«На игле»

Глава 3

00:27. Пришло уведомление на телефон. Сыр косичка: 'Я еду к тебе. Поэтому, если не спишь, жди.' Я прочитала сообщение, но ничего не ответила. Зачем? Дакто его знает, он всегда делает то, что хочет. Никогда не могла понять, что унего на уме. Через полчаса услышала, что подъехал мотоцикл. Я вышла иоткрыла дверь. Я хотела спросить, зачем он приехал, но когда открыла рот, он просто с ходу начал целовать меня. Псих. Так вот зачем он приехал, закончитьто, что хотел сделать днем. Я оттолкнула его и отошла к лестнице. – Ран! – Юми. – Уезжай. Вам ведь запретили видеться с нами. – Да мне похуй. Я хочу последний раз побыть с тобой. – Ран! Он уже шел ко мне. Развернувшись, я быстро рванула в свою комнату. Но он успел догнать меня и, уже схватив меня, затолкал в комнату. Он повалил меня на кровать. Взяв мои руки, завел их за мою голову и крепко держал, а своими бедрами давил на мой таз. Мы бешено смотрели друг на друга и сбивчиво дышали. – Я, блять, Юми, устал за тобой бегать, так еще и ебанных четыре года не увижу. Он не дал мне ответить и впился в мои губы. Мои руки были напряжены, но остальное тело расслабленно. И я, и он — мы оба этого хотели, номое сопротивление все портило. Я прикусила его нижнюю губу. – Успокойся. – Не могу.., - он отпустил мои руки, а свои положил намою талию, – Ты, чертовка, так внезапно влезла сначала в мои мысли, а потом и сердце.. Сука, как же я ебал это все в рот. Но я не могу отказаться от этого. И от тебя тоже. – Когда что-то получаешь, нужно потерять. Ран, я уверена, ты найдешь другую за это время. – Нет. – С чего такая уверенность? – Потому что я так хочу. Его руки залезли под мою футболку и стягивали вверх. Я схватилась за его руки. Он остановился и достал из кармана бархатную коробку. Достав цепочку с кольцом, Ран притянул меня к себе и надел ее на мою шею. – Прощальный подарок. – Не стоило.. Но спасибо. Он лег на бок и смотрел на меня. Я смотрела на кольцо и увидела, что внутри было его имя и фамилия. Дурак. Я легла рядом с ним и погрузилась в сон. Все равно больше не увидимся. Утром я уже проснулась одна. Я посмотрела на время, 10:34, скоро должна приехать Кимико, ведь мы с ней теперь будем жить. Приехала она ровно к одиннадцати. Ее глаза были опухшими. Наверное, ей было трудно это все принять и вот так расстаться со своим любимым. Мне не понять этого, я ведь даже не плакала, когда умерли родители. А я вообще когда-то плакала? Даже когда меня избивали.. Ни слезинки не выпало. Хотя, что еще можно ожидать, когда тебя воспитывал убийца, ведь чувства — это излишки для обычных людей, для таких, как мы, они помеха. Мы убрали дом и обустроили его под себя. Закончили мы поздно вечером, поэтому разошлись по комнатам и легли спать. Но сон не шел. В голове перемешались мысли. Сев на край кровати, в ушах начало звенеть от мыслей. Слишком много чего вылилось за этот месяц. Их ситуация с Кимико, эти разборки с группировками, которые в какой-то момент переросли не в обычные «игры детей с шилом в жопе», а в целую опасную группировку якудз.. И последнее сильно пугало. Так сильно, что кишки внутри переворачивались и лезли наружу через глотку ото сознания, что это больше не игры. Ком в горле распирал, и слезы начали идти. Хотелось забиться в угол и реветь, чтобы никто не трогал, как в клишированных любовных фильмах, когда девушка узнает об измене парня и сначала забивается в истерику, а потом в состоянии аффекта крушит весь дом в порыве агрессии и смеется как сумасшедшая. Да, это действительно начало сводить ее. Она даже не может рассказать о своих мыслях кому-то, ведь единственное, кто у нее есть, — это Кимико, но и у той бедолаги тоже жизнь пошла черной полосой. «А если бы мы с ней не общались? Это ведь все из-за меня.. Я виновата, это все я… Лучше бы меня тогда изнасиловали, а не ее. Да, тогда бы все было хорошо». Все, о чем я могла думать. Ведь это моя вина. И ничья более. Если бы меня не было.. Если бы меня не существовало.. Да, всем бы было хорошо. И Коконою бы не пришлось сомной возиться, и Кимико бы не прожила такой ужас. Но уже поздно. Ведь если меня не станет, им будет хуже, и я опять буду в этом виновата. Всегда и во всем — буду виновата только лишь Я. И это стало началом спускового крючка русской рулетки, ведь никогда не узнаешь, когда он выстрелит, и лишь судорожно трясясь в страхе будешь молиться, чтобы там и вовсе не было пули. Сидев на кровати и смотрев в одну точку, в комнату начали прокрадываться лучи солнца. «Черт, сколько вообще я не спала сегодня.. Мне же еще на учебу ехать». И отбросив эти мысли, я ушла собираться. Голова разрывалась от мыслей и сильно болела. Единственное, что отвлекало ее от мыслей, — это вечное столпотворение людей в доме, но сейчас… Сейчас слишком пусто и тихо, и нетолько в доме, но и в ее сердце и голове. Лишь маниакальные мысли о том, что она виновата и что ей нужно умереть, всплывали в ее голове, но увидев Кимико, что сама не лучше выглядела, она отбрасывала эти мысли, ведь жертвовать собой — она уже привыкла. Быть удобной, прелестной, нужной и значимой — вот ее удел. Не иметь собственного «Я» — вот она, Юми Хаджиме, а точнее, Фролова Юмике Олеговна. Перед тем как переехать в Японию, она знатно потрепала нервы со сменой фамилии и имени, но в итоге это получилось сделать, и теперь она — Хаджиме Юми. И оно того стоило, ведь отец ее далеко был известен не в самых хороших деяниях за его жизнь. Известный мафиозник своего поколения, который был прославлен не только в России, но и во всех азиатских странах. Одно его упоминание уже вызывало страх, поэтому он скрыл от всех, что у него есть жена и ребенок, ведь он любил их. – Эй, Юмиии, - подруга махала рукой перед ее лицом, – Алооо. – А? - я глупо хлопала глазами и смотрела на нее. – Ты чего? Я тебя зову, зову, а ты ноль реакции. Неужели действительно в Хайтани влюбилась? - она слегка улыбнулась. – Фу, боже, да ни в жизни! После этого мы рассмеялись и пошли на пары. Начинался осенний семестр, Кимико только поступила и заканчивала первый курс, а я же переходила на третий. Да, наверное, я благодарна судьбе, что она рядом со мной иэто я переживаю не одна. Иначе бы я сошла с ума в одиночестве. Всеми поглощающее одиночество напоминало наказание матери в детстве, когда та закрывала шестилетнюю девочку в темном, холодном и сыром подвале. Она слушала, как та отчаянно кричит: «Нет, мамочка, мамуля, прости.. Прости, я дура глупая и никчемная, ну мамуля, мамочка, прошу..» и рыдает. Ей нравилось, когда это происходило. Ведь с ней также поступал ее муж. Он сломал ее. Сломал ее психику, и из нежного девственного цветка получилась кровавая, засохшая и опавшая картина. Да, выглядело это эстетична, но рано или поздно это выкинут, ведь кровь все портит. Она хотела воспитать дочь без всяких чувств и страхов. И у нее это вышло. Вышло сломать собственнуюдочь, ее «Я». Теперь она такая же тряпочная кукла, как и ее мать. Отсидев пары, Кимико уехала по своим делам, а я направилась домой. Было противно от людей. Хотелось примчаться домой и спрятаться в своей кровати, чтобы никто не трогал, не смотрел и не говорил со мной. Дом. Пустой. Тик-так. Тик-так. Пустота. Но в самом ли доме? Тик-так. Раздражает. Хочу разбить эти часы. Тик-так. Нельзя. Держи себя в руках. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Да, пусто только в доме, но не внутри меня. Слезы. Холодные и соленые. Опять реву. Почему? Почему? Из-за ситуации с родителями? —Нет. Из-за ситуации со мной в 15 лет?— Нет. Из-за ситуации с Кимико? — Нет. Из-за внезапных чувств ко мне состороны Хайтани? — Нет. Почему? Почему же тогда я плачу? Из-за всего этого разом? — Да. Я лежала на кровати и просто рыдала. Все так разом навалилось, что стало неприятно. Мерзко. Больно в душе. Душа? А есть ли она у меня? Я тварь дрожащая без души, и место уготовлено мне в самом пекле ада. Тик-так. Опять проваливаюсь в самокопание. Но.. Но нужно было все этоосмыслить. (Россия. Осень, год назад) – Госпожа.., - служанка стояла в ужасе. – ВОН! ПОШЛИ ВСЕ ПРОЧЬ!, - кричала я. Я стояла в разгромленной комнате. Зеркала были разбиты, половина вещей валялась, а половина была сломана. Ложь. Это ведь ложь? Нет.Не могли они умереть. Они врут. Матушка и отец живы. Ложь. ЕЙ ВСЕ ВРУТ. И обессилено упав на пол, я ревела. Сидела и ревела как маленькая, а потом смеялась. И так по кругу. Смеялась и плакала, пока это неслилось во едино. Успокоилась она лишь только ближе к ночи. После того дня никто не видел на ее лице каких либо эмоций. А потом она и вовсе уехала из страны. (Япония. Настоящее время. 18:32) Резко вскакивая с кровати, я взяла телефон в руки. Уведомлений нет, дома тихо. Я тут одна. В голову пришла идеальная идея — записаться к психиатру. Иначе до добра это не дойдет. Да, давно было пора это сделать. Сделав глубокий вдох и выдох, я села за компьютер иначала искать специалистов. Не хочу больше так жить. Нет, я не могу большетак жить. Это слишком тяжело. Не настолько сильная, чтобы выдерживать это.

***

После долгих часов поисков мне наконец удалось найти специалиста, который мне был нужен. Лоренцо Жанна — выдающийся врач из Франции, о которой я слышала только положительные отзывы и рекомендации. Я записала её контактные данные и спустилась на кухню, чтобы перекусить и встретить Кимико, которая уже вернулась домой. Я взяла пакеты с продуктами, и мы вместе отправились на кухню. Там мы начали готовить еду. Через пару часов, проведённых в жаркой атмосфере готовки, мы уже сидели за столом, уплетая вкусности. — Ммм, как вкусно! — произнесла Кимико с набитым ртом. — Угу, кстати, — сказала я, проглотив кусочек курицы, — я подумываю записаться к психиатру. Кимико громко сглотнула и уставилась на меня. Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила: — Знаешь, я тоже думала об этом, — её голос дрогнул. — Мне даже бабушка посоветовала хорошего специалиста — Лоренцо Жанну. Она сказала, что это отличный психиатр. Я удивлённо подняла на неё взгляд. Удивительно, что мы обе её нашли. И если бабушка Кимико её посоветовала, то, должно быть, эта женщина действительно была профессионалом в своей области. — Забавно, я тоже думала к ней записаться… — Ха-ха, считай, что как семейный психолог наш будет.  Я кивнула, и дальнейшая трапеза прошла в тишине. Помыв посуду и убрав кухню, мы разошлись по своим комнатам.  «Ну что же, Юми, думай, откуда брать деньги на побег. Есть еще два года у тебя, чтобы можно было и голову твою больную вылечить, и деньги накопить на побег.» Говорила сама себе в мыслях. Я боялась, что в доме могла быть прослушка, ведь гарантий на то, что они так спокойно уехали и оставили нас в «покое» - абсолютно нет. Я плохо их всех знала, и гарантировать самой себе ничего нельзя было. Даже то, что вне дома за нами могли следить. Абсолютно нет доверия к этим людям. Как и к брату. Все они там на голову больные и будущие убийцы… Хотя есть, конечно, кто нормальный, но это лишь по характеру и чести перед самим собой, но умом они явно тронуты. Нет ни одного здравомыслящего человека, который добровольно будет таким заниматься.  Нет, ну действительно, кто в здравом уме пойдет за такими людьми? Правильно – психопаты и люди без какой-либо морали и чести. Стервятники. Им бы всем голову вылечить, да и хуйней не страдать. Хотя.. Не мне это им говорить. Они уже отмотали сроки. Слишком поздно спасать то, что уже не спасти. Да и плевать. Меня уже дела их не должны волновать. Главное для меня сейчас – это накопить денег, пройти курс лечения и бежать. Неважно куда. Главное далеко, чтобы не нашли, если вдруг захотят. Прошел месяц. Кимико и Юми активно ходили к психотерапевту, лечились и пили назначенные лекарства. Кимико перешла на второй курс, а Юми — на третий. «Два года» — эхом разносились мысли Юми. «Два чертовых года». Это всё, о чем она думала, когда оставалась одна и смотрела в одну точку, чтобы разгрузить свои мысли и, как она говорила, «прийти в себя». Так она делала редко, но порой это пугало Кимико, ведь в такие моменты Юми будто бы была далеко отсюда. Она не слышала, как та могла вернуться домой. Ни на что не реагирует и выглядит как статуя. Взгляд пустой, как у мертвеца, ресницы и глаза вообще никак не шевелятся, лишь нос слегка дергается, когда она выдыхает.

***

«Тяжёлая форма депрессии — это серьёзное психическое заболевание, которое может значительно ухудшить качество жизни человека. Она характеризуется длительным снижением настроения, потерей интереса к занятиям, которые раньше приносили радость, упадком сил и повышенной утомляемостью. Одним из основных признаков тяжёлой депрессии является постоянное чувство тоски, грусти и безысходности. Человек может потерять интерес к жизни, снизить самооценку и испытывать чувство вины. В таком состоянии трудно принимать решения, возникают проблемы с концентрацией внимания и памятью. Физические проявления тяжёлой депрессии могут включать нарушения сна (бессонницу или повышенную сонливость), изменения аппетита (потерю или увеличение веса), боли и неприятные ощущения в теле, а также снижение сексуального влечения. Эмоциональные проявления тяжёлой депрессии могут выражаться в чувстве пустоты, беспомощности и отчаяния. Человек может испытывать трудности в общении с окружающими, избегать социальных контактов и даже задумываться о самоубийстве. Тяжёлая депрессия требует профессиональной помощи психиатра или психотерапевта. Лечение может включать медикаментозную терапию, психотерапию, изменение образа жизни и поддержку близких людей. Важно помнить, что тяжёлая депрессия — это временное состояние, и с помощью правильного лечения и поддержки можно вернуться к полноценной жизни.» Вот что получил Хайтани Ран в сообщении от Лоренцо. Да, этот мудак следит за каждым шагом Юми и Кимико, но нет, как он сам себе говорит, «это исключительно на их благо, вдруг отголоски прошлого дадут о себе знать». Хотя Коко с ним скандалил, чтобы тот не переходил границы его сестры, и они оба получили пиздов от Майки, но тот продолжил свою слежку. Ему было чертовски срать с высокой многоэтажки на мнения псевдобрата, он ее любит. Это проявление его любви к ней. – Юми, милая моя, что же ты творишь... – сидя в кресле, Хайтани закурил сигарету. – Что же творится в твоей глупой голове? Все равно уже не уйдешь. Но раз так хочешь быть «здоровой», то валяй. Так будет проще сломать тебя опять. – Он сделал затяг и отложил телефон на стол рядом. Он не понимал, зачем все это делать? Нет, он ведь четко и ясно дал понять, она его и ничья больше. Конечно, если хочет, то пусть пока себе гуляет, пускай наслаждается этой жизнью, ведь он знает, она будет в его руках. Она будет его. Он не позволит ей уйти, нет. Никогда больше не даст ей уйти. А если захочет, то убьет ее, но для начала попробует метод с запиранием, а если не поможет, то придется самолично придушить эту тварь.