Дуризм и .

      Я заблудилась. Не то чтобы я раньше была на ТВ-студиях, но привычкой блуждать по незнакомым зданиям тоже не отличалась. Сориентироваться и выйти из здания я могла в любой момент, а вот шанс найти нужную гримёрку уплывал всё дальше и дальше с каждым шагом. Но делать было нечего. В отличие от гримёров и стилистов, которые позвали меня с собой в кафетерий, а потом убежали — кто на студию, кто в закулисье, кто в зазеркалье, — я, ни бельмеса не понимая по-корейски, умудрилась растерять их всех. Правда, уже после того как знатно поплутала в хвосте. Я была готова поклясться, что даже рядом с нужной гримёркой проходила раза два, но тупо не заметила, если бы не факт, что сложно пропустить большую надпись «SKZ» на двери. Так что к моменту, когда я решила вернуться в кафетерий и отсидеться там, съёмки уже начались, и вокруг не было ни души, чтобы спросить или ткнуть в нужном направлении.       Карты здания и указатели вывели меня к главному входу, и я решила обождать там в фойе. Заходили мы через паркинг, но во мне горела надежда, что дорогой «милашка-рыцарь» сообразит, куда я подевалась. Так что я устроилась на одном из диванчиков со своим стаканчиком кофе, который всё это время сжимала в руке. За кофе стоило благодарить всё того же милашку-дурашку-рыцаря, который оставил мне одну из своих карточек.       «Я же говорю, мы дебилы, — оставлять совершенно незнакомому человеку кредитку. Он, конечно, богат, но это реально тупо. Но ты не надейся, ты тоже кошелёк в машине оставила. Ещё хуже, чем он». — «Хей, это была моя машина!» — «Пфф, ага, как же, почему же она тогда сейчас незнамо где, знамо у кого?»       Я разочарованно откинулась, оглядывая холл. В отличие от внутренних помещений здесь было просторно, и даже была стойка регистрации. На меня, конечно, поглядывали, но так как я вышла изнутри, а не снаружи, все решили, что моё присутствие санкционировано.       Я всё думала, сколько времени займут съёмки и когда меня хватятся, когда внезапно к стойке регистрации подошёл курьер, и я смутно услышала своё имя. Курьер, конечно, изо всех сил его коверкал, но уже по длине и количеству согласных можно было догадаться. Так что я, не обращая внимания, встала и подошла к стойке. Курьер всё продолжал что-то спрашивать у администратора, но разобрала я только «банк» и «срочно».       — Извините, я слышала, как вы назвали моё имя, — привлекла я внимание к себе и протянула свой паспорт. Его, единственное подтверждение моей личности, которое у меня осталось на руках, пришлось взять с собой. Вот уж без чего я бы не обошлась ни в банке, ни в каршеринге, ни в полиции.       Курьер нервно поздоровался и, подтвердив моё имя на соответствие, протянул мне пакет документов и лист на подпись. Я быстренько расписалась, и только в этот момент заметила подозрительную тишину. Подняв взор от папки, я увидела до комичности расширенные глаза девушек за стойкой, которые едва не раззевали рот.       — Что-то не так? — удивлённо спросила я.       — О нет, всё в порядке, мэм. Всё в порядке, — заверили меня девушки наперебой, продолжая нервно поглядывать и извиняться.       Так ничего и не поняв, я вернулась на место и начала «потрошить» документы, среди которых, плотно завернутой, лежала моя карточка.       «Урра, боже, наконец-то. Мобильность!»       Но радостные мысли о вновь обретённой финансовой свободе омрачались подозрениями о том, как и почему моя карточка оказалась здесь.       Помниться, сегодня утром, придя в себя и опомнившись, я первым делом позвонила в банк и оформила новую карточку, а вот вторым номером подтверждения указала номер Феликса.       «Рано обрадовалась, ты всё таки дура».