Шрам и Заря

«Что ты творишь? Идиот, что ты творишь?», — билось в виске Маркуса, пока он задыхался в поцелуях Велизара. Он будто вновь превратился в того сумасшедшего влюбленного мальчишку, который готов был взлететь до небес. Губы Велизара совсем не изменились за прошедшие три года, как и те чувства, которые они дарили. Маркус мечтал врасти в Велизара и одновременно ударить его по великолепному лицу с такой силой, чтобы как можно сильнее нарушить идеальность этих черт. Он любил и ненавидел одновременно, как ненавидел и себя самого за слабость. Велизар всего лишь подался вперед, а Маркус вгрызся в него поцелуем, расплылся лужицей и никак не желал отлипать от желанного тела. Его руки будто пришили намертво к талии Велизара — с таким остервенением Маркус в нее вцепился. Он вжал в себя Велизара и чувствовал его всем телом, но до боли нуждался в том, чтобы стать еще ближе. Никогда прежде Маркус не ловил себя на желании причинить боль и удовольствие одновременно. Он злился так сильно, что рука тянулась к горлу Велизара, чтобы придушить, но губы тянулись туда же — чтобы покрыть поцелуями нежную кожу. Казалось, он вот-вот лопнет от переполняющих чувств… или от желания, которое требовало выхода. Маркус усилием воли заставил себя открыть глаза и встретился взглядом с Велизаром. Они пялились друг на друга до боли смешно, но при этом ни один не разрывал поцелуя. Маркус хотел оттолкнуть, но одновременно с этим слишком сильно боялся, что Велизар сам оттолкнет его. Казалось, только губы Велизара и тепло его тела сейчас поддерживали в нем жизнь. Прошло целых три года, а Маркус так и остался жалким слугой, полностью принадлежащим Великому князю. И сейчас он не хотел ничего, кроме поцелуев Велизара. Маркус словно перестал существовать без таких правильных прикосновений, без бархатных губ, без шелка пшеничных волос, которые с удовольствием сжал в кулаке. Первый стон, который его ненавистный любимый издал, прошил Маркуса насквозь. Все звериное, что когда-либо скрывалось в нем, все, что накопилось за три года разлуки, выплеснулось на Велизара. Маркус окончательно потерял голову, когда рука Велизара в ответ ощутимо сжала волосы у него на затылке и немного потянула. Он сорвался и забыл самого себя. Остались только злость и разрывающее желание. Маркус зарычал, мысленно проклиная Велизара и самого себя, и рванул в разные стороны косой ворот его рубашки. Пуговицы послушно разлетелись, а нежная ткань треснула и разошлась. Велизар вздрогнул и на секунду отстранился, но лишь для того, чтобы окинуть Маркуса затуманенным, жаждущим взглядом и сбросить испорченную рубашку. Маркус всего пару мгновений полюбовался давно знакомым телом, отметил, что медальон Велизар больше не носил, но не позволил себе зацепиться за эту мысль. Вместо этого он сосредоточился на желанном теле, которое видел во снах бесчисленное количество раз. Недостижимая мечта вновь оказалась перед ним, и этот восторг обжигал изнутри. Возбуждение болью отдавалось внизу живота, а кончики пальцев неудержимо тянулись к нежной коже. Маркус впился пальцами в бока Велизара, отмечая, что три года назад он был куда крепче. Сейчас Великий князь напоминал хрупкую фарфоровую куклу. Ему бы побояться сломать Велизара, но Маркус не желал церемониться. Он сжимал желанное тело так, что завтра наверняка останутся синяки. Пусть Роза Амио увидит, что в постели завидного жениха побывал кто-то еще. Маркус тряхнул головой, отгоняя злобные мысли о Розе Амио, и грубо подтолкнул Велизара к стене, не слабо приложив того спиной. До кровати оказалось слишком далеко, а Маркус не собирался думать о комфорте. Он грубо сжал твердый член Велизара сквозь свободные брюки и вырвал из его глотки очередной стон — на этот раз протяжный и почти хнычущий. — Нравится? Я, как никто, знаю, чего ты хочешь, — развязно прошептал он на ухо Велизару и бесстыдно обвел языком ушную раковину, обильно покрывая слюной. Затем прикусил нежную кожу на шее и грубо втянул кожу. Останется след. И хорошо. Когда-то Велизар просил пометить его, но Маркус стыдливо считал, что его кожа слишком нежна для подобных отметин. Сейчас он не собирался жалеть Велизара. Маркус покрывал поцелуями-укусами его шею и ключицы, все так же властно и твердо вжимая Великого князя в стену. Велизар не сопротивлялся. Он тяжело дышал и при каждом укусе бесстыдно терся о пах Маркуса. Глаза Велизара закатывались от удовольствия, грудная клетка вздымалась, как после длительного бега. Кажется, удовольствие перевешивало боль. — Готов поспорить, что никто из прежних любовников не знал всех нужных точек на твоем теле, — вновь прошептал Маркус и дразняще потерся пахом о твердость в штанах Велизара. Между ними все еще оставалось непозволительно много одежды. Его тело слишком долго ждало Велизара, слишком скучало, чтобы терпеть так долго. — Я знаю, как ты отреагируешь на каждое касание, Великий князь. Это для них ты был загадочным и недостижимым, а для меня твое тело — открытая книга. С этими словами Маркус прикусил сосок Велизара, и того прошила мелкая дрожь. Он усмехнулся и хмыкнул, будто говоря: «Что и требовалось доказать». Велизар вцепился в его спину, и Маркус не смог больше ждать. На выдохе он снова впился грубым поцелуем в губы Велизара и рванул его штаны вниз. Следом сбросил портупею и приспустил свои форменные брюки вместе с нательным бельем. Ему не требовалось даже смотреть на член Велизара — Маркус слишком хорошо его помнил. Он обхватил оба их члена крепкой хваткой, прижав друг к другу, и сделал несколько пробных движений. Тело пронзило удовольствие, позабытое на три долгих года. До чего же приятно чувствовать тепло чужой кожи! До чего невероятно видеть перед собой настоящего Велизара, а не фантазию или воспоминание! Маркус не закрывал глаза, хотя Велизар сразу же блаженно зажмурился и прислонился затылком к стене. Его рука легла на руку Маркуса, помогая довести обоих до края. Маркус смотрел и смотрел, не в силах насмотреться на искусанные губы, трепещущие ресницы и лоб, на котором блестели капельки пота. В эти минуты Велизар был порочно, невероятно, преступно красив! Так идеален, бес бы его побрал! Его одурманенное удовольствием лицо будоражило Маркуса, усиливало и без того бушевавший пожар в крови и вырывало из груди невольные стоны. Как же он об этом мечтал! Маркус держался из последних сил, твердо решив, что кончит только после Велизара. Он до смерти жаждал увидеть, как пик удовольствия отразится на любимом лице. И сдержался, хотя далось это совсем непросто. Через пару минут Велизар застонал в кулак и излился в руку Маркуса. Это оказалось слишком возбуждающим зрелищем, чтобы Маркус сдержался. Он с утробным стоном укусил Велизара за плечо, пока в руку толчками выплескивалась белесая жидкость уже из его собственного члена. Тело сотрясалось от мелкой дрожи, а грудь ходила ходуном от быстрого дыхания. Маркус никак не мог отдышаться, как и Велизар. Они замерли, не отрывая глаз друг от друга. Между ними сосредоточился весь мир. Сошелся в одной точке и разлетелся на тысячи осколков. Вся решимость пропала из взгляда Велизара, а Маркус вдруг ощутил себя совершенно разбитым. Он выдал Велизару свои чувства, желания и непогасшую страсть. Совершил самую большую ошибку. Как уважать себя после этого? Маркус хотел отойти на шаг, но Велизар вцепился в него крепко и даже отчаянно, притягивая ближе. Между ними вновь не осталось пространства. — Нам нужно поговорить. Обо всем. Я хочу рассказать тебе, что произошло три года назад, но не смогу сделать этого во дворце, — отчаянно зашептал Великий князь, опаляя ухо Маркуса горячим дыханием. Тот замер и затаил дыхание. Внутри что-то перевернулось и разбилось. — Прошу, придумай, как нам выбраться из дворца хотя бы на час и поговорить наедине. Ты в большой опасности. Как и я. С этими словами Велизар оттолкнул Маркуса, все еще глядя так настороженно, будто тот вот-вот его ударит. — Я подумаю, как это сделать, — шепнул он, натягивая брюки и приводя себя в порядок. Маркус старался не смотреть на Велизара — взлохмаченного, полуголого и раскрасневшегося. Сердце замирало от тревоги и любви. Казалось, внутри не может поместиться столько чувств, и его вот-вот разорвет. Велизар вдруг застыл и, приняв какое-то решение, твердо направился к кровати. Маркус изогнул бровь в немом вопросе, наблюдая за худощавой фигурой Великого князя. Велизар запустил руку под подушку и вытащил оттуда медальон. Тот самый, который снял с шеи. Символ их неудавшегося супружества. — Я носил его три года и собираюсь носить дальше, — тихонько сказал он, надевая медальон. — Большего я… Его слова вдруг прервал звук рога. Тревожный сигнал. Нападение на дворец. Они вместе бросились к балкону. На улице сновали солдаты дворцового полка, бойцы Первой стражи с палашами наизготовку мчались ко дворцу. — Что стряслось? Сюда кто-то пробрался? — пробормотал Велизар. — Скорее всего. Не вздумай выходить из покоев, — тут же распорядился Маркус, всей душой надеясь, что на дворец напали не подельники Златояра. Если это они, то наверняка придут за Велизаром — чтобы забрать или убить. Он не позволит ни того, ни другого. — Не уходи. — Велизар вцепился в его руку. — Ты должен защищать меня. — Боишься, Великий князь? — За тебя боюсь, — шепнул тот и взглянул на Маркуса с такой решимостью, какой он не видел в этих чистейших голубых глазах со времен корпуса. — Я не рвану в гущу событий. Останусь и буду сторожить твою дверь. Это мой пост, — заверил его Маркус. Велизар сосредоточенно кивнул и нехотя отпустил Маркуса. По крайней мере, ему хотелось верить, что нехотя. Во дворце царил хаос. Издалека слышались крики солдат и женский плач. Покои Велизара находились в конце крыла, поэтому туда редко кто-то забредал. Сейчас же безлюдность показалась Маркусу зловещей. Будто что-то вот-вот произойдет. Накрутив себя дальше некуда, Маркус выхватил палаш и замер с оружием наизготовку. Он не отдаст Велизара, даже если за ним явится армия. Сердце все еще заполошенно билось из-за их животной близости, подстегиваемое страхом перед неизвестным. Внутри свернулась тугая пружина… До слуха Маркуса долетели приближающиеся шаги. Он навострил уши и приготовился. Занял защитную стойку. Пусть только попробуют покуситься на Велизара! Из-за поворота показались Лир и Видбор — вооруженные и одетые по всей форме. Маркус выдохнул, увидев знакомые лица. — О, Маркус! Стоишь тут и не знаешь последних новостей, — заговорщически понизил голос Лир. — Во дворец пробрался чужак, но его так и не поймали. — Ты дурак? Главное говори. Императора убили. В его покоях случился пожар, но его уже потушили, — влез Видбор. Маркус застыл, разинув рот. Он, как и все остальные, знал, что императору осталось совсем недолго. Кому потребовалось убивать уже и без того почти мертвого человека? — Под подозрением Златояр, — доложил Лир. — И Велизар. Цесаревич велел охранять его до утра, а утром привести к нему на допрос. — Велизар не причем. Он весь вечер находился под моим присмотром, — отрезал Маркус. В душе поднялся еще больший страх. Как бы Горислав не решил, что Велизар стал сообщником Златояра! — С тобой он тоже поговорит. Пока что ты свободен от охраны Великого князя. Шуруй на подмогу Толстому. Он быстро тебе работу найдет. — Но… — Это приказ, Маркус. Больше ты не страж Великого князя, — с нажимом повторил Лир. Маркусу ничего не оставалось, кроме как покориться. Почему его сняли? Горислав заподозрил, что Маркус не искренен и совсем не на его стороне в этом противостоянии? — Следите за едой, которую ему приносят, — велел он с тяжелым сердцем. — Ага, пожуем ее за него, — беззаботно ответил Лир и нетерпеливо махнул рукой, прогоняя Маркуса. Уходил он, почти не чувствуя пола под ногами. Все мысли остались позади — в покоях Велизара. Цесаревич оставил брата совсем одиноким, забрав даже Маркуса. Чего он добивался: чтобы Велизар взбунтовался или по-рабски покорился?

* * *

Велизар метался по комнате, как зверь в клетке. Маркус бросил его. По своей воле или нет? Бес его разберет! Двое солдат Первой стражи торжественно сообщили, что он обязан оставаться в покоях до утра, пока его не пригласит на аудиенцию цесаревич. Глухая тревога съедала Велизара, дурные мысли подтачивали тысячей муравьев. Что стряслось? Кто напал на дворец? Почему его заперли, как преступника?! Что снова задумал Горислав?! Чтобы отвлечься хоть на время, Велизар задумчиво разглядывал в зеркале свое взъерошенное отражение. Если волосы он причесал и сменил рубашку, то шальные глаза и алые отметины по всей шее скрыть не мог. Велизар осторожно провел кончиками пальцев по следам от укусов Маркуса и крепко зажмурился. Неужели он не спал? Все эти поцелуи и грубые ласки не приснились ему! Невероятно красивый Маркус с диким, опьяненным взглядом не приснился! Разве любимый, драгоценный Маркус мог ответить Велизару после всего, что тот совершил? Разве мог желать так же, как и три года назад? Но он желал, и Велизар видел отражение этого животного желания в отметинах на своей шее. И если бы не тревога в сердце, он бы рухнул в кровать ничком и воскресил в памяти каждое мгновение их грубой, страстной близости. Он бы непременно построил сотни теорий по поводу возможных чувств и мотивов Маркуса, но сейчас Велизар был слишком взволнован происходящим во дворце. За стенами его покоев творилось что-то неладное, что-то опасное, а его держали здесь, как собаку на цепи. Великий князь надеялся лишь, что Маркус ушел не по своей воле. Но почему его сняли с поста? Велизар промучился в неизвестности больше часа, но никаких новостей к нему так и не пришло. Наконец беспокойный сон сморил его и отступил лишь после громкого стука в дверь. Велизар подскочил, сонно потирая глаза. Он заснул поверх парчового покрывала, даже не раздевшись. Свечи в канделябрах почти догорели, а за окном по-прежнему клубилась ночная мгла. Похоже, уже наступило раннее утро. Посетителю даже не требовалось разрешение войти. Он распахнул дверь и прошествовал к спальне Велизара. Это оказался один из солдат Первой стражи, стороживших его этой ночью. — Его Императорское Высочество цесаревич Горислав вызывает вас на аудиенцию, — отрапортовал он, окинув Велизара совершенно равнодушным взглядом. Тот быстро нацепил кафтан с высоким воротом, который скрыл отметины от бурной близости, и велел солдату посторониться, чтобы выйти из спальни. Тревога подтачивала все сильнее, отчего даже вспотели ладошки. — Вы сможете выйти только в сопровождении Первой стражи. Это приказ цесаревича, — не сдвинувшись ни на шаг, отрезал солдат. — Даже не сомневался. Однако, я все еще Великий князь, и последую первым. Уйди с дороги, солдат, — железным тоном приказал Велизар. — Нам приказано сопровождать вас под конвоем. — Что?! С каких это пор со мной обращаются, как с преступником?! Велизара едва не затрясло от злости. Когда его жизнь успела докатиться до такого позора? — Этой ночью убили императора. Во дворце усилена охрана, — бесстрастно ответил солдат. — Как убили? — выдавил Велизар, выпучив глаза. Отец! Отец, которого он никогда не любил и до сих пор не простил за изгнание матери, умер. Насовсем. И Велизар не испытал ничего, кроме страха перед туманным будущим. Судя по конвою, в этом самом будущем его не ждало ничего хорошего. — Об этом вам расскажет цесаревич. Ваше Императорское Высочество, следуйте за мной и не совершайте глупостей. На случай вашего сопротивления у меня приказ применить силу. Велизар сжал зубы, но сегодня ему было плевать на унижение. Волновали лишь последствия смерти императора. Что же грозит ему в будущем? Пощадит ли его новый император? Велизара провели с третьего на второй этаж, как самого настоящего преступника. Солдаты Первой стражи держались так близко, будто того и гляди заломят ему руки за спину. Великий князь даже ловил себя на шальной мысли, что кто-то из них по приказу Горислава вот-вот всадит ему нож в спину и выдаст это досадное недоразумение за попытку остановить надумавшего сбежать злодея. После отравления Велизар уже ничему не удивился бы. Горислав ждал его в своем кабинете, уже привычно устроившись за огромным письменным столом. Весь его вид выражал скорбь, словно он и вправду любил отца. Ха-ха-ха! Велизар уже давно не верил в сказочки! Горислав кивком указал Велизару в привычное ему кресло и сообщил: — Наверняка ты уже знаешь, что отца больше нет. Его задушили в собственной постели, лекаря и служанок убили, а после всего устроили пожар в его покоях. Это сделал сильный колдун. Ему удалось скрыться, но могу заверить тебя, что скоро Первая стража из-под земли его достанет. Убийца поплатится, как и тот, по чьему приказу он действовал. По спине Велизара пробежал холодок. Горислав намекал… — Ты подозреваешь Златояра? — выдавил он. Горислав долго молчал, внимательно рассматривая Велизара. Его пытливый взгляд остановился на горле, скрытом воротом кафтана. Казалось, он увидел алые отметины даже сквозь плотную ткань, отчего Велизар едва не поежился. Горислав ни за что не должен узнать о том, что случилось между ними с Маркусом. — У меня нет сомнений, что это его рук дело, — наконец нарушил тишину Горислав и склонил голову, глядя на Велизара еще пристальнее. — Я сомневаюсь на твой счет, братец. Не помогаешь ли ты Златояру за моей спиной? — Я не видел его уже почти два года! — воскликнул Велизар. Все внутри скрутил липкий страх. Его опасения начинали претворяться в жизнь. Горислав всегда будет видеть в Велизаре опасность. Как бы покорно тот себя ни вел, как бы ни угождал, все равно останется предателем. И даже Маркуса уберечь не сможет, потому что Горислав не верил ни единому его слову. — Я не слепой и прекрасно вижу, что ко мне ты не питаешь братских чувств, как и к Новомиру. А вот со Златояром вы навеки связаны кровью вашей мамаши. С этим я, увы, ничего не поделаю, как бы ни хотел. Остается всего один выход. — Убить меня? — хмыкнул Велизар. — Императрица уже попыталась. — Нет, братец, убивать я тебя не стану. Как говорил отец, каждому императору нужны союзники в семье. И ты станешь моим союзником, потому что в моей власти жизнь и смерть Маркуса Иво вместе с его братом и сестрой, Розы Амио и ее дядюшки, а еще каждого, с кем ты успел мало-мальски сблизиться в корпусе. Велизар закусил щеку изнутри, заставляя себя отреагировать хладнокровно, как и подобало члену императорской семьи. Получалось из рук вон плохо. Все внутри рвалось к Гориславу и умоляло свернуть ему шею, пока они наедине. — Об одном жалею: ты оказался умней, чем я предполагал. Не выдал Иво ни одной лишней мысли, не доверился бывшему любовнику. Неужели заподозрил, что он на моей стороне? Велизар уговаривал себя молчать и не реагировать. Да, он знал, что Маркус служит Гориславу. Знал, что Иво не на его стороне. Однако в памяти услужливо всплыли запальчивые слова: «Я никогда не был и не буду твоим врагом, даже с оглядкой на то, как ты поступил». Он верил Маркусу. Его поцелуи и шальные глаза не врали. — Об этом не так трудно догадаться, знаешь ли, — отозвался он. — Однако поспешу огорчить: я чист перед тобой. Не лелею революционные мысли, не поддерживаю связь со Златояром, не замышляю заговоров против тебя. Я попросту стараюсь приспособиться к жизни во дворце после длительного отъезда и надеюсь не умереть в ближайшее время. Велизар смело взглянул в глаза Гориславу, и губы того расплылись в покровительственной усмешке. Уж слишком он спокоен для того, кто в один миг лишился отца по вине неизвестного злодея. Велизар слишком хорошо знал старшего брата, чтобы поверить в бред про колдуна, который мышкой пробрался во дворец и так же незаметно его покинул. Он готов был дать голову на отсечение, что смерть императора — дело рук Горислава. Братцу надоело ждать, пока отец испустит дух, и трон опустеет. Велизара передернуло. Он знал, что Горислав способен на многое, но стать отцеубийцей… Это слишком мерзко даже для него! — С сегодняшнего дня я освободил Маркуса Иво от роли твоего стража. Он оказался бесполезен, хоть и очень старался выведать, чем же ты дышишь. Кажется, ты слишком сильно обидел его своим отъездом. Бедняга до сих пор тебя не простил и жаждет отомстить. Запрещенный прием. Если бы не сегодняшняя близость, подозрения внутри Велизара обязательно окрепли бы и сожрали его, кусочек за кусочком. Сейчас же ничего внутри не поколебалось. Он твердо знал, что Горислав вновь использует на нем излюбленный прием: давит на больную мозоль. Пусть давит, ему плевать. Горислав просчитался. — Думаешь, я не вижу этого? — хмыкнул Велизар равнодушно. — Его жалкие попытки скрыть обиду за злостью просто смешны. — Не верю я тебе, братец. Не в твоем характере глумиться над тем, кто был в тебя влюблен. — Ты никогда мне не веришь, брат. Я устал доказывать. Горислав вновь проницательно взглянул на Велизара и обронил: — Тогда тебя не расстроит, если Иво не вернется с задания, на которое я его отправил этой ночью. Велизар изогнул бровь, якобы без искреннего интереса. — Я отправил небольшую группу солдат и его в том числе на разгон очередного революционного гнезда. Поговаривают, эти твари привлекли на свою сторону несколько кочевых общин, которые промышляют колдовством и якобы общаются с духами. Я не слишком-то верю в подобные разговоры, но посылать в логово кочевников лучших колдунов не стал — жаль их лишиться в случае, если доносы правдивы. Черные точки заплясали перед глазами Велизара. Маркус! Его дорогой Маркус мог не вернуться! Кажется, даже кровь застыла в жилах, а воздух окаменел в груди и никак не желал выходить. Как не выдать страх, что забрался сотней игл под кожу?! Не выдать предательскую дрожь? — Не совсем понимаю: ты хочешь разогнать революционное гнездо или лишиться вымуштрованных солдат? — фыркнул Велизар. Чудо, но ему удалось сохранить незаинтересованный вид! — Жизнь и смерть каждого солдата Первой стражи и Дворцового полка в моих руках. Те, кого я отправил, не так уж важны в этом большом механизме. Маркус Иво неплохой солдат, как и его дружки, но на их место придут другие. Раз уж Иво оказался плохим шпионом, пусть послужит пушечным мясом. Кажется, пол разверзся под ногами Велизара, и он угодил в преисподнюю. Пушечное мясо… Его драгоценный Маркус — пушечное мясо!