Падение в неизвестность

      Акааши нервничал. Сначала ему казалось, что идея позвать Акинори к ним домой и там всё обсудить — верх гениальности. Теперь же, подступая к входной двери особняка, он так не считал.       Коноха шёл вразвалочку, восхищаясь буквально каждым камнем, который валялся на территории дома. Даже мелкие кустики не ускользали от его внимания; на лице не было ни толики плохих эмоций, что успокаивало Кейджи. Однако вот Бокуто был напряжён. Его густые брови были сведены к переносице, а кулаки то сжимались, то разжимались. Кейджи было очень сложно понять, о чём сейчас думал парень.       Войдя в дом, Кейджи устало вздохнул, ощущая себя так, словно на спине протаскал десять грузовиков.       — Вау, вот это местечко. А ты, видимо, богатый? Очень богатый? — Акинори удивлённо похлопал глазками, смотря на Котаро.       — Деньги родителей, я особо не причастен, — Бокуто пожал плечами. Конечно, у него есть высокая спортивная стипендия, но это не отменяет факта, что всё в этом доме было рук его семьи.       — Круто, — Коноха пожал плечами, быстро снимая кроссовки. Его взгляд блуждал по картинам на стенах.       Кейджи нервно теребил пальцы, не зная, с чего начать, что говорить. Однако Бокуто всё взял под свою опеку.       — Чай? Кофе? Виски? — Котаро кинул спортивную сумку в угол коридора.       — Виски, кому-то из нас надо расслабиться, — Акинори кивнул на Кейджи с беззлобной улыбкой.       — Я расслаблен, — быстро соврал брюнет.       — Ага, — синхронно произнесли Котаро и Коноха, а затем удивлённо переглянулись. На губах светловолосого быстро появилась улыбка, а весёлый смешок незамедлительно слетел с его губ. Второй парень быстро подхватил такую же весёлую ноту.       — Предатели, — фыркнул Кейджи и отвернулся. Сам он пытался скрыть, что улыбается. На душе сразу же стало намного легче.       Котаро быстро разлил алкоголь по стаканам и достал различные снеки, которые были у него в запасах. Плюхнувшись на стул, он расслабленно подтянул ноги и принялся просто наблюдать за парнями.       Кейджи последовал примеру своего парня и сел за стол. Им с Акинори нужно было многое обсудить, разложить по полочкам и упорядочить, но Кейджи не знал, с чего лучше начать. Вроде бы друг ведёт себя довольно спокойно и расслабленно, но вдруг за этим что-то стоит?       Акааши встряхнул головой; кажется, он становится параноиком.       — Как ты меня нашёл?       — А ты прятался? — Коноха слегка нахмурился, но через секунду лишь расслабленно улыбнулся, беря в руки стакан. — На самом деле, случайно увидел через витрину кафе. Мой университет неподалёку, поэтому я часто прохожу мимо. Но заметил тебя только вчера.       Акааши лишь кивнул, пытаясь подобрать новые слова. Однако друг его опередил.       — Твоя мама мне звонила пару дней назад.       Брюнет напрягся: казалось, что его облили ледяной водой.       — Спрашивала, — продолжил Акинори, медленно потягивая виски. — Не у меня ли ты сейчас живёшь. Уже этот вопрос раздался, как звоночек в голове. Ну, и я сказал, что не у меня. По голосу было слышно, что она волнуется. Я спросил, что случилось, а она сказала, что у тебя появился парень и ты сбежал из дома. Вот и вся история.       — Вообще-то, — раздражённо произнёс парень, — я не сбегал, а меня выгнали.       То, как мама приукрасила историю, расстраивало. Акааши почувствовал, как Котаро положил свою ладонь на колено Кейджи и успокаивающе погладил. Тело мгновенно начало расслабляться. Взглянув на Бокуто, он заметил поддерживающую улыбку. Это грело сердце.       — Я так и понял, — Акинори следил за действиями парней. Видеть влюблённые глазки лучшего друга было слишком непривычно. — Ты не тот человек, который сбегает из дома. Максимум ты можешь психануть и запереться в комнате. Но это не столь важно. Почему ты мне ничего не сказал?       Кейджи мог охарактеризовать эту встречу со своим лучшим другом как эмоциональные качели. То его настроение падало, то взлетало, то вновь опускалось.       И всё-таки в такой ситуации он хотел быть предельно честным.       — Я боялся, — тихо произнёс Кейджи. Пальцы Котаро сжались чуть сильнее: он всеми силами показывал, что рядом.       — Боялся? Что я отреагирую, как твои родители? — Акинори задумался, смотря в стакан. — Резонно.       — Прости.       — Не стоит, я бы тоже, наверное, побоялся. Время у нас ещё не то, на самом деле… Но если честно, когда я услышал про это от твоей мамы, то даже обрадовался.       Акааши резко поднял голову, хмуро смотря на друга, который, видимо, подбирал слова. В каком смысле обрадовался? Найти разумное объяснение в своей голове было сложно, поэтому стоило дослушать Коноху.       — Наконец-то ты нашёл хоть кого-то, кто выдернет тебя из зоны комфорта и покажет, что чувствовать — вполне нормально для людей. Даже если это парень. Ну, впрочем, я так и подозревал.       — Что? — Кейджи хмыкнул; на его лице появилась слабая улыбка. Слова друга начинали греть сердце.       — Один раз заметил у тебя вкладку в истории с гей-порно, — невинно пролепетал Акинори.       Бокуто прыснул, рукой прикрывая рот. Он сдерживал смех, пока Акааши краснел. Это уже второе предательство за один вечер.       — А мне ты говорил недавно, что никогда не задумывался о парнях, — сквозь смех подал голос Котаро. Весь разговор он тактично не влезал, но сейчас просто не удержался.       — Тогда было лишь в рамках исследования! — парировал Акааши, скрещивая руки на груди. Со стороны он выглядел, как обиженный хомячок.       — А сейчас ты решил поставить опыт? — лукаво произнёс Акинори.       Бокуто не сдерживался больше: он закинул голову и заливисто засмеялся. Кейджи открывал возмущённо рот и сразу же его закрывал, потому что не знал, как на это ответить.       — Вот видишь, Кейджи, разве это не прекрасно? Ты стал таким эмоциональным, я рад за тебя. А то, что ты с парнем… Ну и что? Не вижу в этом ничего плохого. Главное, чтобы ты был счастлив, — искренне улыбнулся Коноха.       Акааши зарделся. Почему он так долго скрывал от своего друга это, если всегда знал, что Акинори понимающий? Что в любом случае он его поддержит?       — Спасибо, — искренне улыбнулся Кейджи. — Я счастлив.       Где-то за его спиной счастливо улыбался Котаро, который просто гордился своим парнем.       Выпив большую часть бутылки, Коноха уехал домой на такси. Котаро предлагал ему остаться на ночь у них, но Акинори сказал, что ему завтра утром надо на пары. Как он пойдёт с похмелья — никто не знал, но и удерживать тоже не стали.       Акааши стоял у раковины и смотрел на текущую воду в задумчивости. Каждый раз он поражался происходящему в своей жизни. Хотелось за что-то зацепиться, составить, как в былые времена, план, но это было невозможно. Другие же люди не будут следовать по его графику.       Не сказать, что это его расстраивало. Жизнь начала казаться красочнее, приятнее, но странное нарастающее чувство тревоги его не покидало. Всё равно что-то было не так, словно не хватало одного маленького пазла для полной картинки.       — Снова много думаешь о плохом? — Котаро подошёл со спины и обнял со спины брюнета.       — Нет, с чего ты взял? — Кейджи повернулся лицом к парню, встречаясь с его взглядом: немного пьяным и светлым.       — Ты долго смотришь на воду, ничего с ней не делая. Да и посуды в раковине нет. О чём ты думаешь? Всё же хорошо? — голос Котаро звучал обеспокоенно.       — Да, всё хорошо, просто немного завис. Не привык, что всё так происходит. Скорее, привык к тому, что ничего не происходит.       Бокуто хмыкнул и задумался. Кейджи всегда было интересно, что в голове у этой шумной совы. О чём он думает? Как оценивает ситуацию? Ведь парень был Мистером Спонтанность, некоторые его идеи звучали так безумно, и было сложно представить, как он вообще мог до такого додуматься. Котаро слегка отстранился от брюнета и выключил воду, отодвигая его от раковины чуть в сторону. Опершись руками на столешницу позади Акааши, Бокуто приблизился к чужому лицу слишком близко. От него пахло алкоголем, но это совсем не отталкивало.       — Послушай, совёнок, всё происходит, как происходит. Ты не можешь контролировать ситуацию, но в некоторых случаях можешь направлять её в нужную сторону. Выход из комфорта не является концом света. Пока ты медленно убиваешь себя мыслями о поступках, которые сделал или не сделал, жизнь мчится дальше. Так позволь ей просто подхватить себя и вести. Правда, не забывай иногда самому поворачивать руль.       Акааши покраснел. Котаро знал его слишком хорошо, словно был в его голове всё это время. Словно они знакомы всю эту чёртову жизнь. То, как обращался к Кейджи парень, вызывало фейерверк в душе. И это положение их тел… Кейджи чувствовал, как смущение непозволительно сильно пробивало верхушку дозволенного.       — Интересные у тебя метафоры…       — Правда? — глаза Котаро засияли. — Круто же придумал? Да? Да? Да?       — Да, — тихо засмеялся Кейджи, теребя пальцы. Он не знал, куда деть свои руки в эту секунду.       Бокуто задрал нос, гордо улыбаясь собственной гениальности. Выглядело это так, словно он выиграл миллион в какой-то интеллектуальной игре. Однако через секунду его настроение молниеносно сменилось, и он спокойно посмотрел на Кейджи. Подушечками пальцев провёл по горячей щеке брюнета к волосам.       — Кейджи, ты же знаешь, что ты очень красивый? Особенно, когда краснеешь.       Если сначала Акааши думал, что шкалу смущения уже невозможно повысить, то сейчас он понимал, как ошибался.       — Благодаря тебе знаю, — тихо ответил брюнет, опуская взгляд. Алкоголь бурлил в крови; может, это одна из причин, почему ему так жарко сейчас?       Светловолосый хрипло засмеялся, чувствуя переполняющее удовлетворение. Не желая больше тратить время на разговоры, Котаро легко подхватил Акааши и усадил на столешницу.       Кейджи шумно вздохнул от неожиданности и не успел сказать что-либо, ведь Бокуто прильнул к нему с властным поцелуем. В грудной клетке разлилось приятное тепло, которое уволакивало все трезвые мысли. Брюнет ответил со всей чувственностью, которую мог передать. Почему-то сейчас всё отличалось от прежних поцелуев.       Наверное, потому что нежность в этот раз уступала страсти.       Котаро нетерпеливо толкнул язык внутрь, не ощущая никаких препятствий. Холодными пальцами он забрался под футболку парня. Он обжигался, но не отдирал руку. Наоборот — продолжал касаться разгорячённой кожи подтянутого торса. Это было приятно.       Кейджи чувствовал, как мозг и все его внутренности плавятся. Он не мог никак этому сопротивляться. Он не хотел. Хватался за плечи Бокуто, как за спасательный круг, обвивая его тело ногами, прижимая всё ближе и ближе. Этого всё равно было мало. Хотелось чего-то большего, чего-то доныне неизвестного.       Котаро потянул мешающую ткань футболки наверх, и через пару мгновений она уже отлетела в другой конец комнаты. Быстро облизнув свои губы, их глаза на долю секунды встретились. Этот вихрь чувств окутывал, заставляя их тела проверять силу притяжения. Светловолосый мельком поцеловал Кейджи в уголок губ, медленно спускаясь ниже. Шея отчего-то казалась ему такой сладкой, такой желанной. Хотелось вцепиться в неё, но Котаро понимал, что отметки на видимых местах ни к чему. Только он должен был их видеть.       Кейджи потряхивало от странного наваждения. Ему было чертовски приятно. Каждое прикосновение к его оголенному участку тела отзывалось электрическим током, проходящим по всем клеточкам его нервов. Дышать стало катастрофически трудно.       Как бы он ни старался сохранить частички разума — не получалось. Всё крошилось и разрушалось о нахлынувшее возбуждение. Котаро покусывал его кожу, затем медленно облизывал ранку и целовал. Наверняка он мог целовать Акааши до потери пульса. Боли не было; казалось, что тело жаждет большего.       Светловолосый резко остановился, упираясь лбом в плечо Кейджи. Котаро тяжело дышал. Пальцами сжимая тонкую талию, он старался привести дыхание в норму, пока Акааши недовольно поджал губы.       Ему не понравилось, что всё прекратилось.       — Почему… — голос брюнета дрожал. — Ты остановился?       — Я бы не смог остановиться потом.       Кейджи не смог сдержать промелькнувшей на его лице улыбки.       — Этого и не надо было.       Котаро поднял свой взгляд — горящий и возбуждённый. Для него эта фраза явно была зелёным светом.       Кейджи издал лишь сдавленный вздох, когда его подхватили на руки. Пришлось крепче держаться ногами и руками за Котаро, для которого это было совсем не в тягость. Акааши ощущал снизу чужое возбуждение. Чего таить, брюнет сейчас был точно так же на гране между реальностью и страстью.       Котаро удобнее уместил свои ладони на заднице своего парня, нагло сжимая её.       Каждый шаг, который совершал Бокуто, отдавался хоть и слабым, но таким сладким трением их тел. Кейджи не представлял, как он дотерпит до спальни. Казалось, что Котаро тоже представлял это дело невыполнимым, ведь его язык вернулся к разгорячённой коже шеи.       Бокуто не пошёл в сторону лестницы. Даже не намеревался.       — Стой, почему мы не идём в спальню? — сипло произнёс Кейджи, силясь удержать сладкие вздохи. Однако они всё равно слетали с его уст.       — Это долго. Я не хочу ждать.       Была какая-то странная интонация в голосе Котаро. Он словно отрезал все попытки противиться его решению. Кейджи понял, что светловолосый сейчас крайне серьёзен.       Гостиная находилась прямо напротив кухни. Света в ней было крайне мало, только лишь от неоновой фиолетовой ленты, украшающей потолок. Как давно она была включена? Когда они вошли в дом? Когда Кейджи был занят мыслями у крана с водой? Думать об этом было бесполезно.       Котаро ловко опустился на диван, облокачиваясь на мягкую спинку. Подобные движения заставляли возбуждённые органы тереться о ткань, что только подливало масло в огонь.       Кейджи моргнул, долго понимая, что сейчас сидит на коленях Бокуто, который властно давит на поясницу, дабы Акааши прижался своей грудью к его. Это было сделано для того, чтобы оба парня в полной мере могли ощутить возбуждение друг друга.       Светловолосый не медлил. Новый требовательный поцелуй увлёк Кейджи в свой омут. Брюнет понимал, что уже давно тонет, но не сопротивлялся этому. Ему хотелось с головой погрузиться в эти чувства.       Длинными пальцами Кейджи поддел футболку Котаро, утягивая её наверх. Руки работали на автомате, мысли превратились в кашицу. Избавившись от футболки парня, Акааши осторожно наклонился к ключицам, мягко проводя своим языком от них к шее. У брюнета совсем не было опыта в данных делах, но по шумным вздохам Котаро становилось понятно, что всё идёт как надо.       Легонько прикусив мягкую кожу шеи, Кейджи отстранился, чтобы оценить картину. В груди произошёл целый переворот: Котаро слегка покраснел, его грудь часто вздымалась и опускалась. Выглядел он как настоящее произведение искусства, которое не сможет повторить ни один талантливый художник.       Бокуто Котаро был прекрасен.       Кейджи провёл пальцами по рельефному торсу: светловолосый же был спортсменом, поэтому его телу многие могли позавидовать.       — Ты прекрасен, — слетело с губ Акааши. Его одолела хитрая улыбка, пока смущение целовало щёки Котаро.       — Ты когда-нибудь обязательно сведёшь меня с ума, Акааши Кейджи, — Бокуто нервно усмехнулся.       — Может, я этого и добиваюсь?       — Тогда я не буду даже сопротивляться.       Котаро подхватил Акааши за подбородок, притягивая к себе. Он требовал поцелуи, нуждался в них, как в кислороде. Рука светловолосого прошлась по пояснице, забираясь под плотную ткань брюк.       По телу Кейджи рысью пробежала крупная дрожь, что не осталось незамеченным. Котаро разорвал их поцелуй, пронзительно смотря на Кейджи. Это был безмолвный диалог, содержание которого Кейджи не понимал до конца. Однако что-то странное щемило в грудной клетке: смесь липкого страха и обжигающего смущения.       Бокуто всё понял без слов и просьб. Он убрал свою руку, чуть хмурясь; наверняка ругал себя за свою непредусмотрительность. Прильнув к горящим щекам брюнета, он целовал каждый сантиметр, каждый участок кожи, боясь пропустить хоть малейшую клеточку.       — Всё хорошо, — прошептал светловолосый.       Кейджи неслышно выдохнул, крепче сжимая чужие плечи. Ему стало легче от этих слов.       Просто он ещё не был готов.       Котаро положил свою ладонь на низ живота брюнета, медленно, дразнящее опуская ее на промежность. Чувствовать, как сводишь другого человека с ума, — сравнимо с попаданием в Эдем. Бокуто казалось, что Акааши тот самый запретный плод, который сейчас находился в его руках и манил к себе. Он хотел его испробовать, вкусить настоящее наслаждение, но понимал, что нужно немного подождать. Сейчас можно лишь слегка надкусить, чтобы разыграть свой неутолимый аппетит.       — Ты никогда ни с кем ничем таким не занимался? — глаза Котаро блестели интересом, а рука игриво поглаживала возбуждённое место. — Сам же делал это?       — Не занимался, — с трудом произнёс Кейджи. В глазах всё плыло и кружилось. — Делал.       Строить односложные предложения — это всё, на что был способен сейчас Кейджи.       Но этого было достаточно, чтобы увидеть хитрую улыбку на лице Котаро.       Легко расстегнув ширинку, Котаро приспустил штаны брюнета, а следом полностью освободил из плена ткани возбуждённый орган. Плавными движением пальцев он провёл от основания к самой верхушке, получая в ответ тихий стон. Улыбка тронула его губы; светловолосый наклонился к брюнету, кончиком языка оставляя влажную дорожку за ухом.       — Ты же мне поможешь?       Кейджи краснел, неловко скользя пальцами по спортивным штанам. Дрожащими от нахлынувших чувств руками он оттянул резинку вниз, беря в ладонь чужой член. Он был больше, чем у самого Кейджи и таким горячим — это возбуждало ещё сильнее.       Он повторил за Котаро, начиная медленно водить рукой. С самим собой проворачивать такое было, конечно, намного легче, но не так интересно. Кейджи старался уловить любое изменение на лице Котаро; это казалось ему привлекательным. Неописуемо привлекательным. Золотистые глаза сверкали в потёмках и смотрели так хищно, словно готовы были поглотить.       Бокуто сам ни на секунду не останавливался. Оставив лёгкий поцелуй на щеке брюнета, он медленно целовал каждый сантиметр; остановиться было невозможно. Язык кружился по мягкой коже, свободной рукой Котаро оттянул волосы назад, предоставляя себе более открытый вид.       Кейджи всхлипнул от наслаждения. Тело не переставало подрагивать, а в уголках глаз скапливались слёзы. Ему было так хорошо: хотелось об этом кричать на весь мир.       Хватка на волосах ослабилась, а горячие дыхание опалило ухо Акааши. Котаро прошептал:       — Ближе.       Этот тон уже не звучал мягко, ласково, нежно — наоборот, был слегка грубоватым и приказным. Кейджи понял без слов, что от него требуется; слегка приподнявшись на коленях, он придвинулся совсем вплотную, смотря лишь в глаза Бокуто, который, казалось, хвалил его без слов.       И тогда Кейджи почувствовал что-то горячее и пульсирующее, совсем не похожее на шероховатые пальцы. Медленно подкрадывающееся осознание захлёстывало волной. Дышать становилось труднее. Пальцами брюнет вцепился в сильные плечи светловолосого, не контролируя силу. Наверняка наутро останутся следы от ногтей.       Опустив взгляд на развратную картинку снизу, Кейджи закусил нижнюю губу. Котаро одной ладонью обхватил оба члена, ускоряя темп. Давление внизу вызывало непроизвольные стоны, которые от каждого движения становились всё громче.       — Посмотри на меня, — вновь этот тон, только теперь голос у Котаро охрип.       Кейджи медленно поднял голову и не успел опомниться, как его вовлекли в поцелуй. Воздух уже давно отсутствовал, лёгкие жгло; но комочек наслаждения внутри лишь рос. Бокуто не останавливался ни на секунду, умело двигая рукой. Ему тоже было очень хорошо: Акааши понял это по громкому стону через их поцелуй.       Это было финальной точкой. Электрический ток прошёлся по каждой клеточке его нервов; громкий и пошлый стон, больше похожий на вскрик, вырвался с уст брюнета на долю секунды раньше, чем он кончил на торс Котаро.       Бокуто хватило этих звуков и пары движений, чтобы окончательно сойти с ума. Запрокинув голову на спинку дивана, он сам дошёл до экстаза через несколько секунд после своего парня.       Кейджи тяжело дышал; каждый мускул кричал о божественной благодати, которая унесла все переживания подальше. Ноги тряслись, но это не помешало Акааши приподняться на коленях. Склонившись над лицом Бокуто, который самодовольно улыбался, Кейджи осознал, что уголки его губ сейчас так же приподняты вверх.       — И всё-таки, Акааши Кейджи, ты свёл меня с ума, — Котаро провёл пальцами по растрёпанным волосам.       Кейджи хрипло засмеялся, вовлекая Бокуто в поцелуй; ощущалось некое приятное послевкусие страсти.       Это было сумасшествие, которое совсем не пугало. Это было безумие, прорывающее все границы, идущее наперекор всяким препятствиям. Они оба сходили с ума, и оба ни капли об этом не жалели.