В танце под луной

      Рассвет залил просторную столовую розовым свечением — отскочил от хрустальных люстр, коснулся чашки в руке Архаэля, догнал движение ножа в ловких пальцах Уилла.       Идиллия.       Я намазывал джем на любимую булочку, поглядывая на Уилла, который читал утренние отчеты с привычно хмурым выражением лица.       — Знаешь, — протянул я с наигранной серьезностью. — Для короля, который контролирует целую страну, ты слишком долго возишься с круассаном.       Архаэль подавился чаем, пытаясь скрыть смешок. Уилл медленно поднял глаза от бумаг, его бровь изогнулась в притворном возмущении.       — Неужели? — в его голосе прозвучали властные нотки, но я видел, как уголки его губ дрогнули в сдерживаемой улыбке. — И как, по-твоему, должен есть круассан уважающий себя король?       — Ну, точно не так церемонно, — я откусил кусок своей булки. — Ты же хищник. Где зверь?       — О, Луна, — простонал Архаэль, пряча улыбку за чашкой. — Он опять дразнит самого опасного альфу в стране.       — Самого опасного? — я картинно закатил глаза. — Который вчера час выбирал галстук под цвет моего жилета?       Уилл отложил бумаги, его глаза опасно сверкнули, но я видел в них искорки веселья.       — Ты играешь с огнем, Волчонок.       — О нет, только не это грозное выражение лица, — я притворно содрогнулся. — Сейчас ты мне что сделаешь? Закажешь новых захватывающих книг в мою коллекцию?       Архаэль уже открыто смеялся, наблюдая за нашей перепалкой. Уилл поднялся из-за стола одним плавным движением, и я ощутил волну его силы — игривую, но все еще впечатляющую.       — Может быть, — промурлыкал он, обходя стол. — Я просто напомню тебе, почему все остальные волки трепещут в моем присутствии?       — М-м-м, — я сделал вид, что задумался. — Потому что ты единственный альфа, который носит смокинг на ежедневной основе?       Он оказался рядом со мной в одно мгновение, его руки уперлись в подлокотники моего стула, заключая меня в ловушку.       — Ты невозможен, — выдохнул он, но его глаза сияли одержимой любовью.       — А ты слишком серьезный для субботнего утра, — я оскалился, показывая клыки — открытый вызов.       — Луна, вы двое, — Архаэль закатил глаза. — Из грозного логова альфы это место превратилось в сцену романтической комедии.       Я вперил в него веселый взгляд.       — Я ухожу, — объявил Архаэль, поднимаясь. — Предпочитаю общество своих книг этому безобразию.       — Трус! — крикнул я ему вслед, прежде чем повернуться к Уиллу. Щеки охватил предательский румянец, и мягкий смех Уилла тут же прокатился по всей комнате. Он отступил, выпуская из своей ловушки.

***

      Я лежал на диване в общей гостиной. На вытянутых к потолку руках держал книгу, внимательно всматриваясь в строчки. Внезапно, пальцы предательски дрогнули и книга с приличного расстояния плюхнулась мне на лицо. В глазах на мгновенье заплясали разноцветные пятна. Нос охватила неприятная боль. Я тут же зашипел.       — Твою ж…       — Следи за языком, — привычный властный ответ донесся с другого конца зала. — Я говорил тебе сесть нормально.       — Что б тебя луна поглотила, — прошептал я, и осторожно коснулся носа. Горячий. Мир перевернулся, когда я принял сидячее положение.       В дверях послышалось копошение в следующее мгновенье Архаэль встретил нас сдержанной улыбкой. Он бросил на меня веселый взгляд, его идеальная осанка прекрасно гармонировала с изящностью движений. Если Уилл был похож на свирепого хищника, то его брат был грациозной ланью. Достаточно коварной ланью.       — Зря ты отказался от моего предложения, — он осторожно распустил свои волосы, позволяя им плавно опутать его плечи и грудь. — Вода сегодня была теплее.       — Но дорога до бассейна — нет, — я поежился, стоило только взглянуть в окно, через которое лился приглушенный свет зимних сумерек. Мой обостренный волчий нюх уловил особую свежесть.       За окном, в медленном танце, кружились первые снежинки. Они были такими большими и пушистыми, словно кто-то наверху решил укрыть мир белоснежным одеялом. Моё сердце замерло, а затем забилось чаще.       Я подался вперёд, прижав ладони к холодному стеклу, чувствуя, как мои глаза на мгновение вспыхнули голубым, отражаясь в оконной глади. Волк внутри заскулил от восторга, и я почувствовал, как по коже пробежали мурашки, а кончики пальцев начало покалывать — первый признак желания обратиться.       И я не сумел ему отказать. Плавная трансформация, и я уже со всех мягких лап несся вперед. Прямиком к парадной двери. Дворецкий учтиво открыл мне ее, игнорируя мое нетерпение.Снег кружил вокруг, словно тысяча падающих звезд. Он оседал на шерсти, залетал в чуть подрагивающие от восторга уши.       Мое тело пружинило. Сильные мышцы с легкостьстью отталкивались от припудренной снегом травы. Я носился, раскрывая пасть в безудержном желании словить крохотные кристаллики льда. Хвост рассекал воздух, сбивая с плавного падения снежные хлопья.       Чистый детский восторг. Когда я последний раз позволял себе по-настоящему искренне подурачиться? Волк в мыслях довольно зарокотал, словно одобрял это танец. Танец, под неусыпным взором мягкой луны, что осторожно выглядывала из-за дымки снежных туч.       Но она была не единственной свидетельницей моих игр. Две пары глаз неотрывно наблюдали за каждым моим прыжком, каждым довольным скулежом, когда в нос залетали влажные хлопья. Свет уличных ламп искрился в серой тьме, щедро одаривая своим сиянием. Я обернулся к братьям, сквозь морозный воздух ощутил их благоговейное спокойствие.       Уилл стоял, облокотившись о стену террасы садового выхода. Его сложенные на груди руки мерно отстукивали лишь ему известный мотив. Он выглядел как грозный хищник, неустанно выслеживающий добычу. Но хищник, облаченный в безграничную любовь.       Я припал к земле, на мгновение ощутив свежесть ночной земли. Широко расставил обе лапы. Снега становилось все больше, мои отпечатки — четче. Я наклонил корпус так, чтобы хвост был выше уровня морды — открытый призыв к игре. Глаза Уилла опасно вспыхнули, губы изогнулись в подобии усмешки. Но он не принял мое предложение поиграть, он даже не шелохнулся, застыл, подобно ледяной статуе.       А вот Архаэль был более сговорчив. Он грациозно спустился с широкой каменной лестницы, его движения напомнили сегодняшний первый снег — плавный и текучий. С изящностью ловких пальцев он стянул плащ, который так прекрасно контрастировал с его серыми глазами.       — Смотрю, кто-то решил не дожидаться ночной пробежки? — его голос был наполнен добродушной насмешкой.       Я игриво тявкнул, пуще прежнего замахал хвостом. «Не мог устоять! Ты же знаешь, как я люблю первый снег!» — он уловил мой мысленный ответ, и оскалился. Его глаза вспыхнули янтарем — признак начавшейся трансформации.       Он сделал вид, что крадется ко мне. Я взвизгнул и, резко развернувшись, бросил в его морду комок снега задними лапами. Мы носились по заснеженному саду как щенки: прыгали, кувыркались, устраивали шуточные погони. Снег летел во все стороны, наши хвосты мелькали среди деревьев, а наш смех-рычание эхом отражался от стен особняка. В какой-то момент Архаэль подкрался и повалил меня в сугроб, я извернулся и укусил его за ухо — несильно, по-дружески.       «Эй, полегче!» — он отпрыгнул, отряхиваясь. — «Уилл меня убьет, если я помну его драгоценную пару».       «Твой брат знает, что я не фарфоровый», — фыркнул я, выбираясь из сугроба. Мой белый мех был усыпан снежинками, делая меня похожим на настоящее зимнее видение.       А затем я плавно обернулся в человеческую ипостась.Тело вмиг охватил колкий мороз, а снежинки, оседающие на разгоряченную кожу тут же таяли. Мне нравилось это место, этот густой снег, который сыпал и сыпал, ограничивая видимость, попадая за шиворот, залетая в рот при каждом моём вдохе.       Я набрал снег в горсти и стал сжимать. Это причиняло режущую боль ладоням. Передо мной темнело замёрзшее озеро. Подул ветерок, и белые хлопья вонзились в зажмуренные глаза, коснулись губ, и я поспешил слизать оставшуюся после снежинок влагу. Под ногами хрустел снег, вызывая приятные эмоции на лице.       Внезапно я ахнул. Мне в бок прилетел комок снега.       — Архаэль!       Он сгрёб целую охапку снега и высыпал мне прямо на голову, весело улыбаясь.       — Да, дружок? И что же ты мне сделаешь?       Я оскалился и чуть удлинил клыки, стряхивая снежинки, попавшие за воротник. По шее потекли капли талой воды, заставившие скривиться. Архаэль успел слепить новый комок и, замахнувшись, приготовился атаковать.       Откуда-то из-за мой спины прилетел белый комок. Он попал точно в цель — в самое сердце Архаэля.       Внезапно мой чуткий нос уловил его запах — можжевельник. Я обернулся и замер. На краю заснеженного сада стоял он — Уилл. Как всегда, выглядел безупречно даже посреди зимней ночи — в черном пальто, с небрежно растрепанными темными волосами, его зеленые глаза светились тем особым хищным блеском, от которого мое сердце начинало биться чаще.       — Так вот почему сегодня снег повалил, — я оскалился, складывая руки на груди. — Его Величество решил поиграть.       — Я защищаю тебя, — усмехнулся он, засунув руки в карманы. — Похоже ты нуждаешься в помощи.       Снег хрустел под его шагами, когда он приблизился. Его движения были плавными, хищными. Я знал этот взгляд — так он смотрел, когда собирался что-то предпринять. Позади я услышал копошение. Уилл изумленно выгнул бровь. Я обернулся — Архаэль держал в руке достаточно… крупный ком снега. Его улыбка чуть дрогнула.       — Брат, надеюсь, ты не уволишь меня, как только это чудо коснется тебя, — я ощущал его шутливую неуверенность.       — Я подумаю, — протянул он с той особой интонацией, от которой у меня мурашки бежали по спине.       Прежде чем я успел среагировать, Уилл наклонился и зачерпнул горсть снега. Я отпрыгнул, но снежок все равно задел мой бок.       — Ты сказал, что на моей стороне! — я возмущенно фыркнул, стряхивая снег.       — Не говорил.       Я приметил уже успевший застыть на земле снег и резко, насколько позволили мои тапочки, под определенным углом пнул по нему, и окатил Уилла небольшой белой волной.       — Ах так? — мягко рассмеялся он, стряхивая снег с пальто. — Война объявлена, Волчонок.       Следующие минуты превратились в безумную игру — я носился вокруг них, то уворачиваясь от снежков, то атакуя сам, пока Архаэль хохотал, наблюдая за нами. Уилл двигался с той же грацией, что и в волчьей форме — быстро, точно, каждое движение наполнено силой.       Спустя несколько долгих минут, я запаханный навалился на плечо Архаэля.       — Все, я пас, — я показал Уиллу раскрытую ладонь, он тут же остановился, принимая свой привычный беспечный вид. — Ты чертовски быстрый. Вымотал меня, жуть.       — Я старался, — снег на его пальто постепенно таял, оставляя блестящие в лунном свете капли.       — Знаешь, — Архаэль заговорщески толкнул меня в плечо. — Давно не видел, чтобы наш грозный альфа так веселился.       — А я в принципе не видел, — тело охватил легкий холод. Я поежился. Тапочки совсем намокли, тонкая кофта, к слову, тоже неприятно липла к телу, очерчивая рельеф. Мой волк мягко прибился к коже, пытаясь согреть.

***

      — Скоро Ночь Новой Луны, — мягкий голос Уилла вырвал меня из мыслей. Я встрепенулся, и тут же подхватил лопаточку, чтобы перемешать жижу в сотейнике. Кухня наполнилась ароматом темного шоколада с молоком. И, кажется, сейчас я ощутил отчетливые нотки горелости.       Ну вот опять.       — Чего? — я обернулся к Уиллу. Как и всегда его идеально выглаженный костюм, величественная осанка и без эмоциональное выражение лица. Он осторожно принюхался, его брови чуть сместились на переносице. Да, я точно спалил шоколад. — А, да? Уже?       — Мы с братом ее особо… не праздновали, — я ощутил как он встал за спиной. Жар его тела вызвал мурашки, заставляя поежиться. — Что насчет тебя?       Я выключил плиту, и с нескрываемым раздражение поставил посуду с испорченным напитком в раковину. Грудь неприятно царапнула злость, и я непроизвольно сжал ладони в кулак.       — Праздновал, — мой голос приобрел хрипотцу. — Правда, зачастую в одиночестве, у отца к празднику всегда появлялось больше дел, — я пожал плечами, наблюдая как мерно вздымается грудь Уилла. Его спокойствие плавно перетекло ко мне. — Мне нравилась большая елка в том доме. Украшать ее, конечно же, мне не позволяли, но это не отнимало той… — я задумался, облизав пересохшие губы. — Теплоты и домашнего уюта, которые она вызывала. Особенно свет ее мягких огней.       — Я тебя понял, — он достал свой телефон. Его длинные пальцы мягко касались гладкой поверхности. Спокойный взгляд приобрел жуткую серость в свете экрана.       — И что же? — я запрыгнул на кухонный стол и свесил ноги, болтая ими.       — Я все устрою, дорогой, — он убрал телефон и отточеным движением поправил галстук. Его губы расплылись в довольном оскале. — Будет тебе и елка, и праздник.       — Интрига, — я наигранно присвистнул. Уилл подошел совсем вплотную. Я ощутил его дорогой парфюм, услышал каждый удар сердца. На секунду мне показалось, что мое сердце синхронизировалось с его. Зеленые глаза осматривали каждый дюйм моего лица. Он словно наслаждался этим. Мои пальцы с силой сжали холодное мраморное покрытие стола, когда он коснулся моих волос. Мягко перебирал пряди. А я смотрел на него и в который раз убеждался— все, что мы пережили, каждое событие, каждое слово, каждую эмоцию, все это привело в момент «здесь и сейчас». Мы оба изменились.       — Я балдею от твоих волос, — промурлыкал он, мягко перебирая каждую прядь. — Это точной твой цвет.       — Тоже так думаю, — я усмехнулся. — У Лунного Волка определено есть вкус, — я зажмурился, стоило пальцам Уилла промассировать мою макушку. Приятная дрожь прокатилась по плечам.       — Мой ручной Волчонок, — он довольно оскалился, заметив мою реакцию на прикосновения.       — Чтоб тебя затмение поглотило, — я встрепенулся, и несильно оттолкнул его. Слез с столешницы и подскочил к раковине, усердно делая занятой вид. Улыбка так и не сползла с моего лица.

***

            Гостиная особняка наполнилась ароматом хвои и корицы. Огромная ель, достающая почти до потолка, величественно возвышалась у панорамного окна, за которым кружился мягкий снег. Классическая музыка тихо играла из старинного граммофона, создавая уютную атмосферу. Архаэль постарался.       Я укрыл кожаные диваны небольшими красными пледами, после чего в каждый угол размесил клетчатые декоративные подушки. Их зеленый цвет, по моему мнению, идеально сочетался с пледами.       Архаэль обвил мраморные колонны небольшими гирляндами, имитирующими лунный свет. Я не сумел сдержать внутренний трепет. Эта спокойная атмосфера, дающая сладкий привкус праздника, теплом укрыла сердце.       — Чего лыбишься, дружок? Не нравится? — Арзаэль задумчиво коснулся подбородка и поравнялся со мной — достаточное расстояние, чтобы оценить своих рук дело. — Да неплохо, вроде бы….              — Все замечательно, Архи, — я хлопнул его по плечу. — Идем. Теперь елка.       Он вручил мне в руки хрустальные шары, которые при правильном освещении показывают фазы луны — их я разместил на среднем «ярусе» ели. Колючие иголки неприятно касались кончиков пальцев. Мои брови непроизвольно дергались при каждом «уколе».       — Со всеми этими… событиями, — я тут же посмотрел на Архаэля, который помогал развешивать шары с противоположной стороны. Пушистые ветви скрывали часть его лица, но я все равно сумел уловить в его дрогнувших плечах внутреннюю борьбу. — Я совершенно позабыл извиниться перед тобой, — его пальцы ловко подцепили очередной хрустальный шар. Ель затрепетала под его натиском.       — Ты не должен…— я перестал дышать, рука замерла в миллиметре от иголок.       — Нет, должен, — он мягко улыбнулся мне и вновь укрылся за елью. — В ту ночь… — его голос стал непривычно тихим, без свойственной ему легкости. — Ничего, что было сказано мной, я не имел ввиду. Абсолютно ничего. Я просто… — он осторожно провел по своим длинным волосам. — Пытался преподать тебе урок? — усмехнулся, словно осознал всю абсурдность своих слов.       — О, и ты преподал мне его, будь уверен, — я попытался улыбнуться, разрядить этот увядающий разговор. Архаэль не впечатлился. — Теперь я действительно буду думать перед тем, как предавать доверие близких мне оборотней, — я нацепил очередной шар. — Ой, то есть, не в плане, что я постоянно всех предаю, я имею ввиду, что       — Я понял, дружок, — он прошел к дивану и открыл новую бархатную коробочку. — Теперь давай добавим их.       Он передал мне шкатулку с серебряными фигурками волков в разных позах. Они переливались в свете гирлянд.       — Знаешь, я обещал себе, что всегда буду рядом, буду заботится о тебе как о младшем брате, — он горько усмехнулся. — А на деле позволил напускному равнодушию и гордости взять верх. Мне с самого начала не понравилась эта смена… тактики, но я проглотил свои чувства.       Я ощутил предательский ком в горле. Его взгляд, его слова в то утро…       — Ты даже не смотрел на меня последние дни, — тихо отозвался я. — Это было словно…. Кошмар наяву.       — Каждый раз, когда я видел боль в твоих глазах, мне хотелось выть от осознания собственной ошибки, — его голос дрогнул. — Прости меня. Ты действительно стал моим другом, моим младшим братом. И я облажался. По полной.       Я приблизился к нему и уткнулся куда-то в грудь. Осторожные руки сомкнулись на моей спине. Я позволил себе расслабиться в его объятиях. Мягкие. Теплые. Успокаивающие. От него пахло теплой мятой и зеленым чаем. Я ощутил как рушатся последние стены между нами.       — Обещаю, что больше никогда не отрекусь от своих чувств. Я всегда буду на твоей стороне. Всегда буду братом.       Я медленно улыбнулся, осторожно освобождаясь от его объятий.       — Даже если я разобью сердце твоему брату?       Архаэль притворно скривился.       — Во-первых, ты уже разбил. И не раз, — он мягко улыбнулся. — Но да, даже тогда. Семья — это навсегда.       Снег за окном продолжал падать, укрывая мир белым покрывалом. А мы стояли в теплом зале, заново обретая ту связь, которую чуть не разрушила глупая гордость. И я знал — что бы ни случилось дальше, у меня теперь действительно есть брат.       Мы вернулись к украшению елки. На нижних ветвях я повесил шишки, покрытые светящимися рунами. В хаотичном порядке нацепил свечи в форме волчьих клыков.       — Ну, надеюсь, мой брат оценит, — Архаэль вновь принялся копаться в коробках.       — Главное, чтобы нам нравилось, — я обошел огромную ель, проверяя ее на наличие «дыр» без украшений.       — Теперь верхушка, дружок, — Архаэль осторожно вложил мне в руку большую хрустальную луну. Ее холодная гладкая поверхность могла в любой момент соскользнуть с рук. Я крепче сжал ее — достаточно, чтобы осторожно балансировать на стремянке.       Забравшись на самый верх, я потянулся к макушке ели. Аккуратно направив корпус вперёд, а руку наверх, постарался остановить дыхание. Вот луна коснулась верхушки, и я лёгким движением повесил украшение. Где-то внизу послышался выдох облегчения.       — Теперь точно все. Мы молодцы, — игривый хлопок в ладоши, и широкая улыбка появилась на моем лице. Гостиная особняка преобразилась на глазах, наполняясь праздничной магией. Массивные деревянные панели стен отражали теплый свет множества свечей, старинные подсвечники бросали причудливые тени на потолок, а в огромном камине потрескивали поленья, наполняя воздух ароматом горящей древесины. Пушистые ветви источали свежий хвойный аромат, смешивающийся с запахом корицы и имбирного печенья, которое пеклось на кухне. Гирлянды мерцали, создавая иллюзию падающих звезд.       — Архаэль, лови! — крикнул ему вниз, расправил спину, и оттолкнулся. Мир завертелся калейдоскопом — мелькнули огни гирлянд, зеленые ветки, блеск игрушек. Сердце пропустило удар, и я почувствовал, как стремянка ушла из-под ног.       Секунда, и я оказался в кольце сильных рук. Архаэль поймал меня с такой легкостью, словно я ничего не весил, прижав к своей груди. Но затем я ощутил теплый запах можжевельника и мускуса.       Это точно не Архаэль.       — Буйный Волчонок, — прошептал Уилл, уткнувшись носом в мои волосы. — Ты мог пострадать.       — Но не пострадал, — выдохнул я, все еще чувствуя, как колотится сердце. — Ты же поймал меня.       — Я всегда поймаю тебя, — его голос стал ниже, глубже. — Но предпочел бы, чтобы ты был осторожнее.        Я чувствовал, как его пальцы чуть сильнее сжались, будто удостоверяясь, что я действительно в безопасности.       — Все… опусти меня, — я слишком резко выбрался из его объятий, и отошел на несколько шагов. Архаэль довольно заулыбался, заставляя мое сердце вспыхнуть пламенем смущения. Я вперил взгляд в пол. Как неловко, Луна возьми…       — Вы прекрасно справились, — Уилл плавно обошел елку. Его цепкий взор выхватил каждое украшение на стене, каждую лампочку гирлянды. На лице застыла гримаса благоговейного удовлетворения. — Каждое украшение на своем месте, идеальный баланс света и тени.       — Замечательно, что ты одобрил, — я облокотился о стену, скрестил руки на груди. Ощутил, как клыки удлинились.       Глаза Уилла опасно сузились, но я заметил, как в их глубине мелькнуло веселье.       — Кто-то сегодня нарывается на неприятности.       — Я, пожалуй, пойду, — Архаэль поспешно поднялся, прекрасно зная, к чему ведут такие наши перепалки.       — Не-не, Архаэль, не смей бросать меня, — прошипел я ему вслед, но он уже скрылся за дверью.       — Итак, — Уилл медленно двинулся ко мне, его движения напоминали крадущегося хищника. — Мой Волчонок решил показать характер?       — Твой Волчонок? — я фыркнул, отступая к елке. — Я к тому, что прекрасно могу украсить елку и без твоего надзора и одобрения.       — О, я вижу, — он окинул взглядом комнату. — И даже более чем способен. Вопрос в том, зачем так откровенно провоцировать своего альфу?       — Своего альфу? — я изогнул бровь, чувствуя, как адреналин бежит по венам. — Может, мне нравится видеть, как ты теряешь свой безупречный контроль?       Его глаза потемнели, а по комнате прокатилась волна его силы.       — Опасная игра, волчонок.       — Мне нравится видеть, как трещит твоя идеальная маска властного альфы. Упиваюсь этим.       В следующее мгновение я оказался прижатым к стене, его руки по обе стороны от моей головы создавали клетку.       — Ты играешь с огнем, — его голос стал хриплым.       — Я играю с волком. И, кажется, довольно успешно, — я оскалился, стоило только услышать его тихое рычание. — Стоит чуть-чуть надавить на твое чувство контроля…       Его губы оказались в миллиметре от моих. Его взгляд смягчился, хотя властность никуда не делась.       — Иногда я задаюсь вопросом, не слишком ли много свободы тебе позволяю.       — Попробуй дать мне меньше, — я прикусил губу. — Я стану еще невыносимее.       — Куда уж больше, — выдохнул он наконец, сокращая последнее расстояние между нами.       За окном продолжал падать снег, елка мерцала огнями, а воздух искрился от напряжения между нами. И пусть я играл с огнем, дразня своего «властного короля», — это был именно тот огонь, который согревал мою душу и заставлял сердце биться чаще.       В конце концов, что может быть веселее, чем заставлять самого могущественного альфу терять контроль? Особенно когда знаешь, что под маской строгости скрывается безграничная любовь.