Кейт. Отрывки

Но ещё через пару дней Кинди неожиданно заявил: — Замок, ну конечно. Ты абсолютно права, крошка моя — нам надо добраться туда, как можно скорее. Собираемся сейчас же и валим. С этими словами он вручил Кейт полотняную сумку с остатками припрятанного армейского рациона: — Представь, что это часть твоей новой модной коллекции. Сумочка от Райстерршаффт. Кейт выдала милую улыбку в ответ на шутку, как полагается, но когда приняла сумку в руки — сморщилась: — Чем она воняет? — Мышами, — не очень уверенно сказал Кинди. Почувствовав зыбкую почву, Кейт завелась раскачивать: — Но ты же говорил, что тут курортная зона! Зачем вы наплодили здесь мышей? И этих… Как их… Блох? — Про блох я пошутил, глупышка. А мыши… Ну вот спросишь Белладольфию мою дорогую, сестру мою разумную, зачем. Для реализма, небось. Баланс-хуеланс экосистемы, а они в итоге паёк жрут. Хорошо хоть, тут даже мыши тупые и в болотах дохнут. — Вот возьму и спрошу, — буркнула Кейт. Кинди почему-то встревожился: — Про сестру я тоже пошутил. Забудь про Беллочку вообще. Не думай о ней. Кейт бы назло ему думала о его близняшке, но на пятый час пешего перехода всё, что у неё в голове было, перемешалось и стало сыпаться на неё, как конфетти. Сумку, которая била ей по бедру, она перестала замечать уже через полчаса. Затем и время смешалось — бурый туман вместо неба не давал рассмотреть, что там с солнцем. Иногда она скулила, наткнувшись на корягу, или когда кусты совсем уж очевидно кололи ей ноги через штаны. Тогда Кинди останавливался, твёрдой рукой брался за её плечо, заглядывал ей в глаза сверху вниз и заверял: — У меня есть план. Это всё ради нашей мечты, Кейти. Честное слово! Нужно только потерпеть, и путь в мирок вечного детства ляжет тебе под ноги. Доверься мне. Сам он пёрся вперёд, не сбиваясь с темпа. Туфли, в которых он явился на незадавшуюся свадьбу Кейт, сменились шнурованными ботинками. Не исключено, что они когда-то принадлежали высушенному обитателю спаленки, но об этом думать не хотелось. Новая обувка самой Кейт не подходила ей в ширину и болталась на ноге, а ведь модельная обувь всегда сидела на ней, как вторая кожа. «Как они вообще тут живут!» — иногда восклицала Кейт, то мысленно, то вслух. Кинди воспринимал это как приглашение потравить байки: — Маски детишкам надевают, как только они научатся ходить и можно брать их на приёмы. У некоторых приводить малого считается хорошим тоном, потому что тогда детям владельцев поместья есть, с кем играть, и они не мешают взрослым. Но в основном их, наоборот, выгоняют куда подальше. Маска не должна отлипать от лица, считается неприличным, но при этом нижнюю половину лица не закрывает — иначе как они будут жрать свои закуски? Я сам однажды занял чьё-то заброшенное поместье и стал там проводить вечеринки для их молодёжи, Джун музыку подбирал, но лавочку эту мы прикрыли, когда одного придурка уронили в камин из-за того, что… Кейти, ты меня слушаешь? Ладно, я не помню, почему мы перестали проводить вечеринки, если честно. Кейти? Не волочи ноги, шире шаг, а то ты устанешь и мы никуда не дойдём. Ну серьёзно, Кройцевна, давай — вспомни подиум! Так они шли в неровном темпе, пока заросли не начали редеть. Впереди было открытое пространство. Бескрайние поля сухостоя. Кинди пошёл вдоль поля, проводя по колосьям ладонью. Если это и был урожай, убирать его было явно некому. Или незачем. — Вроде, есть тропинка. За мной, кисуля, мы открыли новую локацию! Но тут Кейт, которую смена обстановки заставила худо-бедно вернуться в явь, осознала: уже какое-то время воздух колет ей щёки. Она остановилась и протянула руку. Белая крупинка упала ей на ладонь и растаяла. Кейт уставилась на капельку воды. — Это что, снег? — Ну да, — Кинди пожал плечами. — Дальше к северу поля по ночам иногда начинают инеем покрываться, оно всё так прикольно хрустеть начинает, колоски эти… — Кинди! — в ужасе закричала Кейт. — Это не прикольно! Это поле, Кинди! На нём ни крыши нет, ни очага. Тут даже биотуалеты нигде не расставлены! Я не буду спать на снегу, я отморожу… — Я что, сказал, что мы будем спать на снегу? Вообще, какого фига ты меня перебиваешь? Это невежливо, Кейти. Я так-то думал, что ты воспитанная девочка. Кейти, я разочарован. Из Кейт как будто разом вышибли воздух. Она потупилась. — Холодно же будет… — упрямо пробормотала она. — Я что, — сказал Кинди с ласковой улыбкой, — сказал, что мы сегодня будем спать? Идём, милая. Солнце ещё высоко. Кейт подняла голову. Бурая смесь из облаков в вечно тёмном небе ничего не говорила ей о положении солнца. — Сейчас около часу дня по местному времени, — заботливо уточнил Кинди. — А снег здесь тает, я бы вот на твоём месте больше ливня бы опасался. Через неопределённое количество времени, сдобренное туманными образами горячей еды и ванны, Кинди вывел их обоих на притрушенный непонятной пылью лужок. Ноги цеплялись за какие-то кочки. Кейт уже настолько задолбалась мечтать, что ее фантазия ощущалась как пустой стакан. Весь сок высосали. Она ползала по этому стакану в поисках последних сладких капель, как пойманная муха — весь мир был виден через толстое стекло. Мир в общем-то не существовал. Да и как он мог быть реален, когда младший ребёнок владыки всех галактических рукавов нёс подобную ахинею: — Вот ты, наверное, думаешь: почему закончились поля? На самом деле это тоже поле. Видишь пепел? Это тут ритуал проводили, да не затушили огонь. Теперь им, дуракам, дальше ходить, но что-то я сомневаюсь, что они это поймут. Скорее, будут сидеть голодные. Мы с пацанами постоянно ходили голодные, а когда даже на болотах еды не стало, мы… Хм… Ладно, тебе не надо знать. «Как же я могла на это согласиться, — уныло думала Кейт. — Сейчас бы валялась с этим… Как его там, тупорылого жениха моего, тьфу, даже не смог отбить меня у хлипкого паренька. Тоже мне, магнат недорезанный! Всё пропало из-за него! Вот не дал бы мне сбежать с Кинди — была бы у него блондочка сейчас, топовая моделька ухоженная, ароматная…» От её одежды пахло какой-то затхлой органикой — грубые материалы, которые в нормальных мирах почти никогда не использовались. «Кувыркались бы в ванне с пузырьками, а потом ужин — как было бы прекрасно! Почему я всё бросила? Как я могла всё потерять? Что на меня нашло, в конце-то концов, ведь Филлин одобрил…» Кинди не умолкал: — Но вот что я скажу тебе, Кейти, жевать кору может и противно — но оно того стоит. Главное размять её зубами, хоть и горькая она. Вот прям до волокон жуй и всё, пока не почувствуешь, что вся горечь вышла. Тогда можно глотать, она усвоится. Не вздумай бояться есть кору, Кейт, лучше кора, чем всякая ядовитая дрянь или камни, учти, Кейти, камни есть совершенно ни при каких обстоятельствах нельзя. Ты меня поняла? — Ты такой умный, котик, — выдала порцию одобрения топ-модель. Профессионально, без тени усталого вздоха. Но Кинди всё равно что-то заподозрил: — Точно-точно? По-моему, ты меня не поняла. Да, социальная подготовочка у него явно была непостижимых для Кейт высот. — Надо жевать, пока горечь не выйдет, — обречённо повторила Кейт то, что осталось у неё в памяти. Весь остальной трындёж стремительно превращался для неё в серое желе. Неожиданно для неё Кинди остановился и как-то по-детски обнял её за талию. — Кисуль, слушай… Не грусти. Тебе не придётся жрать кору. Ну, скорее всего. Со мной не пропадёшь, поняла? А если и придётся — ну, будем жрать кору вместе! Разве это не прекрасно, любовь моя? «Со мной не пропадёшь, — отдалось в голове. — Любовь моя». Нежность вспыхнула внутри, переполнился тот пустой стакан и вынес Кейт из мутного сна. — Идём, — позвал Кинди, глядя прямо в её глаза сверкающими глазами. Чистый, звёздный мальчик. Он бережно взял её за руку, накрыл пальцы горячей ладонью. Он, кажется, вообще никогда не мёрз. — Идём, — позвал он снова и потянул Кейт за руку. — Бежим! Она послушалась. Сначала несмело, но вспомнила-таки, что это означает — бежать. Не в кроссовках на дорожке, а просто так. Потом Кинди отпустил её руку, они побежали рядом, бок о бок. Скорость разогнала в Кейт огонь, ноги как будто даже стали меньше гудеть. С трудом верилось, но усталось была почти приятной. Всё стало правильным — она просто забыла, что так бывает, вот и мечтала о всякой ерунде. Да кому нужен какой-то там магнат?! Ужин? Они добудут ужин! Некий обрывок жизни Кейт, о котором она не подозревала, взломал покров рутинной серости — и вломился острым срезом прямо в настоящее. Встал на своё место. Жизнь продолжилась — именно той стороной, которую кто-то когда-то отправил в небытие. — Нафиг модельный бизнес! — выкрикнула Кейт. — Нафиг папараццци! Клиентуру — трижды нафиг! — Магната твоего тоже в пень! — подхватил Кинди. Кейт даже не задумалась о том, почему он вдруг тоже вспомнил про жениха. Какая в сущности разница, что всё потеряно, если сама она всё равно здесь? Вот она бежит по полю со своим самцом, как миллионы лет назад бегали её предки на погибшей красавице Земле. Ничего больше не нужно. В ушах Кейт засвистел холодный ветер, он забрался внутрь и разогнал по углам всё, что не было свободным и бездомным. Выживет она или нет — зависело только от неё самой, да от парня, чьей силе она доверилась. Раньше ей казалось, что всё зависит от того, каким взглядом смотрит папа. Потом — каким тоном требуют занять нужную позу перед камерой очередные дяденьки или тётеньки в модельном агентстве. Филлин, от него больше всего зависело. Кейт гнула в позу не тело, а всю свою жизнь, лишь бы они все были довольны. А зачем? Вот она без них без всех! Живая! Кейт раскинула руки и закружилась: — Мы действительно… Послали их всех! Мы действительно свободны! Она ловила на себе взгляд Кинди — понимающий. От этого хотелось танцевать, петь… Но был нюанс. Реальность для Кейт дополнилась чем-то, да, но всё же это была та же суровая реальность. Да и сама Кейт была не досерафимской и доисторической земной девой с мускулами амазонки. Она была по факту худенькой моделькой, которая мимими, а не вот это вот всё. Двести с лишним лет опыта мимими, знаете ли. А в поле — кочки, ямки и прочая дрянь. А на ногах у Кейт — обувь широкая не по размеру… То была суровая реальность, в которой — в силу многих причино-следственных связей — хрупкие лодыжки могли подворачиваться. Нога зацепилась за что-то, пошла в сторону. Кейт упала. Со стоном схватилась за ногу. Кинди покачал головой. — Ну офигеть теперь, — заключил он. — Ничё умнее нельзя было придумать? Кейт снизу вверх взглянула на него. Она ничего не понимала. Только что всё было иначе… Она не помнила — как именно. Полноту жизни в ней словно дёрнули за поводок и захлопнули дверь где-то глубоко в подвале. — Но ты… Ты только что сам… — Что — сам? — Смотрел на меня! — выкрикнула Кейт. — С таким огнём в глазах! А теперь! Ещё и я виновата! Слов не хватало, чтобы выразить несправедливость. Так что Кейт просто заплакала. Когда она вытерла слёзы, то уже сама корила себя за глупость. «Что на меня, мать его, нашло. Это же полная хрень. Я просто иду по дикой планете в жопе вселенной с каким-то психованным инфантилом. Доберусь до замка, и…» Кинди вправил ей ногу — похоже, он знал и умел вообще всё на свете, только не всегда хотел. Но всё равно Кейт теперь ковыляла. Судя по тесноте в сапоге, нога начала отекать. «И всё. Там должны быть какие-то коммуникации, я позову на помощь. Вот. Вот ради этого надо дойти. Идём, Кейт. Надо дойти, Кейт», — мысли окрасились голосом папаши Кройца. «Папочка просит, отказывать нельзя», — ехидно шепнуло утерянное детство. У розовой малышки Кейти были, как всегда, свои планы. Разгребать это всё на ходу, с подвёрнутой ногой было невозможно. Оставалось слушаться саму себя. Вдруг Кинди резко остановился. Осмотрелся. Взгляд его задержался на отблеске у горизонта, где начинались горы. Он с колебанием взглянул на Кейт и сказал наконец: — На самом деле, вот где-то начиная отсюда я бы тебе советовал не только не шуметь, но и вообще не думать. «Вот ещё новости», — тут же подумала Кейт и возмутилась: — В каком, мать его, смысле? — Просто доверься мне, кисуль, ладно? Можешь обдумывать всякие девичьи глупости, если будет совсем трудно, про замужество там, про платья, тебе же нравятся эти темы… Только без имён, окей? Не проговаривай имена. — Я хочу понимать, в чем дело. Кинди пару секунд глядел на неё, потом махнул рукой и отвернулся. Глубоко, тяжело вздохнул. Что это был за взгляд? Ненависть? Кейт испугалась. Наконец, Кинди обернулся к ней. Теперь его лицо снова выражало ласку. — Помнишь, когда мы лезли в поместье Бауры, я просил тебя пригнуться и держать наготове бластер? Причину помнишь? А сейчас я тебя прошу: перестань обдумывать что бы то ни было. Очень серьёзно прошу, няш. — Да что не так с этой твоей планетой Шаффран? Эта зона же должна была быть курортной для всего семейства Райстерршаффт, для ваших избранных сотрудников и так далее! Ваш сокровенный уголок. Что здесь происходит?! — Происходит сокровенный уголок семейства Райстерршаффт, — усмехнулся Кинди. — Ты же хотела быть моей принцессой. Носить нашу грозную фамилию. Она действительно очень грозная, Кейт. Так что я тебя прошу, если ты правда хочешь наплодить мне миленьких детишек… Думай потише. Кейт отшатнулась. Ни про каких детей она ему не говорила! Только продумывала, как подкатить к нему с этой темой. Откуда?.. Кинди словно не заметил ужаса в её глазах, он потрепал её по щеке и сообщил: — Мне нравится, каким ты меня видишь. Правда, это успокаивает. «Но я вижу тебя психом, который может дать мне по голове в любой момент!», — чуть не сказала Кейт, но тут же поняла, что это, в общем-то, не всё. Понимание накатило сзади, обняло женственным теплом и просочилось в сердце. Он милый. Очаровательно умный, он болтал с Кейт о таких вещах — подобное только от папы можно было услышать. Ну да, она из-за Кинди потеряла сознание в транспортнике на резком старте, а затем в процессе близкого знакомства в особняке Бауры… Но ведь потом он принёс ей водички!