Мудрость обнимающая лотос

      Да, я знала, что это было лишь началом противостояния с молодым господином Цзинь. Нашедший себе место, поднявшийся выше меня, он жаждал указать мне мое. Я знала, это будет долгая, изнурительная партия. Партия, в которой я сделаю все, чтобы защитить свою семью. Но мы не отражения, как он отчаянно думал, мы — противоположности. И все же, даже ему пришлось на время отступить… Как гром разнеслась весть о готовящейся свадьбе. В Пристани Лотоса день и ночь трудились над огромным павильоном, что вместит в себя всех гостей. Цзян Чэн в очередной раз превзошел сам себя — здание Павильона, которое теперь будет служить местом для праздников и принятия важных гостей, раскинулось совсем рядом с поместьем. Два крыла, в одном из которых располагалось шесть роскошных, гостевых покоев, где вид открывался на самые красивые озера лотосов. В другом крыле – искусственный садик с журчащими фотначиками, крытыми беседками, и открытой площадкой для танцовщиц и музыкантов, что могут играть и танцевать дни напролет, услаждая слух гостей. Все в этом Павильоне — от самой малой складки роскошной драпировки, до смого последнего штриха на ширме должно было показать сколь могущественен клан Цзян. И как высоко здесь ценят красоту. Все было продумано — роскошь, достойная нашего положения, однако, не стремилась затмить убранство Башни Золотого Карпа. Мы прекрасно знали свое место. Мы – жемчужина не венце нашего Верховного Заклинателя, не крупнее, но и не мельче прочих. Мы – Цзян. Мы не пускаем пыль в глаза, но гордо вскидываем голову – перед испытаниями мира ли, перед сильными этого мира. Для нас всё это едино. Гости… у меня рябило в глазах от конвертов, с приглашениями, что разлетались по нашему миру. Цзян Чэн убедил меня — не откажется никто, и, как уже бывало он оказался прав. Многие стремились попасть на свадьбу двух родственных душ: погреться в лучах, и кто знает, может быть приглядеть хорошую партию своим детям, заключить новые союзы. Наш мир гудел, как встревоженный улей: «Слышал, ты слышал? Господин Цзян женится на госпоже Фэн! Что же происходит-то? Она же… " «Попридержи язык, она достопочтенная госпожа Фэн. Достойная пара главе Цзян. Героиня кампании, а теперь известна своей техникой. Господина Не, слышал, как излечила?» «Да слышал, только ведь…» " И свидетели нашлись — заклинатель и воин, да все Цинхэ только об этом и говорит!» «Какая удача попасть на свадьбу к двум родственным душам! А, фуцзюнь, ты ее видел, какая она?» «Ох, фучжэнь, видел. Такие женщины рождаются не каждый век.» " Ну скажи, красивая?» «Очень. Только не как ты. Она скорее как клинок. Опасная очень. Все же из рода воинов, не только заклинателей.» «А делами занимается? " «Да наверное, говорят о ней только хорошее «. «Мне так жаль ее было, ну, когда…» «Да, у вас, женщин, мягкое сердце». «Как знать, может нашей А-Ни там приглядим достойного мужа, говорят, будут все кланы, кто хоть что-то стоит!» «Кто о чем, а моя фучжэнь о свадьбе.» «А ты ешь себе и помалкивай, ишь, на чужих жен смотришь! А-Ни, поди сюда, будем думать над твоим нарядом». «Дядя, госпожа Фэн и господин Цзян…» «Слышал. Достойная пара. Я наблюдал за ее успехами, поражен. Мы верно поступили, Сичэнь. Надо бы подарок преподнести… " " Те рукописи?» «Да, и еще надо подумать что.» " Вы говорили, что их дети обязательно будут учиться в Гусу». «Конечно, это даже не обсуждается… Кхм. Что?» «Думаю, у госпожи Фэн и господина Цзян может быть другое мнение.» «Что смешного, Сичэнь? В Гусу к ним обоим всегда относились с уважением! Развивали таланты!» " Хорошо, как скажете». «А что слышно?» «Между собой они ладят.» «Прекрасно, значит передай им привет… Стой! И к Ванцзи… Не важно, я сам. Иди. Иди, Сичэнь.» «Отец, разумно ли это? Фэн были младшим кланом…» «Гуанъяо, Фэн изучали Совершенствование задолго до нашего клана. Говорят, в древности их техники по могуществу могли поспорить с самим Небом. За что Небо и покарало их, сделав младшим, а потом и бродячим кланом. Много веков они скитались, пока не осели южнее Юньмэна. Фэн всегда верно и честно служили делу Совершенных и никогда не отказывали в мудром совете.» «Да, но служила ли госпожа Фэн?» «Гуанъяо! Она пошла закрывать нас грудью от Старейшины Илин! Ты говоришь о моей племяннице! И заметь, в отличие от тебя, она настояла на временной клятве. Хотя ей предлагался хуаньтесюн! Она упала в пыль перед господином Не и попросила лишь соблюдать приличия. Она дарит свою дочернюю любовь ему безусловно! А ты на такое способен? Молчишь? Она знает свое место! Не смей так говорить о достойной женщине, что не просто облегчила страдания моего брата, она почти что исцелила его! Она сражалась с мечом в руках, готовила младшим заклинателям еду, разбивала лагерь, пока…а где ты был? Ползал перед Вэнь?" "Отец, но это же был ваш план! Я всего лишь выполнял вашу волю! " "Замолчи! "Всего лишь выполнял вашу волю"! Я по-твоему виноват? Ты мог бы и отказаться, Гуанъяо! Свободы я тебя не лишал! Если видишь в моих действиях зло – восстань же против! Молчишь? А она восстала! Она, триждыдобродетельнейшая женщина! Не смей!Не смей порочить честь семьи! Ошибки бывают у всех. И заметь, она за них расплатилась. Вины мы за ней не нашли. Темный Путь в ней себя никак не проявил. Мне тоже есть что тебе припомнить!» «Нам обоим есть что друг другу сказать». «Гуанъяо! Я теряю терпение!»

***

Мы прибыли в Цинхэ Не рано утром, однако отец уже ожидал нас. Он стоял у подножия лестницы, легкий ветерок играл с его длинными прядями. Лицо Не Минцзюэ выражало спокойствие, только глаза блестели задорными огоньками. В другой раз я бы непременно этому порадовалась, слушая как поет от счастья мое сердце, но сейчас… Я была слишком зла. Волны странной, неведомой прежде ярости поднимлаись откуда-то из глубины моего существа. Во время нашего пути до Нечистой Юдоли я трижды пыталась выбраться из хватки Цзян Чэна. Один раз даже сердито укусила его за плечо, чем вызвала у него только смех. Мой возлюбленный вел себя странно, и отказывался мне что-то объяснять. А веселье, которое он даже не скрывал от меня, только еще больше меня злило. «Ну, быть может хотя бы здесь я узнаю правду!» — сердито я саданула кулаком по плечу Цзян Чэна, когда увидела как расступились облака над Нечистой Юдолью. В этот час двор был пуст — отец словно бы догадывался что мы вместе нанесем ему визит, поэтому не считая почетной стражи — мы были одни. Цзян Чэн опустился прямо перед ним, сжимая меня в руках — нас разделяло всего-то пять шагов. Я тут же сердито спрыгнула с его рук, тряхнула рукавами, глядя как Цзян Чэн со смехом возвращает Саньду в ножны. На отца я старалсь не смотреть, поэтому опустила глаза к земле, пока они раскланивались между собой: — Глава Не. — Глава Цзян, — степенно поприветствовал его в ответ Не Минцзюэ, и повернулся ко мне. Его голос прозвучал чуточку теплее, — А-Чжи. Я резко подняла взгляд, шагнула ближе, и потребовала: — Отец, да скажите уже ему, я не могу это терпеть! — я гневно тряхнула рукавами. Не Минцзюэ спрятал улыбку в кулаке, переглянулся с Цзян Чэном. Они недолго смотрели друг на друга, словно вели молчаливый диалог, а я вертела головой от одного к другому. Я едва не пританцовывала на месте, от нетерпения и негодования одновременно. Все сегодня не задалось с самого утра... — Отец! Что случилось? -- наконец вырвалось у меня, да так громко, что я сама вздрогнула от своего голоса. — Ох, А-Чжи, пожалуйста, не спорь. Очень тебя прошу, — с усталостью в голосе обратился ко мне Не Минцзюэ. А чтобы я не думала сомневаться, он потер переносицу и округлил глаза, словно у него болела голова. Еще бы, такое дело — единственная дочь могучего главы Великого клана и ордена сочетается браком с другим таким же главой! Я окинула быстрым, тоскливым взглядом Юдоль, а услужливый Ветер тут же донес мне звуки приготовлений ко грядущей процессии. И даже тихий шепот служанок, которые наперебой спорили о том, кто же будет достоин принимать участие в свадебных приготовлениях. Шептались мои многочисленные названные родственницы — на миг мое сердце сжалось от недоброго предчувствия. Да что уж таить — я боялась, как меня примут женщины клана Не. Я оторопела, все что мне оставалось — лишь сердито дергать рукава, да посматривать на них обоих, в безупешной попытке разгадать этот их странный, мужской язык. Не выдержав, я решила вмешаться: — Хорошо. Но только ради вас, — я поклонилась ему, и кинула пылающий взор на фуцзюня. Он в ответ смотрел на меня совершенно невинным взглядом и вдруг решил подбросить вверх свой меч. Не Минцзюэ хмыкнул: — Что ж, раз вы здесь, господин Цзян, мы быстрее решим вопрос со свахами и приданым. Пойдемте же, — он указал ладонью на естницу позадисебя, и снова повернулся ко мне: --А-Чжи, тебе следует в покои. Я позову тебя позже. — Да, отец, — бросила я, и сбитая столку, подхватила подол ханьфу и одарив на последок Цзян Чэна гневным взглядом, побежала вверх по лестнице. — Иногда мне кажется, что она действительно моя дочь. -- донес мне в спину Ветер. Я остановилась на миг, на губах появилась робкая улыбка, я чуть повернулась в сторону отца, в ожидании что еще он скажет. Однако, меня мои две драгоценности больше не упоминали. Я фыркнула, подобрала подол и бегом побежала к себе. Я летела по коридорам Юдоли, которые успела уже хорошо узнать, едва замечая знакомых залинателей и слуг на своем пути. Я сжимала и разжимала кулаки, а выражение моего лица говорило само за себя -- никто не задержал меня, никто не выговорил мне за резкий кивок, что этот миг заменял обычное приветствие. -- Волнение невесты, что ты! -- донесся до меня шепот. Я едва не затормозила на месте, но вовремя взяла себя в руки, стремясь по-скорее добраться до дверей своих покоев. Поворот, еще один -- и я на месте. Хорошо, что в этот раз молодого господина Цзинь не оказалось у моих дверей. Иначе я бы без промедления его вышвырнула в окно или бы спустила с лестницы. Влетев в комнату я захлопнула дверь. — Да что такое? Почему я хочу все крушить? — я заметалась по покоям, все вокруг меня смазалось яркими пятнами. Я едва разлицала фонарики, парящие под потолком, букет свежих азалий на низком столике у окна, расписные ширмы, на которых грозный черный дракон стремительно летел сквозь облака. Внутри меня клокотала беспочвенная ярость, нарастающая с каждым мгновеньем. Я подлетела к столику рядом с кроватью, пристально вгляделась в вазу. Хотелось ее расколотить, и желание было таким сильным, что начали зудеть ладони. Я сердито качнула головой, волей заставляя себя сесть в медитацию. *** Я вышла из медитации за миг до того как двери в мои покои распахнулись: время уже перевалило за полудень, когда на моем пороге возник отец. Не Минцзюэ вошел первым, а следом за ним впорхнуло десять девушек, все в цветах клана, в парадных одеяниях. Следом вошли еще две девушки -- они поддерживали под руки старушку. Я низко поклонилась, привествуя своих гостей разом, и выпрямилась только тогда, когда меня поприветствовали в ответ. Не Минцзюэ шагнул ко мне ближе, положил свою ладонь на плечо: — Мы сговорились, дитя. Через две недели красный паланкин отправится в Юньмэн Цзян, -- с гордостью, с чувством поведал он мне. Все его лицо в этот миг сверкало, как сталь на солнце, отцовская гордость читалась в его глазах. Словно и правда не было ничего: ни кровавой войны, ни карательного похода, расколовшего мой мир на осколки. Не было боя и пленения, не было пересуда -- небосвод нашей жизни будто бы не был затемнен ни одним тяжелым облаком. Словно и правда -- любящий отец, воспитавший свою любимую дочь в свободе, наконец, готовится выдать ее замуж. Его взгляд в тот миг царапал мне душу и сердце, пробуждал тени, что казалось бы залегли на самое дно моей души. Я все еще не могла сказать ему всего, хотя Небо было свидетелем -- столько раз я порывалась начать этот разговор раньше срока. Если для такой беседы вообще существует срок. Рассказать ему всю правду... Но беда в том, что Бася снесет мне голову раньше, чем я успею договорить -- и не поможет этот год, что быстро пролетел. Год притяных забот, год нашего сближения. Я стану для него врагом... А еще хуже -- он откажется от того исцеления, что я сумела ему подарить... -- Ты не рада, дитя? -- спросил он меня совсем тихо, почти не размыкая губ. Я испуганно оглядела девушек за его спиной, что щебетали в предвкушении и быстро опустила взгляд. Не Минцзюэ был щедр, разве я могла надеяться на такую щедрость? Я покачала головой, опустла взгляд, пытаясь скрыть от него пелену слез, что застелила глаза в один миг. Девушки, словно по команде, принялись шептаться громче, а старушка тихонько переговаривалась со своими спутницами, то и дело важно кивая в мою сторону. — Благодарю, отец, — я в волнении поклонилась. И только после этого в моей голове пронеслось: "Сговорились... свадьба!" Я вскинула в миг заалевшее лицо на своего отца -- тревога, уже было проступившая в его чертах тут же уступило место отцовской снисходительности. Разглядывая меня Не Минцзюэ позволил себе добрый смешок: -- Не бойся, А-Чжи! Столько, сколько я за тобой дал, прежде было лишь за Небесной Императрицей! Я снова опустила взгляд, теряясь разом в чувствах, что нахлынули на меня. Восторг и счастье, трепет, прежде неведомый, тревога и страх -- все смешалось в одном единственном вихре, что подхватил меня и запер в самом своем сердце, среди оглушительных порывов ветра. -- Ваш отец, госпожа, правду говорит! -- вперед выступила невысокая, пухлая девушка с двумя косами -- ее озорной блеск глаз на милом личике подсказал мне, что она любит посмеяться. -- Ни одна заклинательница прежде так дорого не доставалась никому! -- Помолчала бы, А-Лин! -- по-доброму рассмеялся Не Мнцзюэ и погрозил А-Лин пальцем. -- А чего это, глава Не? Разве надо прятать правду ото всех? -- А-Лин покрутилась вокруг свой оси, уперев руки в бока и довольно улыбнулась, когда я наклонила голову. — Эти девушки и почтенная помогут тебе подготовиться, -- наконец представил он мне свое сопровождение. -- Уж вы не бойтесь, госпожа! Мы все сделаем в лучшем виде! -- снова заверила меня А-Лин. Я сдержанно кивнула в ответ, борясь с желанием оседлать один из потоков ветра и нестись куда угодно, лишь бы подальше отсюда. "Сговорились. Свадьба... наша свадьба" -- с жаром пронеслось в моей голове. Я беспомощно посмотрела на своего отца: было видно, что щебет вокруг тоже доставлял ему неудобства. Еще немного и Не Минцзюэ покинет меня, оставляя один на один с необходимыми приготовлениями. Девушки перешептывались между собой без злобы, но с интересом поглядывая на меня. Я тепло улыбнулась каждой из них, поклонилась старости. — Что ж… Оставлю вас. Готовьтесь, -- наконец сказал отец и направился к выходу. Я потянулась следом за ним: — Отец, позвольте узнать, как ваше… Не Минцзюэ улыбнулся и обернулся уже на пороге: — Лучше не бывает, дитя мое. Спасибо. Вечером я пошлю за тобой. "И почему мне кажется, что это не дверь в покои невесты захлопнулась, а крышка гроба?" -- подумала я, глядя как створка двери встала на свое место. Теперь мне стало по-настоящему страшно. Когда мы остались наедине, старушка, ловко выскользнув из рук своих внучек, шагнула ко мне. — Дай-ка, красавица, я осмотрю тебя. — Да, бабушка, — я поклонилась старости и замерла. Мои помощницы встали кругом, постоянно перешептываясь и хихикая. Мне стало неуютно — дочь Фэн привыкла к бивакам и походам, к сражениям и играм, но, оказавшись в атмосфере, привычной всем женщинам, чувствовала себя неловко. Однако девушки шептались без зависти и злобы. — Ох, хороша… Статна. Волосы какие! -- бабушка припоняла мои пряди, пропустила волосы сквозь пальцы. — Спасибо, бабушка, -- немедленно отозвалась я. Старушка встала передо мной, потребовала: — Дай-ка руки. Ох… -- ее мозолистые пальцы прикоснулись к моим ладоням, а во взгляде мелькнула суровость: --Деточка, да что же это такое? Подушечкой большого пальца, она требовательно провела по моим мозолям на ладонях. Пришлось сознаться:— Я с мечом упражняюсь, бабушка. -- Воительница ,-- протянула старушка в ответ, оставляя меня гадать зачем она меня об этом спрашивала. -- Это хорошо, крепких сыновей родишь! Почет принесешь! Она огляделась по сторонам, и девушки тут же закивали в ответ, наперебой заверяя меня в общей правоте. — Ой, госпожа Фэн, а это правда, что говорят, будто вы на равных с мужчинами сражаетесь? -- А-Лин, что несводила с меня внимательного взгляда все не могла никак усидеть на одном месте. — Сражаюсь. А на равных ли, то надо у них спросить, — я с улыбкой кивнула невысокой, чуть полноватой девушке с косами. — Аха-ха, госпожа Фэн! -- разом рассмеялись несколько из них. Я повернулась к бабушке. Старушка все ощупывала мои ладони, горестно вздыхая и качая головой:— А-Ун, А-Шу, приготовьте-ка ванночку для рук. Девушки, что поддерживали ее под руки, кивнули и вышли. — Раз уж наша госпожа воин, так будем спасать дело. И стопы ведь, да? Негоже, деточка, даже воительнице на свадьбе выглядеть недостойно. Я в ответ кивнула, и тут же обернулась на голос: — Госпожа, вы такой почет семье Не принесли, бабушка права, давайте уж сделаем дело! -- заверила меня еще одна девушка, высокая и стройная. Огромные ее глаза горели участием и пониманием. Я вздохнула, взволнованно прикусила губу. Неловкость накрывала меня с головой. Я переступила с ноги на ногу и кивнула:— Я поняла вас. Спасибо вам. Хорошо. Это послужило сигналом -- все десять немедленно окружили меня, заговорили на все лады. Меня обещали сделать самой красивой и очаровательной невестой, такой, что нефрит окажется бледным, а небесные девы, все как одна покажутся уродинами. Я рассеяно кивала каждой фразе, что могла разобрать в этом шуме: — А позже примерку сделаем. Господин Не лучших швей созвал со всей провинции. А я уж из них выбирала самых лучших, -- довольно подбоченилась бабушка. Я кивнула старушке, с трудом представляя сколько было швей, и как из них определяли самых лучших. "Тяньжи, а нечего было прогуливать уроки госпожи Юй! Все с мечами бегала, а теперь бы вот не терялась!" Девушки наперебой говорили о лентах и шелке, о вышившке, о маслах и косметике, которые ожидали меня в ванной комнате. — Госпожа, шлейф будет расшит фениксами, как живыми! -- подхватила еще одна девушка. — Да-да, бабушка и сестрица правы. А корону вам какую отец ваш заказал… -- мечтательно закатила глаза другая. "К..корону? Тяньчжи, брось! Корона невесты! Все традиции со страху позабыла? Нет, все же в лабиринтах тьмы не так страшно было!"-- затравленно я огляделась. Но все они, все эти девушки, бабушка, что раздавала указания -- они все были рады за меня. На их лицах, в их голосах не звучало ни малейшего намека на упрек. Лишь обычные волнения. — Да-да, того гляди и паланкин будут выше делать, -- звонко щелкнув пальцами подхватила третья. Видимо, время отпущенное на щебет вышло, потому что бабушка сердито оглядела девушек, и для острастки топнула ногой: — Так, ну всё! Цыц! Десять девушек покорно присмирели, все как одна склонили головы, расспавшись в разные стороны, образовали проход. Старушка ловко подхватила меня под локток и уверенно потянула в сторону выхода: -- Пошли, деточка… Я кивнула, и обречённо поплелась рядом с ней. Следом потянулась и вереница ее помошниц. Мы чинно шли по коридорам, медленно, давая всем себя разглядеть -- от последнего слуги, до смого близкого к Не минцзюэ заклинателя. Я еще никогда не видела в коридорах Юдоли такого столпотворения -- каждый ее обитатель так и норовил попастся нам на пути. Они откровенно глазели и шептались, и каждый раз мое сердце замирало от ужаса: вот сейчас, сейчас! Сейчс кто-то из них крикнет: -- Ничтожество! Как ты смеешь! И кто-то подхватит: -- Ишь ты, посмотри на нее! Замуж собралась! Мой взгляд панически метался по лицам, ожидании увидеть злобу и ненависть, но даже и тени этих чувств не омрачали лица тех, кто следил за нами. Приветствия и пожелания удачи, счастья, летели со всех сторон: повинуясь выучке, которую все же успела мне дать госпожа Юй, я, не помня себя отвечала наклоном головы или даже добрым словом. -- Ой, и мне семь благ пожелайте, госпожа Фэн, я тоже замуж хочу! -- попросила меня одна из молоденьких служанок. -- Семь благ тебе, -- тут же отозвалась я, удивляясь своему голосу. Я отвечала так как нужно, в моем голосе была и теплота и участие. Служанка восторженно пискнула и захлопала в ладоши, принялась кланяться. -- Правильно делаешь, деточка, -- шепнула старушка, когда мы завернули в один из коридоров. -- Так и нужно. Ты будешь большой госпожой, поделиться своим теплом с другими ведь не грех. Об тебя все теперь греться будут, -- она уставилась на меня подслеповатым взглядом. Будто бы сама вечность в этот миг смотрела на меня. Но я стойко выдержала ее прямой взгляд и учтиво кивнула в ответ. -- Знаю, -- ответила я. -- Знаешь... хорошо если так. Кажется, меня ожидало кое-что пострашнее дисциплины в военном лагере и темницы Цзинь. Это заметила одна из девушек, настороженно спросила: — Госпожа, вы чем-то озабочены? Неужели не рады? — Госпожа, неужели вас против воли? Мне казалось, что господин Цзян к вам глубоко… -- тут же ввернула еще одна девушка. — А ну цыц, расшумелись! -- сурово одернула их бабушка. Те разом замолчали, но я все же поспешила ответить: — Нет, не против воли. Мы родственные души… -- я запнулась, не зная как продолжить. Как в одной фразе уместить все то, что я испытывала к Цзян Чэну? Я представила, как в этот самый миг он готовится в Пристани Лотоса, с каким ледяным равнодушием ходит и смотрит вокруг. И все понимают, что за этой маской скрывается радость. Все отводят глаза, не желая чтобы их уличили в подглядывании, но каждый знал -- сколько их господину пришлось пройти путей, чтобы обрести свое счастье. Счастье... Я едва не полетела вперед, лишь силой останавливая себя, и тут же повернулась к одной из девушек, что радостно выпалила: — Ох, счастье какое к такому готовить, да еще и родственные души. И чем мы такое заслужили?-- она обращалась к подруге, но смотрела на меня. И прежде чем я успела придумать достойный ответ, мне на помощь пришла бабушка. Она сердито бросила через плечо: — А-Тун, если не замолчишь, пойдешь горшки драить! Видишь, госпожа и так волнуется! -- она мотнула головой в мою сторону. Мне отчего-то стало стыдно, я опустила взгляд, сжала свободную ладонь в кулак -- под широким рукавом никто не заметит. Снова захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, все бросить, от всего отказаться. А следом снова поднялась странная ярость. -- Все по бивакам да походам, ну! -- продолжала увещевать ее старушка, --Головой-то хоть немного думай! Я отвлеклась на новую волну поздравлений и опасалась, что к вечеру у меня будет болеть лицо — я столько не улыбалась за раз никогда. — Простите, госпожа, -- пролепетала девушка. — Все в порядке, -- спокойно кивнула ей в ответ я, мечтая быть по-настоящему спокойной. Тем временем бабушка распахнула рукой дверь в небольшую купальню, отделанную черно-золотым. Я обреченно посмотрела на целую армию баночек, бутылочек, масел, притираний. «Шицзе, кажется они добьются своего. Спасибо, что готовила меня к этому испытанию». Мне казалось, что я вижу ее улыбку в отражении зеркала. «А-Чжи, не бойся! Мы за вас с А-Чэном очень рады!»

***

      День за днем мои помощницы доводили мой внешний вид до совершенства, пока однажды… Меня погрузили в ванну с молоком и цветами. Я приказала себе расслабиться, окончательно смириться с неизбежным. Я закрыла глаза, мысленно злясь на отца и брата. Эти предатели не подходили ко мне и близко! Изредка мы пересекались на обедах и ужинах, но они не пошевелили и пальцем, чтобы меня спасти из душного плена! Я сильнее сжала камень купальни в ладонях. Бросили меня с этой бесконечной армией терракотовых воинов! А им нет ни конца, ни края. Я яростно выдохнула. Девушка, занимавшаяся моими ладонями, удивлённо подняла глаза. Я в ответ покачала головой.       «Остается надеяться, что я с честью заклинательницы и потомка воинов выдержу это испытание». — Ой, госпожа… А у вас живот твердый! — Что? — А ну-ка, дай я погляжу! — бабушка с несвойственной старости прытью соскочила с табурета и направилась ко мне. Девушки сбились в стайки, взволнованно шушукаясь между собой. Я старалась не слушать их шепот, представляя что они — птицы в небесном саду. — Поднимись-ка дитя! — бабушка быстро осмотрела меня, и ее лицо радостно просияло. Она повалилась на пол, отбивая поклоны. Я застыла в недоумении, быстро оглядела моих помощниц — они так же как и я не понимали, что происходит. — Какое же счастье! Счастье на старости лет! Небо, спасибо! Будды и боги спасибо! — она отбивала поклоны, пока я пыталась выяснить, что происходит. — Бабушка, бабушка, вы что? — Да, что происходит? — Бабушка! Она подняла на меня залитое слезами лицо: — Молодая госпожа… Да вы же… Вы же… Вы же к полнолунию идете!       В купальне поднялся шум: кто-то заахал, кто-то прижал руки к лицу, двое девушек поспешили поднять бабушку с колен. Полились со всех сторон поздравления, гордые замечания, что мол значит и они достойны, раз омывают госпожу такую, поздравления меня, друг друга, благодарность за честь…       Я растерянно переводила взгляд с одной на другую: в голове что-то рождалось, какая-то отчаянная догадка. Ещё не принявшая окончательную форму, она все же сжимала сердце тревогой… Видимо, что-то прочитав на моем лице, бабушка воскликнула: –Да вы же беременны, госпожа! — Прикоснитесь ко мне, госпожа! — И ко мне! — И ко мне! — А ну, стоять! Что, хотите все счастье госпожи себе забрать? Много чести! Я застыла как пораженная мечом и громом. «Я… Что?» Я покачнулась, осторожно присела в молоко с цветами, подтянула колени к подбородку.       В голове было пусто, словно в степи. Сердце металось пойманной птицей. Мои помощницы подняли такой шум, что невозможно было сосредоточиться. Я потерла виски. — Оставьте меня! — мой голос взлетел вверх, перекрикивая их всех разом. –Немедленно! Они застыли, переглянулись между собой, но все же вышли, подгоняемые бабушкой. — Пойдемте, ну. Мы рядом будем, госпожа, только крикните.       Как только я осталась одна, я вышла из ванны, накинула на плечи тонкую ткань нижнего одеяния, и заметалась из стороны в сторону. Я в ужасе прижала ладони к лицу: «Как? Как такое могло произойти?». Остановилась, хмыкнула: — Действительно, как? Я забыла о такой вероятности — она совершенно вылетела у меня из головы. Игры кланов, доказательство чистоты, дела от сердца, обеление своей чести и чести А-Чэна. Исцеление отца, совершенствование, оттачивание навыков клана и Пограничного Пути… — Действительно, как? Еще госпожа Юй предупреждала меня о рисках ночных рыбалок! А про лунный чай ты конечно же забыла, да? Да! Ох, представляю, как бы она сейчас злилась… — я в ярости пнула ванну. Но было ещё кое-что, пострашнее даже самой изощрённой хитрости Мен Яо. Я прижала дрожащие ладони к животу. Счастье не должно видеться со счастьем, ибо Небо любит равновесие. От того беременные обычно не посещали свадеб, чтобы не создавать дисгармонию. «Но я же из заклинателей». «И что, разве приметы на тебе не работают, а?». — Что теперь делать? — я словно защищала руками свой живот, смотря в окно на широкий купол Небес. «О, Небо… За что? Какую же цену ты теперь возьмешь с меня? За это… Это счастье? Прошу, прошу, только не его. Я буду обходить все ловушки, я пройду все искушения, не повторю ошибок моих предков. Фэн помнят, о, Небо! Прошу, прошу тебя, о, Небо, не карай нас!»       Мое тело меня предало. Я так уверенно чувствовала себя среди мужчин, так долго среди них находилась, что совсем забыла о том, что я женщина. И как подло оно мне об этом напомнило! — Так вот о чем говорил А-Чэн! Ну да, куда мне тягаться с могуществом Великих кланов! «Тёмный Путь, пусть даже и Пограничный, не совместим с новой жизнью», — промелькнуло следом. «О, Небо! О, Великое Небо!» Я скинула легкую ткань, забираясь обратно в ванну. — Теперь. самое главное… Мен Яо! — я в ярости ударила кулаком по молоку. Цветы качнулись. — Что же теперь будет… Как… Это же почти на год… Что он успеет натворить?! Отец, брат… Как их теперь уберечь? — Я обняла себя за живот. «Как мне уберечь тебя малыш? А А-Лина?» — Тяньчжи! — прорычала я, глядя перед собой. — Возьми себя в руки! Ты справишься, не одна в конце концов! Раз забыла про лунный чай, пожинай плоды. Хоть трижды умнее любого из них, а женщина. Почет семье. — Войдите! — я повернулась в сторону двери, возвысив голос…