i'm hooked

Ладно, пора вылезать, одному богу известно, сколько он тут торчит. Мысли – опасная штука: начнешь думать, и способность понимания времени ускользает, прямо как вода. Гю выключил душ, вытерся, замотал полотенце на талии и поправил мокрую челку. Давно надо было подстричься, вид у него и правда не презентабельный. С другой стороны, когда Гю волновало, как он выглядит? На кухне где-то валялись ножницы, надо будет потом заняться этим делом. Тратить деньги на парикмахера – не в тренде. Выйдя из душа, Гю решил не одеваться, а сразу выйти к Каю. Что он там не видел: они всегда ходят по квартире без футболок, тем более, сейчас лето – жарко. Открыв дверь из комнаты, он заметил, как Хюка мнется перед женской фигурой, почесывая затылок. – Твою мать. Тут же развернувшись, Гю зашел обратно в комнату и закрыл дверь. Бывшая. Какого черта? Откуда она знает, где он живет? Они были в отношениях, если это можно так назвать, еще до того, как Гю съехался с Каем. Он никогда не упоминал о переезде и, тем более, не информировал о новом адресе. Должно быть, кто-то из знакомых решил ему отомстить и распространить его место проживания. Жестоко. Он из тех, кто всегда скрывает свою берлогу, как раз на случай таких ситуаций: обиженная, озлобленная бывшая приходит к нему выяснять отношения. Пиздец. Зачем Кай ей открыл? Гю надеялся, что ему хватит ума выгнать ее. Он успел разглядеть, кто именно это был. Они встречались полгода назад, такая себе история. Она – красивая девушка, работающая стоматологом, он – обычный парень, у которого 2 кариеса. Думаю, все очевидно, стоматология в эти дни – дорогое удовольствие. Вылечив зубы, он просто пропал. И вот она снова тут. Прекрасно. И почему Гю так не везет? Кай удивленно смотрел на девушку. Он видел ее раньше только один раз, и то мельком, даже не мог вспомнить ее имени, хотя и не особо старался. Еще тогда, давно, она ему не понравилась. Она создавала впечатление того человека, который искренне верит, что он лучше всех вокруг, и постоянно старается всем это показать. Что ей вообще вдруг понадобилось здесь? Насколько Кай помнил, они расстались довольно давно и с тех пор не контактировали. Хотя, кто знает, может, Гю просто чего-то не рассказывал. От этой мысли стало неприятно. Спросив девушку, что ей нужно, он получил ответ в виде закатанных глаз и брошенных, больше походя на плевок, слов «не твое дело». Окей, она уже начинала довольно сильно его бесить. Думает, что раз когда-то Гю решил с ней потрахаться и бросить через неделю, теперь она имеет право заявиться в их квартиру и вести себя так? Почему Бомгю вообще вечно выбирает таких особ для отношений, одна противнее другой. – Его нет дома, – резко ответил Кай и захлопнул дверь прямо перед лицом девушки. Он сам не понял, почему это сказал и почему так отреагировал, но не то чтобы сильно жалел об этом. Оставалось только надеяться, что Бомгю на самом деле не хотел ее видеть и не разозлиться на Кая за то, что тот ее выпроводил. Хотя, пошел он, захочет – сам с ней свяжется. Кай тоже живет в этой квартире, имеет право не впускать незнакомцев. Какое-то время за дверью еще слышался недовольный голос и стук, но Хюнин его игнорировал, и вскоре снова стало тихо. Она ушла, Кай ее выгнал. Хюка, молодец, я куплю тебе попкорн завтра. Все еще замотанный в полотенце, Гю приоткрыл дверь и выглянул – доверяй, но проверяй. Нужно было убедиться, что ее нет. Да, никого, все чисто, только Кай. Господи, он выглядит, как потерянный котенок, надо его спасать. – Хюка, ну и дела, кого только не занесет, скажи? – с довольной, уверенной улыбкой пропел Гю, – Спасибо, принц, что спас прекрасную, красивую, умную, замечательную, великолепную принцессу! Как ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарил? Принимаете ли вы оплату поцелуями? – закинув руки за голову, Гю подошел к Хюке. Кай поднял взгляд на Гю. Он был в одном полотенце. Флиртовал. Они всегда так шутили. Только почему сейчас Кай чувствовал, как на его щеках появляется румянец? Только бы Бомгю не заметил. Так, надо ответить. Пауза после вопроса затянулась на несколько секунд дольше, чем должна была, и уже была на грани неловкой. – Да я бы тебя даже за деньги не поцеловал, слишком высоко о себе думаешь, – он смеется, но эти слова на его языке ощущаются как-то неправильно. Кай машинально опускает взгляд на губы Бомгю, и одна навязчивая мысль пробирается в его голову, шепча, что, вообще-то, было бы интересно узнать, как это – целовать его. Так, стоп. Что за хуйня. Поцеловать своего лучшего друга – это последнее, чего хочет Кай. Да ему даже целоваться не нравится! Он делал это лишь несколько раз, еще в школе, со своей первой, ну, и единственной, по правде говоря, девушкой, и так и не понял, в чем кайф, – Иди оденься, принцесса. Ты ведь знаешь, девушка гораздо привлекательнее тем, что скрывает, чем тем, что показывает, – Кай снова рассмеялся, шутливо толкая Гю в плечо. Гю шуточно схватился за сердце и начал представление под названием «инфаркт». – Хюка… Как ты мог… Ты ранил меня в самое сердце… – еще немного покорчившись, Гю перестал, потому что не получил никакой реакции. Тяжело быть паяцем. Наконец-то встав, как человек, он сказал, – Тебе тоже не мешало бы переодеться, – Гю тыкнул пальцем в футболку, на которой виднелись темные следы крови, – Да и сходи в душ. Курьера я встречу. Не дожидаясь ответа, Гю направился в свою комнату. Часы показывали, что в распоряжении парня есть еще минимум 10 минут. Как раз можно спокойно намазаться кремами. Так он и поступил, все-таки, уход за кожей – важная процедура. В голове Гю возникла мысль о том, как сильно хочется курить, а сигареты-то закончились. Вдруг он вспомнил причину, по которой пачка ушла в один миг. Он никогда не рассказывал о таких моментах своей жизни никому. Хюка не исключение: он – солнечный свет, его нельзя погружать в тьму. Да и Гю самому не хотелось делиться этим с окружающими. Зачем? Привлечь внимание зрителей можно шуткой или кривлянием. Именно шутовское поведение стало для него тем самым мостиком, связывающим его и людей. Именно так они с Каем и подружились. Кай – человек, во всех смыслах. Но люди пугают Гю, он их не понимает. Что такое человек? Что нужно делать, чтобы им стать? Звонок в дверь. – О, пицца, – радостно, даже по-детски, Гю побежал открывать дверь курьеру, на всякий случай посмотрев в глазок, дабы убедится, что никто не хочет пересчитать его зубы. А ведь кандидатов немало. Надо, кстати, выведать, как она заполучила его адрес. Но, к счастью, это был курьер. Он взял коробку, мило попрощался и, довольный, пошел на кухню. Хюка еще мылся. – Ну и копуша… Ладно, мне больше достанется, – Гю, откусив кусок пиццы, открыл «Исповедь неполноценного человека» и продолжил чтение в ожидании лучшего друга.

***

Кай взял чистую футболку и направился в душ. Осмотрев засохшие кровавые пятна повнимательнее, он скривился, понимая, что белая, относительно новая футболка была уже потеряна. Почему он вообще решил, что вытереть о нее руку – хорошая идея? Да даже не так, зачем он вообще к этому осколку потянулся? Ну долбоеб. Как всегда, только количество проблем увеличил. Встав под горячую воду, Кай почувствовал, как начинает расслабляться. Правда, пришлось еще несколько раз повторить себе, что Гю не собирался уходить, он заказал пиццу, он улыбался и обнимал Кая. Все хорошо. Намыливая волосы, Кай зашипел от боли, когда шампунь попал на раненую ладонь. За звуком воды он снова услышал дверной звонок. Наверное, теперь это уже курьер. Внезапно Кай понял, что практически ничего не ел несколько дней. Было как-то не до того. Есть, если честно, очень хотелось. А еще хотелось разобраться в том, почему он так вел себя. Выйдя из душа в свежей футболке, Кай выбросил испачканную вещь в мусор и, помотав все еще мокрыми плохо осветленными волосами, с которых капала вода, вышел к Гю. Тот уже ел пиццу. – Признавайся, твой план был в том, чтобы съесть все без меня? – Кай взял кусок себе и сел напротив Гю, согнув одну ногу под себя и откусывая пиццу, – Знаешь, когда поголодаешь пару дней, еда как будто становится вкуснее. Загнув страничку, Гю отложил книгу и сосредоточил свое внимание на Кае. Он выглядел гораздо свежее, да и шутил. Все-таки, когда они вместе, им обоим лучше. Но не могут же они быть как сиамские близнецы 24/7 рядом, у каждого есть своя жизнь. Это уже какая-то созависимость. У них как будто нездоровые отношения, да и о каком здоровье можно говорить, когда дело касается Гю. Все это время он просто жевал пиццу и смотрел на Кая. И все-таки, он скучал. – Ты что, записался на курсы юных детективов? Ты меня раскусил! Я тоже давненько не ел и решил воспользоваться случаем, пока ты принимаешь душ, быстро все умять. Но, увы и ах, придется делиться. Как твоя рука? Должно быть, болит. Все-таки, дай я принесу пластырь, пока помню. И! Не переживай, мне не сложно. Ухаживать за другими всегда легче и приятнее, чем за собой. Близкие нужны тебе, а ты сам, ну, не то что ты другим не сдался, самому от себя тошно. Так, аптечка, пластырь. Что-то у Гю болят легкие, из-за большого количества скуренных сигарет, а может, он заболел после своего небольшого заплыва? Плевать, само пройдет. Кай с улыбкой смотрел вслед Гю, а затем перевел взгляд на собственную раненую руку. Небольшие ранки с неровными краями были разбросаны по всей ладони там, где тогда оказались углы осколка. От воспоминания Камал поморщился. Хорошо хоть, что кусочки стекла в коже не остались, уже бы все воспалилось. Какой же он все-таки тупой. Гю зашел в комнату Кая, взял перекись и пластырь и вдруг мельком увидел свой телефон. Он уже забыл о нем, кому в наше время сдался этот карманный компьютер? Но, все же, надо проверить, вдруг Субин написал что-то про завтрашнюю смену. И пока Гю шел обратно, посвистывая, он наткнулся на огромное сообщение. Все его внимание приковало устройство в руках. Сев за стол, он совсем забыл о Хюке и о том, что ему нужно было обработать рану. Боковым зрением Кай увидел, что Бомгю сел напротив, но он был на удивление тихим. Кай поднял голову и увидел, что друг хмурится, печатая что-то в телефоне. – Эй, все в порядке? Он пытался не поддаваться волнению и говорить себе, что ничего не произошло и Гю просто отвечает на сообщения, но тревога все равно нарастала. Конечно, все не может резко стать так хорошо. Если вкратце, сообщение гласило «Привет, дорогой Бомгю~ Надеюсь, у тебя как всегда все хорошо. Предлагаю тебе встретиться, назовем это свиданием, думаю, у тебя нет причин отказываться». Сестра Хюки. Он прекрасно понимал, что ему пизда. Гю не хочет с ней видеться, их связывает только Кай и общий секрет. Блять. Он не может позволить ей крутить собой, как вздумается. «Бахи, приятно видеть от тебя сообщение, что-то случилось? Понимаешь ли, я не хожу на свидания, да и можешь мне не писать, пожалуйста, я занят тем, что дышу». – Да все просто замечательно, – Гю поднял взгляд на друга, но тут же опустил – почему их семейка так зависима от телефонов, отвечают в ту же секунду. «Не ходишь на свидания? Ты? Неужто твое сердечко кем-то занято? Да и впрочем, когда тебя это останавливало? Встретимся завтра в 8 в «Люпине». Вот сука. Полная противоположность Хюки. Блять, еще и назначила на время, когда они договорились с Каем пойти в кино, как знала. Бомгю с ней чем-то похожи – оба потерянные. Он уже печатал ответ, нужно было слиться. «Бахи, у меня его нет. Я сказал, что не пойду с тобой на свидание, и не пиши мне больше». Только он подумал, что нужно заблокировать ее от греха подальше, как прочитал новое уведомление: «Значит, ты хочешь, чтобы твой любимый Кай, Енджун и Субин узнали настоящую причину разбитого сердца Тэхена? Что ж, мне не сложно, но я добрая девушка, да и ты симпатичный, так что жду твоего окончательно ответа до вечера. Хохо». Блять. Голова Гю упала на стол. – Гю? – когда Бомгю говорит, что все хорошо, да еще и таким голосом, значит, что-то точно не так. Кай очень старался не паниковать, но голова упорно не слушалась. Как всегда. Он протянул руку в сторону друга, но остановился в нескольких сантиметрах от его головы, лежащей на столе. Ну почему в его жизни не может хоть раз все просто быть хорошо? Аппетит снова пропал. Интересно, они хоть раз поедят нормально? Кай абсолютно не знал, что ему делать. Сказать что-то? Молчать? Уйти и позволить Бомгю решить свою проблему? Обнять? Он вообще может обнимать Гю, или утром это была разовая акция? Почему он вообще думает об этом? Это не то, что сейчас важно. А что важно? Что вообще происходит? Подняв голову, Гю уставился на Кая – тот был озадачен. Хюка всегда переживает по мелочам. Он всегда переживает за Гю. Надо его успокоить, а то с этими вечными переживаниями у него сердце не выдержит и он не доживет до 30. Улыбаясь, Гю встал со стула и подошел к Хюке. – Да Субин опять мозги ебет работой. Представляешь, в мой выходной! – буквально подняв Кая с места, он схватил его одной рукой за талию, а второй сцепился с рукой друга. Танцы. Просто ниоткуда. Просто потому что. Он повел его в центр комнаты и начал кружить в вальсе, попутно напевая себе что-то под нос. От неожиданности Кай не успел отреагировать, когда Гю потащил его за собой, и потерял равновесие, оставшись стоять на ногах только потому, что Бомгю держал его за талию. Кай засмеялся, уткнувшись лицом в чужое плечо и пытаясь перебирать ногами вслед за другом, что у него не очень получалось. Он знал, что Гю пытается отвлечь его, но у него это все равно получалось. – Гю, хватит, что ты делаешь? – Кай вскрикнул сквозь смех, подняв голову, чтобы посмотреть на парня, и попытался выпутаться из захвата его рук. Гю улыбался. Возможно, это последние беззаботные моменты с Каем. У них и так происходит полный пиздец, так еще и Бахи со своим свиданием. Это неправильно. Не потому, что она сестра его лучшего друга, нет, тут что-то другое. Гю всегда держит все под контролем. Свои эмоции, других людей, события в жизни. Для него все скучно именно потому, что он знает, что сам всем управляет. Так было всегда. Но почему сейчас не так? Почему его собственные мысли не слушаются? Он их не понимает, словно это двоичный код, а он из 18 века. Но чему он мог доверять, так это интуиции, и она ему подсказывала, что сегодня – затишье перед бурей. Он остановился. Кай пытался сбежать из его хватки, но безуспешно. – Подожди, давай просто постоим так. Гю прижался лбом ко лбу Кая. Так прощаются люди, когда уезжают надолго. Это что-то искреннее, близкое, печальное. Хотел бы Гю, чтобы все его мысли и переживания могли передаться через это прикосновение, но увы. – Тебе нужно поесть. Пицца остынет. Кай замер. Кажется, даже перестал дышать. Гю был так близко. Они не вели себя так обычно. Что-то не так. Но он не мог отрицать, что ему нравится это. Нравится, как руки друга крепко держат его, не давая сбежать. Не оставляя возможности сбежать себе. Кай чувствовал дыхание Бомгю на своем лице. Он закрыл глаза. Ему было хорошо рядом с ним. Что значат эти реакции и чувства, которые он испытывает в данный момент, – это тема размышлений на другое время. Сейчас он позволил себе просто быть рядом. Какое-то чувство беспокойства оставалось на задворках сознания, связываясь тяжелым узлом где-то внутри. Будто его тело знало что-то, чего мозг еще не знал, будто этот момент – его последнее счастливое воспоминание, и скоро все, что он знает и любит, будет разрушено. Он изо всех сил старался отбросить эти мысли и просто быть, просто существовать сейчас и здесь, рядом с Гю. От такой близости слегка кружило голову. – Я не голоден, – голос Кая был не громче шепота, будто лишнее слово, слишком громкий вздох разрушат этот момент между ними. Да кто Гю такой, чтобы думать, что будет дальше? Он всегда был человеком момента. Плевать на непонятные чувства, насрать на Бахи. Ему сейчас хорошо, и это главное. Он должен наслаждаться, должен продлить этот момент. Кай тут, в его руках, он не убежит. – Я тоже, – тоже шепотом сказал Гю. Было страшно спугнуть этот момент. Но кто такой Гю, если не генератор веселья? Немного отдалившись от Кая, он посмотрел ему в глаза и сказал с детским задором и блеском в глазах, – А давай поиграем в Сегу! Сколько она уже у нас пылится? Если хочешь, можем как в старые-добрые на желание, проигравший выполняет его, как собачка! – почти заигрывающе сказал Гю, обмотав руки вокруг шеи Кая. Он знал, что Хюнин согласится – это их общая слабость. Кай вопросительно посмотрел на Гю. Его глаза были искренними. Живыми. И Кай, в ответ, не мог отвести собственный взгляд. Глаза Гю всегда были такими красивыми? Стоп, чего? Неважно. Эти несколько дней неплохо так поиграли с его нервами, и теперь его голова совершенно не на своем месте. Потом разберется. Сейчас это неважно. Ничего не важно, кроме глаз перед ним, веселой улыбки и рук на его шее. Не выдержав, Кай резко навалился на Гю, обнимая того за талию, и так же быстро разорвал объятие. Он просто невероятно сильно скучал и был так рад видеть настоящую улыбку Гю. – Прости, проблемы с равновесием, – Кай улыбнулся. Он знал, и понимал, что Бомгю тоже знает, что это ложь, но так проще, чем разбираться во всем этом сейчас, – У нас какой-то праздник? – Кай вопросительно наклонил голову в сторону, как щенок. Они продолжали стоять так же близко, никто не двигался с места, – Не то, чтобы я жалуюсь, конечно, но все же. – Хюка, у нас каждый день как праздник. – Гю шаловливо взъерошил волосы Кая. Его рука опустилась обратно на шею. В этот момент, казалось, весь мир остановился. За окном не слышно вечного потока машин, соседи перестали сверлить, да казалось, что планета перестала вращаться. Он смотрел Каю в глаза и видел себя. Что за хуйня? Казалось, их тянет друг к другу, словно магниты. Он снова переводит взгляд на губы. Второй, сука, раз за день. Пиздец. Поддаться ли искушению? Ему нечего терять. В прямом смысле. Он потерянный человек. Но Кай... Его он не может тащить за собой на дно. Его он должен спасать. Так что решение было очевидно. Кай, будто завороженный, смотрел на парня перед собой. Гю сейчас и Гю вчера казались двумя разными людьми, и он невольно подумал о том, как ему удается так легко совмещать полностью противоположные личности в себе, менять их, как одежду, и где же он настоящий? Постаравшись отбросить эти мысли, Кай улыбнулся. Когда они были так близко, ему казалось, что существуют только они двое. Взгляд Гю опустился на его... губы? Кай рвано вдыхает и невольно повторяет его действие. Кажется, каждая мышца его тела слегка напрягается, его будто физически тянет к Бомгю. Блять, да что с ним происходит? Он не понимает, сколько прошло времени, секунда, а может, несколько минут? Время перестает иметь значение. – Побежали к телеку! Кто последний, тот моет посуду! – Гю буквально рванул с места, будто ошпаренный. От кого он бежал: от Кая или от себя? Он не хотел бежать от Хюки, с ним хорошо, он знает, что Кай сейчас плюхнется рядом и они плечом к плечу начнут играть в гонки. Да и посуду он не хотел мыть. Пожалуй, это была главная мотивация. Внезапно, Бомгю отдаляется, исчезает из пространства Кая. Как будто по дуновению ветра, только что был тут, и вдруг его нет, словно никогда и не было. Кай моргает, пытаясь выйти из оцепенения. Стоит, как долбоеб, один посреди гостиной. Когда он обернулся, Гю уже преспокойно сидел на диване. Так. Сосредоточься. Шаг, второй. Как в тумане, он подошел и сел рядом, почему-то оставив между ними расстояние в несколько сантиметров. С непривычки даже такое расстояние от Гю казалось слишком большим. Так, надо разобраться со своей головой. Но не сейчас. Сейчас Кай улыбнулся другу и, признав свое поражение, направил внимание на экран. Сега. Соник. Ему снова 9 лет. Нет. Сега. Соник. Они с Каем только переехали в эту квартиру. Им лень разбирать вещи. Гю как всегда решил сбежать от проблем, достал приставку, подключил к плазме и уже сидел и рубился. По воспоминаниям, Кай что-то бубнил, но потом сдался и сел играть вместе с Гю. Они играли до самой ночи. Как же долго они смеялись, что уже пора спать, а чемоданы стоят у дверей. Если бы его попросили назвать лучшее воспоминание в жизни, это было бы в числе первых. Сейчас то же самое. Он снова убегает. Тем же способом. Завтра. Завтра решит все: оно может перевернуть его жизнь с ног на голову. И это все зависит от одного человека. Ему снова стало не по себе. Игра все еще грузилась, ох уж эти старые приставки, ему нужен был комфорт, ему нужен был Кай. Взяв джойстик в руки, Гю лег Каю на колени. Голова направлена в сторону телевизора, но так хочется посмотреть на друга. Хочется посмотреть на его реакцию. Зачем? Неважно. Сегодня он доверяет только своей животной стороне. Он не думает. Для него завтра нет. – Тебе повезло, что посуды мало, – голосом победителя сказал Гю, – И да, ты помнишь наш уговор? – тут он уже повернул голову на Кая и, выдержав паузу, произнес, – Проигравший выполняет желание, как собачка! Как ни старался Кай отгонять мысли, они все равно настойчиво возвращались в его голову. Гю лежал на его коленях. Его вес приятно давил, напоминал, что Кай не один, что Гю все еще здесь. После нескольких дней разлуки, или как это назвать, в общем, после того, что происходило в последнее время, постоянное присутствие Бомгю рядом ощущалось... почти нереально. Казалось, что в любой момент Камал откроет глаза и обнаружит пустую квартиру вокруг себя. Постоянные прикосновения друга успокаивали, заземляли. Тревога все еще давила на грудь, но теперь с этим было легче справляться. Черт, он что-то сказал? А, уговор. Кай снова потерялся в мыслях, уставившись на Гю невидящим взглядом. Оставалось надеяться, что он не упустил из внимания что-то важное. Или что он не слишком долго пялится, потому что тогда Гю точно подшутит над этим. – Ты еще не выиграл, не задавайся раньше времени, – парень наигранно закатил глаза и слегка толкнул чужую голову, отворачивая лицо Бомгю от себя. Но он совсем забыл про раны на ладони и зашипел от внезапной боли, задев их, – Да блять, – бросил взгляд на Гю, который снова смотрел на него. – Черт, Хюка, – он совсем забыл про больную руку Кая. И то, что он обещал ее отработать. Черт. Гю в последнее время сам не свой. Он не думал, его тело действовало самостоятельно. Положив джойстик себе на живот, он бережно взял кисть Кая и потянул к губам. Нежное прикосновение, едва уловимое, – Так лучше? – все еще держа руку, Гю с улыбкой Чеширского кота смотрел на Кая. Ему нравилось все: то, что он лежит на коленях у Хюки, нелепая реакция друга, от которой было так хорошо. Что-то в груди трепетало. У него нет сердца. Почему ему вообще пришло в голову сделать это? Молчать. Все раздумья будут завтра, сейчас только инстинкты. – Нежнейший мой, неужели ты забыл, что я тебе никогда не проигрывал? Или в тебе так работает отрицание? Кай в очередной раз проклинал то, как легко он смущается и краснеет. Он отвернулся, стараясь скрыть румянец на щеках, хотя прекрасно знал, что Гю его заметит. Блять, да что происходит? Ничего особенного ведь, они всегда так общались, всегда так шутили. Но Гю был так нежен с его рукой. Его губы были теплыми, почти горячими на контрасте с холодной кожей Кая. В голову снова закрались мысли о том, каково было бы ощутить их прикосновение на своих. Блять, Кай, ты в своем уме?! Ладно, потом, все потом. Сейчас надо поддерживать диалог. Улыбка. Взгляд прямо в глаза. – Не искушай судьбу, вдруг сегодня тот самый день, когда это случится впервые? – Хюка, не будь таким наивным, – его голос звучал с такой нежностью, от который сам Гю удивился. Да уж, завтра будет тяжелый день. Игра началась. Кай как всегда все делал по правилам: сказали нельзя – он не будет нарушать. Но Гю всегда делал наоборот, ведь правила нужны для того, чтобы не соблюдать их, верно? Так везде. Если тебе нужно чего-то добиться – тебе плевать на всех и на все. Идти по головам, возможно, в прямом смысле. Да, Гю смог бы убить человека. Он уже думал об этом. Но сейчас не нужно никого убивать, только немного сжульничать – столкнуть Кая в воду, выиграть время и прийти к финишу первым. Вот и все. Победа за ним, как всегда. Честно, Кай даже не смог сконцентрироваться на игре, действовал на автомате. Его сознание будто было затуманено, а навязчивые мысли снова лезли в голову. Не удивительно, что он проиграл. Хотя, конечно, это бы произошло в любом случае. Но Гю выглядел таким довольным, что это его, в принципе, не так уж и сильно расстраивало. Возможно, он и не особо сильно старался выиграть. – Хюка, ты, главное, не расстраивайся, когда-нибудь ты обязательно придешь первым! А сейчас, – Гю, схватившись за подбородок, словно какой-то древнегреческий философ, погрузился в думы, – Пойдем в магазин, курить хочу ужасно, с тебя пачка. И не переживай, так уж и быть, я тебя угощу. Он мог загадать что угодно. Абсолютно любое желание. Но нет, конечно, ему приспичило покурить. А курить-то и правда хотелось. Когда дым наполняет легкие, становится легче. Все то напряжение, которое сдавливало тело, пропадает. А ведь ты его даже не замечал. Плюс, это помогает очистить голову от всяких мыслей. Не зря же он вчера всю пачку скурил. Легкие так и болели. А что делать? Услышав желание Бомгю, Кай рассмеялся. – Почему я не удивлен? Ладно, пойдем, – с этими словами Кай столкнул Гю с себя и поднялся с дивана, направляясь в сторону своей комнаты. И почему ему так тревожно от мысли о том, чтобы выйти за порог квартиры? Как будто тот мир, в котором существуют лишь они двое, тут же будет разрушен, и он больше не сможет его вернуть. Да сколько можно думать? Перестань. Гю побрел обуваться. Пора бы ему купить новые кроссовки – эти уже совсем старые. Но их подарил Кай, и они симпатичные, да и удобные. Он не может выкинуть подарок, будет ходить в них, пока полностью не развалятся. Хюка уже вышел из комнаты, накинув на себя толстовку и взяв кошелек. Гю не понимал Кая, начиная от его привычек, заканчивая мыслями, они словно были противоположностями, которые никак не могут сойтись. Словно один был детским пазлом, а второй – функцией в Excel. И все же, вместе им было хорошо. Или так казалось. Интересно, они сами себе это все придумали, или так было на самом деле? Впрочем, это неважно. Гю не заслуживает быть счастливым, он не должен радоваться, из-за него не должен страдать Кай. Гю знает все наперед, как всегда, неважно, какие отношения у них с Каем, будь они просто коллегами или лучшими друзьями, Кай будет страдать. Даже если Бомгю не хочет навредить, будто по мышечной памяти он вырвет сердце Кая и разорвет на куски. Он будет улыбаться, даже смеяться – ему это нравится, это приносит настоящее удовольствие. Всю дорогу они шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Кай пытался успокоить разгоревшуюся в нем тревогу. Он сам не понимал, что послужило ей причиной, но было какое-то четкое ощущение, что что-то не так. Как будто в любую минуту на землю упадет метеорит, и Кай чувствует его приближение. Он бросал короткие взгляды на Гю, надеясь, что тот сделает что-то, сам не зная, что, но парень шел молча и даже не смотрел на него. Что-то не так. Что-то точно не так. Кай снова сделал что-то не то? Но что? Расплачиваясь на кассе, он прокручивал прошедший день в голове. Принимая из рук Бомгю щедро протянутую сигарету и закуривая, едва сдерживал тремор в руках. Он не мог объяснить это, но напряжение нарастало с каждой минутой. Глубоко затягиваясь, он надеялся, что никотин поможет ему расслабиться, но получалось наоборот. Сердце колотилось в груди, а руки лишь сильнее затряслись. И чего он вообще ожидал? Они так и курили молча, и только через несколько затяжек Гю решился сказать: – Меня Субин попросил задержаться завтра на работе, ему нужно куда-то идти, так что кино отменяется. Гю был всегда хорош во вранье, на этом он и жил, это был его хлеб, но Кай знает его слишком хорошо, и сейчас ему оставалось только молиться, чтобы Хюка ничего не заметил. Ну конечно, все не могло быть так хорошо. Камал затягивается, чтобы отсрочить свой ответ. Время вышло. Натягивает улыбку. – Клятые капиталисты испортили нам свидание, получается, – шутит, пытаясь скрыть разочарование. Внутри все закипало. Еще один самый быстрый и легкий способ сбросить эмоции – накричать на кого-то. Гю нужна разрядка. Сигареты – иллюзия помощи. Нет, они помогают, но не совсем. Выбирая между кинуться под машину и сделать несколько затяжек, ты выберешь второе. Прошу, не заставляйте людей бросать курить, вдруг завтра это спасет их от попадания под грузовик. Казалось, если он будет молчать, то разорвется. – Кай, ты уже заебал со своими гейскими шутками. Вот честно. Я тебя даже нахуй послать не могу, тебе ж это удовольствие еще принесет. Свидание. Ясен хуй, именно это слово вызвало в нем такую бурную реакцию. Да, они уже давно так шутят, и со стороны Гю такие «гейские шутки» были даже чаще. Но ему сейчас плевать на это. Потушив сигарету о стену, он засунул руки в карманы и готов уже был направится в сторону дома. Но Хюка стоял. – Ты идешь? Блять, да почему с тобой всегда такая хуйня? Тебе говорили, что ты сложный пиздец? Опять. Сорвавшись один раз, ты не остановишься. Словно он копил весь этот гнев годами. Слова просто лились из него. Хотел бы он перестать, он осознает, что делает Хюке больно, но Гю не может. Сорваться на кого-то – глоток воздуха. Хюка позволяет ему дышать. Всегда позволял. Ладно, прекрасно. Ему это на руку. Пусть Камал обидится, и он под шумок спокойно разберется с его сестричкой. И потом все будет хорошо. Да. Главное – пережить это. Кай смотрел на Гю, как забитый щенок. Он ничего не понимал, абсолютно ничего. Опять. Опять он все портит. И опять, хоть убей, не понимает, что именно он сделал не так. Они всегда вели себя так друг с другом. Ну почему, почему все каждый раз должно рушиться. И все из-за него. В глазах начали собираться слезы, и он постарался быстро их сморгнуть. Блять, да сколько можно? Только и можешь, что разрушать все, что тебе дорого, и плакаться после этого, строя из себя жертву. Заебал. Гю уходил. Снова. Он пойдет домой или снова пропадет куда-то? Неважно. Кай заслужил, чтобы Гю ушел. Вселенная вполне четко дает ему понять, что он не заслуживает быть счастливым. Он резко развернулся и снова зашел в магазин, покупая вторую пачку сигарет, уже для себя. Обычно он курил только вместе с Бомгю, но сейчас невероятно хотелось разрушить себя окончательно, и это первое, что пришло ему в голову. В кармане удачно завалялась старая зажигалка Чхве. Отлично. Закурив, Кай облокотился о стену. Легкие уже стали тяжелыми. Он не привык столько курить. Похуй. Задохнись, блять. Все равно от тебя одни проблемы. Снова слезы. – Блять, заебал, – Кай резко развернулся и ударил кулаком по стене. Калечить себя после ухода Бомгю входило в привычку. Похуй. Он заслуживает эту боль. Костяшки покраснели. Похуй. Возвращаться домой совершенно не хотелось. Сейчас Кай не мог вынести ни пустой квартиры, ни встречи с Гю. Закурив вторую сигарету, он пошел по улице в противоположную сторону. Неважно, куда. Только не домой. Всегда так было. Они ссорятся, мирятся, снова ссорятся. Шаг вперед, три назад. В этот раз все ощущается иначе – будто каждая ссора может быть последней. Все-таки, Гю этого боится. Заслуживает, но боится. Он возвращается домой, знает, что Каю больше некуда идти. Он будет ждать его. А пока – оставшаяся пицца. Надо забить живот, говорят, если ты голодный, то ведешь себя хуже волка. Он сидел в пустой квартире без единого звука. Только заставка игры добавляла антуража. Кое-как он осилил два куска. Надо набрать Кая, уже поздно. Не отвечает. Сука. Ладно. Ему всегда требовалось время. С ним все нормально. Гю уставился в стену. Одному богу известно, сколько прошло времени, но Кая так и не было. Сон подступал, было принято решение идти спать, он достаточно ждал. Положив остатки пиццы в холодильник, Гю поплелся в комнату друга. Еще с утра они лежали здесь вместе и обнимались. Они сами создали себе иллюзию счастья. Нужно было просто принять поражение до начала этого пиздеца. Закутавшись в одеяло, он уткнулся в подушку. Кровать все еще пахла Каем. Бомгю скучает. Он решил написать ему. Гю никогда не звонил и не писал первый. «Не задерживайся допоздна». Такое короткое сообщение, но такое семейное. Здесь и переживание, и забота. Его клонило в сон. Глаза закрылись сами собой. Обняв подушку – лучшую замену Кая – Гю погрузился в сон.