Кейт. Отрывки

Сначала Кейт шла и вспоминала: «Как он подхватил меня на руки, когда заносил в салон транспортника!». Потом, когда ледяная вода стала затекать ей в туфли, она стала говорить себе про будущее. Дословно вспоминала, что Кинди обещал ей: беспечные прогулки по лугам, нежное солнце — вечный рассвет… Под нынешним бурым небом, через которое едва пробивалось местное светило, верилось в это с трудом — но Кейт умела погружаться в себя так, чтобы даже холод в ногах отошёл на второй план. Подол свадебного платья цеплялся за кусты — она машинально дёргала его и тащилась дальше. Вот-вот лес должен был кончиться. Скоро покажется замок, это было очевидно по тому, как энергично рвался вперёд Кинди, за руку волоча Кейт. Действительно, кусты стали реже, деревья расступились. Новый суженый галактической топ-модели притормозил и шагнул в сторону. Перед Кейт открылось… — Фу, Кинди, это что, болото?! Она до последней секунды надеялась, что он ответит: «Нет». В конце концов, Кейт могла ошибиться. В жизни своей она не видела болот. Возможно, зеленоватая поверхность и грязевые холмики, поросшие желтой травкой, были каким-то особым видом релаксационной ванны. Кинди что-то говорил курортном назначении Реквингшорской И-зоны… Киндигглер просиял кривой улыбочкой и с теплом в голосе заявил: — Добро пожаловать в мой мир! Нет, в этот момент Кейт удержалась от слов «ты сумасшедший». Они вырвались позже. Когда Кинди нагнулся к нездорового цвета травяному кустику, вырвал из него несколько колосков и сунул один в рот. Посасывая эту трубочку, он протянул остальное Кейт: — Попробуй, это вкусно! Всё равно другой еды у нас не будет примерно километров так… Десять. Кейт посмотрела на предложенную ей траву и всё-таки это сказала: — Ты точно сумасшедший. *** Если её ногам и было холодно, теперь Кейт этого не ощущала. Подол платья — того, что осталось от платья — она сжимала в руках. Всё будет. Когда Кинди женится на ней. Убогую фамилию «Кройц» заменит грозное «Райстерршаффт». Её детям никогда не придётся заниматься тем, на что отдали её. Её будущие малыши, белокурые зайки с озорным, как у папочки, взглядом, будут играть на лужайках лучших планет корпоративной коалиции и никому за это ничем не платить. Если она дойдёт живой до этого сраного замка!!! — Киндичка, долго ещё? — робко спросила она. Последний час её прекрасный принц не разговаривал. Видимо, упрек в сумасшествии его обидел. Но теперь наконец удостоил ответом: — Да я в общем-то хрен знает, где мы конкретно, но если через полчаса будет поместье на холме, то идём правильно. Там заночуем. Воображение Кейт изобразило роскошную гостиную, обогретую жарким пламенем. Она почти слышала треск дров в камине. Затем разгулявшаяся фантазия зажила своей жизнью и подсунула Кейт её саму. Маленькая Кейти возникла посреди гостиной, наряженная в персиковое платье. Десятилетие за десятилетием ей оставалось пять лет. Почти пол-жизни ей было пять лет! Ну почему же, почему папочка не обеспечил ей постоянную заморозку? «Ты должна всё вернуть, — потребовала девочка. — Моя жизнь более настоящая, чем твоя». «Я такими темпами скоро вообще сдохну», — огрызнулась Кейт. «Но он же обещал! Он сказал, что мир вечного детства правда существует», — воскликнула её детская мысль. Кейт растерялась. В этой логике было что-то не так, но она забыла — что. Усталые ноги безропотно месили грязь, пока Кинди не вскинул руку: — Славненько, мы нашли поместье. Поздравляю, Кейти, будешь спать в постельке под крышей. — Наконец-то! Я в тебя верила, зай! — воскликнула Кейт и кинулась вперёд, но через несколько шагов остановилась: — Но Киндичка, где же оно? — А вон, — сказал наследник корпоративной коалиции. Девушка посмотрела туда, куда он указывал, но не заметила в желтоватом полумраке ничего, кроме каких-то относительно живописных развалин. Они больше подходили для быстрого фотосета, чем для ночлега. — Это… Вот в этом я должна буду ночевать? — вскрикнула Кейт. — Там хотя бы сауна есть? Я вся окоченела! — Там есть крыша, — обнадёживающим тоном сказал Кинди. — Да чего ты расстраиваешься? Мы доберёмся до замка рано или поздно, там всё будет. «План? Да у тебя даже теплой одежды не нашлось для девушки, которую ты затащил в свою поганую болотную зону!» — мысленно взвыла Кейт. А новый суженый, между тем, покопался у себя под курткой и вручил ей… — Ага, — сказала Кейт и приняла бластер. Не время кокетливо делать вид, будто она не знает, за какой конец хватать эту блестящую штуку. Бывшая модель сама сняла оружие с предохранителя и опустила дулом вниз и по диагонали, подальше от себя, чтобы не стрельнуть себе же по ногам, если споткнётся. Дочь военного, как-никак. — И в кого стрелять? — осведомилась она. — Обитатели иногда набегают на развалины. Устраивают пирушки, дуэли, просто разворовывают имущество. Блин, только бы не оказалось, что эти долбоклюи разнесли мою заначку… — А в заначке что? — Наш ужин. Пригнись, моя сладкая, — велел Кинди и достал второй бластер. — Если там кто-то есть, лучше бы нам их увидеть раньше, чем они заметят нас. Поместье оказалось безжизненным. В темном коридоре гулял сквозняк, но выломанные окна и пробоина в крыше света почти не давали — полумрак внешнего мира переходил уже в ночь. Кинди вынул крошечный фонарик и передал его Кейт. — Иди прямо вперёд. За двойными дверями найдёшь каминный зал. Если там кто заночевал — стреляй его, не стесняйся. Кейт передёрнуло. — А ты? — Скоро подойду туда. Если повезёт — с едой. Мне и без фонарика нормально, я тут всё знаю. «Если повёзет!» — возмущение подкатило к горлу Кейт. Она придавила волну, голод и усталость уплыли куда-то в туман, чтобы позволить ей идти и поступать, как велено. Каминный зал, на счастье, сохранился без особой разрухи, хотя у самого камина оказался расковырян угол. Кейт подняла перевёрнутые кресла, скрипя зубами от натуги и злости. «Что мы будем есть? Чем мы будем топить? — и неожиданно совсем потерянное: — Зачем я здесь?» Всё вокруг стало ещё более незнакомым, чем до того. Напор этих мыслей сбил Кейт с ног, она упала в кресло. Что-то хрустнуло, но сидение выдержало. Потом она пришла в себя, когда скрипнула дверь в зал и Кинди втащил в неё металлический ящик с тяжелым замком. Оказывается, она всё это время стучала кулаком по креслу и плакала. Кинди никакого внимания не обратил на то, как она поспешно размазывает слёзы по слою непробиваемой праздничной косметики. Он поставил ящик на пол и потребовал: — Фонарик дай. Оказалось, он принёс ещё кое-что. Листы пожелтевшей бумаги (или пергамента?), исписанные от руки. Кейт не смогла прочитать ни слова — почерк был ужасен. Писанина походила на сочинение школьника, которому в будущем светят рудники Фортуны разве что. Кинди же вчитывался в эту бредятину со внимательным прищуром… Очень напряжённым прищуром… Секунд десять, после чего решительно заявил: — В пизду. Скомкал бумаги и затолкал их в камин. Вытащил бластер так резко, что Кейт инстинктивно шарахнулась в сторону. Но выстрелил Кинди по замку на ящике. — Вот так-то, — сказал он довольно. — Обитателям впадлу сбивать замок, они смотрят на него, чешут репу и дальше идут разносить кухню и погреб. А тут внутри армейские рационы, там срок хранения такой, что пол-Реквингшора переживут. На! — он бросил в Кейт батончиком. Батончик попал ей в лицо, отскочил и застрял в украшениях юбки. — Огромное спасибо, — прошипела Кейт. Она разорвала плёнку упаковки. Ногтям, похоже, придёт финиш, хоть бы скорее в этот их замок, должны же хотя бы у аристократов здесь быть маникюрщицы и мейк-аперши? Уж она наберёт себе здесь новый штат не хуже старого, сама их обучит — добраться главное. — Ну как? — гордо вопросил Кинди. — У меня всё продумано! — Невероятно вкусно, — соврала Кейт. Батончик больше оставался на зубах, чем попадал в желудок. — Хорошо, а камин топить чем? — Топить камин? — переспросил Кинди рассеянно. — А… Да вот же. С этими словами он подхватил изящную скамеечку для ног. На боковине был вырезан узор из цветов и еловых веток. Не успела Кейт подумать, почему эти две вещи сочетаются в понимании местных, как Кинди с размаху шибанул скамеечку об пол. Доска раскололась надвое. Перекладина отлетела. Ещё несколько ударов, и Кинди запихнул всё, что осталось от антикварного предмета, в камин. — Но она была такая красивая! — жалобно вскрикнула Кейт. — Ты тоже красивая, — пожал плечами Кинди. — И тебе надо согреться. — Но это… Кейт подбежала к камину и опустилась рядом с ним. — Ты её просто вот так вот сломал?! — Ну да, — сказал Кинди, присаживаясь. В руках у него был коробок. — Это спички — пояснил он. — Их тут всегда хранят в железном сундучке, так что, может, не отсырели даже за столько лет… Ну-ка, попробуем. Спустя пару десятков сломанных и обгорелых спичек, причём две из них Кейт задула вместо того, чтобы раздувать огонь, двое грелись в креслах у камина. — Вот придём в замок, — пообещал Кинди, — у тебя там будет мебель значительно интереснее. Захочешь себе именно такую скамеечку — можно вызвать через ритуал. — А как это? — Сейчас я бы всё равно не советовал, — туманно сказал Кинди. — Не вздумай никуда выходить ночью. Здесь нет ни фонарей, ни полиции, знаешь ли. — А у меня бластер, — заявила Кейт. Приказной тон Кинди завёл в ней желание поспорить, оно прыгало внутри, как маленькая обезьянка. — Я оборонюсь от любых хищников. — В этой И-зоне только люди, — вздохнул Кинди. — Других хищников нет. Давай ложиться спать. — А… А душ? — Душа тем более нет. *** Кейт проснулась с затекшей спиной и обнаружила, что Кинди куда-то ушёл. Она нашла его на другом конце поместья. Комната напоминала рабочий кабинет, только сошедший с экрана какого-то исторического фильма. Когда она вошла, Кинди бросил осматривать выдвижные ящички письменного стола, улегся на диван и спросил: — Что там, Кейти? Очаг уже разгорелся? — Когда мы будем в замке? — Тебе тут плохо? Кинди развалился на замшелом диване и мечтательно уставился в гнилой потолок. Кейт подняла голову. С потолка свисала паутина, а кусок дранки грозил свалиться ей на голову. — Знаешь, — сказал Кинди — а я, кажется, знаю это поместье. Оно принадлежало леди Бауре. — Кто такая? — Во-от такие сиськи, — охарактеризовал Кинди. — Я тут с ней… Тут терпение Кейт лопнуло. Она заорала: — Мы уходим. Сейчас же! И попыталась при этом сдёрнуть Кинди с дивана. Лучше бы она так не делала. Наследник Райстерршафтов в один миг вскочил сам и схватил её за воротник. — Слабость почуяла? — прошипел он. Видимо, у Кейт стало такое лицо, что он смягчился: — Руку на меня никогда не поднимай. Кейт попыталась объясниться: — Ты только вчера ломился через лес и рассказывал мне, как замечательно жрать траву, а теперь лежишь бревном? Кинди отпустил её и провел рукой по лицу. — Это было вчера. Кейт, мне надо перезагрузиться, привести мысли в порядок… — Это мне надо привести мысли в порядок. И себя! У меня укладка сбилась! Кинди, ты… Обещал мне другое! — Но я не обещал, что не будет всего этого, — возразил Кинди. — Замок существует, и мы действительно будем в нём вдали от всего этого жестокого мира. В такую дыру жестокий мир вообще не любит соваться. — А, — сказала Кейт. — Ага… Она даже не хлопнула дверью, когда выходила. Просто руки опустились. Но ненадолго. «План у него есть, значит. У меня не хуже планы на моё выживание. Я их ещё и выполнять умею!», — подбодрила она себя. Вытащила из-за пазухи бластер и отправилась изучать комнаты. Она нашла то, что искала, в маленькой спальне у внешней стены здания. Из окна виднелись пустоши. Возможно, по местным меркам это был красивый пейзаж, поэтому неизвестная леди Баура и разместила тут своё дамское гнёздышко. Одежда в сундуке уцелела. Кейт выбрала что-то похожее на костюм для верховой езды. Дрожа от холода, она стянула грязный мешок, бывший ещё вчера её хорошеньким свадебным платьем, и без труда запихнулась в брюки, блузу и длинный жакет с расшитым подолом, оставшиеся от неизвестной женщины. — Да, — сказала она грустно, оттянув ворот жакета. — И правда, ничего себе грудь у аборигенки. Задувать будет… Когда Кинди оценил её видок, он сказал только: — И как, не кусают? — Кто кусает? — Блохи. — Кто?.. — Надо проверить, — задумчиво сказал Кинди. — Снимай… Всё. *** Кейт с трудом приходит в себя. Кажется, у неё шла носом кровь. Лицо Кинди склоняется над ней с тревожным выражением. «Чёт тебя слишком приложило от перелёта, Кейти, — беспокоится он. — Сорян, транспортные КЛА — штука жёсткая. Давай попить принесу? Там как раз снежок выпал, натоплю чистой водички». — Водички… — повторяет она. Кейт не узнает свой голос. Он высокий и какой-то хрупкий, как звон бокала. В голове гудит. Мысли шелестят, как будто она всё ещё задевает платьем ветки на бегу. «Ахаха. Вот это, блин, вышла замуж». «Прирежет прямо здесь, а ведь сама виновата, будто не знала, как себя вести, ведь был же прямо под носом надёжный вариант, тупица…» «…А когда меня представят младшей Риафгентше, я её спрошу: во сколько лет вы получили свою первую планету? И как, процветает она? Может быть, вы рановато начали?» Этот серый шелест баюкает Кейт. Ей даже не страшно, что в отсутствие Кинди заявятся обитатели или кого там она должна была бояться… Кейт сейчас не помнит, что такое страх. Всё страшное было не с ней, с другими детьми — но не с ней, её жизнь персиковая и нежная, она невеста прекрасного принца, он принесёт попить, всё будет хорошо. Кинди садится на кровать. У него в руках — металлическая кружка. — Ты не умрёшь, — обещает он. — От стартовых и посадочных перегрузок мало кто умирает. Дождавшись, пока она допьёт, он забирается под плед и прижимается к ней. — Кинди, — шепчет Кейт, — а в мире вечного детства будут взрослые? — И да, и нет, — говорит Кинди. Голос у него сонный. — Разные гости туда наведываются, конечно, это же тоже отдыхательная зона. Но допущенных туда прям очень мало, почти никто про Виксен не знает. Зато в остальное время там с детьми возятся ноотропки. Они очень красивые. — Красивее меня? — Красивее всех. Может быть, даже красивее Эрлианоры Райстерршаффт, моей матери. Ноотропки — не люди, а идеи, поэтому они идеальны. Дети бегают следом за взрослыми женщинами в лёгких белых платьях и с добрыми лицами, а те… На этом Кинди зевнул и уткнулся лицом в грудь Кейт. — Что? Что они делают с детьми? — Не прогоняют, — ответил Кинди сквозь сон.