Writober

– Qué asco de tiempo. С фырчанием мужчина потуже затянул на шее шарф, но даже это не спасло от ветра, что вместе с октябрьским холодом ударил того в лицо листом жёлто-грязного цвета, ещё и противно влажным. Всего лишь позавчера была тёплая, безоблачная погода, просто прелестная для теплолюбивого испанца, а тут — +13 градусов по цельсию и едва ли не каждый час дожди. Каждая поверхность этого старого, пыльного немецкого города была покрыта этой противной плёнкой сырости, из-за которой о посиделках и любых других взаимодействиях с поверхностями можно было забыть, иначе рискуешь остаться с мокрым... Всем. Впрочем, ты и без взаимодействия с поверхностями остаёшься сырым из-за влажного воздуха, а следом легчайше заболеть. Желание уехать назад в Мадрид росло просто в геометрической прогрессии, и только один единственный аргумент против держал его в этом чёртовом Эрфруте. – Уильям Джейкоб Инганнаморте, – полное обращение заставило мужчину в испуге поёжиться. – какого чёрта ты стоишь без зонта? Несмело обернувшись, Джейкоб наконец расслабился и улыбнулся, когда увидел свою причину остаться в этой луже/городе. Чёрные шелковистые волосы, собранные в высокий хвост, узкие серые глаза и вечный змеиный прищур, ныне сверкающий недовольством. Из-за воротника пальто виднелась лента для бейджа научного работника, и испанец в памяти восстановил милую фотографию мужчины на бейдже и красивым почерком выведенное «Масуми Усо». От совсем тёмного образа и ауры отделял его только нежнейше голубой зонт в одной руке и подставка со стаканчиками из кофейни, от которых исходил просто чудесный запах кофе с карамелью. – Там ведь мой кофе тоже, да? – вовсе не обращая внимания недовольный взгляд собеседника, Уильям с широкой улыбкой указал головой в сторону стаканчиков, и взгляд метиса слегка смягчился. Уильям его всё равно слушать не будет. – Решил взять тебе из новой линейки. Только начался октябрь, едва закончился Октоберфест, а они уже вовсю готовятся к Хеллоуину, до сих пор не привыкну к целым новым меню блюд из карамели, тыквы и жжёного сахара. Подержи. – с последней фразой Масуми бесцеремонно вручает мужчине всё то, что держал в руках, чтобы перевязать тому шарф. По его мнению, выглядел прежний узел ужасно. – Уил, удавки из шарфов никогда не в моде, ещё и непрактичные. Научись уже завязывать шарф. – Я не так часто в этой противной местности бываю, чтобы учиться греться. Всё равно потом уедем назад в Мадрид, где нормальная погода, шарфы не понадобятся. – Зато понадобится промышленный кондиционер и морозильник с меня ростом. «Прекрасная» погода. – Не тучни, и так погода серая. Прям как ты. – Не всё тебе солнечно, как в Испании, meinen geliebten. – холодная кожа перчаток нисколько не беспокоила, когда это были руки родного человека, что наконец справился с шарфом и красиво его завязал, после пригладив щеку Джейкоба совсем нежно и любовно. Были бы свободны руки, он бы точно снял перчатки и обогрелся о чужие руки, спрятав в своих. – Ну вот, теперь как человек. – Как жестоко. – но поцеловать руку он таки умудрился, протягивая метису подставку и наблюдая, как тот от нежного жеста улыбается в ответ и достаёт из подставки свой и чужой стаканчики. – Сильно задержали на работе? – Немного. Главное, успел на поезд, а там и в кофейню, пока очередь мала. А тебе Титан не помешал спать? – О да, всегда мечтал проснуться в такой сцене: кровать моего парня, тёплое одеяло, приятный аромат из кухни и кошачья пушистая задница на лице. Я удивляюсь, как не задохнулся под таким гигантом или не подавился шерстью. Спасибо, хоть пахнет эта задница лавандой, а не лотком. Под приглушённый смех парочка трогается с места, не имея определённого маршрута, но держась поближе к навесам и козырькам, чтобы в случае резкого дождя иметь возможность спокойно открыть зонт и продолжить прогулку. Теперь уже и погода не такая была противная, и стены старых домиков не такие сырые, а кофе с карамелью оказался довольно вкусным, хоть и настолько приторно сладким, что пришлось запивать тот чаем без сахара любовника. А впереди ещё несколько дней отпуска в Эрфурте и неделя в Мадриде, и всё с родным ему человеком и их питомцами.