Ты – единственное, что может мне помочь

— Слушай, sunny, а… как у тебя с учителем Баном сейчас дела обстоят?.. — С ощутимой тревогой и надеждой на ответ, неловко начал Хёнджин, когда официант подал ханджонсик и тут же удалился, оставляя пару наедине. — Давно о вас ничего не слышно. — А разве должно быть? — Взглянув исподлобья стеклянным взглядом на собеседника, с наигранным удивлением спросил Феликс без какого-либо интереса. — Это касается нас с ним и, быть может, Чанбина с Джисоном. С ними я хоть как-то близко знаком, а с тобой мы сегодня впервые полноценно общаемся. А ведь это было больно. И Джин-то, может, никак и не покажет, что его очень ранили такие слова от человека, что ему дороже любимого дела, ради которого и гранит грызть, и волосы рвать, но проглатывание слёз и сокрытие дрожи в руках от возлюбленного — он понимал — вновь плохо скажутся на психике. Снова придётся отыскивать в аптечке успокоительное, чтобы хоть как-то угомонить нервы, снова плакаться в подушку, жалуясь самому себе и, может, постерам великого Чинёна из GOT7, снова губы кусать так, что на них взглянуть будет страшно. Но улыбка на лице не дрогнет, взгляд останется весёлым, а голос дружелюбным, каким бы сильным не было желание рыдать и кулаки о стену разбивать. — Обиделся? — Хмыкнув и в удивлении приподняв левую бровь, с невольно прозвучавшей в вопросе взволнованностью опешил Ликс, продолжая глядеть на собеседника из-под полуопущенных век и удерживая в палочках нежно-красное кимчхи. — Что? Почему ты так решил? — Ошарашенно вопросился Хван, напрягшись и усиленно соображая, где и чем мог выдать себя. — Глаза у тебя… блеск потеряли, — Ли и сам не совсем понимал, почему так решил. Просто неуловимым порывом слетела с его взгляда былая детская радость без другой видимой причины. До того глаза его словно безмолвно хихикали, пренебрегая голосом, они сами по себе говорили о парне больше, чем любой длительный диалог. Но в один миг раз — и тот словно закрылся от него, потерял ту свою диковинную искринку во всём лице, что озаряла тёмной ночью лучше даже самого лучшего фонаря, хотя секунду назад она ещё ослепляла Феликса, раздражая того. — Оу… не знал, — честно признался Хёнджин, действительно не заметив того, как раскрыл свои чувства — он же очень старался сохранить маску! Обычно ему всегда удавалось сдержать в себе негативные эмоции, скрывая их так, что никто ни в жизнь бы не догадался, они всегда были ему подвластны. Как Ликс смог увидеть изменения? — Ну, честно сказать, немного, конечно, обидно прозвучало… Н-но всё нормально, я понимаю! — Он вновь растянул губы в улыбке, пытаясь затмить ею остальные эмоции, что порывались отобразиться на лице. — Мы и правда мало знакомы… — Пиздишь. У тебя от напряжения морщинка межбровная очертилась и ямочки на щеках проявились из-за нервозности. А ещё дыхание сначала перехватило, будто от удара под дых, а сейчас сильно участилось. Каким образом он прочёл его так точно, словно раскрытый перед носом журнал с огромным чётким текстом и предоставленными для наглядности картинками? Никому ведь раньше не удавалось сделать это, если сам Джин не желал, чтобы кто-то узнал его истинные чувства… а людей он за жизнь повидал немало, пусть та и была ещё относительно коротка. Это ли и правда был слишком удивителен. — Я, просто… ух, — Хван уже не просто сбивчиво дышал — его натурально настигала паническая атака от ощущения собственной незащищённости, и избавиться от этого мерзкого чувства, липкой слизью окутывающего с головы до ног, он был не в силах. — Ну, ахах, мне… ха… — Успокойся, Хван, — убедительным голосом буквально приказал тому Феликс и больно дёрнул знакомого за мизинец, благо рука его как кстати онемело лежала на столе и дотянуться до неё труда не составило. — Ай! — Опомнился Хван, почувствовав, как в груди от внезапного действия становится легче. — Спасибо. И… прости. — Ничего, понимаю. Сам паничку не раз переживал, знаком с эти явлением… Короче. С «учителем Баном», как вы его зовёте, я в ссоре и в данное время не разговариваю, — Ликс завёл глаза за веки и отвёл взгляд влево, как бы раздражаясь высказанному факту. — Всё? Утолил интерес? — По какой причине, не поделишься? — Вполголоса уточнил Хёнджин мягко, не настаивая. — Да по такой, блять, что я не ребёнок! — Против воли стукнув кулаком по столу, он в злости дёрнул головой, пригубил соджу из рюмки, громко шмыгнув носом, и продолжил: — Мне недавно восемнадцать исполнилось, так почему он до сих пор пытается вразумить мне что-то, как будто я сам не разберусь?! Почему он считает, что я сам неспособен решать, что мне делать и как жить?! — А по какой… причине это произошло? — Решив отставить пока свой алкогольный напиток, поинтересовался Джин так, словно Ликс был его пациентом, а сам он — психологом. — Ему… — парень замялся, явно не желая раскрывать свои тайны, но притом чувствуя жажду в высказывании кому-либо и лицезрении в ответ какой-либо реакции. — Мой характер не нравится. То есть, та моя личность, которую видят все. Ну там, грубость не нравится, отстранённость, недоверчивость и нежелание сближаться с людьми… что-то такое. А на той неделе он вообще вдруг заявил, что я не такой совсем — будто я сам не в курсе! Осудить пытался, хотел вбить мне в башку, что в моём возрасте не стоит быть одному, а моё поведение как раз оставит меня в полном одиночестве с погорелым домом, у разбитого корыта и с невозможностью обратиться к кому-либо за помощью. А не я ли должен решать, как и с кем себя вести, а?! Ли опрокинул в себя вторую стопку соджу и грубо протёр губы рукавом джинсовой рубашки. Сердце болезненно кольнуло от очередного шмыганья носом. — А если какой-то мудак решит использовать в своих падких целях мою доверчивость? Чувствительность к любым мерзким словам или поступкам? Ебучую общительность, блять, которой меня наделила эта сука природа! Покуда мне знать, с какой целью очередной ноунейм решит сблизиться со мной и что сделает, когда я к нему привяжусь? Не думаешь, что подобная хуйня довольно неприятна и утомительна? Хёнджин немного помолчал, в задумчивости пожёвывая губы и заламывая собственные пальцы на руках. В голове густой чёрной по блестящему белому отразились все варианты того, кто, когда и в каких положениях ломал этого солнечного мальчика, заставляя его терзать себя такими мыслями даже спустя многие года, вынуждая переживать о собственной сохранности с каждым новым знакомым… — А ты не задумывался над тем, чтобы рассказать учителю о причинах, по которым стал таким? Потому что… я считаю, Ликс, он всё же очень переживает за тебя и твоё будущее, за твою жизнь, отчего и хочет, чтобы ты взаимодействовал с людьми. Ведь во взрослой жизни тебе неоднократно предстоит контактировать с незнакомцами и завязывать с ними разговор: ради мимолётного диалога или длительного общения. — А ты думаешь, есть какие-то определённые причины этого, кроме моих тупых загонов? — Хмыкнул скоро захмелевший Феликс, покручивая в пальцах заново наполненную рюмку. Резкий выдох через рот, вытягивание губ уточкой, откидывание головы назад вместе со стеклянным сосудом, тяжёлый и шумный глоток — всё по старой схеме. Глаза заслезились, горло обожгло до осиплости, а голова стала такой свинцовой, что, думалось, лучше бы она была сейчас под воздействием тягостных мыслей о собственной никчёмной жизни, чем алкоголя. — Сам-то хоть веришь в то, что для них не нужны причины, чудо ты нахрюкавшееся?       Джин мазнул хмурым взглядом по порозовевшему лицу знакомого, заметив в нём полную осознанность, открытую усмешку. Такие его слова — полная чушь, и Ликс это прекрасно знал. — Вот именно. Не пытайся обмануть меня и насмешить себя, мы оба в этой теме если и не профи, то большие знатоки точно. Феликс, послушай, я понимаю, что ты давно всё это осознавал и до сего момента просто старательно отгонял от себя здравые мысли, но теперь даже не думай продолжать так делать. Заставь себя понять правоту того, что учитель Бан действительно волнуется за тебя не от нечего делать, не из простой скуки — ему, думаю, невероятно больно видеть тебя таким закрытым, необщительным и одиноким, просто он не знает, чем может помочь. Он, мне кажется, считает, что может вытащить своего любимого подопечного из всего этого дерьма лишь тем, что заставит вернуть тебе тебя — настоящего тебя, — а, открывшись кому-то хотя бы через силу, ты найдёшь таких друзей, которые уже и спасут тебя окончательно. Тех, от кого ты будешь ждать помощи и поддержки, а не как с учителем — его ты, наоборот, всегда от своих проблем отгораживаешь. К верхней губе Ли протянулась тонкая солёная струйка, задержавшись на заострённой арке Купидона, но стремительно стекла ниже, когда парень заговорил: — Почему он сам не поговорит со мной о моих проблемах, не попытается решить их без чужой помощи и не прибегая к таким глупым «косвенным» методам? — Прохрипел он дрожащим голосом, наклонив голову вперёд и спрятав тем самым вновь покрасневшие глаза за опавшими вперёд волосами. — Если я правильно изучил характер учителя, то могу предположить, что он либо боится сделать хуже, вскрыв твои раны своей неопытной рукой, ибо, ко всему прочему, является тебе «отчимом» — это для него тоже может послужить лишним страхом всё испортить… Либо же он просто не смог подобраться к тебе раньше, а теперь считает, что уже поздно и добиться понимания не выйдет. Одно из двух, sunny. — Что, блять, значит «лишний страх всё испортить»? — Напряжённо прошептал Феликс, не поднимая взгляда. — Откуда он у него мог появиться? — Ну, как минимум, всем в школе известно, что ты не хочешь нагружать его своими проблемами, так как у него их и без тебя навалом и решать он успевает их все в самый последний момент, а попытайся он что-то предпринять, то тут же дал бы понять тебе, что сам догадался о твоих серьёзных проблемах и теперь опять ночами не спит, волнуясь за тебя. Из-за этого с твоей стороны может возникнуть ненужная тревога за учителя, чего он не желает, почему скрывает свои переживания и старается помочь издалека. — Но чего ему, сука, не хватает, чтобы понять, что я готов поговорить с ним и всё обсудить?.. — Хлюпая носом и едва не задыхаясь в слезах, горько проплакал Ликс, теперь даже не скрываясь — Хван всё равно уже был осведомлён в том, что он не бесчувственное чмо и тоже может грустить. Чёртов психолог. — Отдачи, думаю. Он не чувствует от тебя доверия, не понимает, как ты относишься к нему и сможешь ли сейчас ему открыться. Я так считаю. Но не забывай, что это лишь мои предположения, я не беседовал с учителем Баном столько, чтобы сказать о причинах такого его поведения со всей уверенностью. — Бля, Джин-и, даже не смей пиздеть сейчас, что можешь говорить неправду! Потому что, если задуматься, эти твои слова пиздец как напоминают мне папу, его характер! Ты случайно курсы юных психологов не проходил? — Нет… никогда не думал, что подхожу для этой профессии, — Хёнджин неловко посмеялся, почесав в затылке. Сердце Ли на какой-то миг будто забыло, что должно продолжать работать также, как и всю жизнь до этого, из-за чего замерло, а после забилось с утроенной скоростью. — Н-да, думать — определённо не твой конёк, Хван, — сглотнув напряжение в голосе, наигранно усмехнулся парень. — Знаешь, дам совет — иди после школы на психолога. Правда, не зря будет. — Это значит, что я тебе помог? — Не, нихера. — Тогда я не понял… — Пока что не помог. Хотя, конечно, мысли свои благодаря тебе я по полочкам расставил, это правда. Мне стало намного проще понимать чувства папы, причины таких его поступков… Но вот действительно сказать, что ты помог мне, я смогу, только когда разберусь со всем этим с самим отцом. Сейчас выполнено лишь полдела. Но, конечно, и на том спасибо. — Безусловно, — кивнул Джин и наконец позволил себе опробовать ресторанный алкоголь, лёгким движением опрокинув рюмку, влив в готовое к напитку горло соджу. — Ух! — Он чуть сморщился, едва не заставив Феликса в голос смеяться, падая на стол, и изящным жестом обмакнул губы салфеткой, предупредив друга: — Кстати, Ликс, я бы тебе посоветовал делать паузы между стопками побольше. И закусывать почаще. Я тебя нахрюкавшегося в дюпель к себе не повезу, учти! Матушке твоей прямо в руки передам и сам потом лоб об пол отбивай, прощение вымаливая. — Сорян, сорвался. Всё, держу себя в руках, — утерев со щёк остатки уже высохших слёз, подобрался Ликс, едва не сев в позу послушного школьника. — Давай лучше пока на ханджонсик наляжем? Ох, вкусная еда творит чудеса, sunny boy, будь уверен! Если кушать то, что хочется, а не то, на что денег хватает или желания готовить, то настроение станет в сотни раз лучше, чем после обычного пустого риса или нежеланного супа! — Приму к сведению, — едва слышно хмыкнув, улыбнулся Ли, блекло, но искренне. Теперь удар пропустило уже сердце Хёнджина.       Следующий день выдался спокойным, но вот под конец уроков обоим парням — и Феликсу, и Хёнджину — необходимо стало срочно пригласить для личного разговора своим товарищей — соответственно Джисона и Минхо — в кафе. Оба справились с предлогом для похода в закусочную на ура, но вот как завести требуемый разговор стало задачкой посложнее. Думалось, что правильным было просто сесть на места и легко заговорить о волнующем, но на деле всё становилось многим сложнее.       Хёнджин слишком нервничал. Понимал, что друг отнесётся к диалогу с ним вполне серьёзно и не станет задавать лишних вопросов, но какой-то внутренний страх всё же присутствовал. Присев в ближайшем к школе кафе за дальний от входа столик, он тяжело сглотнул, понимая, что его ожидает непонимающий взгляд от приятеля и нелёгкая для обоих тема разговора. Всё же, он решился, но, конечно, не без тяжёлого сглатывания слюны. — Слушай, kitten, о чём я хотел поговорить… — начал Джин, опустив глаза на многоразовые железные палочки для еды. — Я всё же думаю, что тебе стоит поменять тактику по завоеванию сердца Джисона. — Да я и сам это, блять, уже давно понимаю, — горько вздохнул Минхо, закусив губу и отведя взгляд вправо, к широкому окну. — Только как теперь добиваться от него чего-то хорошего?! — Послушай, я думаю, стоит больше уделять ему внимания и меньше казаться при нём грубым. Будь спокойнее, нежнее. Может, улыбнуться попробуешь, что-то такое. Знаешь, как я! Чаще общаться, беспокоиться о нём и быть более чутким, понимать его настроение. Попробуй! — Да блять, я уже ничем не смогу добиться его расположения! Я просто идиот, который додумался вести себя как ебаное быдло рядом с тем, кто вызывает во мне чувство счастья. — Но, Хо, вспомни, в каких условиях ты жил! Вспомни, как и кто тебя растил! Тебе же просто-напросто не объяснили, как выражать собственные чувства, потому ты и вёл себя так! — Но это, блять, не отменяет тех трёх лет, за которые я успел довести Сона до психолога и едва ли не нервного тика! Я не смогу теперь принять того, что он когда-то сможет чувствовать себя хорошо рядом со мной. — Но ты же пытался! Ты пытался вернуть его, ты нормально разговаривал с ним несколько раз! Помнишь, после того, как мы с пацанами тебя от дяди утащили? — Тогда мне всего-навсего физически был необходим его голос, его глаза, его запах, лицо… Я просто хотел его увидеть, когда мне было хуёво. Я же, блять, его использовал! — В любых отношениях всегда всё работает именно так! Люди используют друг друга, чтобы сделать себе лучше. Используют их улыбки, их радость, их хорошее настроение, чтобы угодить своему сердцу! Да, мы помогаем любимым, делаем для них всё, но это же и нам самим приносит выгоду. Всё в этом мире взаимовыгодно. — Не дави на больное! — Раздражённо вскричал Хо, вспоминая, что заставлял Джисона лишь бояться и ненавидеть себя, но никак не испытывать что-то хорошее. — Прости… — Вот именно, что люди пользуются во благо себя чужими хорошими эмоциями, чтобы сделать себе лучше! А я же только и делал, что доставлял ему неудобства, вживлял страх! Из-за меня он так сильно страдает морально, а я и рад пользоваться его нахождением рядом с собой. Я полнейший мудак, Джин. — Послушай, ты… — Здравствуйте, извините за ожидание, будете оформлять заказ? — Да, пожалуй, — улыбнулся Хёнджин, отвлекаясь. У Феликса с Джисоном всё обстояло несколько лучше, хотя сказать, что намного — обмануть. Ликс не обладал большим состраданием к кому-либо, но серьёзный разговор с Соном вызывал некоторый неприятный трепет. Усевшись за столик в любимом ресторане Ли, недорогом, но вкусном, Хан начал неловко оглядываться по сторонам, так как никогда не бывал в подобных заведениях. — Не привлекай слишком много внимания. Подумают, что ты нищий или хочешь устроить мятеж. Веди себя спокойно, ты будто никогда в ресторане не бывал. — На самом деле так и есть, поэтому и удивляюсь. — Ничего, это твой первый раз, но, уверен, не последний, — сразу найдя зацепку, чтобы перейти к главной теме разговора, Феликс тут же произнёс: — Если сейчас сможешь кое-что уяснить, потом сможешь чаще ходить в такие места. — И что же мне для этого нужно уяснить? — С интересом уточнил Джисон, переведя взгляд с рисованного потолка на глаза одноклассника. — Что ты значишь для Минхо. — И-и… что же я для него значу? — Это ты должен понять сам. Я здесь с тобой сейчас только для того, чтобы сказать, что он не такой, каким ты его видишь.       — А каким я его вижу? — Глупо проморгался Сон, насупив нос.       — Ты мне это и скажи.       — Ну… Он злой, хочет меня обидеть и всегда задевает.       — А теперь попробуй принять то, что это всё наглая ложь.       — Это как?       — Так, что он просто дурак, который не умеет выражать собственные эмоции. Вот тебя растили кто?       — Мама и бабушка…       — Вот. А он жил в такой семье, что мать с отцом родителями язык не повернётся назвать. А потом и они умерли, а Минхо перешёл в, так сказать, приёмную семью — к дяде своему, насколько мне известно. Да и тот не лучше родаков — только и делает, что избивает его. Подробнее у него узнаешь, если ближе станете. Вот и получается, что рос он так, что врагу не пожелаешь, оттого и стал тем, кем ты его видишь. Он, может, и хотел бы с тобой заобщаться, но как это правильно сделать — он понятия не имел и не имеет. Он просто не знает, как к человеку подступиться, понимаешь?       — Но у него же друзья есть…       — А у них с ним судьбы схожи, вот и смогли найти общий язык. Так что ты сильно на него не серчай, попробуй понять его и пересмотреть свои мысли о нём. Может, у вас с ним и получится что-то хорошее. Попробуешь?       — Да… Спасибо, да, я попробую его понять.       — Чудесно. Тогда давай закажем поесть. После того разговора прошёл день. Джисон с Минхо почти не виделись из-за количества контрольных и самостоятельных работ за день, а Феликс, чудом выловив Хёнджина на большой перемене, вновь договорился с ним о встрече в ресторане после уроков. День медленно подходил к концу, когда пара наконец смогла увидеться, чтобы сходить вдвоём в ресторан. В тот же, в который они ходили прежде. Для Ликса он был лучшим, даже сродни дома, а потому Джин ничего не говорил по поводу того, что… — Оплата с меня.