cooking fever

— Да ты гонишь, — Джисон неверяще приподнял брови и слегка склонил голову, наблюдая, как Хенджин заходится в очередном приступе смеха. — Так все и было, клянусь! — на его лице неизменная улыбка. Щеки румяные и такие очаровательные, что Хан еле держал руки при себе, лишь бы не смять их пальцами. — Мне пришлось ходить на отработки, наверное, несколько месяцев. Хорошо, что это было начало семестра, а не конец, иначе в зачетке он бы мне такой же хуй нарисовал, как я на его доске. — Мой позорный случай был, когда я наебнул дорогущий картридж, — отставив пустую бутылку в сторону, Джисон поудобнее устроился на своем месте. — И ладно бы пофиг, но это единственный принтер в корпусе был, и на него со всех групп скидывались. Ректор меня тогда чуть этим же картриджем не отпиздила, — он взмахнул рукой и недовольно надул губы. — Я бы заплатил, но где мне деньги-то взять? Я тогда не работал, и родители присылали четко на то, чтобы оплатить коммуналку и закупиться продуктами. — Они не давали на карманные расходы? — Хенджин был удивлен, а выпитый алкоголь только увеличивал его экспрессию в несколько раз. — Да куда там, — Хан вновь махнул рукой, но как-то более удрученно. — Там сестренка маленькая и старший брат еще на жилье откладывал. Да и у меня руки-ноги на месте, выкрутился бы в любом случае. — А вечеринки всякие, одежда и другое? — Сразу видно — единственный ребенок в семье, — умиленно хмыкнул Джисон. — На мне даже сейчас футболка Джинхо, хорошо, что размеры совпадают, и он не такой неряха, как я. — Ты в толстовке, да откуда мне знать твои футболки, — проканючил Хенджин, открывая новую банку. — Это да, но я не про это, — Хан продолжал хихикать над ним, уставив под голову руку, чтобы было удобнее опираться на постель. — Просто… Это правда тяжело объяснить. Я всегда искал независимость, быть средним ребенком тяжело. Но я все равно получаю от них достаточно поддержки. Ее может быть не так много, как мне бы того хотелось, но хватает. Я имею ввиду… У меня же есть крыша над головой? Была и еда, и деньги на проезд. Они давали мне достаточно, пока я не понял, что смогу дальше без них. И когда это произошло, я даже почувствовал облегчение, знаешь, будто я больше не вишу мертвым грузом на их плечах. — Черт, это круто, — Хван болезненно поморщился. — Круто и грустно. — Да почему, — Джисон рассмеялся. — Я полностью независимый, с работой и… кучей парней. Разве не об этом мечтают все маленькие геи вроде меня? — Хенджин расхохотался, звонко ударяя ладонью себя по ноге. — А как обстояли дела у тебя? — Ну, — Хван замялся. — Не так, как у тебя, — ему было неловко говорить о своих проблемах. — Мне наоборот было… много? Я про внимание, — он на секунду прижал холодную банку к румяной щеке и задумчиво промычал. — В основном мной занималась мама. Помогала во всем, контролировала и много направляла. Папа больше управлял. Типа… Куда я иду, с кем, зачем и все подобное. И как-то к восемнадцати мне это уже поднадоело. Я начал агрессировать на них, о чем жалею до сих пор, но… Думаю, они тогда должны были расслабить все узлы, а не наоборот. Я был сильно зависим от их мнения, да и сейчас тоже, наверное. И мне тяжело поэтому. Что я не могу полностью от них уйти без каких-то моральных потерь. Да я даже живу до сих пор с ними, хотя у меня было много возможностей съехать. — Эй, это нормально, — успокаивает его Хан. Он подполз к нему ближе и уместил голову у него на колене. — Если так подумать, то все вообще очень даже круто. Они тебя сильно любят, а значит рано или поздно увидят, что душат своей заботой. Чувак, да у тебя всегда все на лице написано! — Что это? — Да все! Ты просто не видишь со стороны. Ты реально жгуче экспрессивный, и не понять твои эмоции просто не возможно, — Джисон протараторил, впиваясь пальчиками в его коленную чашечку. — Серьезно? — Хенджин поднял брови, отставляя банку в сторону. Ему часто говорили о подобном, и он не до конца понимал, льстило ли это ему или нет. — И что же тогда сейчас я испытываю? — Хван с интересом изогнул брови и слегка улыбнулся. Джисон ему хмыкнул. — Игривость, — глаза слегка прищурились. — Ты сейчас очень хочешь флиртовать, я вижу это по одной лишь твоей шаловливой улыбке! — Неправда! — Поспорь еще со мной. — Ладно, — тут же сдался Хван, поднимая руки вверх. — Только если чуть-чуть, — увидев явный скепсис на лице Хана, он тяжело вздохнул. — Это… Это все из-за алкоголя. — А что с ним? — С ним все в порядке, — отмахнулся Хенджин. — Это со мной после него все не очень. — Почему? — Я становлюсь очень любвеобильным, неловким, — и если Джисон думал, что тот не покраснеет сильнее, то он ошибался. — И все время лезу целоваться. — Я пока что это не заметил, — Хан довольно расхохотался, когда получил недовольный толчок в плечо и насупившуюся моську. — Да ладно тебе, это всяко лучше, чем когда начинают творить хуйню. — Один раз в пьяном угаре я поучаствовал в оргии, которую сняли на камеру и выложили в сеть. — Ты, блять, что? — Я делал куни какой-то девушке. — Остановись! Я не успеваю охеревать от происходящего! — Джисон резво подскочил и приблизился к нему, внимательно всматриваясь в его зрачки. — Ты сейчас серьезно? — лицо Хвана медленно расползлось в улыбке. — Черт, я же почти поверил! — Ты такой забавный, когда удивляешься, — Хенджин сжал его щеки вместе, надувая влажные губы бантиком. — Как маленький хомячок. — Какой ты… — Хан не мог подобрать и слова, вцепившись в покрывало по разные стороны от его бедер. — Хитрый. — Это я? — усмехнувшись, Хван выразительно ткнул себя пальцем в грудь, тут же запрокидывая голову назад и громко смеясь. — Господи, у меня от тебя уже животик болит, я устал хохотать. — Могу заставить болеть что-то еще. — Ты ступаешь на очень опасную тропу, Джисон. Я же говорил, что… — А в конце меня будет ждать награда? — Хан доверительно заглянул в самую душу, осторожно скользнув рукой к бедру. — Обычно после всех тяжелых испытаний бывает какая-то награда. — А кто сказал, что это испытание? — прикусив губу, Хенджин опустил руки и откинулся назад на подушки. — А опасная тропа это не испытание? — Ты сам это придумал, я говорил вообще не про это. — А про что? — Джисон, — Хван предостерегающе приподнял бровь. — Да, Джинни? — раздраженный вздох стоил того, поэтому Джисон довольно улыбнулся, склоняясь чуть ниже. — Да брось, тебе же самому нравится. — Я просто хочу, чтобы ты это делал не потому, что я тебе сказал об этом до, — мелко сглотнув, Хенджин продолжил, отвернув голову в сторону. — А… Потому что сам этого хочешь. — А кто сказал, что я этого не хочу? — Хан вернул его взгляд себе, повернув лицо указательным пальцем за подбородок. — Пьяный ты и правда неловкий, — Джисон взял небольшую паузу, чтобы тот успел заволноваться. — Но и безумно милый. Мне осталось проверить два остальных заявления. — И как? — голос Хенджина был тихим и хриплым. Джисон прекрасно слышал в нем скрытое предвкушение, которое раззадоривало его самого. — Ну способов много, — улыбка Хана была коварной. — Зависит от того, что тебе нравится. — А о чем мы вообще? — Милашка, — Джисон нежно рассмеялся на его потерянное выражение лица. Он осторожно потянул его на себя и заставил усесться напротив. Хан вновь хихикнул. — Эм… Есть интересная игра. — Какая? — Мы должны делать друг другу комплименты, пока кто-то первый не сдастся, — Хенджин удивленно моргнул, поджимая губы и что-то обдумывая. — И… в чем заключается поражение? — Тут смысл не в поражении или выигрыше, — усевшись поудобнее, Джисон приблизился к его лицу, пока их не стала разделять буквально ладонь. — Цель — покайфовать. Я могу начать. — Давай, — неуверенно кивнул Хван, но не отстранился. — У тебя очень красивые глаза, — Хан вдруг стал максимально серьезным. Улыбка моментально сползла с его лица, а глаза сверкнули каким-то всепоглощающим блеском. Хенджин невольно задержал дыхание, будто не понимая, про что тот говорит. — Их форма, глубина. Я могу так четко видеть в них самого тебя, что порой становится жутко. — Что ты… — Твои эмоции, мысли… Все можно прочитать в них, если внимательно присмотреться, — Джисон едва заметно прокивал головой. — Как-то так. Твоя очередь. — Черт, — Хван неловко выдохнул, пытаясь собрать расползающиеся в стороны мысли. — Мне нравится твой смех, — он на секунду замер, пытаясь понять, как на это отреагирует Хан. Но тот не двигался, продолжал также внимательно слушать его. — Искренний. Глубокий и красивый, — Хенджин нервно облизал губы, следя, как чужие зрачки опустились на них коротким мгновением. — Хочу… Хочу быть его причиной. Быть причиной твоего смеха. Это безумно приятно. — Ого, — слабо усмехнувшись, Джисон даже немного растерялся. — Буду иметь это ввиду, — он поджал губы и долго смотрел на него, обдумывая, о чем сказать в первую очередь, но… — Да к черту, — Хенджин резко дернулся вперед и накрыл его губы своими, сладко выдыхая, отстранившись на короткое мгновение, чтобы поудобнее сместить ноги. Хан удивленно промычал в ответ, но тут же победно улыбнулся, чувствуя, как острые зубы в тот же миг впились в нижнюю губу, следом засасывая ее в горячий рот. Стойкий аромат пива нисколько не мешал пылкости и отдаче, Хван с замершим сердцем чувствовал, как чужие руки нетерпеливо скользят по спине, сбивая одежду и пробивая током позвоночник даже сквозь нее. Это было приятно. До одури. Джисон ластился не меньше, и Хенджин плавился в обоюдном желании сбросить усталость. Хан был нежным, но напористым. Нетерпеливым. Заполз под футболку пальцами, стоило ему только впустить его язык к себе в рот. И природный запах Джисона, мягкость его кожи, влажность, оседающая в нутре колкими розами — все это калейдоскопом кружилось в голове. Хенджин не выпил столько, чтобы не соображать в собственных действиях. Ему просто было приятно чувствовать его руки на своем теле. Горячие, заискивающие и тискающие его задницу до бархатистых мурашек. Блеск его глаз пробивался к самому сердцу. Хенджин впитывал его и задыхался. Направлял к самым чувствительным местам лишь изломив брови. Джисон следил и запоминал, невольно подставляясь под его руки, желая получить что-то в ответ. Хван давал. Зарывался в его густые волосы и со страстью оттягивал куда-то вверх, пока на губах не чувствовал дрожащий стон. Тот отзывался в его желудке какой-то волной — та заглушала писком все остальное, и он не мог слышать даже собственное дыхание. Только едва уловимая эйфория. Он наконец-то чувствовал себя свободным. Желанным. И, наверное, на небольшой шажок приблизился к осознанию, что достоин. — Я в глаза долблюсь, или в этом порно действительно ебаный, блять, нахуй, в рот Хван Хенджин? — Да не только в рот… — Минхо!