I Smell a Rat (old ver.)

— Джинджер… Голос по телефону сменился с радостного на чуть обеспокоенный. Рыжик изогнул бровь в вопросе — он уже подъезжал к роддому, что могло случится за это время? — Твоя подруга… Откуда у неё такая проницательность? Это наследственное или она ведьма? — Что за ерунда, Том? Что ты имеешь в виду? — Родились разнополые дети.

***

15 октября Анджела родила двоих детей, для которых они с Томом уже заранее выбрали имена. Очаровательные дочки Энди и Кэнди. Женщина с трудом слышала поздравления врачей и перед тем, как устало закрыть глаза, она услышала: — Поздравляем, миссис Харпер! У вас двойняшки, сын и дочь! Здорово, та забавная девочка-рысь с кучей проблем и смешными кисточками на ушах предугадала будущее, и теперь Том должен ей пять баксов. Джинджер задавался другим вопросом — как Агата, с виду такая неумёха, узнала о том, что произойдёт позже? Или это обычное совпадение? Было ли ещё такое? И что вообще, чёрт возьми, она из себя представляет? За месяц общения с Агатой Джинджер узнал только то, что она сама рассказывала, а она рассказывала немного. Мама, Хоуп, умерла в автокатастрофе, а отец Алан (именно отец, Агата не смела называть его папой) почти не бывает дома, а если и бывает, то пьёт. Старший брат, она даже не назвала его имени, учится в России и он единственный, кто понимает её. У Агаты астма с трёх лет и дерматит с десяти, а её приступы не редкость, но и не регулярные. В отличие от многих, кого знал Джинджер, Агату нельзя было прочесть, как открытую книгу, а обложка у неё была однотонная с красивой надписью «Агата Сойер». И это всё. Странности продолжились и с другими семьями, с которыми Джинджер знакомил Агату. Она постепенно становилась самой лучшей подругой и казалось, что эта дружба продлится до старости. И Сойер всегда шутила, что в 70 лет она оба будут потягивать скотч на каком-нибудь пляже в Майами. Учитывая то, что Агата ненавидела алкоголь, это звучало неправильно. В этот раз Джинджер притащил с собой Агату в гости к семье Спарклз, у которых во всю рос первенец. Хэнк и Бекка, наверное, были действительно хорошими родителями, и если бы у подростков были такие, то всё могло сложиться иначе. Харпер не упоминал наличие сына у семейной пары, решив проверить, догадается ли об этом Сойер. Но она не догадалась. — Привет, детишки, — вышла Бекка в гостиную с маленьким сыном на руках. Хэнк хлопотал на кухне. Мальчишка посмотрел на гостей, хлопая глазками и посасывая соску. Не стоило и ждать — Агата тут же подлетела к крольчихе и щенку. — Здравствуйте, миссис Спарклз! — весело улыбнулась она. — Какой милашка! Такой булонька! Ребекка приветливо улыбнулась и вместе с сыном и шумным подростком перебралась на диван. Джинджер сидел на полу перед столиком с каким-то журналом, и тут в его голову пришла ясная мысль. — Угадаешь его имя, Сойер? — резко повернулся он. Агата поджала уши, а Бекка непонимающе на него посмотрела. — Хм, — рысь пожала плечами и повернулась к мальчишке, вглядываясь в его лицо, может, с 10 секунд. — Якоб? Ну, или как в Америке это будет произносится… Э-э… Джейкоб! Да! — Сойер весело рассмеялась. — Ну что? Насколько далеко я от истины? Журнал выпал из рук Джинджера. Бекка в удивлении разинула рот, а щенок начал махать ручками и улыбаться. Агата сидела, улыбаясь так, что кровь стыла в жилах, хотя она выглядела миловиднее всех, кого вы когда-либо видели. Бекка недовольно нахмурилась. — Очень хороший из тебя актёр погорелого театра, Агата, — произнесла она. — Как давно Джинджер сказал тебе его имя? — Он не говорил. Я не знала, что у вас есть сын, честно! Я просто угадала его имя, вот бывают же совпадения! — Агата развела руки в стороны, мол, с кем не бывает. Джинджер снова заметил в её глазах тот самый странный блеск. Это заставило подозревать её ещё больше. У тебя кровь носом, Агата. Рысь лапой потёрла нос, стирая алую струйку крови оттуда. Слава богу, никто не заметил и объясняться лишний раз не придётся.

***

— Колись, Сойер! — Джинджер нарочито громко говорит это вслух и приближается к сжавшейся рыси. Агата хмурилась и рыскала взглядом по сторонам, стараясь найти, за что можно зацепиться. — Откуда ты узнала его имя? — Угадала, я же говорила, — обидчиво хмыкает Агата и отворачивается от кота, не желая продолжать этот диалог. — Угх, ладно… — выдохнул Джинджер, решив, что это правда очень странное совпадение. — Ты как себя чувствуешь вообще? Я не задолбал водить тебя по своим знакомым с детьми? — Ахах, не-ет! — Агата весело рассмеялась, шутливо толкая его в плечо. — Они крутые ребята. Будь у меня такие друзья, я, может, и не уезжала бы из Канады. Ну, они были… — резко задумалась Сойер, а потом махнула лапой, показывая, что лишних вопросов сейчас задавать не надо. Молчание повисло в воздухе, сопроваждаемое тихим напеванием Агаты какой-то старомодной песни. Что это? Джаз 50-х? — О, сегодня у Бонни репетиция, я пойду, — щёлкнула пальцами Сойер и улыбнулась коту. — А ты? При упоминании мышонка сердце с глухим стуком ударилось о дно живота. Ему до этого не нравились девчонки, никогда! Ну, может быть… Может быть… Агх, чёрт, это было в 14 лет, почему он вообще должен это вспоминать, а тем более раскрывать это Агате? Бонни была особенной, в хорошем смысле! Хорошенькой, с хрустальными глазками и фарворовыми ручками, что все вокруг боялись её разбить. Но при всей своей миниатюрности, мышка была капитаном чирлидерш, а значит, выполняла иногда уж слишком опасные трюки даже для старшей школы. — Пойду, — резко, даже слишком, отвечает Джинджер, не задумываясь над ответом ни секунды и заставив Агату привычно скалиться в улыбке. — Она тебе нравится? — рыська спрашивает без задней мысли, а у Джинджера, кажется, отказывают все органы и ноги заливаются свинцом. — Чего? Нет!.. В смысле… Чёрт, нет, Агат, отстань! — Харпер резко подаётся вперёд, оставляя подругу позади, и проницательная до чёртиков Агата всё понимает. Она улыбается искренне, прокручивая все варианты того, как этим двоим можно сходить на свидание в своей голове.

***

Репетиция, как всегда, идёт просто безупречно. Просто потому что там есть Бонни, и Джинджер откровенно пялится на неё. Он в очередной раз убеждает себя в том, что это просто потому что, ну, вот остальные ученицы Честертон Хай — красивые, уверенные, подмигивающие местным баскетболистам, а вот она — настоящая, скромная и чертовски милая. Агата кричит громче всех, болеет больше, чем сами чирлидерши, просто потому что это Агата. Ей было абсолютно плевать на то, что все взгляды осуждающе просверливают именно её, — она всё равно продолжала кричать Бонни и остальным девчонкам слова поддержки, потому что это её суть и ничто этого не изменит. Сойер уселась рядом с Джинджером, прерывисто дыша и клыкасто улыбаясь. Рыська явно была довольна тем, что сделала, потому что движения Бонни стали уверенне, а милая улыбка появилась на её лице. Агата выдохлась, полностью и безповортно. Джинджер даже спрашивать ничего не стал, просто протянул ей бутылку воды и продолжил бесцельно пялиться на Бонни смотреть на выступление чирлидерш. Когда дыхание Агаты утихло, так же притихла и сама рыська, что было странным для неё. Сойер то оглядывалась по сторонам, то нервно теребила подол своей юбки. Фатальным стал факт того, что подушечкой пальца Агата почувствовала кровь из носа. — Агата, ты чего? — обеспокоенно спросил Джинджер, заметив странное поведение подруги. — Боже, у тебя кровь носом… Тут слишком душно? — Она сейчас упадёт, — нервным голосом выдала Агата, неотрывно смотря на на поднимающуюся наверх Бонни. — Что? — Джинджер, блять, она сейчас упадёт! — воскликнула девушка, но оставалась сидеть смирно, не смея ничего делать так, словно её парализовало. Её крик привлёк ещё нескольких ребят, сидящих на скамейках. Харпер тут же подорвался с места, а его примеру последовали и парни тех притворяющихся кукол, с чьих плеч сейчас бы упала Бонни. Мышка оступилась, потому что построение было неправильным и плечо девушки, находящейся под ней, оказалось не там, где должно было быть. Если бы не внезапный крик Агаты, старшеклассники не успели бы постелить мат прямо туда, куда с высоты падала Бонни. Крик мышонка окончательно выбил Сойер из колеи и она, закатив глаза, потеряла сознание, звонко упав с трибун. Но никого не было рядом сейчас. Никто не услышал.

***

— Агги? Агги, ты меня слышишь? — знакомый голос вывел из кромешной тьмы и заставил обладательницу этого имени приоткрыть глаза, тут же пожалев об этом решении. — Воу-воу, тише, тише. Всё хорошо. Это я. «Этим я» оказался Джинджер, мягко сжимающий правую лапу Агаты в своих. Сойер одёрнула руку, как от ожога. — Ой… — Агата посмотрела на обеспокоенного рыжика перед ней и криво улыбнулась. — Хе-хе, привет… — Что это было? Почему ты не сказала, что тебе было плохо? — нахмурился Харпер, но увидев, как Агата виновато кусает губы и отводит взгляд, смягчился и в действиях, и в словах. — Так…? — Сам посуди! Вот возился бы ты со мной, а Бонни… — точно. Бонни. Бонни, мать её, Фитцджеральд. — Она в порядке? — Да. Да, она в порядке, благодаря тебе. Ты герой. Герой. Агата — герой. Это ощущалось по-настоящему странно. Рысь никогда бы не назвала саму себя героем. Это очень личное и грандиозное, чтобы наречь кого-то таковым. Никто никогда не считал её героем. Агата была ветреной и ленивой, часто о ней говорили как о очень амбициозной, но жутко проблемной. И уж в этой истории, поверьте, Агата до последнего будет отрицать своё, может быть, геройство.

***

— Так как ты поняла, что… Ну… Бонни начнёт падать? — Джинджеру было невтерпёж узнать от подруги, как же она смогла это сделать. Агата сидела в кресле Джинджера и каталась, но услышав вопрос, она остановилась и задумалась. — Вот это у тебя хоро-омы… — протянула рысь, оглядываясь, словно зашла в дом только что. — Не увиливай, Сойер, — хозяин комнаты нахмурился, сжимая в ладони холодную банку Доктора Пеппера. — Какое твоё любимое женское имя? Моё — Рейчел! — Агата крутанулась на кресле, но Джинджер схватился за его спинку и оно, недовольно скрипнув, остановилось. — Агата, — серьёзно процедил Джинджер. — Представь, что ты так обожаешь вечеринки, и устраиваешь их каждый день, и вся семья тебя за это ненавидит, и ты ненавидишь сам себя… — тараторя произносила рыська с улыбкой на лице. — Агата… — Представь, что кто-то из нас умрёт в спортивном зале и тогда!.. — Агата! Джинджер переходит на крик и Агата испуганно дёргается, она напрягается и чувствует, как её крепко за плечи держит парень. Сойер переводит взгляд на Харпера и тяжело дышит, нос снова кровоточит, а в глазах застыли слёзы. — Просто объясни мне, что с тобой происходит и как ты это делаешь. — Нет. У Джинджера аж ноги подгибаются от резкого отказа, и Агата успевает вырваться из ослабевшей хватки. Она дерётся, кусается и пинается, лишь бы ничего не говорить, но Харпер держит её крепче прежнего. — Каждый раз, когда ты угадываешь будущее или то, чего совсем не знаешь, у тебя идёт кровь из носа! — Джинджер хмурится и смотрит Агате в лицо — она ёжится, как от холода, и дёргает головой. — Это давление! — пытается оправдаться она, но не выходит — слишком далеко зашла её глупая ложь. — Нет, не давление! Сначала я думал, что это из-за приступа, но потом увидел след от крови на твоей руке у Бекки и то, что произошло в спортзале, и сейчас! Что ты, блять, видишь?! — Не трогай меня! — Агата замахивается рукой и раздаётся хлопок. Щёку как будто обожгло, а брыкавшаяся рысь падает на колени и тихо рыдает, перемешивая слёзы с кровью. Джинджер трёт свою щёку и разум, кажется, проясняется. Он зашёл слишком далеко. Харпер мягко опускается на колени перед плачущей рысью и шепчет слова успокоения, потом обнимает так нежно, боясь сломать, и Агата обнимает его в ответ, тихо шепча извинения и изредка всхлипывая. — Не извиняйся… — Джинджер поджимает губы и вытирает слёзы с лица Агаты. — Я заслужил. — Я видела это. Только что, — шмыгнула носом Агата, доставляя себе дискомфорт. — Ты видишь будущее? — мягко уточняет Джинджер, получая краткий кивок в ответ. — Я думаю, да?.. Это так странно и глупо, а ещё больно и голова кружится… — Сойер зажмурилась. Наверное, голова раскалывалась ужасно. Это было то, что она впервые не в силах была объяснить. — Я не хочу этого знать, никогда не хотела! Это проклятие? Я ведьма?.. — Никакая ты не ведьма, — хмурится Джинджер и ерошит чужие светлые волосы. — Ты герой. Агата медленно набрала в лёгкие воздух и подняла взгляд на Джинджера. В её глазах читалась непривычная серьёзность. — Послушай, — начала она, пытаясь зацепиться глазами за что угодно, лишь бы не смотреть на парня перед собой. — Я не та, кого можно назвать героем. Не зови меня так. Я не заслужила. В конце концов, ты возненавидишь меня. Я увидела это. Харпер нахмурился, переваривая в голове всё, что только что сказала Агата. Он не нашёл подходящих слов для ответа. За что же он может вдруг возненавидеть Агату? За очаровательные кисточки на ушах, несуразный стиль в одежде, картавость или излишнюю тягу к гуманитарным наукам? Про себя Джинджер подметил, что за это было бы глупо ненавидеть. Никогда он не станет таким идиотом. — Отец считает, что я делаю это специально, — вдруг признаётся Агата и вздрагивает от своих же мыслей. — Я была дома, когда мама разбилась. И я просила папу позвонить ей за несколько минут до того, как машину сбил грузовик. Я видела, что она умрёт, и отец посчитал, что это я убила её. Он таскал меня за волосы и разбил мне нос. Он оставил мне шрам на спине. Тогда, вечером, я научилась бинтовать себе руки и ноги, а ещё я отрезала свои волосы под мальчика. Потому что они были в крови, и он дёргал слишком сильно. Агата замолчала, высказав всё это на одном дыхании. Джинджер приоткрыл рот от удивления. За этой счастливой и жизнерадостной рыськой стоит отец, сжимающий в руке её волосы и перекрывающий доступ к кислороду. Ярость от рассказа переполняла рыжика. Да как можно бить собственного ребёнка? — Твой отец… — Мудак, — закончила мысль за Джинджера Агата и пожала плечами. Её глаза даже не слезились. За столько лет вспоминать об этом было больно, но показывать слабость не хотелось. Она подняла глаза и посмотрела прямо на парня, у которого не было слов. — Не трепись об этом особо, ладно? Агата получила лишь кивок в ответ, но этого ей было достаточно. Привычная клыкастая улыбка вернулась на её лицо, а во взгляде снова заиграло озорство. Рыська встала на ноги, отряхиваясь, и крутанулась вокруг своей оси с фразой «мне пора». — Кстати, — она остановилась в проходе и вытерла нос, который шёл кровью. — Твои родители приедут сегодня.

***

Мистер и миссис Харпер действительно вернулись раньше обещанного, и если бы не Агата, то их сыну влетело бы за бардак, который был в доме. На столе даже оказался незамысловатый ужин. Напряжение между родителями и их ребёнком росло с неимоверной скоростью. — Как дела в школе? — совершенно безучастно спросил отец семейства, отрезая себе кусок мяса. — Нормально. Мы с Агатой проект делаем… — хмыкнул Джинджер, ловя себя на мысли, что Сойер ничего ещё не сделала. — Агата? Кто это? — насторожилась мать, сжимая в руке вилку. — Подруга. Новенькая, в начале года перевелась к нам из Канады. — Девчонка? — с каким-то презрением спросила миссис Харпер. — А как же та девчонка, Ал… Как её?.. — она нахмурилась, но заметив, как напрягся сын, осеклась. — В общем, тебе рано общаться с девчонками, ясно? И все канадцы странные, — заключила она. — Не общайся с ней. — Класс, а может, мне и с Ронни не общаться? — фыркнул Джинджер. — Да, можешь и с ним. Они на тебя хорошо не повлияют, — пожал плечами отец, и это стало последней каплей. Джинджер резко встал из-за стола и молча ушёл в свою комнату. Парень устало упал на кровать, раздумывая над тем, что сказали родители. Уже послезавтра они уезжают. Рука сама потянулась к телефону и набрала Агату, но ответа не последовало. Как и ответа на быстрое сообщение. Джинджеру оставалось только надеяться, что всё в порядке.

***

Дом Агату встретил леденящей душу тишиной и напряженностью. Сойер не любила сюда возвращаться, слишком уж было страшно и неприятно. В горле застрял ком, а уши подрагивали в поисках хоть какого-то звука, — и Агата его услышала. Услышала тяжёлые быстрые шаги в свою сторону. — Что произошло сегодня в школе? Ты опять за своё, симулянтка? — раздался голос отца, и кровь застыла в жилах. Агата нервно выдохнула и повернулась к Алану. — У меня просто пошла кровь из носа, — спокойно ответила Агата, хотя сердце грозилось выпрыгнуть из груди. — Ты можешь хоть один блядский день быть нормальной дочерью, а не позорить меня? Агата, кажется, начала задыхаться. Она опять виновата в том, что происходит, хотя это просто глупая кровь из носа и ничего страшного не случилось. Сойер нахмурилась, сипло дыша через нос. — А ты можешь хоть один день быть нормальным отцом? Раздался шлепок, и Агата упала на пол. Щека горела, а руки предательски дрожали. Из глаз хлынули слёзы, что совсем не помогали унять горяющую боль. Алан лишь нахмурился. Он опять её ударил. — Не разочаровывай меня больше, Агата. Отец развернулся и ушёл, хлопнув дверью. Проход на кухню за ужином теперь точно был закрыт. Агата, быстро зашарашив в своём рюкзаке, нашла заветный баллончик и в голове пронеслось число — 174. Столько доз в ингаляторе осталось. Лекарство оставалось на языке неприятным горьким привкусом, но помогало дышать. Агата закашлялась, отплёвывая мокроту, и смогла подняться на ноги. Комната, тёмная, как ночь, заставила поёжиться от холода и занавесить окна. Сойер, даже не разбирая рюкзак, села за стол, открыла скетчбук и начала рисовать. Это было единственным спасением каждый чёртов раз. Агата рисовала много, быстро и втайне ото всех. Во-первых, никто не просил порисовать для него. А во-вторых, никто и не должен был знать. Сойер рисовала кого-то, кого не знала совсем, и каждый раз это были разные люди. Но страницы её скетчбука всегда преследовала одна и та же девушка-собачка с милой улыбкой. И Агате каждый раз хотелось разорвать страницу с ней.