Унесённые ночью

Для Гермионы быть «грязнокровкой» означало терпеть постоянные унижения в школе, в особенности от заклятого врага золотого трио – Драко Малфоя. Нельзя сказать, что она не любила маггловский мир, напротив – она обожала походы в театр, шум вечернего Лондона и посиделки за чаем с родителями. Но не проходило и дня, чтобы Гермиона лежа в постеле ночью не ловила себя на мысли, что принадлежность к роду чистокровных волшебников значительно бы облегчила ей жизнь. Единственное, что хоть как-то скрашивало пребывание в Хогвартсе – это учеба, да Гарри с Роном. Будучи одной из самых сильных (а может, и самой сильной) учениц, Гермиона преуспевала почти во всех предметах, кроме зельеварения, о чем ей не уставал напоминать профессор Снейп. Учеба здорово помогала справиться с буллингом, Гермиона практически жила в библиотеке, изучая древние руны, превращая кубки в хорьков и мысленно вновь проживая их занятия в Отряде Дамблдора. Волдеморт был давно побежден, но девушка не всегда могла унять привычную паранойю, возвращаясь поздним вечером в гостиную Гриффиндора. Битва за Хогвартс была тем, что невозможно забыть. Когда красная и зелёная струи столкнулись в нешуточном бое за жизнь, казалось весь замок затаил дыхание, и на минуту, всего лишь на минуту, в мозгу Грейнджер промелькнула мысль : «А что если ему не удастся? Что если Гарри окажется слабее?» Гермиона никогда не сомневалась в своих друзьях, пусть Рон и был неуклюжим любителем пончиков со сладкой начинкой, всегда списывающим, но никогда не пропускающим завтрак. Он мог и не быть вторым Альбусом Дамблдором, но он отличался сообразительностью и верностью, а Гарри, весь мозг которого занимали квиддич и Джинни, был воистину умен и ловок. Но на тот один крошечный миг девушка вдруг подумала : «Это конец». Вот так просто – год поиска крестражей, перманентный страх за родных и близких – все насмарку, весь тернистый путь, пройдя которых, они едва не лишились жизней, все – коту под хвост. Но им удалось. Гарри удалось. Когда гора с плеч рухнула, освобождая сжатые в комок нервов легкие, когда они наконец вздохнули полной грудью, словно пробуя на вкус воздух, её как теплым одеялом накрыло это осознание : «Они свободны», они это сделали». С тех пор жизнь изменилась. Вражда Слизерина и Гриффиндора ослабла,словно почти развязавшийся узел шнурков, который еще держится, будто для видимости, но вот-вот норовит ослабнуть. Колкие шуточки и гадости задевали, но естественно не так, как прежде. Когда они выиграли войну, Гермиону перестало волновать, что думает о ней, скажем, Пэнси Паркинсон. Ее вообще перестало волновать что-либо кроме учебы, что нельзя было сказать о двух других членах золотого трио. Гарри стал капитаном команды по квиддичу, Рон – вратарем. Девушка искренне недоумевала, как какой-то полет на метле, когда бладжер в любую минуту может снести тебе пол лица, может быть в кайф. Согласно ее личному мнению, изучение тех же бубонтюберов было в разы интереснее. Тем более, последний год означал только одно – экзамены, экзамены и еще раз экзамены. Именно поэтому Гермиона днями и ночами, от корки до корки, зазубривала магические термины и контр-заклинания так, что едва не зачитывала книги до дыр, уделяя особое внимание зельям. Но даже учеба не всегда помогала справиться с этим странным чувством, похожим на язву желудка, невольно возникавшим после каждого, брошенного Малфоем «грязнокровка». И вот сейчас, сидя в уютном купе Хогвартс-экспресса, девушка отрешенно глядела на проносящиеся за окном пейзажи, совершено не слушая распинающегося Гарри. Живоглот лежал на коленях Гермионы, свернувшись теплым, урчащим клубком. – Ау, Гермиона, ты вообще слушаешь? – Гарри наспех протер очки краем футболки, после чего вопросительно взглянул на подругу. Рон, в свою очередь, оторвался от остервенелого поедания шоколадных лягушек, и смачно глотнув тыквенного сока, уставился на Гермиону. – Ты сегодня сама не своя, – поддакнул он. – М? – задумчиво подала голос та, на автопилоте почухав кота за ухом (от чего тот довольно заурчал). – Я говорю. . Мы говорим, ты какая-то слишком задумчивая, – и после недолгой паузы, – всё хорошо? Живоглот заприметив на полу валявшуюся карточку с Фулбертом Пугливым, спрыгнул с рук Гермионы и трусцой побежал на встречу добыче. Девушка вздрогнула, словно просыпаясь от тревожного сна (подобное явление не было для нее редкостью), прикладывая все усилия, чтобы снова не уставиться в одну точку. – Что ты говорил, Гарри? – Гермиона тряхнула копной непослушных каштановых волос, и потянулась к россыпи карточек от шоколадных лягушек, которые Рон бережно складывал возле себя. – Хм, Кандида Когтевран, – словно со знанием дела протянула девушка, вертя изображение волшебницы в руках. Подняв глаза, Гермиона наткнулась сразу на два взгляда : один – настороженный, брови его обладателя чуть нахмуренны, от чего на лбу залегла складка, второй – слегка недоумевающий, рассеянный. – Гермиона.. – начал Гарри, поправляя очки на носу. Рон нервно поерзал, словно усаживаясь поудобнее. – Что? – получилось, пожалуй, чуть более резко,чем девушка хотела. – Я просто хочу удостовериться, что.. – но Мальчику-который-выжил не было суждено закончить свою фразу, так как в этот самый момент в купе без стука вошли Джинни с Полумной. На последней, как всегда, красовались сережки в форме редисок и яркие разноцветные очки, чем-то напоминающие то ли витраж в церкви, то ли внутренности детского калейдоскопа. – Свежий «Придира», – слегка нараспев протянула Полумна, уставившись на Гермиону огромными из-за очков глазами (жутко похожими на глаза профессора Трелони) – Ты как?. – Конечно, – через силу улыбнулась девушка, поспешно раскрывая журнал на первой попавшейся странице. Джинни, в то время, бесцеремонно плюхнулась рядом, так что Гермиона едва не подлетела вверх прямо с «Придирой» в руках. – Кто такие мозгошмы… – начала было Гермиона, но тут осеклась, заметив Джинни, уже сидевшую на коленях у Гарри («И как она так быстро перемещается?»). Девушка закатила глаза, когда оба виновника, так называемого, «торжества» слились в поцелуе, за которым невинно наблюдала Полумна из-за разноцветных стекол своих очков. Рон скривился – Фу, гадость какая! – даже отложил кусок пирога с ревенём и клубникой, за который успел приняться. – Вы, это, заканчивайте… – неловко почесав в затылке, буркнул тот. Джинни хихикнула, наконец отлепившись от Гарри, и тут же уселась рядом с Гермионой. – Вы в курсе что Слизеринцы устраивают вечеринку в честь начала учебного года? – невинно поинтересовалась Джинни, будто это не она только что вылизывала рот Гарри у всех на виду. – Приглашены все факультеты, но если кто-то настучит Филчу… – девушка загадочно замолчала, округляя глаза. – Короче, вы поняли; я уже даже нашла платье в котором ты пойдёшь, Гермиона, там правда дырочка небольшая на подоле есть, но я не… – договорить Джинни не успела, потому что Гермиона в тот момент отпившая тыквенного сока, поперхнулась, начав громко кашлять. Спустя несколько, пожалуй, немного чересчур агрессивных похлопываний по спине, она наконец смогла выдавить : – Я? На вечеринке у Слизеринцев?! – спустя непродолжительный приступ кашля, – Джинни, ты меня ни с кем не путаешь? Та лишь невинно улыбнулась, выглядя при этом как ангелочек, словно это не она не предлагала им пойти в само змеиное логово. – А что в этом такого? Я думала, после окончания войны все изменилось? Или я не права? – вопросительно выгнув бровь, парировала та. – Так-то оно так, – не могла не согласиться Гермиона, – но ты же понимаешь, что мы терпели их унижения всю нашу школьную жизнь и вот так просто брататься с врагом… – Гермиона не смогла сдержать тяжелого вздоха : не хотелось расстраивать подругу, еще раз подпитывать свой образ пай-девочки, хотелось повеселиться, черт возьми, оторваться, хотя бы разочек, а потом она с чистой совестью сможет вернуться к своим обижаемым книгам. – Я ничего не обещаю, но я подумаю, – Гермиона наконец отняла ладони от лица, собирая волосы в конский хвост. – ТЫ ЛУЧШАЯ! – кинулась ей на шею с Джинни, тут же начиная вдаваться в мельчайшие подробности их будущий нарядов, а Гермиона слушала, с облегчением отмечая, что тугой узел в районе желудка ослаб.