Падение в неизвестность

      — Чёрт! — громко выругался Акааши, недовольно хмурясь. Он не ожидал, что голос так сильно повысится, но ничего не мог поделать с негодованием, бравшим над ним верх. — Ты явно где-то мухлюешь!       Бокуто заливисто засмеялся, закидывая свою голову к потолку. От такого резкого движения он ничего не смог поделать с силой тяжести от неожиданного действия, и его повалило на спину. Может, и к лучшему, так смеяться удобнее.       — Нет! Ты просто проиграл, Ака-а-а-аши!!!       Кейджи фыркнул и недовольно скрестил руки на груди. Уже в четвертый раз он проигрывает другу в Mortal Kombat. Сначала он думал, что это простое везение, потом — залипание клавиш на его джойстике, а впоследствии он осознал, что просто безнадёжен в этой игре. Уж до уровня Кенмы ему подавно очень далеко.       — Да ладно тебе, Кейджи, не дуйся, — Бокуто, всё ещё смеясь, начал тыкать брюнета в бок пальцем. И его ещё больше позабавило то, как Акааши стал изгибаться. Боится щекотки?       Котаро не придумал ничего лучше, чем проверить это.       Кончиками пальцев он сначала невзначай прошёлся по рёбрам, видя очередную волну, которую изображало тело Акааши. Брюнет пытался отсесть от Котаро, пыхтя и кряхтя, но светловолосый перекрыл все пути к отступлению. Легко повалив парня на спину, он навис над ним, продолжая свои пытки.       — А ты щекотки боишься? Так мило.       — Нет! Не боюсь! — выкрикнул Кейджи, начиная смеяться. Кому он врал? — Хватит!       Бокуто широко улыбнулся и не остановился. Ему нравилось смотреть, как смеётся Кейджи. В уголках его рта появляются маленькие, незначительные ямочки, голос слегка хрипнет, а в уголках глаз собираются слезинки. Он был по-настоящему прекрасен.       Бокуто не мог перестать об этом думать каждый чёртов день. В последнее время странные негативные эмоции одолевали его всё сильнее и сильнее, однако стоило только Акааши появиться на горизонте — всё отходило на задний план. Лишние мысли улетучивались, и хотелось просто улыбаться.       Акааши и представить не мог, что для Бокуто он являлся звездой, которая указывает путь. И Котаро было всё равно, что они знакомы совсем ничего — он просто был рад находиться рядом. Ведь светловолосый, хоть и не всегда, но может понимать свои чувства. Это не обман, и это не прихоть.       Убрав ладони от Кейджи, он просто наблюдал за успокаивающимся парнем, который вытирал слезинки. От него пахло яблоками, Котаро давно ощущал этот запах, дурманящий сознание. А сейчас это было ещё так близко.       — Ты красивый, — неожиданно даже для себя выпалил Котаро. Акааши мгновенно перестал смеяться, томно вздохнув, и вылупился на друга.       — Что? — как-то глупо произнёс Акааши.       — Ты не услышал? Я говорю: ты красивый, — Котаро наклонился ещё ближе к брюнету, буквально чувствуя жар, исходящий от его тела. Акааши каждый раз так забавно смущается. Со стороны он себя, конечно, не видит, но его щёки приобретают розовый цвет, который расползается до шеи и ушей. Котаро замечал это каждый божий раз, хоть Кейджи и старался скрыть это.       — Я могу тебя неправильно понять…       — Нет, ты как раз всё правильно понимаешь, — губы сами по себе растянулись в довольной улыбке.       Бокуто не хотел давить на Акааши, он делал всё очень плавно, боясь спугнуть. Однако он был более чем уверен, что брюнет не оттолкнёт его. Ведь Кейджи мог сделать это очень давно.       Пальцы плавно прошлись по бархатной коже лица. Котаро чувствовал, насколько парень сейчас смущён. И, наверное, стоило бы остановиться ради здоровья Кейджи, а то ещё немного, и из его ушей повалится пар. Однако светловолосый не смог.       Опустив руку чуть ниже, Бокуто большим пальцем провёл по шероховатой поверхности губ, смотря только на свои действия. Губы Кейджи были чуть-чуть пухлыми, но до одури соблазнительными. Убрав на секунду руку, Котаро затаил дыхание. Он готов был поклясться, что в его животе что-то неожиданно взорвалось и заискрилось, пуская сладкие импульсы в остальные конечности.       Ведь после касаний Акааши очень соблазнительно облизнул свои пересохшие губы.       — Ты это специально? — смешок слетел с губ, а их взгляды вновь встретились.       — Что специально? — у Кейджи был хриплый голос, и это было чертовски привлекательно.       — Вот это всё. Я теперь не могу удержать себя в руках, вот что ты со мной делаешь?       А ведь у него правда уже не было сил себя держать. В своей жизни Котаро живёт по принципу «захотел — сделал». Последствия иногда были не самыми приятными, но не об этом речь сейчас. Дело в том, что с Кейджи он так не может. Ему настолько сильно нравится присутствие этого вечно спокойного, рассудительного, но искреннего парня в его жизни, что терять всю эту атмосферу не хотелось. Однако…       В груди теплилась надежда на взаимность.       Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Так же говорят?       — Я хочу тебя поцеловать. Ты позволишь мне?       В чужих глазах промелькнули удивление и какая-то ещё странная эмоция. Радость? Котаро сложно было понять, ведь его мысли сейчас были заняты губами брюнета, что находились на расстоянии меньше сантиметра.       Голова словно очистилась, стала такой воздушной в ту секунду, когда Кейджи кивнул. Он, чёрт возьми, дал своё согласие.       По телу пробежался табун мурашек, и это наверняка был не разовый заход — они будут блуждать по телу светловолосого ещё долго. Иначе он не мог объяснить всплеск той радости, что его настигла.       Решив не терять времени (а то вдруг Акааши успеет передумать), он невесомо коснулся чужих губ. Это было неописуемо. Словно весь мир вокруг застыл, и только они вдвоём существуют.       Кейджи был очень сладким на вкус, прямо как любимое шоколадное мороженое Котаро. И Бокуто не прочь чувствовать этот запах вечно. Ощущать столь приятное тепло и каждый раз видеть глубокий взгляд синих глаз перед собой.       Котаро Бокуто влюбился, как маленький мальчик. Чисто, искренне и очень сильно.       Осторожно пройдясь языком по губам, Котаро протолкнул внутрь лишь кончик языка, после чего весь его мир, созданный из сахарной ваты и его мечтаний, рассыпался под песню Леди Гаги.       Акааши распахнул глаза и резко выскочил из-под Котаро, отчего последний потерял равновесие и упал лицом в подушку. Реальный мир очень жесток.       Котаро повернул голову, начиная наблюдать за Кейджи. Тот выглядел так, словно пробежал олимпийский марафон: весь красный, а дыхание настолько сильно было сбито, что даже забавно. Если бы Котаро не знал, что виной всему лишь лёгкое касание их губ, то испугался бы. Оказывается, Кейджи может быть даже очень эмоциональным.       — Ало, мам… Нет, всё в порядке… Нет… Мы с Котаро просто… Бегали. Спорт — это жизнь…       Котаро не сдержался и засмеялся очень громко, переворачиваясь на спину. Он старался сдерживать порыв, но не мог. Было настолько смешно, что даже живот начало покалывать. Поймав недовольный взгляд Акааши, Бокуто лишь губами произнёс слово «милашка». И он даже не знал, что красный на лице может стать ещё насыщеннее, однако Кейджи не переставал удивлять.       — Не обращай внимания, мам, Котаро просто отрыл какую-то странную газету и читает дедовские анекдоты… Да, скоро буду, пока.       Котаро закатил глаза и сел на кровати, пристально наблюдая за тем, как Кейджи восстанавливает дыхание.       — Мама попросила приехать и помочь ей с покупками. Надо съездить… — тихо произнёс Кейджи, смотря куда-то в пол. И правда же милашка.       — Хорошо, ты же приедешь вечером?       Акааши немного вздрогнул и поднял голову, смотря на чуть колышущиеся занавески. Это успокаивало, ведь вряд ли бы он выдержал такое смущение — у него и так сердце готово было вырваться из груди.       — Приеду.       Кейджи развернулся на пятках спиной к Котаро, чтобы уж точно не видеть его лица, но даже так он чувствовал, как тот сияет. Брюнет поспешил выйти из комнаты.       Котаро смог просидеть лишь пару секунд в тишине, он искренне пытался. Но радостный клич сорвался с его губ слишком резко. Ну и пускай, пускай все слышат.       Бокуто подскочил на кровати и сжал руку победно в кулак, сильно жмурясь. Сердце отплясывало польку, и светловолосому так сильно хотелось отправиться с ним в пляс. Он открыл глаза и посмотрел на себя в отражении зеркала.       За последнее время под глазами начали появляться синяки от того, что он плохо спал, а очень плохие мысли одолевали его каждую чёртову ночь. Он знал, что это за подступающее состояние, которое свалит его буквально через день или два, но в эту секунду ему казалось, что он обошёл его. И всё это благодаря Акааши Кейджи.       Радость его длилась всего лишь один треклятый час, затем солнце спряталось за тучи, а на телефон Бокуто поступило сообщение, вернувшее его в жестокую реальность.       Он не заслужил повода для радости. Как он мог это забыть?

***

      Признаться честно, Акааши был рад, что ему позвонила мама. Ведь иначе он не смог бы всё осмыслить трезво, разложить по полочкам и…       Кого он сейчас обманывает? Он же ни черта не может понять, что произошло. Кроме одной единственной вещи — ему понравилось. Ему чертовски понравилось то, как Котаро прижал его к кровати, как касался пальцами тела и целовал. Конечно, это произошло очень быстро, ведь их отвлекли, но тайфун в животе успел перевернуть всё вверх дном.       Однако этот поход по магазинам он даже не запомнил — слишком сильно витал в облаках. Ведь мысль о том, что когда он вернётся назад к Котаро, всё может продолжиться, активировала в нём волну странных мурашек.       Акааши резко остановился посреди магазина, чтобы не врезаться в мать, которая с улыбкой смотрела на него. Женщина легонько щёлкнула сына по носу.       — Ты чего, Кейджи, в облаках витаешь? Совсем на тебя не похоже. Влюбился, небось? — со смехом произнесла женщина, а брюнет лишь посмеялся в ответ, понимая, что она права.       Как глупо, но он и правда влюбился. Хотя, может, это слишком громкие слова, лучше сказать, что просто испытывал симпатию.       И самое странное, что его это несильно пугало.       — Просто задумался, мам.       Хождение по магазинам пролетело мимо него, ведь из своих мыслей парень так и не смог вылезти. В каждом прохожем он видел Бокуто и вспоминал о том, что стряслось утром. И градус в крови всё время скакал то вверх, то вниз.       Где-то перед домом Котаро брюнет остановился и неожиданно даже для него самого ударил себя по щеке, чувствуя, как только в эту секунду мысли начали его немного отпускать. Даже дышать легче стало. Не в его привычках витать в облаках, тем более не хотелось становиться тем самым глупым влюблённым мальчиком из BL манги.       Зажав пальцем кнопку дверного звонка, Кейджи и не догадывался, что ему так быстро откроют. А то, что это будет Кенма — тем более не знал. Акааши немного нахмурился и неуверенно помахал рукой. Разве у Козуме сегодня не выходной?       — А почему ты тут?       — Бокуто позвонил. Сказал, что всё опять началось, поэтому пришлось приехать. Лучше было бы, если приехал Куроо, но он не в городе… — блондин как-то очень грустно вздохнул и неуверенно отошёл от двери, пропуская ничего не понимающего брюнета. Так сильно хотелось схватить его за плечи, рассказать всё, объяснить, что происходит, но Кенма не мог. Это не его тайна, а Котаро. Он сам должен открыться Акааши, когда-нибудь это время наступит.       — Началось что? Не понимаю…       — Ну, у Котаро бывают такие моменты, когда ему становится настолько грустно, что он становится овощем на неопределённое время… — Козуме замолчал, нервно закусив губу. От всего происходящего начинала болеть голова. Такие моменты ему всегда было трудно пережить стойко, но он старался. Всё-таки Котаро ему не чужой человек. — Не знаю, как тебе объяснить. С прошлым связано всё, когда-нибудь он тебе расскажет… Во всяком случае, сходи к нему в комнату… Тебя он будет рад видеть.       Акааши плотно сжал губы. Все влюблённые мысли где-то на заднем фоне попрятались, и на арену эмоций вылезло переживание. Время замедлилось, и пространство исказилось. Лестница, которая вела на второй этаж, казалось такой длинной и бесконечной, отчего Кейджи казалось, что он идёт вечность, хотя прошло не больше минуты.       Дойдя до нужной двери, он потянул ладонь к ручке, но пальцы замерли в воздухе.       А чем он сможет помочь Котаро сейчас? Он абсолютно не знает, что происходит, что за вещи заставили его грустить, ведь ещё утром он был в приподнятом настроении. И насколько сильно это состояние?       Кейджи встряхнул головой. Разберётся по ходу дела. Собравшись с духом, он открыл дверь и как-то шумно вздохнул.       За несколько часов тут ничего не изменилось, кроме того, что на кровати сидел огромный комок одеяла с торчащей головой. Бокуто даже не повернулся в его сторону, может, думал, что это Кенма? Однако это дало время брюнету, чтобы проанализировать увиденное.       Лицо Котаро было видно только в профиль. Эмоций никаких не было, веяло лишь неприятным холодком тоски. Светловолосый то и дело кусал нижнюю губу, которая была уже припухшей и налитой кровью. И было очень тихо, всё абсолютно выключено вокруг, а Котаро уперся пустым взглядом в стену.       Это было слишком непривычно. Обычно, когда Акааши приходил, Бокуто либо музыку слушал, либо смотрел фильмы, но никогда не сидел вот так. Словно какая-то искусная скульптура, над которой очень долго трудились.       Бокуто, кажется, почувствовал, что на него смотрят, поэтому повернул голову в сторону дверного прохода. На секунду в его потускневших глазах мелькнуло удивление, а потом он быстро отвернулся от Кейджи в сторону окна. Наверное, не хотел, чтобы брюнет видел его таким.       — Котаро? Всё нормально? — Акааши подошёл к кровати и осторожно сел на неё. Впервые за свою жизнь парень столкнулся с тем, что надо серьёзно успокоить человека.       — Да, — голос Бокуто был тихим. Он осторожно лёг на спину и приоткрыл одеяло. — Полежи со мной, Кейджи.       Повторять слова дважды не нужно было, Кейджи лёг набок, смотря в глаза Котаро. Даже сейчас, когда, казалось бы, Бокуто был максимально открыт, взгляд оставался таким же нечитаемым. Котаро накинул одеяло, кажется, его даже не волновало, что Акааши лёг в одежде и прямиком с улицы. Светловолосый приподнял руку и накрыл друга, хотя тот и не замёрз. Они лежали в абсолютной звенящей темноте. Кейджи смотрел на Котаро, в тот, в свою очередь, глядел куда-то ему в шею.       Тишина давила, но Акааши не знал, что делать. Он чувствовал себя таким беспомощным. Нужно было поговорить, просто нужно было завести разговор, постараться узнать, что произошло… Эта неизвестность раздражала его.       Но поговорить нормально уже не выйдет. Котаро начало потряхивать, а с губ слетали тихие всхлипы, которые становились всё громче и громче. Он плакал, как ребёнок, который потерялся и не может найти родителей — горько и отчаянно. Его пальцы хватались за Кейджи, как за спасательный круг.       Акааши правда не нашёл ничего лучшего, чем просто обнять парня и прижать к груди. Он почувствовал сильное волнение. Не за себя, а за светловолосого и его состояние. Можно было даже не отговаривать себя и не убеждать в обратном, ведь всё лежало на поверхности: за такой короткий срок Бокуто стал дорог Кейджи.       Медленные поглаживания по волосам явно успокаивали Котаро, чьи всхлипы утихали. Солнце за окном давно село, уступая место луне, что только сейчас бросилась в глаза. Она была такой бледной, такой печальной, но спокойной. Прямо как Котаро, который провалился в беспокойный сон, всё ещё вздрагивая и сильнее обнимая Кейджи.       Удивительный разлом, полностью описывающий состояние Котаро сегодня: только днём он светил ярче солнца, от него исходило счастье, а уже вечером был сравним с луной, от которой веяло лишь холодом и тоской. Может, ещё и болью. Определённо.       Акааши опустил свой взгляд на спящего парня и пальцами осторожно убрал пряди волос с чужих глаз. Одна его часть говорила, что не стоит лезть в это болото. Ещё с первой их встречи было понятно, что у Бокуто есть свои скелеты в шкафу. Однако другая часть брюнета подсказывала, что нужно идти дальше. Нужно открыть завесу тайн и нужно узнать всё у Котаро. Не просто так же светловолосый попросил остаться, верно? Он явно хотел, чтобы Акааши был рядом.       Акааши Кейджи никогда не умел поддерживать людей да и не сильно хотел. От него и не требовали. Но сейчас он готов был о скалы разбиться, лишь бы вновь увидеть весёлую наглую улыбку на губах у Котаро.       Брюнет правда не знал, что произошло в его отсутствие. Однако одну простую истину он всё же знал.       Некоторые раны находятся настолько глубоко, что сколько бы ты их ни закапывал, любая мелочь, даже упавший стакан или пришедшее сообщение из прошлого, может прорвать внутреннюю плотину самообладания.