...и восстѣнаетѣ тогда от царя вашаго, котораго вы избрали сѣбѣ; и не будѣтъ Господь отвѣчать вамъ тогда...

Жорик Ли(_)Си(_)Цын и другие "иХ-тАм-нЕ-бЫЛо"

...в черноте ночи, на границе, я отправился рисковать: вроде ну не должен же, не должен - обучили мы братский вьетнамский народ, пусть сами воюют. Но нет, нравилась мне эта страна, нравился этот народ. Столько лет он уже воюет... ...короче говоря, поскольку на энтузиазме я успел даже выучить вьетнамский, мне переводчик был не нужен и... ...и вот я командую танковой группой. Поддержка пехоты. Гоним в хвост и гриву лаосцев. Кряхтит ПТ-76, с лёгкостью погружается в водоём и рассекает вдоволь: любовь, а не машина! Впереди уже слышен бой, видны дымовые завесы, лаосцы пускают осветительные ракеты. Мои подчинённые, хоть и пылали понятным энтузиазмом, но обучены были можно сказать экстренно, что сказалось трагически: две машины нарвались на минные заграждения, я скорректировал маршрут группы. Ночь рассекали пунктиры трассеров, бухали миномёты. Я гаркнул по-вьетнамски: -Короткую! Танк максимально быстро остановился - попал в аккурат внутрь пулемётной точки: скорее везение, чем навык, но уже спас много жизней, после чего мы продолжили движение. Прожектора, взрывы - всё смолкало только вьетнамской разгорячённой речью в пылу боя и монотонным, всепоглощающим, грохотом внутри танка. Вспыхнули искрами беглые выстрелы из гранатомётов - впереди идущая машина встала без гусли, а в направлениях огня, быстро оказались наши осколочно-фугасные. Ответный огонь подавил пулемётные точки, штурмовая группа проделывала коридоры в заграждениях, прорвавшаяся внутрь периметра базы, пехота, вычищала гранатомётчиков и безоткатные орудия, словом: всё противотанковое. Когда стопорились пехотинцы и поступали сообщения, что нам можно спокойно проехать ещё пару десятков метров, мы добирались до остановившихся частей и выносили болванками, огнём пулемётов, очаги сопротивления лаосцев. В нашем тылу уже действовали вовсю санитары, утаскивали раненых, оказывали помощь. Словом, выбивших лаосцев гнали какое-то время. Я, вместе с остальными уцелевшими машинами, занимал после того как их обследуют пехотинцы, укромные места: до самого рассвета шла зачистка, пока часть танков торчали на позициях для засад, дополняя на местах, маскировку. Когда зачистка кончилась, мы поторчали какое-то время, наблюдая за периметром. Всё прошло тихо и почти как по маслу. Жалко было, невыносимо жалко и радостно одновременно. За время обучения, очень сроднился я с ребятами из танковой группы. Тяжело что на трупы их смотреть, что на родню. После боя мне был пиздец от командования, ведь моё дело только обучать, а не вести в бой. И дескать как такое вообще возможно, а если подбили бы меня, уволокли бы в плен, раскололся бы... ...короче говоря, любовь моя ко Вьетнаму была бескорыстной, а на Родине о ней считай что не знали. Только эта земля, этот народ помнили подвиг и павших. Помнили, когда мы почти без боя уступили завоевания Октября контре... ...и только на этой земле мне было спокойно. Перебрался сюда жить, женился на вьетнамке. Ношу цветы павшим - до сих пор стоит монумент в память об этом бое. А на географической родине моей, что не родина уже вовсе, ибо не пролетарское государство, сносят памятники Ленину. Прямо как в уже другой стране с двухцветным флагом...