Ты – единственное, что может мне помочь

      Феликс ожидаемо нашёлся в туалете, вновь едва сдерживающий паническую атаку, громко всхлипывающий и хватающийся за шею. — Феликс! — Взволнованно вскрикнул Джисон, когда парень уже начинал скатываться на пол спиной по стене. Ответить Ликс не мог физически — горло сдавило от паники, в ушах стоял не пропускающий звуки извне и вызывающий головную боль шум, а глаза в сумасшедшем ритме бегали по напольной плитке. К счастью для сложившейся ситуации, Сон и сам встречался с такой проблемой, отчего знал, чем может помочь. Пытаясь перекричать убийственный шум в чужих ушах, он без ненужных прелюдий высказал полученные недавно знания, отвлекая от пугающих мыслей: — Я знаю, где Хёнджин! Слышишь? Феликс! После уроков ты можешь идти к нему!       Слышал ли его Феликс для Хана оставалось загадкой, но, до кого действительно дошли его слова, так это до Чана, что в тот момент как некстати проходил мимо мужского туалета. На скорости забежав внутрь, учитель Бан с ужасом увидел своего «сына» сидящим на полу и панически двигающим головой и руками. Шумно дыша, перебегая бешеным взглядом с одной напольной плиточки на другую и не находя себе места он пытался что-то сказать, хотя получалось лишь хрипло мямлить себе под нос. — Хан Джисон, что с ним? — Безбоязненно упав на колени, тревожно прокричал мужчина и схватил Ликса за щёки, попытавшись повернуть его к себе лицом. — П-паническая атака, он… — слова застревали в горле, точно глотку пальцами пережали, но Бан Чан всё понял сам. — Чёрт. А где сейчас Хёнджин? — Хмуро спросил Чан, успокаивающе поглаживая младшего по голове, приминая взмокшие волосы. — Дома. Он… Не ходил в школу несколько дней. — Я знаю. Заметил, что его дружок «котик» сидит на уроках слишком притихший, а это очень на него непохоже. А что с ним случилось тебе известно? — С непроходящим волнением спросил учитель, нежно погладив трясущегося едва не в агонии «сына» по спине.       — Не в подробностях, но да. Ему, в общем, тоже не очень хорошо…       — Ч-что с ним?! — Возопил внезапно Феликс, резко вскинув голову и требовательно уставившись на говорящего. Руки его продолжали нещадно трястись.       — Не могу быть уверен… Но, что я точно знаю — ему плохо не из-за физической раны.       — Из-з-за меня? Это из-за м-меня?! Ему нехорошо из-за меня, да?!       — Ли Феликс, хватит тратить время попусту. Приди в себя, — строго приказал Бан Чан, зная, как на Ликса действует полная форма имени, произнесённая этим мужчиной.       Задержав от внезапного удивления дыхание, Ли с тревогой в глазах взглянул на «отца», наконец успокаиваясь. Сердце забилось чуть медленнее, дыхание наладилось, а лицо приняло живой румяный цвет.       — Пап… Зачем опять так зовёшь? — Обиженно буркнул парень, надул губы и скрестил трясущиеся руки на груди. — Я же говорил, что не люблю, когда ты так меня зовёшь.       — Знаю, что не любишь, зато хорошо откликаешься. Давай, успокаивайся, и поехали к твоему Хёнджину.       — Он не мой. И… стой, как «поехали»?       — На машине, солнце, на машине. Я на водительском сидении, ты на пассажирском.       Джисон понял, что лишний здесь, отчего половинчатым шагом в стиле краба двинул в сторону выхода из туалета — бочком, стараясь не привлекать к себе внимание отвлёкшихся друг на друга близких людей. Но Бан Чан всё же доброту Сона не забыл, отчего поспешил повернуться к парню и выкрикнуть благодарное:       — Спасибо, что не оставил его одного, Хан Джисон!       — Не за что, учитель Бан! — Поклонился корпусом в ответ Хан, тепло улыбнувшись старшему. — Мы ведь друзья, я не мог его оставить.       После этих слов ученик всё-таки спешно закрыл за собой дверь, оставляя мужчин наедине, и встал на стражу входа в эдакую «переговорную», чтобы никто не потревожил сугубо личный разговор. В то время, как Джисон радушно утвердил, что они с Феликсом друзья, сам Ликс вздрогнул, точно от огня, неожиданно обжёгшего кожу, ведь после своего ужасного поведения он и не надеялся, что сможет ещё хоть немного почувствовать себя нужным кому-то, как добрый друг или товарищ.       — А ты, дурашка, переживал, — с нежной усмешкой мягко проговорил Чан, потрепав младшего по волосам. — Видишь, ты нужен людям, тебя считают другом! Я думаю, так считает не один Джисон или этот занятный Хван. Всё, солнце, успокаивайся и вставай, поедем к Хёнджину, помогать ему будем. И тебе заодно поможем.       — А как же… работа? Ты же учитель, ты не можешь просто так…       — Не переживай об этом, я всё равно после твоего выпуска хотел другую школу искать, а отсюда уволиться к чертям собачьим. Здесь персонал не самый приятный, они мне уже по горло все!       Заставив родную душу увеселённо усмехнуться, Бан Чан с теплом в глазах и всём лице улыбнулся, глядя на пришедшего наконец в себя младшего. Подав ему руку при подъёме, мужчина по привычке потрепал «сына» по макушке, пусть тот и не особо уступал ему в росте, а после убеждения в полном успокоении Феликса, повёл его к выходу, где на страже верно продолжал стоять Хан Джисон.       Город, в котором жил Хёнджин, отличался от Кимпхо красотой архитектуры, более богатым внешним видом, обширностью и большей населённостью. В отличии от города, в котором находилась его старшая школа, с населением чуть больше трёхсот тысяч человек Коян имел в себе более миллиона жителей и являлся городом-спутником Сеула, что было заметно во всём его существе.       Проезжая по улицам Кояна, Феликс всё чаще в удивлении разевал рот, прижимаясь руками и всё ещё слегка опухшим красноватым лицом в боковое стекло машины «родителя» каждый раз, как видел какие-то неведомые архитектурные творения вместо привычных для своего города однотипных серых многоэтажек. За пределами своего скромного Кимпхо Ликс бывал крайне редко, с родителями — всего лишь, может, дважды за всю жизнь, с Чаном — раза три, но только на окраинах, ближе к родному городку, отчего разглядывать многим превосходящий его Коян вызывал в груди парня детский восторг, чем не мог не радовать «отца», частенько косящегося на младшего с водительского сидения.       Припарковавшись у высотки, в которой снимал квартиру Джин, Ли в очередной раз шокировано распахнул рот, подняв глаза чуть ли не к небу, разглядывая цветастые фигуристые небоскрёбы, окружённые тускло-зелёными из-за времени года полями, что усыпались тысячами увядающих цветов, поражающих, казалось, любой, даже случайный взор. И у Феликса даже не возникало вопросов, почему, имея не самых богатых родителей и зарабатывая на свою жизнь самостоятельно, он не отказывал себе в столь роскошном жилье — Ликс бы и сам не прочь сменить свою затхлую мёртвую халупу на хотя бы самую скромную однушку в одном из этих зданий, пахал бы на неё без отдыха, если бы не такой нужный в его жизни человек, как «родитель». Бросить Бан Чана ради жизни в хоть какое-то своё удовольствие он не мог.       — Ликс, пошли скорее внутрь, на улице слишком холодно! — Разбудил помутневшее от раздумий сознание «сына» Чан и за руку повёл того к нужному подъезду.       С трудом пройдя через недружелюбного охранника в годах, что настороженно отнёсся к внезапным гостям в их доме, мужчины добрались до нужной квартиры, находящейся на пятнадцатом этаже и, сверившись с отправленными Джисоном данными, открыли переданными им же ключами дверь 15.09, дивясь картине, что висела прямо под глазком. — А твой Хёнджин и правда не из простого десятка скудных на интересные увлечения парней, — хмыкнул Бан Чан и, не позволив Феликсу успеть выкрикнуть слова возмущения, резко распахнул дверь. Крадучись, с настороженной оглядкой по сторонам войдя в просторную светлую прихожую, Чан тут же зажал нос из-за неприятного застоявшегося запаха железа, пропитавшего весь воздух в доме. Предположив лишь, что парень разбирался с какой-то старой металлической техникой, Бан всё же не удержался и прикрыл рот ладонью, снимая на входе обувь и решая, стоит ли пропускать внутрь младшего. Но подумать об этом как следует мужчина попросту не успел, так как Феликс унюхал неприятный аромат и, распахнув от ужаса глаза, метнулся в гостиную, на ходу ошарашенно шепча:       — Чёрт, Хван, не дай Бог!       Ворвавшись в комнату вслед за Ликсом, Бан Чан в онемении застыл в дверях, тяжело дыша и пытаясь принять увиденную картину. Хёнджин лежал на спине на диване, голова его, как и ноги, чинно покоилась на подлокотнике, правая рука лежала на животе, сжимая в пальцах что-то очень сильно напоминающее розочку из разбитой бутылки, а левая спадала на пол, как стекали на напольное покрытие и крупные струйки крови, образовавшие на не самом дешёвом наливном полу маленькую речушку.       — Блять… — всё, что смог выдавить из себя Ли перед тем, как с глухим стуком упасть на колени, стоя недалеко от «отца».       Теперь оба могли не задумываться над природой отравившего квартиру застойного запаха железа, что густым мрачным облаком окатило каждую выкрашенную в светло-серый стену. К горлу Феликса подкатили слёзы, горьким грубым комом застрявшие около кадыка без возможности протолкнуться вперёд. Тяжело набрав носом воздух, он зажал рот дрожащей ладонью, продолжая впивать взгляд в кровавую лужу и изредка переключать внимание на стеклянную розочку, сделанную из бутылки от соджу.       — Он же… — сдавленно прошептал Ликс, но остальные слова застряли в том же месте, что и рыдания.       — Д-думаю, он жив, — с трудом ответил на незаданный вопрос Чан и неуверенно сделал первый шаг в сторону мирно посапывающего Джина.       — Что ты?..       — Ему нужно обработать и перевязать руку, иначе может произойти много нехорошего, — уже более собранным голосом объяснил свои действия мужчина и приблизился к Хвану. Сев на колени прямо в пятно крови на полу, мужчина уже без былого торможения принялся за осмотр полученных Хёнджином от самого себя ран, примерно прикидывая их характер и тяжесть. Вскоре и Феликс смог найти в себе силы, чтобы отмереть и двинуться на поиски аптечки. Работая сообща, мужчины скоро разобрались с самоповреждением Джина и смогли передохнуть, припав спинами к стене напротив продолжавшего спать парня. — Спасибо, пап, — едва слышно прохрипел Ликс и вытер каплю пота со своего лба. — Солнце, я бы помог ему, даже если бы он не был тебе дорог! Я всё же человек правильный и не зря являюсь хорошим учителем — что-то да из себя представляю. — Вот за это, пап, я и говорю тебе спасибо. За то, что ты именно такой. Родные души слабо улыбнулись друг другу, прижимая вспотевшие затылки к стене, как со стороны дивана послышалось тихое шуршание одежд.       — Кто здесь?.. — Пьяным, хриплым, ослабшим голосом пробурчал Хёнджин, чуть повернув голову в бок.       В глазах его всё плыло и мылилось, кружилось взад-вперёд и не давало парню хоть малейшей возможности разглядеть человека, сидящего у стены недалеко от него.       — Я, не бойся, — с напряжением ответил Ликс, снова надев маску бесчувственного наглеца. — Феликс.       — А что ты… здесь… делаешь?..       — Спасать тебя пришёл, придурок. Давай, меньше разговоров, тебе поправляться надо. Подожди, не засыпай пока обратно, принесу что-то от отравления.       Ли скоро вышел за дверь в прихожую, оставив Джина наедине с учителем.       — Я и вас… видел, учитель Бан. А вы у меня к-каким боком… оказались? — Посерьёзнев, более сухо выговорил Хван, пытаясь привстать.       — Не вставай, тебе пока не стоит. Лежи, я объяснюсь.       Когда Феликс вернулся в комнату, Чана в ней уже не было. Удивившись, он едва слышно пробурчал: «Ой, а где?..», но скоро опомнился, продолжая считать, что о нахождении в квартире Хёнджина его «отца» сам парень всё ещё не был в курсе.       — Он обратно… в школу уехал, его… срочно вызвали, — сухо оповестил парня Джин и перевернулся на левый бок, дабы вывалить весь свой неплотный ужин в принесённое Бан Чаном ведро. — Отвернись.       — Не брезгливый, — также немногословно отозвался Ликс и приблизился к Хвану, желая спасти его волосы от несчастной участи. — Держись за диван хорошо, смотри, не ёбнись с него.       — Поста… — не успев закончить, парень извергнул еду из желудка в белое ведро, придерживаемый лишь своими трясущимися и Феликсовыми крепкими руками. Прочистив желудок, Хёнджин вернулся в прежнее положение, удобно устроившись на диване, тогда как Ли остался сидеть рядом с ним на полу. — Ты как? — Чуть взволнованно уточнил у отравившегося алкоголем Джина Феликс, нежно поглаживая его по взмокшим волосам. Играть роль крутого парня совершенно не хотелось. — В поряде. Спасибо, — едва живым голосом отозвался Хван и тут же продрог с ног до макушки. — Лежи, пиздун, я что-то от отравления найду. Отыскав подходящее средство, Ликс тут же стремительно разбавил его водой, после чего на скорости доставил стакан с раствором парню, которого заставил это лекарство выпить. Тот, морщась и отнекиваясь, еле-еле заставил себя полностью проглотить жидкость и вновь улёгся на пышную подушку, что позволяла его голове находиться в несколько приподнятом положении.       — Фу, какая гадость, — выплюнул раздражённо Хёнджин, горячо махнув на пустой стакан рукой. — Как это вообще возможно пить?       — Гадость — это напиваться до состояния свиньи, отравившейся дедовым самогоном, Хван. А лекарство и не обязано быть вкусным. Оно не для того создано, чтобы твои рецепторы услаждать, а чтоб ты, дурак такой, не подох на этом своём диване от похмелья. Запей водой.       — Дал бы лучше что-нибудь для опохмела, а не эту дрянь, — недовольно буркнул Джин и с тяжестью в теле вновь повернулся на левый бок, лицом к возлюбленному. — И как ты вообще здесь оказался, ты ведь не знаешь мой адрес?       — Опохмел я тебе сейчас в рожу твою бухую пропишу, а как я тут оказался потом у своих дружков спросишь.       — Каких дружков?..       — Минхо и Джисон. Не помнишь таких?       — Понял.       Хван попытался встать, не имея сил находиться так близко к лицу того, кто был его смыслом жизни на протяжении долгих месяцев, лет, но подняться парню не дал быстро опомнившийся Ликс, что резко вернул того в прежнее положение. Привстав на коленях, Ли поместил руки на грудь Хёнджина, оказавшись к тому ещё ближе, чем вызвал у того учащение сердечного ритма, что подняло давление.       — Лежи, дурак, тебе восстановиться нужно.       — Е-если ты сейчас не о-отодвинешься… я не сдержусь, Ликс-и.       — И что ты сделаешь? — С придыханием осведомился Феликс, подобравшись к собеседнику ещё на сантиметр ближе. Опасно близко.       — Поцелую тебя, — взгляд упал на чужие губы, как и его собственные оказались во внимании человека напротив.       Оба не могли сдержать тревожного дыхания, не могли остановить возникшее головокружение. Обоим этого хотелось, оба мечтали ощутить вкус чужих уст. Но можно ли им было?       — Ты не сделаешь этого, Хван Хёнджин, — выдохнул Ликс в губы Джину и тут же ощутил на своих лёгкое прикосновение.       Не губы. К его сожалению.       Холодные дрожащие пальцы коснулись чужих грубых уст, провели так сладостно и медленно, что душа в пятки и небо на землю. До стука в ушах, до красноты на щеках.       — Сделаю, sunny boy, сделаю. Можешь быть уверен в этом, — охрипшим голосом прошептал Хван и наконец-то разорвал те несколько сантиметров, что разделяли его с возлюбленным, прижавшись губами к чужим, обдавая жаром мраморной кожи.       Не почувствовав отторжения, парень стал более напористым и сделал первое движение. Он вжимался в его губы, подталкивая Феликса к себе за затылок, целовал так страстно и желанно, что кружилась голова, а дыхание спирало. Хотелось насытиться друг другом, восполнить те прорехи в жизни, когда им так не хватало друг друга. Хотелось просто целовать его губы и ничего в жизни больше не ощущать.       Понимание неправильности своего поступка Ликс осознал не сразу. Он наслаждался тем неуловимым моментом, какой мог провести в столь приятной неге, что совсем позабыл о том, как клялся себе, что не станет портить его жизнь ради своей прихоти, и так жёстко облажался. И парень не знал, как объяснить Хёнджину свой глупый поступок. В тот момент он хотел лишь целовать его, ни о чём не думая.       — Хван… — наконец смог оторваться от Джина Ли, чуть опустив голову вниз.       — Я знаю… знаю, что это неправильно для нас… но, пожалуйста. Просто ещё пара поцелуев. Я отстану от тебя. Не буду заставлять с собой сидеть здесь. И вообще видеться со мной. Просто ещё пару раз дай мне ощутить твою любовь ко мне.       — Откуда…       — Это стало очевидным совсем недавно. То, как ты переживал за меня. Это дало мне понять всё. Так что? Ты согласен?       — А знаешь, — хрипло отозвался Феликс. — Похуй на всё. Я тоже давно об этом мечтал.       — Ну что, нашёл Феликса? — Ради приличия спросил Минхо, глядя точно на поникшего Джисона.       — Нашёл, — с тяжёлым вздохом ответил Сон.       — А чего нос повесил?       — Да в приступе его застал. Едва на пару с учителем Баном успокоили. Они сейчас к Хёнджину должны ехать.       — Да и не надо за него так переживать. Всё с ним хорошо будет, когда он рядом с Бан Чаном. Они-то там дохера родственники.       — Ну он же друг мой, я не могу так. Я и за тебя тоже переживаю, когда ты домой уходишь! Ты же мне рассказал, что у тебя там происходит. Так что не говори так! Меня мама с бабушкой таким вырастили, я не могу иначе.       — Х-хорошо-хорошо… Я понял.       Слова о том, что Хан переживал за него вывели Ли из строя, как и сам Джисон каждый день выводил из строя его сердцебиение. Он и не подозревал раньше, что может заставить хоть чьё-то сердце волноваться из-за себя. Особенно, если это было сердце Джисона.       — Привет, а вы Феликса не видели? — С непониманием в голосе возник между ребятами Чанбин.       — Да он к Хёнджину поехал, помочь кое с чем… — Отупело пробубнил в ответ Джисон. — А что такое?       — К этому… Хвану? Что он у него забыл? С чем помочь?       — А какая разница-то?..       — Блять! — Поняв, что нормального объяснения он вряд ли дождётся, Бин рванул к лестнице, намереваясь посетить квартиру Джина, о местоположении которой, к счастью, знал.       Лишившись за несколько долгих раз желания ощущать друг друга столь близко, Хёнджин пригласил Феликса в кухню, желая утолить голод. Заставив работать приглушённую из-за времени использования лампу, парень достал из холодильника пару рамёнов и уселся за кухонный стул.       — Жаль, конечно, что всё закончилось на поцелуях, — наигранно вздохнул Джин, незаметно усмехаясь собственной шутке.       — Эй, дурак, не надумывай, что что-то будет. Я здесь не для этого.       — Да я понимаю, что ничего больше уже и не будет. Я и не ожидал чего-то большего, если честно. Но я рад, что было хотя бы это. Спасибо.       Ликс промолчал и лишь с горечью где-то в горле впихнул в себя лапшу. Продолжать разговор не хотели оба. Но один вопрос всё же не давал Хвану покоя.       — Ты останешься на ночь? Просто переночевать, я об этом.       — Одно твоё уточнение уже даёт понять, что ты далеко не об этом. Но я останусь. Домой переться слишком далеко, да и впадлу. Там… не жизнь, а сказка. Мистическая. Хоррор.       — А мама?..       — А матери моей похуй на всё и вся. Ей бы только бутылку ещё одну достать — это все её потребности.       — Н-да, сочувствую. А не расскажешь, что у неё произошло, почему она такой стала?       — Долгая история, но ладно. Похуй.       Пересказав всё, что годами копилось на душе, парень устало выдохнул и вновь заполнил рот рамёном.       — Н-да, тяжела жизнь. И её, и твоя из-за неё. А ты не хочешь другую квартиру снять?.. Проще было бы, не думаешь?       — Денег нихуя, да и деваться некуда.       — А ко мне не хочешь?.. Я тебя приму только в радость!       — Это-то понятно. Но ты же понимаешь, что я могу тебя сломать, Хван?       — Нет. Я в это попросту не верю. Ты никогда не делал мне больно своим присутствием, sunny. Только… отсутствием.       — Дурак ты, Хван. Полный и круглый. Ты меня-то знаешь? Какой я? Не думаю. Ты знаешь только оболочку. Сам я — душевнобольной, поломанный жизнью дурак без гроша за душой. Ни одной живой эмоции, ни одного проявления добра или сострадания. Понимаешь? Нахер тебе такой, вот просто ответь. На-хе-ра?       — Нравишься ты мне, идиот, нравишься. И у тебя есть эмоции — я тоже тебе нравлюсь, это тебе уже никак не получится отрицать. И добро с состраданием ты проявлял — ко мне же. К Джисону. К учителю Бану. Ты совершенно не соответствуешь своим словам. Все они — ложь.       — Просто отпусти ты меня, Хван, пожалуйста. Я устал пытаться дать тебе понять, что иметь дело со мной — вещь настолько же безумная, как и с Ли Чун Чже!       — Ты никого ещё не убил!       Раздался настойчивый стук во входную дверь.       — Ждал кого-то? — Тут же насторожился Феликс.       — Если бы, блять.       Повторный стук заставил Хёнджина подняться и с опаской двинуться в сторону входа. Но повисшая в воздухе настороженность прервалась в тот же момент, как Джин посмотрел в телекамеру, отобразившую в подъезде запыхавшегося Чанбина.       — Он-то здесь что забыл? У меня что, проходной двор вместо квартиры? — Безнадёжно вздохнул Джин, отпирая дверь.       — ЧТО ты тут с ним делаешь?! — Тут же взорвался в крике Бин, забегая внутрь квартиры.       — Да вроде не насилую, чтоб так орать… — Хван непонимающе почесал затылок и перевёл взгляд на Ликса. Тот ответил на взгляд с тем же непониманием в глазах и мимике.       — Бин-и, ты почему здесь? — Осведомился он нахмурившись.       — Да просто… интересно стало, чем вы тут занимаетесь.       — Нет, подожди, ты прокричал: «ЧТО ты тут с ним делаешь?!», а не так, как ты сказал. И, между всем прочим, он сам ко мне пожаловал. Я тут сам по себе спокойно депрессовал, никого не трогал.       — Какая разница?! Ты его сюда заманил! Сознавайся, для чего? — Не унимался Со.       — А, точно, как же! Я ж его съесть хотел! Забыл совсем. Ну что, Ликс, когда приступим к трапезе?       — Хван, хватит издеваться, — прервал его Ликс. — Давай поговорим нормально, Бин-и. Хван, может он войти?       — Валяйте.       После долгого обсуждения всего произошедшего, парни пригласили Чанбина на чай, но тот тактично отказался, поняв, что даже рядом с Феликсом не стоит. Осознав, что не сможет заполучить его, парень оставил пару на произвол судьбы, не смея больше вмешиваться. Те же приняли его поступок верно и с благодарностью проводили до автобусной остановки. Сам же Ликс таки остался ночевать у Хёнджина.