Второе дыхание

      Пьетро Пацци был невероятно удивлён, когда в поместье Монтуги пожаловал его грозный дедушка. Но горбун был просто поражён, узнав причину, по которой Джакопо Пацци удостоил внука своим посещением. — Итак, — начал с порога глава рода Пацци, — у тебя всё по-прежнему. Собаки, алхимия, полное уединение от мира с его горестями и радостями. Пьетро промолчал, он мог бы сказать дедушке, что несмотря на его благородное происхождение, судьба отсыпала ему ничтожно малое количество радости и счастья. Строго говоря, даже в раннем детстве Пьетро не знал безмятежного счастья. Сверстники глумились над хромым горбуном, девушки брезговали его ухаживаниями и избегали его общества. Его считали сыном Дьявола. Если бы Пьетро был сыном простого горожанина, то не исключено, что он закончил бы свою жизнь на костре. Иеронима не проявляла ненависти к сыну, хотя Пьетро не мог со всей уверенностью сказать, что любим матерью. Единственным человеком неравнодушным к горбуну была его кормилица и воспитательница Джованна. Она была добросердечной, чувствительной и очень болтливой женщиной. Джованна была искренне возмущена распутством Иеронимы. К шашням слуг Джованна относилась вполне снисходительно. — Где это видано, чтобы благородная дама так роняла свою честь? Я ещё могла бы понять, если бы она выбрала себе ровню. Она не пропускает никого из челяди. Стыд и срам. Лучше бы больше внимания уделяла сыну.        Вскоре по городу поползли слухи, что вдова Пацци не только распутна, но и не очень разборчива в возлюбленных. Через неделю Джованну задушили. Её рот забили землёй, чтобы другим было неповадно пачкать честь клана Пацци. Но другие кумушки и служанки втихомолку перемывали кости Иерониме. На громогласное осуждение никто не отваживался, помня как крут на расправу неистовый Джакопо. После убийства кормилицы зло окончательно воцарилось в чёрной душе Пьетро. Он увлёкся составлением ядов. Первой жертвой стал придурковатый и нахальный сын кузнеца из соседнего поместья. Парень доказывал свою удаль дружкам тем, что кидал камни в Пьетро. Миндальное печенье, преподнесённое верной служанкой Иеронимы заставило наглеца умолкнуть навеки. Следующей жертвой оказалась бойкая крестьянка Мафальда, отвергшая ухаживания Пьетро. Сын Иеронимы мечтал когда-нибудь угостить своими ядами ненавистного дедушку. Но Иеронима, имеющая влияние на сына отговорила его от мести. И теперь история со слухами и сплетнями повторялась. И снова Пьетро рисковал потерять единственное дорогое существо. И вновь угроза исходила от Джакопо Пацци. Пьетро зло сжимал кулаки, слушая гневные обличения старца. С каким бы удовольствием он сжал тощую старческую шею и свернул бы её с такой же лёгкостью, как умелый кухарь расправляется с цыплёнком. Но нельзя. Пока нельзя. — Если бы я обладал богатством и расточительностью Франческо Бельтрами, то непременно преподнёс бы твоей матери книгу с баснями Эзопа. Подумать только, этот олух не вылезает из книжной лавки Веспасиано Бистиччи. А сам не уследил за своей бесценной принцессой Фьорой. Ха! Эта бесстыжая девка развратней самой Мессалины. Но её вкусы весьма своеобразные и разнообразные. Куртизанки, натурщицы, банщицы, горожанки, крестьянки и даже благородные дамы. Что же, это очень хорошо, сказал я себе. По крайней мере, у Франческо Бельтрами не будет ни зятя, ни внуков. Кто решится связать свою судьбу с такой особой? Но в последнее время, — тут голос старика зазвенел от гнева, — до меня доходят возмутительные сплетни. Кумушки, нищие и горожане на весь лад, точно редкостное лакомство смакуют очередную новость. Известно ли тебе, какова самая популярная сплетня во Флоренции? — Нет, дедушка, — ответил Пьетро. — Ну, разумеется. Не собаки же доложат нашему затворнику и славе рода Пацци эту потрясающую новость, — сардонически произнёс старец. — Твоя мать, подобно ворону из басни Эзопа, купилась на лесть этой маленькой интриганки Бельтрами. Она одаривает твою мать побрякушками, как любовник, ублажающую его наложницу. Я был гораздо лучшего мнения об уме и сообразительности Иеронимы. Неприятно разочаровываться в близких людях. По спине Пьетро пробежал холодок. Он слишком хорошо знал, что бывает с людьми, разочаровавшими Джакопо Пацци. Обычно им оставалось жить считанные дни. — Дедушка, не выносите поспешных суждений. Молва зачастую бывает несправедлива. Моя мать — честная женщина. Она ведёт добродетельную жизнь и весьма набожна. Пьетро был взволнован, половина его лица дёргалась в нервном тике. Дедушка смотрел на внука со смесью брезгливости и презрения. — Набожна, говоришь? Я знаю причину её религиозности. Она подбирает в монастыре наложниц для твоего сераля. Да, я знаю о твоих пристрастиях насиловать невинных девушек. Но не это меня волнует. О дурных делах не следует говорить. И если я упомянул об этом, то лишь потому, что хочу дать тебе понять, что от меня не скрывается ни единая безделица из жизни моих близких. Я в курсе похождений твоей матушки. Но какое значение имеет несколько телодвижений моей невестки? И какая разница где и с кем она предаётся пороку? До недавнего времени Иеронима соблюдала осторожность, а я закрывал глаза на её мелкие грешки. Даже Пьетро был поражён цинизмом главы семьи. — Но что же изменилось теперь? — Очень многое. Теперь на всех перекрёстках треплют имя нашей семьи. И знаешь, что самое ужасное? Иерониму осуждают больше, чем эту. — Тут Джакопо грязно выругался. — Её приравняли к публичной девке, дарящей свои милости за золото. — Насколько я знаю вы, дедушка неравнодушны к золоту. — Верно, но я не желаю становиться посмешищем из-за пары побрякушек, подаренных моей невестке. Сегодня на все лады склоняют жадную и распутную Иерониму. Не исключено, что завтра толпа назовёт меня жалким престарелым шутом, не сумевшим навести порядок в собственном доме. — Дедушка, я даю слово, что поговорю с Фьорой. Она всегда была любезна со мной. — И ты всерьёз полагаешь, что из любезности эта капризная девица откажется от новой игрушки? Я планировал убрать Франческо с нашего пути и написать донос на его дочь. Тогда бы возможно состояние Бельтрами стало нашим. Теперь я вынужден отказаться от этого плана. Но разговор не будет лишним. Хотя зло уже совершилось, можно будет попытаться спасти остатки чести. Если эта порочная связь прекратится, толпа найдёт о чём ещё поговорить. Но я сомневаюсь, что твой разговор будет иметь нужный результат. Я же со своей стороны обещаю поговорить с Франческо. Но не вздумай скандалить. Я знаю твой нрав, что-то в тебе есть от волчонка, готового укусить кормящую руку. Может, поэтому ты испытываешь нездоровую привязанность к псам, — тут старик разразился отвратительным хохотом.