким кивает головой, продолжая прятаться от меня. — Тебе снилась мама? Кажется она перестает дышать после моего вопроса.       — Как ты... — дрожащий голос, а потом ее напуганные глаза встречаются с моими.       — Ты разговаривала во сне.       Девушка снова отводит взгляд, смотря куда-то в темноту.       — Да, — кратко заключает она.       — И часто тебе такое снится? — Ким не отвечает. Тогда я решаю спросить о другом: — Как давно ее похитили?       — Ты можешь просто помолчать? — срывается она.       Мои пальцы продолжают водить по ее спине, но Ким по какой-то причине не отталкивает меня. Девушка снова переводит на меня свой, уже спокойный, взгляд.       Единственное, что заставляет так снисходительно относиться к ней — эти темно-зеленые глаза. Я словно смотрю в чащу леса, такую манящую, но пугающую одновременно. Мне хочется утонуть в них, но я запрещаю себе это. Нужно завершить начатое.       На мое удивление, Ким встает на коленях и пододвигается ко мне ближе, возвышаясь на пару сантиметров. Ее ладони скользят по моей шее, заводятся назад и пальцы закапываются в коротких волосах на затылке. Снова это странное воздействие, которое я не хочу прекращать. Она склоняется ко мне, волосы щекочут лицо, а потом я чувствую карамельно-металлический привкус на своих губах, пока в легких оседает запах апельсина и корицы. Кимберли поцеловала меня. Сама.       Через секунду девушка разрывает контакт, и смотрит на меня с неким испугом, или это что-то иное. Женская грудь высоко вздымается и опускается. От Ким до сих пор пахнет алкоголем, перебивая ее настоящий запах. Она не осмысливает свои поступки, но моему стояку, который болезненно упирается в ткань плотных джинс, насрать.       — Я все еще пьяная и надеюсь, что завтра я забуду про этот блядский поцелуй, — неуверенно мямлит она.       Кимберли пытается отодвинуться, но я хватаю ее за талию, валю на кровать и целую. Хотя целую — мягко сказано. Я впиваюсь в ее губы с такой жадностью и похотью, что сам ненароком теряюсь в моменте. Мой язык врывается в ее рот, исследует его, а Ким лишь поддается и тает подо мной.       Рука тянется к ее груди. Под футболкой ничего нет и я ощущаю ее твердые соски под тканью. Сжимаю грудь, от чего девушка стонет в рот.        Черт, если Кимберли не остановит меня, то я точно трахну ее.        Я завожу руку под футболку, чувствуя ее тело. Пальцы скользят вверх, пока не натыкаются на мягкую грудь. Она меньше чем у Анны, но надо отдавать отчет в том, что Ким сама по себе миниатюрная, не считая ее мышц и пресса. Большим и указательным пальцами я обхватываю возбужденный сосок и сжимаю его. Девушка выгибается, подавляя стон.       Я пытаюсь задрать футболку, но дрожащие руки останавливают меня. Глаза давно привыкли к темноте, и я могу разглядеть лицо Ким, на котором играет желание. Она хочет меня ни чуть не меньше, чем я ее, но что-то нам не дает этого сделать.       — Просто останови меня, и я уберу руку, — голос тихий, чтобы не спугнуть ее, но вместо ответа она втягивает живот и кивает. — Слова, Кимберли. Говори со мной.       — Я не хочу, чтобы ты останавливался, — шепчет она, и мне сносит все границы в голове.       Губы начинают покрывать поцелуями ее шею, а пальцы обводят грудь, специально задевая соски, тем самым дразня ее. Она ерзает подо мной, хнычет и шумно втягивает воздух.       — Только не снимай футболку или не поворачивай меня к себе спиной, — просит Ким дрожащим голосом.       Горячим языком я провожу от ее ключиц до подбородка, а потом кусаю нежную кожу на шее, от чего та скулит, переводит руки на мои плечи и сжимает их.       Твою мать, я хочу увидеть ее голой перед собой. Хочу чтобы она извивалась и кричала от моих ласк. Сука, я не способен это вытерпеть, мой разум, как и тело, требует ее целиком и полностью. Мне нужен максимум от нее.       Я спускаюсь ниже, настолько ниже, что голова пристраивается между ее ног. Поддеваю пальцами резинку ее шорт, смотря на ту. Ким отводит взгляд, хмурясь от большого внимания с моей стороны, но она дает согласие. Мне не предоставляет труда стянуть с нее шорты и черт, я хочу вылизать каждый сантиметр ее тела.       — Кимми, да ты вся мокрая, — мурлычу я, и бедра девушки дергаются. — Разрешишь? — приспускаю ее намокшие трусики, слыша сорвавшийся писк с уст Кимберли.       — Просто заткнись и делай то, что начал. — горит она от смущения.       Снимаю с нее нижнее белье, швыряя его на пол в сторону к шортам. Я действую медленно, припадаю губами к ее клитору и целую его. Ким шумно дышит, пытаясь сдержать стоны. Я подключаю язык, широко проводя от входа к клитору. Вверх-вниз, вверх-вниз. Кимберли перестает сдерживаться, начиная стонать, и каждое мое движение языком и губами разрушает ее все сильнее, а стоны вырываются все чаще и громче.       — Кристиан... — стонет она мое имя, —Кристиан, прошу.       — Чего ты просишь, Кимберли? — я смотрю на нее исподлобья и она задыхается от моего взгляда.       — Мне нужно больше. — Ким сжимает в руках простынь.       Я ввожу в нее палец, а Ким отвечает мне стоном. Сгибаю его внутри девушки, начиная двигаться в ней.       — Так? —движения ускоряются, — Или же так? — снова прикасаюсь губами к набухшему клитору, посасывая его и добавляя второй палец.       Громкий стон.       — Да, именно так! — ее ноги подрагивают, а руки ложатся на мою голову, надавливая на нее.       Кимберли сжимает мои пальцы внутри себя. Стоны и пошлые звуки заполонили комнату.       Сука, вместо своих пальцев я представляю внутри нее свой член, который жутко пульсирует в штанах, прося высвободиться.       Темп ускоряется, а мои губы целуют внутреннюю часть ее бедер, иногда оставляя багровые засосы и укусы.       — Кристиан, я... Черт! — ругается девушка, сбивая свое дыхание на нет.       — Вот так, умница. Кончай на мои пальцы, давай, — требую я хриплым, от возбуждения, голосом.       Кимберли отбрасывает руки в стороны, доходя до своего пика с протяжным стоном, а потом она прикрывает рот ладонями, тяжело дыша через нос. Тонкие ноги дрожат, пальцы подогнуты, волосы прилипли к ее лбу и я смахиваю их назад. Она такая красивая и слабая.       Сейчас я бы мог с легкостью задушить ее, и она подумает, что это часть всего того, что произошло между нами минутами ранее. Но желание трахнуть ее, перекрывает желание убить.       Я привстаю на коленях, убираю руки с ее рта и впиваюсь в пухлые губы. Бедрами толкаюсь в сторону девушки, чтобы показать ей свое возбуждение, но она вздрагивает и пытается сомкнуть колени.       — Ты будешь жалеть об этом утром, — предупреждаю я, смотря на ее блестящие глаза.       — Это будет утром. Советую тебе уйти до того, как я проснусь.       Уголки моих губ приподнимаются в легкой ухмылке и я целую ее в лоб, желая спокойной ночи таким образом.       Теперь я знаю про твой рычаг, Кимберли Франкс.