Несмотря ни на что я буду счастлив

      — Вот же мелкие проказники! — грозно воскликнул я, забирая украденные конфеты. — Это же надо додуматься ночью таскать конфеты с кухни! Пока мы с вашим папой не видим, да?       Тимофей и Лёль стояли около своих кроватей, не смея поднять на меня глаз.       — Алик, скажи что-нибудь.       — Детишки проголодались, — рассмеялся муж и обнял меня. Никогда не понимал его беспечности и способности всем всё прощать. И ведь он даже не злился. Хотя малышня вкрай обнаглела.       — Негодники! Месяц без сладкого и чтобы я больше не видел, как вы спускаетесь на кухню и что-то стаскиваете оттуда, ясно?       — Да, папа, — грустно проговорили дети в один голос. Алик лишь покачал головой.       Повторно уложив детей спать, мы с Аликом спустились вниз, на кухню, и я плюхнулся на диван, устало вздохнув.       — Устал? — спросил муж и присел рядом, обняв меня.       — Да. Надо ещё столько вопросов решить. Ничего не успеваю. А тут ещё дети, — пробурчал я, обнимая любимого в ответ.       — Ты завтра во сколько уходишь?       — Как всегда утром и приду вечером.       — Мне тебя забрать?       — Не стоит, я сам доеду.       — Ты точно уверен, что справишься со всем? — с беспокойством спросил Алик и погладил меня по щеке. Я прильнул к его руке, ластясь, словно кот. — Ты ж мой нежный.       Алик притянул меня к себе и посадил на колени, обнимая и окутывая своим теплом. Я прижимался к нему так сильно, как только мог, не желая прерывать эти теплые объятия. На душе было очень хорошо и светло, а сердце билось как бешеное от любви к этому чудесному альфе.       — Быть на руководящей должности нелегко, — снова завел этот разговор муж, но я уже успокоился. — Ты всегда можешь уйти оттуда, думаю, отец не будет тебя держать. Посвятить себя дому, м? Ты чудесно готовишь, можешь пойти поваром или помощником повара. И у тебя будет больше времени. Самому же легче будет.       — Может, тогда ты пойдёшь в компанию вместо меня? — поинтересовался я, оставляя небольшие нежные поцелуи на щеке любимого.       — Сдалась тебе эта компания.       — Алик, ты же знаешь, что основной доход оттуда. Ты, конечно, тоже немало зарабатываешь, но этого недостаточно. У нас семья большая всё-таки. Так что ты подумай над этим. Если решишь, найду работу полегче, даже поваром пойду, — улыбнулся я и снова поцеловал любимого.       — Хорошо, я подумаю, — пообещал Алик и поцеловал меня. Я со всей любовью ответил на его поцелуй, обхватив руками шею. — Люблю тебя.       — А я тебя. Очень сильно люблю.       — Я обещаю подумать.       — Я знаю. А пока ты думаешь, мне нужно продолжать решать вопросы. Так что я сейчас мыться и спать.       — Хочешь, примем душ вместе? — мурлыкнул Алик мне на ухо.       — Давай. Только помоемся. Без всякого подтекста, — улыбнулся я, положив голову мужу на плечо.       — Конечно, — поцеловал любимый меня в шею. — Я знаю, что ты очень устал, так что просто помоемся. А потом я уложу тебя спать.       — А ты?       — А мне ещё надо решить пару вопросов.       — Я рад, что у тебя много клиентов. Ты очень хороший фотограф. Столькому научился за это время. Восхищаюсь тобой, мой любимый и единственный муж.       — Спасибо, Ники, — растроганно проговорил Алик и снова меня поцеловал. — Без твоей поддержки ничего бы не получилось. Это ты купил мне камеру, ты помогал тренироваться...       — Я получил удовольствие от этой тренировки, — хихикнул я, вспоминая дни фотосессий. Теперь у меня было много моих фотографий.       — Ты эмоционально поддерживал меня. Радовался успехам и сочувствовал неудачам. Люблю тебя, солнышко моё, и рад, что ты появился в моей жизни, — с любовью проговорил муж и нежно поцеловал меня. Я заглянул ему в глаза, ласково проведя пальцами по щеке.       — Ты тоже много всего сделал для меня, Алик, и заслужил большего. Я счастлив быть рядом с тобой и помогать тебе, счастлив быть твоим мужем. Люблю безумно.       — И я тебя, Ники. Очень сильно люблю. ***       — Тимофей, иди сюда, — позвал я сына, заметив пустую коробку конфет, которую принес домой только вчера вечером. И ведь специально убрал её наверх, чтобы никто не смог достать.       — Да, папа! — воскликнул альфочка и подбежал ко мне. Выглядел он слишком спокойным для того, кто мог провиниться.       — Тимофей, это ты слопал все конфеты? Или Лёль? — поинтересовался я, показывая на пустую коробку. — Принёс домой только вчера. Уже пустая. Вы слопали всё?       — Нет! — воскликнул Тимофей и дополнительно покачал головой. — Это не мы!       — Лёль, иди сюда, — позвал омежку, и тот тоже подбежал ко мне, испуганными глазами глядя на коробку от конфет. — Это вы слопали конфеты?       Тот помотал головой.       — Не мы! Честно!       — А кто тогда?       — Папа! — вдруг воскликнул Тимофей. Я недоуменно глянул на него. Алик же вроде не ест сладкое.       — Папа? Ты уверен?       — Да!       — Лёль, а ты что скажешь?       — Это папа съел! — повторил омежка.       — Ладно, идите, — сказал я, и дети, радостные, убежали дальше играть. — Что-то не верится, что это Алик. По-моему кое-кто обманывает меня.       После инцидента я дождался вечера, когда муж пришёл домой с работы. Мы все вместе поужинали, и, когда дети убежали в комнату, я решил поинтересоваться у Алика, он съел конфеты или нет. Ну а вдруг захотел? Хотя в то, что он слопал всё один, совершенно не верилось.       — Алик, ты съел конфеты? — спросил я после ужина. Альфа мыл посуду, а я убирал со стола.       — Какие конфеты? — удивлённо спросил муж.       — Вот эти, — показал я ему пустую коробку.       — Я их даже не видел, — пожал тот плечами.       — Значит, дети слопали. Так искусно соврали, что это ты, — рассмеялся я.       — Они слопали конфеты и сказали, что это я их съел? — переспросил Алик.       — Да. Я вчера вечером принес их домой, на работе угостили. Хотел с тобой вместе съесть, может, парочку мелким дать. Убрал на самый верх шкафа. А сегодня смотрю — конфет нет. Спросил у детей, те сказали, что ты всё съел, — продолжал смеяться я от абсурдности ситуации. — То ли мало наказываем их, то ли они совсем страх потеряли... Не пойму.       — Надо не наказывать их, а умнее поступить, — вдруг сказал Алик и подмигнул мне. — Скажи им, если ещё раз повторится такая ситуация, что ты накажешь меня и оставишь без сладкого, скажи, что очень разочарован во мне. Посмотрим, как они себя поведут. Думаю, такая тактика должна сработать.       — И в кого ты такой умный? — улыбнулся я. Идея Алика мне понравилась. Действительно надо попробовать. Может, до них что и дойдет, потому что по-другому они не понимают.       — Сам не знаю, — улыбнулся муж и, закончив с посудой, подошёл ко мне и обнял. — Я соскучился по тебе.       — Я тоже. Очень соскучился, — возбуждённо проговорил я и обнял любимого в ответ, прижимаясь к нему всем телом. — Сделаем это сегодня?       — Когда дети пойдут спать? — улыбнулся Алик, целуя меня в шею.       — Да, Алик, да... Я готов сегодня. Очень тебя хочу. Ммм... Не представляешь насколько сильно хочу.       — Представляю, потому что хочу не меньше, — рассмеялся Алик и проник тёплыми руками под мою домашнюю футболку, мягко оглаживая спину, пуская табун мурашек по всему телу.       — Ты самый настоящий змей-искуситель.       — Я-то?       — Ты, Алик, ты. Ладно, пойду посмотрю где там эти мелочи. Уберешь здесь? Я почти всё убрал, но...       — Конечно, уберу, — перебил меня муж и поцеловал. — Иди укладывай детей спать. И про беточек не забудь. ***       — Милый, ты свободен на выходных? — спросил я у мужа, лёжа в его объятиях.       — Я гляну календарь, но вроде планов нет. Придумал уже куда сходить? — поинтересовался Алик, ещё крепче обнимая меня.       — Да, — загадочно улыбнулся я. — Давно хотел туда съездить. Как раз родители смогут забрать малышей, а Тимофей и Лёль поедут с нами, думаю, им понравится.       — Куда бы ты ни пошёл, я везде пойду за тобой и буду с тобой, — с этими словами альфа поцеловал меня.       — Знаю. И уверен, тебе понравится, — довольно протянул я, нежась в ласковых тёплых объятиях. ***       — Тимофей, стой на месте спокойно! — воскликнул я, пытаясь одеть на сына шапку.       — Папа, я сам могу!       — Знаю я как ты можешь. Потом опять с ушами сляжешь.       — Не лягу!       — А ну цыц. Стой тихо и не выкаблучивайся, — строго сказал я и всё же одел шапку, хорошенько натянув её на ушки и завязав.       — Мне неудобно! — воскликнул альфочка и потянул за завязанные верёвочки.       — Тимофей! — рыкнул я, всё больше злясь. — Алик, иди сюда!       Через несколько секунд пришёл муж, неся на руках полностью одетого Лёля.       — Лёленька, иди ко мне, — сказал я и забрал малыша. — Послушный ты мой. Алик, поговори со своим сыном и объясни, что шапку надо одевать хорошо и что нужно слушаться своего отца! Надоел уже. То не буду, это не хочу. Сказано: надо!       — Папа меня не любиииииит, — разревелся Тимофей, кинув шапку на пол, после чего принялся её топтать.       — Ты у меня доиграешься, — зло проговорил я, желая дать сыну по заднице. — Как мне надоели твои истерики. По горло просто. Алик, реши этот вопрос, а я пошёл одеваться. Алик       Ник ушёл, оставив недоуменного меня наедине со старшим сыном. Тимофей зло смотрел вслед Лёлю и всё продолжал плакать, топчась ногами по шапке.       — Папа любит Лёля больше! Он не любит меня!       — Тимофей, иди сюда, — мягко сказал я и присел на колени, раскрыв руки.       — Нет! Не хочу! Хочу к папе! Но папа меня не любит! Никто меня не любит! — продолжал реветь альфочка.       — Я тебя люблю, малыш. Иди ко мне.       Тимофей несмело взглянул на меня сквозь слезы, о чем-то подумал и подошёл, сначала медленно, а потом уже более резво и в итоге оказался в моих объятиях, пуще прежнего разревевшись.       — Не плачь, маленький мой, — ласково говорил я, гладя сына по спине, слушая его судорожные всхлипывания. — Мы с папой тебя очень любим.       — Неправда! Папа меня не любит!       — Он очень тебя любит, очень-очень сильно. Больше жизни любит, хороший мой. Просто папа много устаёт. Когда ты устаешь, ты какой?       — Грустный.       — И он грустный. А когда тебя заставляют что-то делать ты какой?       — Недовольный, — буркнул сын, прижимаясь ко мне.       — И он недовольный, когда ты не даёшь ему позаботиться о себе. Он переживает, поэтому заставляет одевать шапку, — медленно говорил я, чтобы до Тимофея дошло. — Если ты не оденешь шапку или оденешь плохо, то заболеешь. Папа будет переживать. Он не хочет, чтобы ты болел. Он будет плакать. Понимаешь? Ты хочешь, чтобы папа плакал?       — Нет, — шмыгнул носом альфочка и успокоился.       — И я этого не хочу. Так что давай оденем шапку, — с этими словами я аккуратно одел шапку, скрывая маленькие ушки. — Папа очень тебя любит. Просто он переживает. А когда ты начинаешь капризничать, он становится недовольным. Он много работает и сильно устаёт. Ты уже большой, тебе семь лет. Давай немного помогать папе? Чтобы ему не было тяжело.       — Да, я хочу помогать папе, — улыбнулся Тимофей и обнял меня. — Я так тебя люблю, папа.       — И я тебя, солнце моё. Сильно-сильно люблю.       Пока я успокаивал сына, Ник успел переодеться и уже спускался по лестнице, держа за руку медленно шагающего за ним Лёля.       — Тимочка, малыш, прости меня, — подойдя к нам, вдруг сказал Ник и взял сына на руки, целуя его в обе щеки. — Папа не хотел тебя обидеть. Прости меня, малыш. Я люблю тебя. Очень люблю.       — Это ты меня прости, — снова расплакался Тимофей. — Я не хотел тебя расстраивать. Я очень люблю папу.       — И папа тебя любит.       Пока Ник и Тимофей успокаивались и мирились, я взял на руки Лёля, с интересом наблюдающего за ними.       — Всё хорошо, малыш?       — Да, папа. Они помирились.       — Ты наш самый спокойный, — с улыбкой протянул я и поцеловал сына.       — Весь в папу, — улыбнулся Лёль.       — Раз мы всё решили, может уже поедем на запланированную гулянку? — поинтересовался я, обращая на себя взгляды родных. — Папа подготовил сюрприз. Надо успеть приехать и взглянуть на него. Хотите увидеть сюрприз?       — Да! — воскликнули дети.       — Тогда выдвигаемся. ***       Доехали мы до нужного места на машине отца Ника, и вёз нас его же водитель. В машине все вели себя тихо и спокойно. Я сел на переднее сидение к водителю, а муж сидел с детьми сзади. Ехали около часа, так как нужное нам место находилось за городом. Дети за это время и поспать успели, и поиграть, и вопросы позадавать. В основном их развлекал я. Ник был довольно сонный и смотрел в окно. Я знал, что обычно ему не очень хорошо в машинах, поэтому не стал приставать с расспросами, чтобы ему ещё хуже не стало. Дети тоже поняли, что папу лучше не трогать, и развлекались со мной.       Когда водитель привез нас, он уехал, а мы, осмотревшись и заприметив большую конюшню, огражденную забором, и поле рядом, отправились туда.       — Так вот что ты хотел, — с улыбкой сказал я, обнимая любимого. Ник прижался ко мне, и мы шли с ним вместе, наблюдая за детьми, которые ускакали вперёд. — Помню, ты говорил, что мы приедем сюда покататься.       — Да, я очень хотел сюда, — с улыбкой сказал муж и поцеловал меня. — Дети подросли, и у нас наконец-то появилась возможность приехать.       — Будешь кататься?       — Мы все будем кататься, — хохотнул Ник. — Точнее дети будут не на самих лошадях, а вот мы с тобой да. Ладно, я точно буду на лошади, а ты сам решай. Можешь и с детьми.       — Ну, я могу попробовать, только если кто-то будет вести лошадь и следить за ней. Всё же падать мне нельзя, — вздохнул я.       — Не переживай, — тепло сказал Ник и, остановившись, крепко обнял меня, целуя. — Ты очень хорошо ходишь, милый. И не создаёшь каких-то затруднений или проблем. Ты молодец. Я очень тобой горжусь.       — Спасибо, Ники, — тепло улыбнулся я и поцеловал любимого омегу. В его объятиях мне всегда было спокойно. Я чувствовал себя комфортно и было ощущение, что готов вот-вот растаять от тех ласки и заботы, что получал от него.       — Папа! Папа!       — Папа! Вы там где?       — Папа!       — Идём, — крикнул я, с улыбкой наблюдая за радостно кричащими мальчишками. Они поджидали нас у забора, где стоял мужчина и смотрел на нас всех.       — Добрый день, — сказали мы с Ником одновременно и улыбнулись. Дети подошли к нам, стесняясь мужчины.       — Добрый. Добро пожаловать. Вы прогуляться или покататься?       — И прогуляться, и покататься, и животных покормить, если можно будет, — с энтузиазмом ответил Ник.       — Я сейчас позову Люсиль, она всё вам покажет. Проходите.       Мужчина посторонился, и мы с Ником и детьми вошли, осматриваясь. Прямо перед нами стояла больших размеров старая конюшня, в которой содержались лошади, а рядом простиралось огромное поле, огражденное забором, где они, видимо, и бегали, а людей катали. Дети пришли в восторг и сразу побежали поближе, во все глаза рассматривая стоящих в стойлах лошадей. Мы с Ником тоже зашли внутрь конюшни, сразу ощутив не особо приятный запах. Но нам это не мешало. Мы подошли к рядом стоящей лошади, любуясь ей, но нас прервала появившаяся в дверях женщина.       — Добрый день. Меня зовут Люсиль. Обращайтесь, если что-то понадобится.       — Алик, — представился я.       — Ник.       — Приятно познакомиться. А как малышей зовут? — с лучистой доброй улыбкой спросила женщина.       — Тимофей, — показал Ник на альфочку.— И Лёль.       — Какие милые мальчишки.       — Дети, идите сюда, — позвал я сыновей, и те сразу подбежали к нам. — Это Люсиль. Она нам всё расскажет и покажет.       — Здравствуйте! — хором произнесла малышня, смущённо глядя на женщину. Точнее, Лёль смотрел смущённо, а Тима заинтересованно.       — Добро пожаловать. Здесь у нас конюшня, как вы уже поняли. Вы можете осмотреть всех лошадей и покормить за дополнительную плату.       — Чем кормите? — поинтересовался Ник.       — У лошадок свой корм, но когда приходят посетители, мы им даём морковку и капусту.       — Можно сразу купить?       — Да, конечно. Один стаканчик стоит двести рублей. Сколько вам нужно?       — Давайте четыре.       Ник купил каждому по стаканчику с овощами, и мы разошлись смотреть лошадей и кормить их. Тима и Лёль не могли сами покормить, поэтому их мы брали на руки.       — Папа! Папа! Он кушает! У меня с рук! — восхищался Тимофей.       — Да, мой хороший.       — Я ему понравился?       — Конечно. Можешь за носик погладить. Аккуратно.       — Можно?       — Можно.       Тимофей погладил кобылу за морду и впихнул ей ещё моркови.       — Она слюнявая.       — А ты как хотел, — рассмеялся я, целуя сына в щёку.       — Она красивая. И приятная. Она же не кусается?       — Нет, не кусается, — ответила женщина. — Но специально пихать руки ей в рот тоже не стоит.       — Хочу такую же, когда вырасту! Можно, папа?       — Вырастешь и будет у тебя всё, что ты захочешь.       — А как её зовут?       — Селия, — сказала женщина и подошла к нам. — Красавица наша, очень ласковая девочка. Попала к нам, когда от неё отказались. Она участвовала в соревнованиях раньше, но повредила заднюю лапу. Больше не может быстро бегать. От неё решили избавиться. А мы взяли себе. Людей она любит, поэтому частенько на ней катаем наших гостей.       — Хочешь на ней прокатиться? — спросил я у сына.       — Боюсь.       — Тогда вас покатает Гера. Прикрепим к нему небольшую повозку и прокатим вас.       — Будешь кататься?       — Буду, — радостно воскликнул альфочка. К нам подошёл Ник и, опустив Лёля на землю, попросил пойти с женщиной посмотреть на других лошадей. Я опустил Тимофея, и они вместе ушли за Люсиль.       — Хочешь побыть вдвоём? — улыбнулся я и обнял любимого.       — Даааа, — протянул муж и крепко прижался ко мне, нежно целуя. — Хочу покормить Дэя.       — Кого?       — Пошли покажу.       Ник подвёл меня к стойлу, в котором был довольно крупных размеров жеребец со светлой гривой.       — Красавец, скажи же.       — Да, очень красивый, — улыбнулся я.       — Я на нём поеду, — с улыбкой сказал Ник и, подойдя ближе, сквозь решетку покормил Дэя, легонько погладив того по морде.       — Уверен? — с сомнением протянул я. — Он довольно крупный. Вдруг непослушный? Или резвый?       — Так я же не один буду. Кто-то будет его тянуть за поводок.       — Я думал, ты хочешь сам.       — Передумал. Сам я катался давно, не помню уже ничего. Небезопасно это. Да и кто мне разрешит? — улыбнулся муж, и я обнял его, прижимая к себе. Так мы и стояли, нежась в объятиях друг друга.       — Детей прокатят на жеребце по имени Гера. А вот я ещё не выбрал.       — Можешь прокатиться с детьми. А я прокачусь на Дэе и присоединюсь к вам. М?       — Думаю, лучше так, — улыбнулся я.       — Уверен?       — Я боюсь высоты и... Страх падения тоже есть. Не хочется, чтобы стало хуже, чем оно есть сейчас. Так что лучше прокачусь с детьми, так безопаснее. А ты прокатись на Дэе. Ты этого ждал. А потом все вместе прокатимся в повозке.       — Договорились, — улыбнулся муж.       — Мы будем на тебя смотреть.       — Пофоткаешь меня?       — Конечно.       Когда дети покормили лошадей, мы отправились на поляну. Нику вывели Дэя и помогли забраться на него, после чего молодой мужчина повёл лошадь за поводок. Ник же крепко держался за жеребца, довольно улыбаясь. Дети кричали ему вслед, а я фотографировал своего любимого. На лошади Ник смотрелся элегантно и красиво. Сам хрупкий, маленький и на такой крупной лошади. Я был им восхищён. Покатался он недолго, но впечатлений было много. Как только он слез с Дэя, тут же подбежал ко мне и обнял меня, смеясь.       — Понравилось?       — Очень! Было страшно и очень непривычно, но мне очень понравилось. Даже немного адреналина выделилось, — хихикнул омега.       — Гера уже готов к поездке, — улыбаясь, сказала женщина и подошла к нам. — Сейчас к нему прикрепят небольшую повозку, и вас прокатят.       — Ура! — прокричали дети, бегая вокруг нас.       Когда всё было готово, мы все вместе разместились в повозке и поехали. Ехали мы не очень быстро, я бы даже сказал медленно, но это не мешало нам наслаждаться прогулкой. Мы с удовольствием любовались окружающей нас природой, фотографировались, смеялись. Малышня восторгалась и рассказывала что-то. Мы с Ником с улыбками слушали их, обнимая друг друга. Поездка вышла очень семейной и приятной.       — Ты на лошади смотрелся очень красиво, — сказал я мужу, когда мы, покатавшись вдоволь, гуляли по небольшому саду, находящемуся неподалёку от конюшни. Дети убежали вперёд любоваться цветами, а мы шли по дорожке, обнимая друг друга и делясь впечатлениями.       — Да? — довольно улыбнулся Ник.       — Да. Вечером покажу фотки. Ты будешь в восторге.       — А детей запечатлел?       — Конечно. И даже себя удалось.       — Надо будет вставить эти фотографии в наш новый альбом, а то в других уже места не хватает.       — Поездки, море впечатлений и эмоций. Всё это нужно сохранить на память. Будем в старости смотреть и с теплом вспоминать это время.       — Ну, я всё же надеюсь, что в старости мы будем ого-го какими активными и создадим много новых воспоминаний, — хихикнул Ник.       — Ты знаешь, куда ты, туда и я. Всё что тебе взбредёт в голову, но что не будет опасно для жизни. Поддержу и пойду за тобой.       — А я за тобой, любимый, — улыбнулся муж и прижался ко мне. — Хоть ты и сидишь дома в основном, но, мне кажется, это ненадолго. Если тебе захочется куда-то сходить или что-то увидеть, обязательно говори мне об этом.       — Договорились.       — Как вам у нас? Понравилось? — спросила у нас подошедшая Люсиль.       — Да, у вас здесь очень хорошо, — с улыбкой ответил Ник, всё ещё обнимая меня. — Дети довольны. И нам всё понравилось.       — У вас красивый сад, — сказал уже я. — А ещё очень красивые лошади. Приятно, что вы за ними ухаживаете и даёте покататься людям, но при этом не эксплуатируете животных. И у вас достаточно чисто, что очень радует.       — Я передам благодарности всей команде, — улыбнулась женщина. — Приходите ещё.       — С радостью придём ещё не раз, — сказал Ник и подозвал детей. — Прощайтесь с Люсиль, и поедем домой.       — До свидания! — в один голос сказали мальчишки.       — Приходите ещё. Будем рады, — сказала им женщина и проводила нас до ворот. Мы расплатились и окончательно попрощались, направившись к машине, где нас ждал уже водитель.       — Вам понравилось? — спросил Ник у детей.       — Да!       — Очень понравилось!       — Хочу ещё приехать!       — И я!       Наперебой говорила малышня, восторгаясь сегодняшним днём. Мы с Ником были очень рады. Всё же эта поездка была не столько для нас, сколько для них. И если они счастливы, то и мы тоже.       — Обязательно как-нибудь приедем сюда ещё не раз, — сказал Ник, садясь в машину с детьми.       — А сейчас домой, ужинать и отдыхать, — сказал я и тоже сел в машину, после чего она тронулась. — Хотите пиццу?       — Да! — радостно воскликнули дети.       — Тогда отметим вкусной пиццей окончание сегодняшнего дня.