Daemon et Maga

      Сегодня я принял безоговорочное решение вернуться в Преисподнюю в ночь и взяться за проблемы королевства, поэтому моей целью было провести весь день, вечер и часть ночи с моей Беллой. Мне хотелось подарить ей незабываемые ощущения, разговоры, которых, возможно, не хватало, бесконечность нежности. Я просто хотел быть рядом, пока не покину её против своей воли.       Когда мы прибыли в университет, Несси сидела на своём законном месте, приветливо мне улыбнувшись, а Нил весело помахал рукой, когда увидел нас с девушкой. Мы с Херсон сели на свои привычные места, в очередной раз облегчённо выдыхая из-за того, что всё пришло в норму.       Учебный день прошёл отлично. Ведьма просила меня помочь на контрольной работе, связываясь телепатически и задавая вопросы по нескольким заданиям, в которых была не уверена. Моё присутствие на парах теперь было для неё ещё более выгодным, чем когда-либо. Благодаря мне, она получила пятёрку.       На большой перемене, когда мы всей дружной компанией спустились на первый этаж в столовую, около меня не переставала мельтешить Ваалберит. Она будто хотела поговорить о чём-то серьёзном. Демонесса не сводила с меня взгляда, нарочито проходила рядом, начиная немного раздражать, поэтому, пока никто не видел, я взял её под локоть и отвёл в сторону.       — Что случилось, Вэл? — отпустил её.       — В Аду всё стало более напряжённым, чем было. Король и королева опять хотят устроить тебе засаду, чтобы ты вернулся. Будь аккуратней и поторапливайся.       — Я собирался сегодня вернуться. Не думаю, что они успеют что-либо провернуть с моим похищением, — попытался успокоить демонессу.       — Я переживаю за тебя, — она серьёзно взглянула в мои глаза, притягивая к себе за ворот рубашки. — И не меньше я переживаю за твою ведьму, — мы посмотрели на девушку, сидящую с друзьями и весело хохочущую.       Темноволосая, кажется, почувствовала наш пристальный взгляд и повернулась. Смех сменился на тревожность. Она нахмурилась и поджала губы, внимательно наблюдая за нами. Я показал жестами, что всё под контролем, а потом вернулся к разговору с дьяволицей.       — Проследи за ней, Ваалберит, — попросил я, хотя моя просьба больше была похожа на угрозу. — Она будет под твоей ответственностью. Если с ней что-то случится, то первым, с кого я буду спрашивать, это ты.       — Не переживай, Люцифер, ты знаешь, что на меня можно положиться, — девушка отпустила меня. — Не знаю почему, но она мне понравилась. Не понимаю, что ты в ней нашёл, да и что мне в ней нравится, но я уважаю твой выбор, — задумчиво проговорила она.       — Спасибо за одолжение, — кинул я, возвращаясь к друзьям.       После обеда была ещё одна пара, которую мы начали чуть раньше обычного. Её вела молодая преподавательница, с которой мы были на одной волне. За полтора часа мы успели вдоволь насмеяться и, к удивлению, запомнить материал.       Мисс Бейли отпустила нас, посоветовав сильно не шуметь, так как у остальных ещё шли пары. Мы ликующе попрощались с ней, торопясь на выход. Даже кракозябра, которая боялась толпы людей, выбежала первая. Я потерял её из виду, но знал, что она будет ждать меня на улице. Так оно и оказалось.              Я подошёл к ней, с бесконечной любовью взглянув на счастливое личико. Не хотелось огорчать её новостью о том, что уже сегодня ночью улечу, но мне нужно будет сказать об этом. Правда, я пока не знал, как будет лучше это сделать.       Мы сели в автомобиль и двинулись с места. Голубоглазая с восхищением наблюдала за пейзажами за окном. Вопреки тому, что она видела это каждый день, её всё равно это завораживало. Мне захотелось спросить, о чём она сейчас думает.       — О чём размышляешь? — аккуратно спросил я, стараясь не вырывать её резко из мыслей.       — Да не знаю… — призналась она, поджав губы и немного растерянно взглянув на меня. — О многом.       — Расскажи, ведьмочка, давай. Я, правда, хочу узнать, что у тебя в голове.       Девушка набрала воздуха в лёгкие, снова взглянув в окно.       — Мне нравится думать о том, что много миллионов лет назад на этих территориях правили динозавры, такие огромные и величественные, а сейчас мы — маленькие и никчёмные. Мне нравится думать о том, что примерно сто лет назад всё это было чем-то маленьким и небольшим, а теперь оно стало огромным. В городе живёт больше полумиллиона человек! Население моего родного города едва превышает тридцать тысяч человек, а здесь… — она нервно облизнула губу. — Так же мне нравится думать, что на месте этих многоквартирных домов раньше стояли маленькие частные домики, или вовсе был пустырь. Каждый раз, когда мы проезжаем мимо одного из таких больших домов, я замечаю одну интересную деталь. На третьем этаже есть очень красивый балкончик, на котором стоит столик и два стула, а также велосипед. Мне нравится думать, что какая-нибудь элегантная бабуля выходит покурить на балкон сигару, а затем зовёт такую же подружку посидеть, выпить чаю и посплетничать, вспомнить былые времена. Мне нравится думать, что она является очень озорной старушкой, которая может шалить, как ребёнок. Мне нравится представлять, что она прекрасная бабушка для своих внуков. Может быть и серьёзной мадам и весёлой хохотушкой.       С каждым «мне нравится» Белла начинала говорить всё быстрее. Она любила делиться такими мелочами, ведь они её радовали. Херсон очень долго искала человека, который мог бы разделить с ней шуршание листьев, прогулку в грозу, полную луну. И когда в её жизни появилась Рута Мазур, она благодарила судьбу за эту прекрасную девушку. Ведь это было именно то, чего ей не хватало. Они нашли друг друга.       — Куда ты меня везёшь? — с усмешкой спросила ведьмочка, когда заметила, что я свернул не совсем там, где надо.       — Скоро узнаешь, — ответил я, сдерживая улыбку. — Продолжи говорить о своих мыслях. Мне нравится это слушать, — попросил я, кинув на неё молящий взгляд.       — Что я ещё могу сказать? — она задумалась. — Когда я ездила на автобусе до университета, и ты ещё не появился в моей жизни в облике Лютерна Бруно, то мне нравилось обращать внимание на людей. Один раз ехал очень старый дедуля, который держал в руках разноцветные фломастеры и, будто, переживал. Тогда я подумала, что он переживает из-за этого возможного подарка любимой внучке или даже правнучке. Это очень сильно умиляло меня, поэтому я всю дорогу ехала с глупой улыбкой на лице. Ничего не могло стереть её.       — Ты знаешь, что благодаря тебе, я начал ценить мелочи и обращать внимание на то, что происходит вокруг меня?       — Что? — темноволосая удивлённо взглянула, а затем смущённо улыбнулась.       — Ты с самого детства обращала внимание наподобного рода «пустяки». Тогда я не совсем понимал, что в них особенного, но со временем понял. В этой сложной и рутинной жизни, ты ищешь счастье в обычных мелочах. Тебе нравится наблюдать, как птицы летают в небе, собираясь в колонии; как осенний ветерок поднимает цветные листья, создавая вихрь, ведь они как маленькие дети, которые играют в догонялки; как какая-нибудь престарелая пара идут вместе под ручку, по-старчески целуют друг друга и мило хохочут. Ты смотришь на всё, что тебя окружает, под другим углом, наслаждаясь этой жизнью. Не многие могут позволить себе такую роскошь. Даже пока я не появился у тебя, ты искренне радовалась за парочки на улице, за отношения своих друзей. В твоей голове никогда не возникало чувства зависти. Ты особенная.       — Я просто чокнутая, Люцифер, — она не хотела принимать факт моего последнего предложения, из-за чего отшутилась.       — Нет, Белла Херсон, — строгим тоном проговорил я, — ты особенная, ты прекрасная. Одна из причин, по которой я влюбился в тебя ещё сильнее, была именно эта твоя черта — видеть счастье в повседневных мелочах и улыбаться проблемам, ведь ты сильная и особенная. Не смей со мной пререкаться, — сразу же остановил я её, так как она открыла рот, чтобы что-то сказать мне наперекор.       — Мне приятно, Люци… — застенчиво призналась она, погладив своё плечо, снова возвращая взгляд на улицу.       Мы подъехали к парковке, и я заглушил машину, с трепетом взглянув на голубоглазую кракозябру. Мы приехали на набережную, с которой был прекрасный вид на залив Пьюджет. Извилистые берега, шум волн, запах моря — наверное, это было то, чего могло нам не хватать. Спокойствия и умиротворения.       Девушка с восхищением оглянулась, а затем посмотрела на меня сияющими глазами. Не нужно было никаких слов, чтобы понять, что она счастлива. Белла потянулась ко мне, оставив нежный поцелуй на губах, а затем быстро выпрыгнула из автомобиля, раскидывая руки в стороны, потягиваясь и вдыхая полной грудью.       — Знаешь, — раздался её голос, когда я вылез следом за ней, — второй год здесь живу, а до сих пор не бывала в этом прекрасном месте, только лишь хотела, всё собиралась. В Сиэтле столько чудесных мест, и я в стольких до сих пор не побывала, — ненадолго замолчала, а потом хитро взглянула на меня. — Наверное, я просто ждала тебя, чтобы ты мне показал эти места, чтобы мы исследовали их вместе, — Херсон снова оказалась около меня, обвивая руки вокруг талии и прижимаясь всем телом. — Я уже говорила, что люблю тебя, Люцифер?       Сердце бешено забилось, как и всегда, когда она была рядом, когда прикасалась, когда говорила эти три простых слова. Я притянул её к себе, целуя в макушку головы. Мы простояли так несколько минут. Просто стояли, смежив веки, наслаждаясь друг другом и шумом прибоя.       — Пойдём гулять? — весело спросила она, отходя и протягивая руку.       Я уверенно кивнул и взял её ладошку в свою, переплетая наши пальцы. Она зашагала в неизвестном для нас направлении, но я всё равно последовал за ней. Какая разница, куда мы придём, если мы вместе? Если я рядом с ней, а она со мной.       — Слушай, ты очень многое знаешь обо мне, а я о тебе практически ничего, — аккуратно начала ведьмочка, повернув голову вполоборота. — Давай я устрою тебе блиц-опрос, а ты будешь отвечать на поставленные и простые вопросы?       — Я, как знал, что ты захочешь меня закидать вопросами, — заметил я. — Дерзай, кракозябра.       Подбодрил я её, мягко кивнув головой, а она театрально сделала недовольную мордашку из-за моего излюбленного прозвища для неё.       — Ну, хорошо… — она встала на бордюр и зашагала по нему, аккуратно держась за мою руку и стараясь не упасть. — Какую шалость ты совершил в детстве, и как тебя наказали за неё?       — Ох.       Я сдержал смешок, вспоминая то, как с Бэлком выпил непр у прислуги отца и рассказал эту историю с последствиями, вытекающими из неё.       — Что такое непр? –темноволосая насупила свой носик, непонимающе разглядывая меня.       — Грубо говоря, божественное пиво, — ответил я, пожав плечами. — Ничего необычного.       — Ла-адно, — протянула она. — Тебя когда-нибудь вызывал известный человек?       — Были такие, — я сощурился, озорно взглянув на голубоглазую, — но о таком распространяться не буду. Скажу только, что видел Гитлера.       — Что?! — громко воскликнула она, а потом быстро прикрыла рот руками. — Что? — повторила более сдержанным голосом.       — Ну, в этом нет ничего необычного, — я поджал губы и наклонил голову в бок. — Могу сказать, что личность он противная, а в Аду он варится в отдельном котле. Специально для него подготовили, — горделиво оповестил я её.       — Ничего себе… — девушка нервно закусила губу. — Ладно, забудем про этого человека и перейдём к следующему вопросу, — она встряхнула головой. — Если бы ты мог изменить место своего проживания, то куда бы отправился? — она весело спрыгнула с бордюра, поравнявшись со мной.       — Я уже его изменил, перебравшись из Преисподней на Землю и посвящая всё своё свободное время тебе, да и не только свободное, я просто весь твой. Всегда. Помнишь нашу формулу? — я ухмыльнулся, когда увидел, что Белла засмущалась.       Ветер трепал её волосы, которые лезли в глаза и рот. Я аккуратно заправил пряди за ухо, увидев взгляд Херсон, который был преисполнен любовью. Она немного покраснела от моего пристального взгляда, поэтому встрепенулась, направляясь дальше.       — Ну, хорошо, — неловко продолжила ведьмочка. — Что лично для тебя Ад и Рай?       — Ад — это быть вдали от тебя: без возможности прикоснуться, почувствовать твой головокружительный запах, поцеловать, без точной уверенности в том, что ты в безопасности. А Рай, естественно, обратное. Я сейчас в Раю, Белла, — она закусила губу, растягивая притягательные губы в улыбке.       — Я тоже, Люцифер… Если я спрошу, какой твой любимый запах, то услышу, что мой? Верно? — я легонько кивнул, и мы тихо рассмеялись. — Знаешь, мне кажется, что я никогда не была настолько счастливой, как когда рядом с тобой. Мне так хорошо, — призналась она, и я резко остановился, притягивая её к себе за поцелуем, коротким и нежным, но в то же время ужасно чувственным. — Не закрывай рот интервьюеру! — темноволосая театрально разозлилась, снова таща меня за руку. — У тебя есть шрамы? — неожиданно она задала следующий вопрос.       — Есть немного…       — Что? Где? — теперь внезапно остановилась она, испуганно вглядываясь в мои глаза и аккуратно щупая тело. — Почему я не заметила их раньше?       — У нас, демонов, отменная регенерация. Сколько раз я в своей жизни дрался, сколько побоев, ран и ссадин у меня было! Их и не сосчитаешь, но, несмотря на это, они все исчезли спустя время, затянулись. Правда, пожалуй, порез, который Уриил нанёс мне святой водой практически месяц назад, всё ещё не прошёл. Всё, что связано со святой водой, сходит довольно долго.       — Так только у вас? Или для ангелов тоже есть свой яд?       — Проклятая вода, которая течёт в саде Лилит.       — Сад Лилит? Твоей мамы? — с осторожностью уточнила она.       — Угу, отец построил и посвятил это место моей матери, своей жене в знак бесконечной любви и преданности.       — Вау… это романтично, — голубоглазая ненадолго задумалась, — но в тот же момент так трагично, — я молча согласился с ней. Мы оба думали об одном и том же. — Так, ладно, не будем о грустном! — она оживилась, вновь сцепив пальцы рук. — Какую самую худшую работу тебе приходилось делать?       — Всё, что я делаю, является худшим. По крайней мере, так считают многие ангелы и праведные люди. Неужели ты думаешь, что кража душ людей, отравление их жизней такая прекрасная работа? Я не жалуюсь, я люблю свою работу. Это то, чего мне, возможно, не хватало. Благодаря тому, что я демон, я встретил тебя. Если бы я не старался отказаться от титула Принца Ада так яростно, то не стал бы похитителем душ, гением, не встретил бы тебя. В общем, не думаю, что когда-то делал какую-то ужасную работу, — я притянул девушку к себе за талию, а она положила голову на мою грудь. — Моя работа прекрасна, особенно в понимании демонов.       — У вас есть тюрьмы в Аду? — я кивнул. — За какое нарушение правил ты мог бы туда попасть?       — Да за многие, — задумчиво ответил я. — Я множество раз нарушал законы дворца, а сколько раз нарушал правила своей работы. Меня могут отправить в Чистилище просто за то, что я влюбился в человека, открылся ему, рассказал тайны, о которых знать людям нельзя. Я почувствовал, как моя кракозябра напряглась, вцепившись в мою грудь. Я попытался взглянуть на неё. Она насторожилась, а её глаза устремились в никуда, просто в пустоту. Они были стеклянными.       — Что такое Чистилище и что будет, если ты там окажешься? — сдавленным голосом задала вопрос.       — Чистилище — это место, в которое попадают ангелы, демоны, другая нечисть после смерти. Там всё гораздо ужаснее, чем в моём или твоём мире. А что насчёт второго вопроса… Я не знаю… — грустно признался я. — Знаю, что оттуда никто никогда не выбирался, но наша любовь вытащит меня из любой передряги, — я прижал её ещё ближе к себе.       — Что главное обо мне, тебе стало ясно за время наших недолгих отношений?       — Что я не ошибся в тебе, никогда не ошибался. Мне стало ясно, что влюбиться в тебя не было ошибкой, не было чем-то странным. Я понял, что любить тебя — это то, чего мне не хватало очень долго.       С каждым словом моё сердце стучало всё громче. Так влияла на меня Белла и любовь к ней. Так было всегда.       — Господи, Люцифер! — девушка резко остановилась, проходя к перилам и смотря на залив Пьюджет. — Ты заставляешь меня смущаться своими ответами! Я же ненавижу смущаться. Всегда я заставляю кого-то чувствовать себя не в своей тарелке, но с тобой всё наоборот! — она не злилась, но была немного раздражена.       Я подошёл к ней, обвив руки вокруг её талии и прижимая к себе. Херсон положила свои ладони на мои, откинув голову на мою грудь. Я шумно вдохнул запах её шампуня, от чего моё сердце застучало ещё более интенсивно, чем это было минуту назад. Мне хотелось затеряться в ней, уткнуться в её шею или грудь, и пролежать или простоять так, как можно дольше, просто наслаждаясь друг другом.       — И последний вопрос, — прошептала она. — Какой твой любимый цвет? — спросила ведьмочка, нежась в моих объятиях и разглядывая волны залива.       — Фиолетовый, — без раздумья ответил я.       — Не ври, — она легонько пихнула меня локтём в живот, и я тихо рассмеялся. — Ты так говоришь только из-за того, что это мой любимый цвет.       — Голубой, — теперь я говорил правду.       — Почему? — она с интересом взглянула на меня.       — Потому что этот цвет вытащил меня из многовековой тьмы девятнадцать лет назад, — начал я, разглядывая её безупречное личико. — Потому что это цвет прекрасных глаз, которые всегда видят различные мелочи в окружающем и тусклом мире. Потому что этот цвет сейчас смотрит на меня с тоской и любовью, страстью. Потому что это цвет твоих глаз, кракозябра, — ответил я на одном издыхании, смотря на неё, и заметил, как её щёчки порозовели от моего признания.       — Это очень… мило… — темноволосая потянулась ко мне за кротким поцелуем, но я углубил его.       Она развернулась ко мне лицом, а я посадил её на перила, придерживая за спину. Стоило постыдиться, но в тот момент мне хотелось только её губ. Мы отстранились друг от друга, но девушка обняла меня за шею, снова притягивая к себе. Я, как назло, оставил робкий поцелуй на эрогенном участке кожи, из-за чего услышал сдавленный стон голубоглазой.       Когда отстранился, то увидел её недовольный взгляд. Она шутливо оттолкнула меня, а затем спрыгнула с перил, возвращаясь туда, откуда мы пришли сюда. Я догнал её, взял за руку и сплёл пальцы в замок. Мы довольные взглянули на этот жест любви, направляясь в сторону автомобиля.       В какой-то момент, даже я не понял, как это произошло, мы оказались в окружении толпы людей. Кажется, это была экскурсия, так как все с интересом слушали одного человека — экскурсовода. Я услышал, как глубоко начала дышать Белла и взглянул на неё. Она напряглась: брови были сдвинуты, губы поджаты, а взгляд хмурый. Херсон сжала мою руку в своей, чтобы быть уверенной, что я рядом, а затем свободной рукой вцепилась в моё плечо.       — Тебе страшно? — задал я весьма глупый вопрос, на который итак прекрасно знал ответ.       Конечно, ей страшно. Ведьма катастрофически сильно боялась больших скоплений людей. Никто не знал почему. Её просто одолевала паника и животный страх. Каждый раз, когда она ехала по утрам в заполненном автобусе, ощущала дискомфорт. Из-за этой антропофобии она отказывалась от многих концертов любимых групп. На вечеринки-то ходить для неё было той ещё проблемой. Спасал лишь выпитый алкоголь.       — Уведи меня отсюда, как можно быстрее, — взмолилась темноволосая, смотря на меня глазами на грани истерики.       Я без раздумий поднял её на руки и ускорился, торопясь оказаться на парковке. Я чувствовал, как сердце кракозябры бешено колотилось, оно было готово вот-вот выпрыгнуть. Сколько бы мы не пытались проработать эту проблему, ничего никогда не получалось.       Когда толпа осталась позади, я всё ещё не выпускал её из рук. Опустил лишь тогда, когда увидел вдали свою машину. Голубоглазая смущённо поблагодарила меня, а затем обхватила себя за плечи и быстрым шагом начала удаляться от меня.       Мы сели в Audi, после чего я мигом сдвинулся с места. Девушка включила песни, которые любила, чтобы успокоиться, но дёргающаяся нога выдавала её состояние. А я же ехал и не знал, куда мы едем. Оставить и бросить её в своей квартире, или всё же лучше у неё?       — Милая, — напряжённо проговорил я, стиснув челюсть, — мне нужно тебе кое-что сказать.       — Ты сегодня улетаешь? — прервала она меня, взглянув немного печально.       — Да, — ответил я в том же тоне.       — Тогда, давай к тебе за моими вещами, и заодно я украду у тебя немного твоей одежды, — мы сдержали смех. — Ты же таки не купил замки и не поставил на свой шкаф? — весело спросила Белла.       — Ты права, — я сдержанно кивнул головой.       — Ну вот и всё, — она положила руку на моё колено, пару раз проведя по нему ногтями, — заберём вещи, обворуем тебя, а потом поедем ко мне доживать последние часы вместе.       — Не говори так, — сердито попросил её.       — Та знаешь, что я бываю резка в своих выражениях. Конечно же, я знаю, что мы не доживаем последние часы, просто сильно утрирую, — Херсон беззаботно пожала плечами, возвращая взгляд к пейзажам города.       Дорога до моего дома, а затем и до дома девушки прошла в гробовой тишине. Лишь рок разносился на всю машину, а ведьмочка отбивала ритм ногой и качала головой в такт музыке. Она о чём-то размышляла, и я чувствовал, что эти размышления не были связаны с тем, что происходит за окном. Она думала обо мне и о нашей разлуке.       Даже в пентхаусе мы не разговаривали. Я бы сказал, что мы преимущественно понимали друг друга жестами, кивками головой и улыбками. Я понимал, что ей надо свыкнуться с тем, что скоро мы расстанемся, поэтому не начинал беседу, терпеливо наблюдая за тем, как она забирает свои и мои вещи из шкафа, складируя их обратно в спортивную сумку.       Почему-то от этого зрелища щемило сердце. Мне было грустно и больно. Я не совсем понимал, почему. Всё ведь хорошо, мы справимся. С ней здесь будет Стив и Вэл. Я быстро закончу дела внизу и незамедлительно вернусь к ней. Но, несмотря на все осознания, внутри меня разрасталась тоска. Да, правильнее всего было назвать это чувство тоской, которая начала разливаться по моим венам сейчас. А что произойдёт, когда я улечу, даже представить страшно.       — Я наконец-то придумала! — победно крикнула девушка, когда мы почти оказались на третьем этаже её дома.       — Что? — я не понимал, о чём она.       За всё это время мы так и не говорили ни о чём, а сейчас темноволосая неожиданно восклицает о том, что что-то придумала. Что творится у неё в голове?       Кракозябра ничего не ответила, лишь прыгнула пару раз на месте и хлопнула в ладоши, улыбаясь, как умалишённая, а затем поспешила открыть дверь. Не дожидаясь меня, она прошмыгнула в квартиру, сняв обувь и пробегая в свою комнату.       Ничего не понимая, я прошёл следом за ней, аккуратно поставив спортивную сумку с одеждой в прихожей. Перевоплотился в свою истинную оболочку, так как знал, что голубоглазая опять будет ругаться, а затем прошёл в комнату. Девушка достала какую-то книгу и активно перелистывала страницы, как будто бы ища нужную информацию. Она сидела на полу и высунула язык, прикусив его. Глаза были очень заинтересованы в том, что искали.       — Вот! — она ткнула пальцем в какую-то строчку, а я осторожно подошёл к ней и сел на край дивана. — Что, если сразить твоего брата заклинанием изгнания демона? Это причинит ему боль, а в момент замешательства вы сможете его поймать и кинуть… в Сонный карцер, например?       Я вскинул брови, удивлённо смотря на подружку. Не знаю, что изумляло меня больше: что это не пришло мне в голову, или что до этого додумалась моя любимая девушка-человек. Но в следующую секунду моё лицо помрачнело.       — Как мы это сделаем? От него пострадаю и я, и мои близкие, все демоны, которые будут слышать эти слова.       — В том то и суть! — Белла взяла книгу и поднялась сама, после бухнувшись рядом со мной. — Мы будем с тобой учиться, как ты это делаешь со мной, только наоборот. Сначала я буду читать эти строчки, а ты должен будешь держаться из последних сил. Ты должен постараться сделать так, чтобы это заклинание стало для тебя абсолютно ничем. Нужно добиться того, чтобы ты смог прочитать его сам, когда будет подходящий момент. Всё просто! — она очень быстро проговорила план действий, так как была восхищена своей идеей.       Её переполняла гордость за себя, но, спустя пару мгновений, Херсон напряглась.       — Люцифер, я не хочу причинять тебе боль, но…       Её глаза судорожно бегали по полу, а грудь медленно вздымалась. Она едва могла вздохнуть.       — Эй, amica mea, — я взял её лицо в свои руки, нежно погладив большим пальцем скулу, — твоя идея превосходна, а я справлюсь. Договорились?       — Кто такая amica mea? — ведьмочка нахмурилась, подняв одну бровь, и я тихо рассмеялся.       — Это означает «любовь моя».       — Оу… Ну тогда называй меня так почаще, — она быстро чмокнула меня в губы. — А теперь, начнём! — уверенно заключила темноволосая, а я судорожно вздохнул, стараясь собраться.       Эта процедура будет малоприятна, но идея была очень неплохая, чтобы не испробовать её. Хочу увидеть глаза Ахерона, когда смогу сам читать это заклинание, ничего не чувствуя, а он будет корчиться от боли и молить о пощаде. Одна эта мысль заставляла меня держаться молодцом до конца.       Кракозябра «издевалась» надо мной около часа. Первые полчаса было слишком больно, и она часто останавливалась, давая мне возможность передохнуть. Кажется, ей было так же больно, как и мне. Голубоглазая с трудом смотрела на то, как я мучаюсь и держу себя в руках, чтобы не сломаться и не закричать от того, как мои внутренности скручивало в одну непонятную субстанцию.       Каждый раз я говорил, что всё под контролем, и я чувствую себя прекрасно. Мол, можно продолжать, не переживай, дорогая. Её взгляд каждый раз выражал сожаление, а потом, с дрожащими руками и голосом, она продолжала читать предложение за предложением.       Со временем у меня получалось всё лучше и лучше. Я старался думать о том, что это заклинание ничего не значит. Что слова, которые я слышу, никак не влияют на меня и моё существо. Это было трудно, но у меня получилось подавить основную боль. Естественно, она оставалась, но теперь я переносил её более достойно.       Боль ощущалась так, будто в меня вкалывают тысячу иголок до упора. Ужасно неприятно, но жить можно.       Обучение заканчивалось тем, что пару раз я сам пытался проговаривать эти слова. Мысли о том, как брат будет лежать в моих ногах, придавала мне сил. Поэтому, ближе к девяти вечера, я с успехом закончил этот экспресс-тренинг.       — Ты большая умничка! — девушка повисла на моей шее. — Тебе полагается поцелуй!       Я представил, как наши губы сомкнутся в страстном поцелуе, после которого произойдёт и нечто большее, но мои мечты разбились о быстрый чмок в уголок моих уст. Я растерянно взглянул на Беллу, которая быстро встала и ушла в прихожую. Вернулась она со спортивной сумкой, поставив её около шкафа с одеждой.       Херсон нагнулась, расстёгивая её и доставая какие-то вещи. А затем она взглянула на меня через плечо, и я заметил в её глазах игривость. Какая же она чертовка! Я с интересом откинулся на спинку дивана и начал наблюдать за тем, как дальше будет развиваться игра, которую затеяла ведьмочка.       Темноволосая копошилась в шкафу, специально растягивая время, а затем, также медленно, начала стягивать с себя футболку. Моему взору предстала её прекрасная спина, и я невольно задержал взгляд на талии, которую сейчас хотелось сжать в руках, заставляя девушку стонать от удовольствия.       Я сглотнул, терпеливо ожидая следующих действий голубоглазой. Они не заставили долго ждать. Она завела руки за спину, расстегивая бюстгальтер и снимая его. До моих ушей донёсся стон облегчения, который сорвался с её прекрасных губ, после чего она потянулась.       Именно в этот момент я наплевал на все правила её игры. Мне хотелось расцеловать каждый миллиметр её лица и тела, заставляя стонать моё имя. Я резко встал и оказался около неё, положил руки на талию, сжимая её. От этих действий девушка только резко вздохнула и замерла, ожидая моих последующих действия. Я притянул её к себе, чтобы она почувствовала, что делает со мной, а затем начал оставлять мокрые поцелуи на шее, ключице, плече. Вслед за дорожкой поцелуев разбегались табуны мурашек, что не могло не вызвать на моём лице ухмылку.       Я спустил свои руки к её джинсам и расстегнул их, после чего пробрался под влажную ткань трусиков, дотрагиваясь до неё. Девушка издала стон, выгибаясь ещё больше в пояснице, и встречаясь с моей эрекцией. Я нежно, но требовательно укусил её плечо. Подняв свободную руку, стиснул грудь. Комната наполнялась нашим сбившимся дыханием.       Я провёл носом от плеча до уха, вдыхая аромат, который был только у неё, а затем прикусил мочку, потянув на себя. Белла взяла мою руку, которая очерчивала круги вокруг чувствительной точки, и перенесла её на грудь. Я повиновался, сжимая обе груди в своих руках.       Херсон развернулась ко мне лицом, скидывая джинсы и оставаясь в одних только красных кружевных трусиках. Моя грудь шумно вздымалась, когда я рассматривал телосложение девушки с головы до ног, и я прекрасно чувствовал, как мне тесно в своих джинсах.       Ведьмочка будто поняла мои ощущения, поэтому начала стаскивать с меня нижнюю одежду, при этом сама встала на носочки, наконец-то целуя мои губы. Мой язык встретился с её, сплетаясь в один комочек страсти. Мои губы жадно впивались в её, не желая отпускать. Пока девушка снимала с меня низ, я расстёгивал рубашку, которая присоединилась ко всей нашей одежде в одном из углов комнаты.       Теперь мы были полностью обнажены друг перед другом и со страстью рассматривали тела друг друга. Темноволосая сделала шаг ко мне, одной рукой притягивая за голову к себе, а второй легонько царапая мой пресс. Мышцы напряглись.       Я притянул её к себе за талию, а потом и вовсе поднял на руки. Голубоглазая инстинктивно обвила ноги вокруг меня. Я отстранился от её губ, принимаясь покрывать поцелуями грудь. Сначала одна, затем вторая. Я нежно игрался с сосками и оставлял укусы вперемешку с поцелуями в тот момент, когда девушка откинула голову назад, выпячивая свою грудь, и игралась с волосами на моём затылке, вжимая в себя.       Я хищно сжимал её пятую точку в своих руках, от чего она тихо постанывала, а затем прошёл к дивану и аккуратно сел. Мы пристально посмотрели в глаза друг другу. Белла облизнула губу, после чего укусила, снова устремившись к моим устам. Я принял её, вновь обхватывая губами и погружаясь языком в её рот.       Мои руки разгуливали по её спине, периодически спускаясь к заду. Мне сильно захотелось шлёпнуть её, и я это сделал. Она простонала, не разрывая поцелуя, а затем её губы расползлись в усмешке.       Херсон спустила одну руку вниз и взяла меня, направляя в себя. Мы отстранились друг от друга, с трепетом наблюдая за её махинациями. Она аккуратно оседлала меня, и с наших губ сорвались облегчённые вздохи. Я был в ней, и это было чертовски приятно.       Я дал право доминировать ведьме. Она положила руки на мои плечи и начала томительно долго двигать бёдрами. Седлала меня до упора, а потом медленно поднималась, почти разрывая наш физический контакт. Её рот судорожно открывался, ловя воздух, которого, кажется, стало катастрофически мало в этой маленькой квартирке.       Спустя долгие мучения, мне это надоело. Я обхватил её пятую точку своими руками, задавая темп. Темноволосая издала громкий стон из-за неожиданности, а затем навалилась на меня своей грудью. Эта чертовка игралась с мочкой моего уха, раззадоривая огонь во мне ещё сильнее. Мои движения становились более резкими, а стоны девушки громче.       Неожиданно для голубоглазой я резко остановился. Безумными глазами она взглянула на меня, ничего не понимая. Я шепнул ей в ухо, что нужно сейчас было сделать, и она немного покраснела, но исполнила мою просьбу.       Девушка встала на четвереньки и прильнула грудью к дивану, соблазнительно изгибаясь в пояснице и оттопыривая свои ягодицы. Я погладил одну из них, после чего шлёпнул, и Белла вздрогнула, возбуждённо взглянув на меня через плечо. Я укусил губу, смотря на то, как вхожу в неё, снова становясь одним целым.       Мои бёдра начали медленно покачиваться, а Херсон в ответ делала то же самое. Я видел, как она сжимала простынь в руках, а затем укусила её, сдерживая стоны наслаждения.       Я нагнулся, напирая на её спину своим телом, а после взял за шею, приподнимая и ускоряясь. Темноволосая облизнула и закусила губу, продолжая сдерживать свои стоны, которых мне сейчас так не хватало. Я приблизился к её уху, сбивчиво прошептав:       — Стони для меня, Белла, — проговорил я, касаясь губами её мочки, — стони для меня, стони моё имя, — я провёл языком по ушной раковине.       Голубоглазая упёрлась руками в подлокотник, а я истязал её груди, жадно сжимая их. Мои губы целовали её шею, ключицы, спину, периодически покусывая. Девушка перестала сдерживать стоны, громко вскрикивая от приятных ощущений.       Я набирал темп, но не перебарщивал. Моей главной целью было подарить этой чёртовой девушке незабываемый секс и ощущения, чтобы она не посмела забыть меня и мои касания, мою любовь и страсть. Трепет, с которым я отношусь только к ней. Каждый мой толчок, движение говорило о любви и бережливом отношении.       Я почувствовал, что Белла вот-вот закончит, поэтому ещё немного ускорился и спустил свободную руку к чувствительной точке, стимулируя её. Криков наслаждения не пришлось долго ждать. Она начала громко стонать моё имя и неразборчивые слова, содрогаясь в моих руках. От сокращений мышц девушки, следом закончил и я, издав рык.       Мы были в этой позе около минуты, пока Херсон не произнесла дрожащим голосом:       — Расправь диван своей силой…       Я щёлкнул пальцами, и теперь мы могли откинуться в полный рост на диване, что, впрочем, и сделали. Ведьмочка легла на меня сверху, стараясь привести сбившееся дыхание в норму.       — После такого оргазма мне даже встать трудно. Волны наслаждения всё ещё раскатываются по моему телу, — призналась она. — Ноги ватные…       — Спасибо, я старался, — шутливо ответил я.       — Ещё раз убеждаюсь, что ты то, чего мне не хватало.       — Мне даже доказательства не нужны, — я поцеловал её в макушку.       Ещё какое-то время мы болтали ни о чём. Что-то несуразное, местами милое и потаённое, но в целом, всё же несуразное. Темноволосая так и уснула лёжа на мне и будучи полностью обнажённой. Не вставая, за счёт магии, я укрыл нас одеялом. Кракозябра мило сопела, а я не мог уснуть, просто наблюдая за её умиротворённым и счастливым лицом.       Время перевалило за полночь, и мне нужно было уже отправляться. Но я так не хотел. Я страстно желал остаться в постели с любимой девушкой, проснуться и нежиться в объятиях друг друга, но время истекало. Пора было возвращаться блудному сыну домой.       Скрепя зубами и с болью в сердце, я тихо встал с дивана, увиливая от рук девушки. Вместо себя я положил рядом с ней игрушку, которую она звала Туканом. Тукану было более десяти лет, его подарил папа, и это был один из дорогих сердцу подарков для голубоглазой.       Я щёлкнул пальцами, оказавшись в официальном костюме, а потом с тоской взглянул на мою Беллу Херсон, чувствуя, как тяжело расставаться с ней. Тяжело было из-за того, что было много неизвестностей, которые ждали нас впереди, и я не знал, к чему они могут нас привести.       Я подошёл к своей ведьмочке, наклонился и оставил пламенный и нежный поцелуй на лбу. Она нахмурилась сквозь сон, но всё равно продолжила пребывать в царстве Морфея, прижимая к груди Тукана. Я оставил маленькое заклинание для того, чтобы она не смогла скрыть свои мысли или местоположение на расстоянии. Она была сильной, но я сильнее. Мне казалось, что это было именно то, что сыграет важную роль в будущем. Как минимум, так я чувствовал себя спокойнее.       Я встал напротив окна и в последний раз взглянул на возлюбленную девушку, а затем, через силу, развернулся, сжал руки в кулаки и вылетел на улицу.