Дом?

       Расслабиться. Игорь должен расслабиться. В конце концов, он сидит на мягком и удобном диване в гостиной с тёплым приглушенным светом в объятиях близких людей… Именно из-за последнего пункта расслабиться и досмотреть какой-то артхаусный фильм совсем не получается.        Игоря буквально зажимают. Стискивают так, что не остается ни миллиметра свободного пространства. Серёжа цепляется за него коалой и щекочет щёку волосами, положив голову на плечо. Сильные руки Олега переплетены в замок на животе Игоря и мозолистыми пальцами выводят что-то под футболкой. Запахи дорогих парфюмов с ароматами морского бриза и хвои смешиваются в один.        Да, Серёжа с Олегом всегда были невероятно тактильными — Игорь как-то пытался посчитать, сколько раз они коснутся друг друга или его самого за один вечер, и сбился со счёта после двадцатого. Но сегодня совершенно другой уровень.        Стоило только автоматическим дверям впустить Игоря в кабинет-гостиную, как Серёжа налетел на него огненным вихрем. Даже Олег не проявил благоразумия, а стиснул обоих, едва не выбивая воздух из легких. С Игоря в четыре руки стянули куртку и кепку, словно он не взрослый мужик, а малолетний пацан. Серёжу с трудом получилось убедить, что в душе не надо «помочь потереть спинку». За ужином Олег нагло водил ступней по голени…        Игорь понимает: по нему соскучились, — и это осознание греет лучше пледа, лежащего на коленях. Ему самому ужасно мало целой недели, состоящей только из сообщений, мемов и фото. Хочется расспросить, как прошли эти дни, чтобы подробно и с эмоциями, а не сухим текстом. Приготовить обед втроём, споря, какие добавлять специи. Вечером пойти гулять в закрытом парке и целоваться в ночи под тусклым светом фонаря. Заняться, в конце концов, сексом, но уже завтра, потому что сейчас у Игоря нет ни сил, ни желания.        Игорь за своих мужиков под пули бросится, не раздумывая, но столько тактильности для него — слишком много. Не страшно, не больно, не заставляет задыхаться, просто много. Игорь — хороший партнер, знает, что прикосновения это проявление любви, и терпеть долгие объятия — меньшее, что он может сделать в ответ на получаемую заботу.        Но всё равно последние минут пятнадцать Игорь смотрит на мелькающие на экране во всю стену картинки, не выражая вообще ничего, никаких эмоций. Думает-думает-думает как выбраться из давно ставших неприятными объятий. Сказать, что пошёл спать? Так увяжутся за ним, оплетут всеми конечностями уже в кровати.        Серёжа тяжело вздыхает и спрашивает:        — Игорь, ты ничего не хочешь нам сказать?        — А? Да нет вроде, — Игорь пожимает плечами и чувствует, как его тут же отпускают. И Серёжа, и Олег отсаживаются подальше, не прикасаются совсем.        Игорь как-то показал, что ему неприятно? Обидел их?        — Вы куда? Нормально же сидели…        — Не нормально! — вспыхивает Серёжа и взмахивает руками. — Ты весь напряженный до невозможности!        — Да устал просто… — у Игоря в горле пересыхает. Вот и попался. Сейчас ему скажут, чтобы катился куда подальше: зачем им рядом такой дефектный?        — Хватит врать! — Серёжа едва не срывается на крик. Подскакивает с дивана, чудом не запинаясь о пуф, и по кругу идет по комнате. — Мы специально — специально — тебя сегодня лапали!        — Ну да, соскучились же, я понимаю.        — Игорь, — спокойно зовёт Олег. — Тебе было неприятно?        Серёжа замирает, опираясь бёдрами о край стола. Смотрит прямо на Игоря, и от этого взгляда по рукам бегут мурашки. Брови сдвинуты, нижняя губа прикушена — совсем не игриво и соблазнительно, руки скрещены на груди, а в глазах — костёр. Слишком легко забыть, что Серёжа не маленькое тревожное и ласковое солнышко, а вполне способен устроить пожарище.        Думай-думай.        Не думается.        Почему-то сейчас, под двумя тяжёлыми взглядами, мозг не работает совсем. Игорь бросается в огонь и признаётся:        — Не то чтобы неприятно, просто, ну, много? Но вы не подумайте, я могу и потерпеть, мне не сложно…        — Гром! — рявкает Серёжа.       Но его тут же перебивает Олег:        — Серёж, сделай чай. Игорь, пойдём, покурим.        До курилки они идут в тишине. Игорь понимает: вот сейчас его и бросят. Главное, чтобы не с тридцатого этажа, хотя, может, это было бы милосерднее.        Ожидаемо, на самом деле. Все три месяца их странных отношений Игорь ждал, когда наконец-то Серёжа и Олег поймут, что он им не подходит. Куда какому-то менту до высоких технологий, искусства, изысканных кухонь, званых ужинов, выходных в Италии?.. Приятно было окунуться в этот мир. Почувствовать, что нужен, важен и любим. Но пора возвращаться к ночёвкам в участке и макаронам восьмидневной давности. К одиночеству.        — И о чем ты так упорно думаешь?       Олег открывает дверь на балкончик в курилке. На улице прохладно, ветерок слегка ерошит волосы, а внизу, на земле, ходят совсем крошечные люди.        Игорь прикуривает от чужой сигареты, возможно, в последний раз, затягивается и отвечает:        — Я не хочу расставаться.       — А мы должны? — в голосе Олега сталь.        — Ну, типа… Не знаю. Серёжа взбесился, что мне не особо приятны все эти обнимашки. Но, серьёзно, мне не сложно потерпеть, если дело только в них…        — Гром, иногда ты такой тупой, — Олег выдыхает дым в ночной город и качает головой.        — Чё?        — Мы три месяца думали, что тебе тоже нравится, Игорь, а ты молчал. И терпел. Знаешь, это не входит в наше понятие «здоровых отношений».        — И что, мне нужно было сказать: «сорян, мужики, я вас люблю, но давайте обниматься пореже»?        — Да, — Олег смотрит на Игоря, чуть склонив голову. — В идеале ещё уточнить, когда наши прикосновения становятся для тебя не комфортными, но для начала сойдёт.        Игорь не сдерживает нервный смешок. Серьёзно, что ли? Судя по выражению лица Олега — совершенно серьёзно. Игорь мнётся, до белых пятен на костяшках сжимает пальцы на ограждении балкончика и старательно уводит взгляд вниз на крошечную дорогу. Он правда мог так сделать?        — Горь, — Олег говорит мягко, словно окутывает и интонацией, и этим странным, только их сокращением имени, и в груди теплеет. Он кладёт свою ладонь совсем рядом с Игоревой, но не прикасаясь. — Мы ещё в первый месяц обсудили, что каждый может сказать «нет».        — Это было про секс.        — Это было про всё.        — Вы реально будете меня меньше лапать?        — Реально, — Олег улыбается и бросает взгляд на часы на запястье. — Игорь, тебе рот нужен не только для еды или минета, через него можно говорить и обсуждать проблемы. Это даже приятнее, поверь моему опыту.        — И вы не обидитесь?        — Нет, если ты подумаешь про свои границы и покажешь их нам с Серёжей.        — Точно надо? Я же и потерпеть могу.        Игорь морщится, когда его щёлкают по носу, и глупо улыбается.        — Ещё раз услышу от тебя «потерпеть могу» и укушу. Больно. А теперь пошли, у тебя есть две минуты, чтобы решить, что говорить Серёже про своё поведение.

***

       Игорь прислоняется лбом к автомобильному стеклу и выдыхает. Мокрая одежда противно липнет к телу, капли воды с волос стекают по лбу и мешаются с кровью.        Игорю кажется, что по нему проехались катком: причём, и в физическом, и в эмоциональном плане. За последнюю неделю он суммарно спал часов тридцать, в лучшем случае. И то на стуле в участке. Про еду вспоминал, только когда на работу приезжал курьер или сам Олег. Вместе с Димкой оббегал каждый двор и переулок, каждый парк и пролесок, опросил всех своих информаторов и даже попросил о помощи Сережу…        — Игорь, — зовёт сидящий на соседнем сиденье Дима. — Мы его поймали, всё хорошо.        Сил хватает только угугкнуть. Поймали, да. Димка из-за забега по лесополосе и не вовремя подвернувшейся коряги теперь хромает, у Игоря от близкого общения с ломом бровь до сих пор кровит, оба с ног до головы вымазаны в мокрой земле, а одежду после ливня можно выжимать. Зато маньячину передали в заботливые руки фсбшников, которые даже костюмчики не помяли.        Игорь уже не может жаловаться на несправедливость. Он просто рад, что до третьей жертвы за две недели не дошло, и теперь можно выдохнуть.        Цветков за рулём о чем-то упорно болтает, Дима ему отвечает, но слова проходят мимо Игоря. Он смотрит на мелькающий за окном город и неожиданно понимает, что их везут не в сторону участка.        — Кость, ты куда едешь?        — Ой, Гром, вообще не слушаешь меня. Прокопеныч сказал вас по домам отвезти. Про три выходных ты тоже не в курсе, да?        — А отчёт писать кто будет?        Дима с Костей переглядываются. Дима спрашивает с неприкрытым беспокойством в голосе:        — Игорь, может, всё же в травму? Фёдор Иванович тебе говорил, что отчёты на доблестных героях-москвичах, а мы отдыхаем.        — О, круть. Кость, подкинешь до Лахты?        Цветков не спрашивает, зачем туда Игорю в таком виде и почти ночью. Игорь сам не знает. Он говорил Серёже, что не в курсе, когда сможет приехать, поэтому его не ждут. Вряд ли заявляться без предупреждения так уж хорошо, но Игорь понимает: оставаться сегодня одному — невыносимо.        Цветков желает хорошего вечера, Дима прощается и смотрит своим фирменным понимающим взглядом — только он и Юля в курсе странных отношений Игоря.        На улице ветер продувает сквозь мокрую одежду, и Игорь ёжится. Кажется, все мышцы болят. Но он упорно заставляет себя идти и не обращать внимания на взгляды редких прохожих.        Только у входа в башню Игоря бьёт осознанием: а если его не пустят? Да, Олег учил, как проходить через систему безопасности, а Серёжа говорил, что всегда рад видеть его, но… Они могут быть заняты, могут уже спать, могут быть не в настроении и что тогда?        Ладошки мерзко потеют, пока Марго сканирует сетчатку глаза. Вот сейчас она скажет, что у него нет доступа и…        — Добро пожаловать, Игорь, — дружелюбно отзывается искин и раскрывает двери частного входа. В лифте не нужно даже нажимать на кнопку: он сразу бесшумно везёт на тридцатый этаж.        Возле двери в жилые комнаты уже ждёт Серёжа. Он в пижаме, со взъерошенными волосами, заспанный, и Игорь понимает: разбудил. В груди больно колет чувством вины.        — Марго сказала… — начинает Серёжа, но смотрит на Игоря и на долю секунды замирает с открытым ртом, умолкая.        — Что, настолько хреново выгляжу? — Игорь пытается улыбнуться. Серёжа не отвечает и затаскивает в комнату. Внимательно рассматривает под светом ламп и совсем легко прикасается к разбитой брови. Игорь видит, как Серёжа почти порывается обнять его, но останавливает себя. — Выглядит хуже, чем на самом деле. И прости, что разбудил, нужно было к себе ехать…        Игорь сейчас не против обняться. Если бы его куртка не была вся в грязи, он бы однозначно сам прижался к Серёже, уткнулся носом ему в шею, где тонкий естественный запах не прикрыт гелем для душа.       Но пачкать хлопковую пижаму мокрой грязью Игорь не собирается.        — Сначала в душ, потом поговорим. Тебя всего трясёт! Иди, я принесу одежду. Эту брось куда-нибудь, утром в клининг отдадим.        В ванной Игорь заглядывает в зеркало. Красавец: вся одежда в земле, по лицу размазана кровь, неудивительно, что Серёжа испугался. Такой мордой в кошмарах светить, а не к своим мужикам приезжать.        Игорь быстро умывается, скидывает в угол на полу грязную одежду и лезет в ванную. Она огромная — втроём без проблем можно разместиться, с семью режимами гидромассажа, а на стеклянных полочках в несколько рядов стоят масла, соли, пены и бомбочки на любой вкус и цвет.        Игорь знает: если он расслабится сейчас, потом его получится вытащить из ванны только под руки. Поэтому он решает ограничиться душем, выкручивает регуляторы почти на кипяток и едва не стонет. Горячие струи так хорошо бьют по замерзшему телу, согревают.        Уставшие ноги почти не держат, поэтому Игорь усаживается под лейкой и прикрывает глаза. Открывает их, только когда слышит стук в дверь.        — Заходи.        В одной руке Серёжа держит бежевый махровый халат и сразу вешает его на крючок рядом с полотенцами, а в другой — кружку с ароматным чаем, которую протягивает Игорю.        — Олег сейчас быстренько ужин приготовит, а пока, вот, согревайся.        — Я… — Игорь тяжело сглатывает. Он хочет сказать слишком много. Извиниться за то, что явился почти ночью и заставил вертеться вокруг себя. Повторить, что не заслуживает такой заботы. Но сил хватает только на одно слово, — спасибо.        — Было бы за что, Горь, — Серёжа садится на коврике у ванны. — Поймали его?        Игорь кивает и отпивает чай. Сладкий, с лимоном, как он любит.        — Мы не сомневались в тебе, — Серёжа улыбается и достаёт из шкафчика под раковиной аптечку. — Помочь обработать?        Игорь бы не обратил внимания на рассечённую бровь — царапина, и сильнее раны были. Но Серёжа смотрит обеспокоенно, губу прикусывает, и отказать такому Игорь не может. Не хочет.        Серёжа прикасается кончиками пальцев совсем легко, гладит по виску и спускается на скулы, пока второй рукой прижимает к брови влажный ватный диск. Дует сразу же, чтобы не щипало. А Игорю и не щиплет: его размазывает от этих мягких и нежных касаний.        Серёжа приклеивает пластырь на бровь и целует в кончик носа.        — Прости, перебор? — спрашивает и убирает руки с лица, едва Игорь немного морщится.        — Недобор.        Игорь до сих пор не может поверить, что им потребовался всего один разговор про разницу в тактильности. Прикосновений теперь меньше, они больше не переходят границу «слишком много и неприятно», и из-за этого ощущаются острее. Необходимее.        Как сейчас, когда спустя две недели разлуки, Игорь просто хочет раствориться в чужих объятиях, в их тепле и не думать ни о чём. Он готов даже просто держать Сережу за руку, чтобы чувствовать его. Это согревает лучше чая.        — Мы будем на кухне, — Серёжа слегка сжимает его пальцы и выходит из ванны.        Игорь вылезает из-под душа минут через пять. Несколько долгих секунд смотрит на висящие полотенца: фиолетовое для Серёжи, чёрное с вышитым серебряным волком для Олега и бордовое… для Игоря. Пахнущее свежестью и дорогим кондиционером для белья.        Зубная щётка, бритва, пена для бритья, мочалка — все вещи Игоря здесь. Его ждали?..        Тёплый махровый халат совсем легко пахнет Олегом. В него — в халат, хотя в Олега даже больше — хочется уткнуться, чтобы просто дышать этим запахом.        Игорю точно нужно над многим подумать, но уже завтра.        Запах тушёного мяса заставляет облизнуться, едва Игорь выходит из ванной. Желудок урчит.        Серёжа с Олегом сидят на кухне с приглушенным светом и о чём-то тихо разговаривают. Прекращают, стоит Игорю зайти в комнату, и мягко улыбаются.        На столе только одна тарелка. Игоря снова колет виной, когда Олег широко зевает, и он видит тёмные мешки под глазами. Мог бы спать, а нет, подорвался готовить.        Серёжа забирает кружку от чая и ставит её в раковину, подталкивает Игоря к столу, но тот сначала обнимает Олега и целует в щеку:        — Таскал мой халат, да?        — Совсем немного, — Олег улыбается. — Ешь давай и спать пойдём.        То, что готовит Олег, нужно есть медленно. Так, чтобы прочувствовать все оттенки вкуса, распробовать и словить настоящий кулинарный оргазм. Сейчас Игорь совершает тяжкое преступление, буквально закидывая мясо с пастой в себя, но упасть в кровать хочется больше. И, судя по непрекращающейся зевоте, Олег винить за это не собирается.        Игорь порывается сразу вымыть посуду, но его утягивают в спальню.        Серёжа с Олегом уже устраиваются на огромной кровати, пока Игорь снимает халат и мнется. Сказать или нет? Наверняка это прозвучит странно, с учётом того, что раньше Игорь просил не обнимать его во сне. Но сейчас же он измученный и соскучившийся, это будет считаться смягчающим обстоятельством?        — Ты идешь к нам? — спрашивает Серёжа, приподнимая одеяло.        Игорь вспоминает давний разговор и решается.        — Вы сможете, ну, обнять меня? Крепко. Я знаю, говорил вам, что так не надо, но сейчас — надо.        Серёжа из центра кровати передвигается к краю, а Олег с совершенно трогательной улыбкой хлопает по освободившемуся месту. Игорь не успевает лечь, как его обвивают с двух сторон.        Олег сцепляет руки на животе и целует в загривок, Серёжа перекидывает свою ногу через его, и легко прикасается губами ко лбу. Игорь уже не может сказать, где кончается его тело, они втроём переплетены так сильно, что ни миллиметра свободного.        — Тебе комфортно? — Олег шепчет на ухо, а Игорь только кивает. Он не понимает, что на него нашло. Ему жарко под одеялом и в объятиях, лежать настолько близко непривычно, но это именно то, что нужно прямо сейчас.        — Горь, — Серёжа позволяет уткнуться себе в грудь и гладит по волосам, — мы знаем, ты устал и, наверное, не готов к такому разговору, но эти две недели дались нам очень тяжело.        Игорь замирает и даже пропускает несколько вдохов и выдохов. Чуть приподнимает голову, когда Серёжа так и не продолжает.        — И мы хотим, чтобы ты оставался у нас чаще, — говорит уже Олег.        Сережа часто кивает.        — Да! Ты можешь заниматься своими делами и расследованиями, мы не будем мешать. У нас есть ещё одна комната, твоё личное пространство никто не станет нарушать. Просто без тебя уже совсем невыносимо.        — Мы не заставляем и не торопим, но подумай, пожалуйста.        — А твои фирменные завтраки будут? — Игорь чуть поворачивается, чтобы посмотреть на Олега, и залипает на его тёмные глаза. В них столько невысказанной нежности, что сердце щемит.        — Будут. Иногда в постель.        — Если только ради них.        Игоря обнимают ещё крепче. Серёжа зацеловывает лицо, шепча «спасибо», Олег гладит по животу и груди, и в этом нет ни капли эротики, только забота и благодарность.        Возможно, утром Игорь выскользнет из объятий через пару секунд. Возможно, пресытившись сегодня, завтра он не захочет вообще никаких прикосновений. Возможно, впереди ждёт ещё немало непониманий и притирок совместной жизни. Но именно сейчас, в переплетении рук и ног, чувствуя дыхание двоих на своей коже, Игорь понимает: он наконец-то дома.