Мой истинный враг

      Шон не мог уснуть почти до самого рассвета, терзаясь противоречивыми чувствами перед предстоящим выходом на работу. Волнение сменялось страхом, страх — нетерпением. Подушка казалась слишком жёсткой, одеяло — невыносимо жарким, но стоило раскрыться, как холод мгновенно пробирал до костей. Всё это сводило парня с ума.       Ожидание выхода на работу затянулось почти на полтора месяца — сотрудник, временно занявший его место, отказался уйти даже за щедрое вознаграждение. Хантер, не привыкший к подобным отказам, был в ярости, грозился стереть упрямца в порошок, но Шон сумел успокоить мужа, уговорив его не тратить силы впустую. Подумаешь, месяц…       Первое время Шон с нетерпением ждал возвращения, но с каждой неделей желание ослабевало. Тем более что Хантер стал почти неуловим — работа поглощала его целиком. Энигма часто задерживался в офисе до ночи, порой не появляясь дома целыми днями, а на выходных буквально зарывался в документы с головой. И только Шону удавалось вытащить любимого из этого плена: заставить поесть, уложить спать или, соблазнив, вынудить взять выходной. Но сегодня всё изменится…       Пальцы Шона мягко скользнули по руке супруга. Хантер улыбнулся и, не открывая глаз, поцеловал парня в висок.       — Доброе утро, — прошептал Шон слегка дрожащим голосом. — Я тебя разбудил?       — Нет, я давно уже проснулся. Просто надеялся, что в моих объятиях ты успокоишься и хоть немного поспишь.       — Я немного поспал, — соврал гамма и с тяжёлым вздохом, крепче прижавшись к любимому, уткнулся лбом в его ключицу. — Давай никуда не пойдём? Останемся дома, посмотрим фильм, займёмся бурным сексом.       — Заманчивое предложение, малыш, но я не могу. У меня сегодня назначено пять встреч, которые нельзя отменить, а у тебя первый рабочий день. Или ты передумал?       — Нет, не передумал, — недовольно выдохнул Шон, отстраняясь, и уже собирался встать, как тут же схваченный за руку вновь оказался в крепких объятиях Хантера.       — Что такое? Что тебя беспокоит?       — Просто немного волнуюсь, — честно признался гамма. — А если меня не примут? Или что-то пойдёт не так?       — Если что-то пойдёт не так, ты всегда можешь позвонить мне. Или вообще вернуться домой.       — И как ты себе это представляешь? — возмутился Шон. — Просто скажу: «Ой, простите, я тут подумал и уже не хочу у вас работать»? И плевать, что вы ради меня уволили прежнего учителя.       — Примерно так и скажи. А потом выпиши внушительный чек на благотворительность.       — Хантер! — Шон вырвался из объятий и, вскочив с кровати, недовольно уставился на мужа. — В жизни не всё можно купить за деньги. Например, совесть. У тебя вон куча денег, а её не было и, похоже, уже и не будет. Нельзя играть жизнями людей, как тебе захочется.       Хантер лишь ухмыльнулся в ответ. Он знал, что спорить бесполезно, да и не хотел добавлять Шону ещё больше напряжения. Поднявшись с постели, энигма подошёл ближе и, схватив парня за задницу, притянул к себе, жадно впившись в губы.       Тело гаммы моментально отреагировало на столь жаркий поцелуй, и парень простонал в душе от отчаяния, понимая, что сможет насладиться любимым ещё не скоро. Упираясь руками в широкую грудь супруга, он попытался отстраниться, но Хантер так крепко сжимал его в объятиях, что без боя попросту нельзя было бы вырваться.       — У тебя ещё есть время, а я могу позавтракать на встрече с партнёрами. Пойдём в душ вместе?       Настроение Шона тут же взлетело до небес, в глазах заплясали искорки, а лёгкое движение губ выдало восторг, который он даже не пытался скрыть.       Заметив, как мгновенно преобразился его супруг, Хантер не смог сдержать довольную улыбку.       — Вот так-то лучше, — произнёс энигма, проведя рукой по спине любимого. — А теперь пойдём, пока я не передумал.       Они быстро оказались в ванной. Хантер открыл кран, и тёплый поток воды заполнил душевую кабину. Шон зашёл первым. Закрыв глаза, парень запрокинул голову, позволяя воде смыть напряжение этой ночи.       Налюбовавшись завораживающим зрелищем, Хантер шагнул к любимому, прижимаясь к нему всем телом. Его руки скользнули по спине, а губы нашли шею, оставляя следы от голодных, настойчивых поцелуев. Сердца обоих забились быстрее, и кровь горячими волнами устремилась вниз, разжигая в каждом из них жгучее желание.       — Если бы каждое утро начиналось так, я бы даже не ворчал, что ты рано встаёшь, — пошутил Шон, ощутив бедром возбуждённую плоть супруга.       — А что нам мешает, малыш? — прошептал Хантер, усмехнувшись. — Я могу организовать тебе такие утра хоть каждый день.       — Да? И как ты это себе представляешь? — Шон повернулся к нему лицом, приподняв бровь. — Ты ведь почти всегда занят.       — Для тебя я всегда найду время, — серьёзно ответил энигма, всматриваясь в глаза любимого, словно ища там ответ на самый волнующий вопрос. — Только скажи, что тебе нужно.       Шон обнял супруга за шею и задумчиво улыбнулся.       — Иногда мне просто нужно знать, что я для тебя важен.       — Ты для меня всё, — произнёс Хантер, резко притянув к себе Шона и впившись в его губы. Поцелуй был страстным и жадным, распаляющим и без того бушующее пламя желания. Руки Хантера скользнули ниже, и Шон едва сдержал стоны, чувствуя, как ноги становятся ватными.       — Если мы не остановимся, никто уже никуда не пойдёт, — выдохнул энигма, чуть отстранившись.       — А кто сказал, что это плохо? — проведя языком по его губам, шёпотом спросил гамма и, положив руку на пах супруга, нагло улыбнулся.       — Ты несколько минут назад. Помнишь свой монолог про совесть?       — Ой… Ну, я теперь глупая омежка, мне свойственно ошибаться, — манерным голосом проговорил Шон. — Ты же научишь жёнушку, как правильно жить?       Громко рассмеявшись, Хантер резко прижал его к стене. Вода стекала по их разгорячённым телам, усиливая напряжение. Дышать становилось сложнее.       — Ты сводишь меня с ума, Шон. Ты хоть понимаешь это?       — Если я свожу тебя с ума, почему ты до сих пор думаешь о работе? — усмехнулся парень, касаясь губами его челюсти.       Ответом был ещё один горячий поцелуй, и в тот момент Хантер, признав поражение, смирился с тем, что из душа они выйдут нескоро.

***

      Стоило Шону переступить порог школы, и все опасения исчезли, словно их и не было. Директор Вон встретил его, нахмурив брови, но всё же с улыбкой обнял парня. Пригласив в кабинет, он прочитал нотации — и по поводу пола, и по поводу ухода из школы. Досталось Шону и за отсутствие приглашения на свадьбу. Шон только смущённо кивал, пытаясь не рассмеяться от этой строгой, но по-отцовски доброй заботы.       Дети встретили его с криками радости и слезами на глазах, что тронуло Шона до глубины души, и он не сдержавшись расплакался. Парень даже представить себе не мог, как сильно соскучился по ребятам.       Однако настроить юных альф на тренировку оказалось делом не из лёгких. Им больше хотелось послушать о том, кто такие гаммы, почему о них так мало известно и правда ли, что Хантер настолько страшный и богатый, как о нём говорят. Лишь спустя почти час Шону удалось направить внимание маленьких «почемучек» в нужное русло и приступить к занятиям.       Гоняя детей по кругу, Шон краем глаза заметил, как в зале появился Дин. Альфа вошёл неслышно, словно не хотел обращать на себя внимание, и сел на лавочку у стены. Он выглядел напряжённым, нервно потирал руки и украдкой поглядывал в сторону друга, ожидая его реакции. Шон знал, что этой встречи не избежать, и всё же не был морально к ней готов.       Скомандовав детям сделать ещё несколько кругов, а затем приступить к растяжке, гамма направился к лавочке. Дин замер, словно ожидая удара или холодного отказа.       — Зачем ты здесь? — грубо спросил Шон.       Альфа неуверенно поднял голову, и в его глазах отразилась целая буря эмоций: стыд, вина и слабая надежда.       — Я… хотел поговорить, — начал он, но тут же запнулся, не зная, с чего начать.       Шон тяжело вздохнул, позволяя себе на мгновение смягчиться. Возможно, он сегодня был слишком сентиментален, но после всего, что они пережили вместе, гамма не мог просто так оттолкнуть друга.       — Я слушаю.       — Шон, я… Прости за всё, что я наговорил тогда. Я вёл себя, как последний придурок. Просто… Я был шокирован тем, что ты — гамма. Это было так неожиданно… Мы столько лет знаем друг друга, но ты ничего мне не сказал… А я ведь с детства влюблён в тебя.       Шон поднял брови. Это не стало для него новостью, так как он уже слышал признание от друга в пьяном бреду. Но, понимая, как трудно даются Дину эти слова, промолчал и присел рядом, позволяя другу выговориться.       — Я не знал, как справиться с этим. Когда твой… муж… объявил, что ты гамма, я почувствовал себя преданным, хотя понимаю, что это глупо. Это ведь твоя жизнь. Ты имел право мне не говорить, имел право полюбить другого. Я был не прав: набросился на тебя в самый трудный момент, не поддержал, стал одним из тех кретинов, от которых должен был защитить.       — Дин, я ценю твою откровенность. Но ты должен понять одну вещь. Даже если бы я не встретил Хантера, между нами всё равно ничего не могло бы быть. Я не собирался становиться гаммой, как и признаваться в этом кому-нибудь. Я бы и дальше менял омег, боясь, что кто-то узнает. А ты так и был просто другом. Лучшим другом, но не кем-то больше.       Дин молча опустил голову.       — Ты с ним счастлив?       — До безумия. Хотя в начале хотел его убить. И даже один раз всерьёз подумывал придушить эту самовлюблённую сволочь подушкой.       — Вы правда истинные?       Шон развернулся к нему спиной и продемонстрировал метку.       — Ничего себе, — присвистнул Дин. — Говорят, чем сильнее любовь, тем ярче и больше узор. Судя по всему, твоя любовь к нему просто вселенских масштабов. Я рад за тебя.       «Жаль, что у него нет такой же метки. Мне бы так хотелось знать, любит ли Хантер меня на самом деле», — подумал Шон, тяжело вздохнув и посмотрев на друга.       — Спасибо, Дин. Если ты готов оставить свои чувства позади, я бы хотел, чтобы мы снова стали друзьями.

***

      На протяжении всего дня мысли о Шоне не покидали Хантера. Он проверял телефон каждые полчаса, ожидая сообщения или звонка. Даже в разгар обсуждения стратегии его внимание постоянно блуждало, и партнёры не раз замечали его рассеянность.       После совещания Хантер, казалось, выдохнул. Поднявшись к себе в офис, он, закрыв дверь, некоторое время просто сидел в тишине, уставившись в телефон. Его пальцы сами собой открыли чат с Шоном, но энигма впервые в жизни не знал, что написать.       «Как мальчишка, ей-богу. Обещал парню свободу, но вместо этого послал вместе с ним целую кучу охраны, да ещё и собираешься названивать каждые полчаса. Ты спятил, Хантер, окончательно слетел с катушек».       Откинувшись на спинку кресла, Хантер вспомнил их утреннее прощание у дверей: непринуждённый разговор, смех, лёгкое касание рук и жадный поцелуй. Он не знал, что делать с этим чувством. Для него, привыкшего всё держать под контролем, оно было новым и пугающим.       Телефон завибрировал. Сообщение. Хантер резко выпрямился, сердце забилось быстрее. Но это была не та переписка, на которую он рассчитывал. Секретарь напомнил об очередной встрече, уточнив место и время. Ответив коротким «Ок», энигма, тяжело вздохнув, погрузился в работу.       В дверь неуверенно постучали несколько раз.       — Входите, — коротко бросил он, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.       В кабинет вошла их маркетолог, и по совместительству одна из его бывших любовниц, альфа Джессика Норей.       — У вас есть минута? — спросила она, держа в руках планшет с графиками и диаграммами.       — Зависит от того, что ты хочешь обсудить, — Хантер жестом указал ей на кресло напротив.       Девушка села и, включив планшет, протянула энигме. На экране появилась карта мира, покрытая разноцветными метками.       — Я хотела обсудить расширение на мировой рынок. Я провела анализ. В Европе и Азии есть огромный спрос на нашу продукцию. У нас есть шанс стать первыми, кто предложит решение их проблем. Это сложный рынок, но при правильной стратегии мы можем захватить сорок процентов за два года.       — И как ты предлагаешь это сделать?       — Агрессивный маркетинг, сотрудничество с локальными компаниями, адаптация продукта под культурные особенности. Я подготовила предварительный план, могу прислать вам детали.       Прежде чем Хантер успел ответить, телефон на его столе завибрировал. Экран засветился входящим сообщением от охранника. Он щёлкнул на него и моментально напрягся, увидев фото. Шон и какой-то парень сидели в кафе возле школы. На первый взгляд ничего подозрительного — просто обедают. Но взгляд Хантера сразу зацепился за улыбки, которыми парни обменивались между собой.       — Пришли мне план на почту. Я изучу его позже.       Джессика нахмурилась, но быстро встала, забирая планшет.       — Конечно. Жду ваших комментариев, — сухо бросила она и вышла.       Как только дверь за ней закрылась, Хантер выдохнул, пытаясь справиться с нахлынувшей злостью, и набрал супруга.       — Привет, — Шон ответил моментально, словно уже ждал звонка.       — Где ты? — спросил энигма, стараясь говорить ровно, но голос выдал его с потрохами.       — Обедаю в кафе с другом. Хотя ты, наверное, и так знаешь — твои люди с меня глаз не спускают, — рассмеялся гамма.       — Это ради твоей безопасности, Шон, — голос Хантера стал тише, но ледяной тон никуда не исчез. — Я просто хочу быть уверен, что с тобой всё в порядке.       — Со мной всё хорошо, Хантер. Меня встретили очень тепло. Особенно дети. Хотя я всё ещё чувствую себя немного странно, словно вернулся в дом, в котором вырос, а он стал совсем другим. Или, может, это я изменился… Ты уже поел? Я хотел позвонить тебе после обеда, но ты меня опередил.       — Ещё нет. Работы было слишком много, — ответил энигма, чувствуя, как напряжение постепенно отступает. Словно достаточно было просто услышать этот нежный голос.       — Если не поешь, даже не рассчитывай вечером на десерт. Накажу и отправлю спать на диван.       Хантер улыбнулся. Ревность окончательно улетучилась, сменившись тёплым чувством, которое приятно щекотало низ живота.       — Давай вечером отпразднуем твой выход на работу ужином в ресторане?       — Не хочу ресторан. Просто вернись пораньше и проведи со мной вечер, этого мне будет достаточно.       — Я заберу тебя с работы. А с завтрашнего дня будем обедать вместе.       — Ты невероятный, знаешь? — рассмеялся Шон.       — Скажешь мне это ночью, — усмехнулся Хантер. — До вечера, малыш.       — До вечера.

***

      Шона выворачивало наизнанку. Он сидел в обнимку с унитазом, голова шла кругом, руки тряслись, а желудок продолжал устраивать бунт.       «Умудрился отравиться в первый рабочий день… Да что же я натворил такого в прошлой жизни, что карма меня так сношает?»       — Шон, ты как там? — раздался голос Дина с другой стороны дверцы кабинки.       — Нормально…       — Нормально? Ты уже полчаса там сидишь! — Дин явно начинал нервничать. — Слушай, может, всё-таки пойдём к Эрен в медпункт?       — Всё хорошо… Уже полегче, правда, — выдавил Шон, но в этот момент его снова накрыло.       — Да уж, слышу, как тебе «хорошо». Всё, Шон, это не обсуждается. Пошли в медпункт!       Распахнув дверь кабинки, альфа решительно обхватил Шона за плечи и поднял.       — Вставай. Сам не пойдёшь — потащу на руках.       Шон попытался протестовать, но издать что-то внятное не смог. Смирившись, он слабо махнул рукой, будто сдаваясь, и позволил Дину помочь ему встать.       — Вот так-то лучше, — буркнул альфа, крепче поддерживая его под локоть. — А то ломаешься, как невинный омежка.       — Пошёл на хуй, придурок… — слабо пробормотал Шон, ноги подкашивались, и он едва держался на них.       — Кто бы говорил, судя по твоей довольной физиономии во время звонка мужу, то ты с него и не слазишь, — рассмеялся Дин.       — Как только мне полегчает, я тебя прибью… — пригрозил Шон, но голос звучал настолько жалко, что он тут же замолчал.       В коридоре их встретили несколько удивлённых сотрудников, но Дин, наградив их тяжёлым взглядом, строго предупредил:       — Ничего не видели, ничего не слышали. Работайте дальше.       Шон хотел провалиться сквозь землю от стыда — триумфальное возвращение закончилось позором.       «Проклятый фастфуд».       Доведя друга до медпункта Дин, не утруждая себя стуком, вломился внутрь.       — Эрен, нам нужна твоя помощь. Этот умирающий герой явно не справится без тебя, — бросил он, усаживая Шона на кушетку.       — Что случилось?       — Отравление… наверное, — простонал Шон, хватаясь за живот.       — Он с самого обеда такой.       — Хорошо, я разберусь. Дин, выйди, пожалуйста.       — Но…       — Выйди, — повторила она, и альфа, тяжело вздохнув, вышел, закрыв за собой дверь. Хоть Эрен и была единственной омегой в школе, характер у женщины был настолько тяжёлый, что даже директор Вон не вступал с ней в спор без необходимости.       — Ложись на кушетку, я посмотрю живот, — обработав руки, проговорила Эрен.       Шон нехотя подчинился. Тошнить практически перестало, и он хотел как можно скорее сбежать, избегая унизительного осмотра, но понимал, что так просто не отделается.       — Что ел?       — Бургер… или что-то вроде этого, — выдавил Шон, чувствуя, как снова начинает мутить при одном воспоминании.       Эрен осторожно надавила на область живота в нескольких местах.       — Болезненные ощущения есть?       — Не особо… просто тошнота и слабость, — пробормотал он, чувствуя себя крайне неуютно.       — Как часто такое случается?       — Сегодня впервые, — выдавил Шон, пытаясь не встречаться с её взглядом.       Эрен слегка призадумалась, затем наклонилась ближе, чтобы проверить пульс.       — Когда у тебя была последняя течка?       Шон замер, ошарашенно уставившись на женщину.       — Что? При чём тут…       — Я знаю, что ты скажешь, — перебила она спокойно. — Но я медик, и причина тошноты с головокружением у тех, у кого есть матка, не всегда фастфуд… Когда?       — Больше месяца назад, и мы предохраняемся.       — Всегда?       Шон не ответил, не зная, что сказать. Он был уверен, что это невозможно. Течка на второй день, отсутствие тошноты по утрам, да и он не набрал ни грамма, наоборот, потерял в весе из-за бурной половой жизни. Он бы почувствовал, он бы знал… «Или нет?»       Видя, что парень сомневается, омега встала и, порывшись в своей сумке, достала упаковку с тестом.       — На всякий случай сделай это.       Шон поднял голову, удивлённо уставившись на неё.       — Ты издеваешься? Это же… тест на беременность?       — Именно. Шон, у тебя стандартные симптомы, и прежде чем лечить тебя от отравления, беременность нужно исключить. Давай, сделай, — спокойно сказала она, протягивая ему упаковку.       — Это смешно… — начал Шон, но, увидев её строгий взгляд, всё же взял тест и, тяжело вздохнув, отправился в туалет.       Через несколько минут он вернулся и, молча протянув ей тест, уселся на кушетку. Он уже знал результат, но в сердце всё ещё тлела надежда, что он ошибся.       Эрен взглянула на результат, а потом подняла глаза на Шона.       — Положительный.       Шон почувствовал, как мир начинает кружиться вокруг него.       — Это… это ошибка? Может, тест бракованный?       — Может. Но вероятность невелика. Нужно будет сдать кровь, чтобы подтвердить или опровергнуть это. Рядом со школой есть прекрасная клиника, но если тест положительный… то поздравляю, Шон, скорее всего, ты беременен.       Он не нашёл, что ответить. Просто молча встал, выпил предложенный стакан воды и таблетку, и, взяв себя в руки, направился к выходу. Задумчиво глядя вперёд, он прошёл мимо взволнованного Дина, который ожидал его, прижавшись к стене, и проигнорировал вопрос парня о том, как он.       В голове крутилась одна мысль:       «Беременен… Как мне теперь это объяснить Хантеру? А что если он не хочет детей, или вообще решит, что это не его ребёнок? У нас всё так чудесно, почему жизнь так несправедлива? Нет, нужно сначала убедиться, и уж только потом говорить ему о беременности».       — Шон! — схватив его за плечи и слегка одёрнув, позвал Дин. — Что сказала Эрен?       — Дин, можешь одолжить свою одежду?

***

      Разговор с другом вышел нелёгким. Дин был уверен, что Шон совершает ошибку, скрывая от мужа правду, а гамма так и не решился рассказать: что всё у них не гладко, что Хантер с ним только из-за метки, и что он даже не помнит ту проклятую ночь. А с репутацией Шона… К тому же и Микки подлил масла в огонь, узнав его номер и постоянно названивая. Они тогда с Хантером серьёзно поругались, но, к счастью, всё решилось сменой номера и жарким перемирием. А сегодняшний звонок в обед? Хантер ведь явно ревновал, Шон не мог рисковать отношениями без весомых аргументов. Переодевшись, он вылез через окно в туалете и направился в клинику. Анализы не заняли много времени, а вот ожидание превратилось в бесконечную пытку.       Больничный коридор казался слишком узким. Шон жался к холодной стене, кутаясь в толстовку Дина, скрывая бледное лицо под капюшоном и нервно оглядываясь по сторонам.       — Мистер Роуз, — позвала медсестра.       Парень безучастно посмотрел в её сторону, но вдруг встрепенулся, осознав, что «Роуз» — это он. Фамилию выдумал на ходу: увидел цветы на столе в приёмной и ляпнул первое, что пришло в голову. Ну и пусть глупо, зато Хантер ни о чём не узнает.       — Вам нужно в кабинет 103, доктор вас уже ждёт, — сказала медсестра, кивая на дверь в конце коридора.       Шон кивнул и направился к указанной двери. Руки, спрятанные в карманах, дрожали, ноги не слушались, а сердце замерло от волнения. С трудом переступив порог кабинета, он сел на стул, крепко сжав ткань толстовки в кулаках, и посмотрел на врача.       Доктор был средних лет, с мягкими, почти успокаивающими глазами. Внимательно изучив результаты анализов, он поправил очки и как-то странно выдохнул.       — Что ж, мистер Роуз… Поздравляю вы на шестой неделе беременности. Однако есть один момент, который я хотел бы обсудить. У вас отрицательный резус-фактор, а, судя по анализам, у вашего ребёнка резус-положительный. Это значит, что существует риск резус-конфликта. Это не редкость для вашего пола. Беременность без осложнений для гамм возможна только с себе подобными.       Шон ощутил пульсацию в висках, в горле пересохло, и стало трудно дышать.       — Я понимаю, что для вас это шок. Но пока нет причин для паники. Нужно будет следить за вашей кровью, чтобы убедиться, что не начнётся выработка антител, которые могут повлиять на развитие малыша, — врач старался говорить мягко, но это не особо помогало. — Давайте сделаем УЗИ, чтобы убедиться, что всё в порядке.       Парень растерянно кивнул и в полубессознательном состоянии подошёл к кушетке. Экран ультразвукового аппарата засветился, и Шон совершенно потерялся в эмоциях. Тишина в комнате ощущалась оглушающе громкой, пока доктор водил датчиком по животу, внимательно изучая изображение на экране. Гамма медленно сходил с ума в ожидании результата.       — Что-то не так? — наконец не выдержал он.       — Нет, всё в порядке. Просто… у вас будет не один ребёнок. У вас двойня.       Слова врача эхом отозвались в голове Шона. Он моргнул, не сразу осознав услышанное.       — Двойня? — переспросил парень, кладя руку себе на живот.       — Да, — подтвердил врач, снова обращая внимание на экран. — Это, конечно, чудесная новость, но я обязан предупредить: наличие двух детей увеличивает нагрузку на ваш организм. А в вашем случае, с отрицательным резус-фактором, это также повышает риск развития резус-конфликта. Двойня может усилить вероятность контакта вашей крови с кровью плодов, что ускорит выработку антител… Будем проводить дополнительные анализы чаще, чтобы следить за их уровнем. А на двадцать восьмой неделе вам сделают инъекцию анти-D иммуноглобулина, и всё будет хорошо. Главное — не нервничайте, не перетруждайтесь и побольше находитесь в обществе вашего Альфы. Его феромоны жизненно необходимы для вас троих.       — Какие у меня шансы?       — Если будете строго следовать всем предписаниям, то ваши шансы родить здоровых малышей не меньше, чем у обычных омег.       Шон закрыл глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Радость смешивалась с тревогой, а из головы не выходили слова врача: «двое». Двое малышей, которых ему придётся защищать от себя самого.       — Я сделаю всё, что потребуется.

***

      Микки не сразу его узнал: бледный, с пустым, потухшим взглядом. Шон сидел на лавочке в парке, практически не дыша, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. Сердце болезненно сжалось. Всё внутри омеги кричало, что Шону плохо, что он сломлен. Причиной этому всему мог быть только один человек — Хантер Коен. Чудовище, забравшее у них с Шоном счастье.       — Шон… — тихо позвал он, садясь рядом. — Ты в порядке?       Шон вздрогнул, словно выныривая из собственных мыслей. Его взгляд стал колючим, а на лице появилось раздражение. Меньше всего он сейчас хотел видеть надоедливого мальчишку.       — Не сейчас, Микки, я хочу побыть один.       — Ты можешь сказать мне, что происходит? Я знаю, что ты боишься, но…       — Ты ничего не знаешь! — резко перебил его Шон. — И это не твоё дело, Микки! Прошу, не заставляй меня быть грубым.       Эти слова ударили больнее, чем могли бы кулаки. Микки сжал зубы, стараясь не дать эмоциям выйти наружу.       — Конечно, моё, — тихо, но твёрдо проговорил парень. — Я забочусь о тебе, Шон.       Шон горько усмехнулся, качая головой.       — Забота? Любовь? Ты всё ещё тешишь себя этими иллюзиями?       — Это не иллюзии! — вырвалось у Микки. — Я знаю, что ты чувствуешь ко мне. Ты просто боишься признать это.       Шон резко повернулся к нему. Глаза его сверкали гневом.       — Хватит, Микки. Я уже сто раз говорил, что не люблю тебя. Остановись, пока не поздно. Ты только усложняешь нам обоим жизнь!       — Я усложняю?! — выкрикнул Микки, не выдержав. — Это ты трус! Скрываешь чувства за своим страхом, боишься быть честным даже с собой!       Шон вскочил, сжав кулаки. Но, глядя в большие, полные слёз глаза, смягчился, решив попытаться ещё раз достучаться до парня.       — Микки, я умоляю тебя, мне сейчас и без того хреново. Ты даже представить себе не можешь, через что мне придётся пройти ради своего счастья. Я люблю Хантера. Он вся моя жизнь. Пойми это и оставь меня в покое.       — Я тебе не верю! Ты врёшь, как тогда в поезде, когда сказал, что твой истинный умер! Ты просто боишься его. Но я не боюсь! Я люблю тебя, Шон, и не позволю снова оттолкнуть меня! Если ты не можешь признаться ему, я сделаю это за нас обоих!       Прежде чем Шон успел что-то сказать, омега потянулся вперёд, схватив его за плечи, и прижался к его губам.       Поцелуй был коротким, но и этого хватило, чтобы вывести гамму из себя. Шон оттолкнул его с такой силой, что Микки упал на задницу. Его лицо залилось краской, а глаза пылали от ярости.       — Какого хрена ты творишь?!       — Шон… я…       — Нет, хватит! — оборвал его Шон. — Ты не понимаешь: я не хочу этого! Я не люблю тебя, Микки. Никогда не любил. Вбей наконец-то себе это в голову!       Микки почувствовал, как всё внутри него рушится.       — Ты лжёшь, — прошептал он, срываясь. — Я вижу, что это неправда!       — Это правда, Микки! И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для нас обоих.