Проводник

      Белые стены Медкрыла и ряд обезличенных кроватей, общая слабость и онемевшее ото сна тело… Это был всего лишь сон? Гаррель исчез из реальности? Нет, нет, нет! На глаза навернулись противные слезы, а липкое чувство потери горько защипало в горле. Пахло рябиной и полынью.       Помфри появилась через несколько мгновений, чтобы дать укрепляющее зелье, и Гермиону сморило новым сном.       Она нашла себя в коридоре недалеко от Большого зала в струящемся бежевом платье, расшитом золотыми цветами. Играет приятная музыка, воздух влажный и густой, а за окном вместо дождя на землю падает золотистый песок. Пространство пустынное и бесконечное, а камень не дарит привычной прохлады, а тает на глазах, подобно воску свечи. Гермиона пробует проснуться, давит на виски и щипает себя за шею, но коридор все стремительнее несется вниз, утопая в песке. На секунду безумная мысль протянуть руку в окно и пощупать сыпучую раскаленную субстанцию кажется реальнее прочих.       — Я умру ради знания, — безрадостно произносит она, не отрывая взгляд золотистого горизонта, — очень в духе заучки-Грейнджер.       — Умрешь? — знакомый голос совсем рядом, словно эхо в её голове, — нет, это лишь песок времени. Он стирает твой сон, чтобы закончить этот отрезок времени. А мне ведь нужно было вернуться в Ад еще вчера…       — Я вас задержала?       Она наконец-то видит высокого мужчину в профессорской мантии с пружинящими от ветра волосами, что материализовался из желтых крупинок. Он лениво опирается на подоконник соседнего окна локтем, словно уже несколько часов ожидает ее. Сновидение тяжело отталкивается от опоры и делает несколько размашистых шагов навстречу.       — Немного, — он неловко запускает руку в кудри, — слушай, я понимаю, что твое любопытство не знает границ, но я ведь не ангел, чтобы тебя спасать. Если бы Снейп не нашел рябиновый отвар*, то все могло бы закончиться трагичнее, — Мастер Зелий подходит ближе, неловко наступая на подол платья, и берет девушку за руку, поглаживая её пальцы.       — Я хотела… — кожу уже не жгло от искрящегося контакта, да и само тело ощущалось невесомой и прозрачной жижей.       — Грейнджер, пообещай мне что больше не будешь совершать опрометчивых поступков. Я пришел в ваш мир, чтобы наладить жизнь Снейпа, а не погубить еще сильнее, — он серьезно смотрит в такие же, как у него, глаза и тянет гостью в бесконечный коридор, невербально предлагая пройтись, — ты стала мне слишком дорога, чтобы так просто лишать тебя твоей человеческой жизни. Я ведь и сам был человеком еще вчера и теперь никогда не забуду трепета от своей хрупкости, беспомощности и телесности.       — Вы не вернетесь в Хогвартс?       — Увы, — обаятельная улыбка трогает угловатое лицо, — мне очень приятно, что ты грустишь по этому поводу. Поверь, это был уникальный опыт ощутить человеческие слезы, съесть тыквенный пирог и вареные перцы, почувствовать, как магия касается пальцев. Многим моим открытиям поспособствовала именно ты, Гермиона: а твой подарок я буду хранить вечность.       Если бы только люди могли догадаться о том, что золото не может принести им столько счастья, сколько, например, кусок ниток, сплетенных в шарф, или несуразный рисунок на полях пергамента, то множество жизней не обрывались бы от одиночества, чувства потери и безнадеги. Нематериальные подарки - добро, любовь, сострадание, понимание, дружба - самые ценные подарки. Да, их невозможно вложить в прибыльное дело или купить на них роскошный дом в центре города, но разве это беда, когда рядом пружинистой или угрюмой походкой идет половина сердца, что аккуратно склеивает бессмысленное существование по кускам?       — Если вы не вернетесь, тогда почему снитесь мне?       — Я демон. Ты ведь догадывалась об этом, когда принимала напиток Живой смерти, верно? Если кратко, то под моей опекой несколько легионов духов, я решаю задачки времени, контролирую вековые потоки, знаю будущее, — он сделал еще несколько шагов и остановился, — некоторое время назад, наш верховный отец заметил, что я допустил ошибку с аркой времени Снейпа и отправил меня её исправлять.       — Смерть отняла у него родителей и любимую женщину. Разве это можно исправить?       — Нет, это часть судьбы. Так должно было случиться, — он отвлекается на гром в небе, но потом продолжает быстрее, — скоро ты проснешься, а я отправлюсь домой. И после мы с тобой встретимся лишь при распределении твоей души. Ты стала мне другом, как у вас принято говорить, поэтому можешь задать мне любой вопрос о будущем. Это будет мой тебе подарок.       Гермиона оглядывается вокруг и выдыхает сквозь сжатые зубы, пол идет трещинами, и становится невозможно дышать. Хорошо поразмыслив, она обращается к Гаррелю:       — Профессор Снейп будет счастлив в будущем? Тебе удалось все исправить?       Демон плотно закрывает глаза, а на голове возникает третий, голубой глаз. Как в прежние времена, он обаятельно улыбается, вызывая у Гермионы волну опоздавших вопросов: «Как он выбрал себе внешность и эти симпатичные ужимки?», «Где добыл человеческую фамилию?», «Вспомнят ли земные о двух месяцах присутствия Гарреля в их жизни?», «Проникали ли ранее демоны в их мир?» и многие другие. Существо снисходительно смотрит на хрупкого человека перед собой:       — Я просто хотел, чтобы он не пытался убить себя больше, а получилось, что поспособствовал тому, что подопечный нашел смысл жизни. Его сердце будет наполнено тобой все отведенные ему годы, — а затем громче, словно для кого-то постороннего добавляет, — и плод любви вашей станет Великим Человеком с Великой Миссией. Все, как полагается в легендах.       За широкой костлявой спиной вырастают черные крылья, что громко хлопают в такт раскатам грома, камни пола осыпаются вниз, в непроглядную темноту. Гермиона кричит и хватается за подоконник, чувствуя жар всем телом.       — Оставь мне хоть что-то на память, — шепчет она, едва держась на ногах.       — Не отобранной жизни мало, Грейнджер? — усмехается он.       — Назови хотя бы имя.       — Мое имя Гасион.       Он поцеловал ее в лоб и крепко обнял, а потом, громко хлопая крыльями, поднялся к потолку. Несправедливое кровотечение в сердце возникает не только в случае предательства или потери, оно больно сочится сквозь потрескавшуюся мышцу, даже когда дорогие сердцу субъекты отправляются в краткосрочное путешествие по необходимым делам. Но в этом случае потеря скорее приятная, потому что за ней следует новая встреча. Вот если бы было заклинание, которое стирает щемящую тоску!       — Прощайте, профессор Гаррель! До встречи!       После ужина к Гермионе заглянули Гарри, Рон и Джинни. Последняя выглядела так, будто ее пожевали и выплюнули. Она бросилась к подруге, крепко обнимая ее за плечи:       — Гермиона, я так испугалась за тебя! — на ее побледневшей коже даже веснушки потухли. Она покрутила лицо подруги за подбородок и жадно принялась осматривать ее на предмет повреждений, — как ты? Тебе лучше?       — Выглядишь не такой бледной, как утром, — хмурый Рон сел у изножья кровати, а Гарри на соседнюю, — когда мы принесли тебя сюда, то решили, что уже нечего спасать. Не смотри на меня так, Джинни, она даже не дышала!       — После сна у меня был жар, но сейчас я чувствую себя намного лучше. Не переживайте, я в порядке, дышу… Честное слово, как будто в первый раз в Больничном крыле!       — А это что? — спросил мрачный Избранный, указывая на лоб. Девушка испуганно дотронулась до красного пятна на своей коже словно от ожога и беспокойно одернула пальцы.       — Кажется, это поцелуй демона. Я новый Избранный, Гарри!       — Может, ты наконец-то объяснишь, что происходит? — уточнил Рон, переглядываясь с друзьями. Он решил, что Гермиона съехала с катушек.       Волшебница с горечью вспомнила о том, как вчера пыталась доказать друзьям, что профессор Гаррель существует, что он пропал и ему нужна помощь, о том, как похитила у Снейпа напиток Живой смерти, как приняла его перед сном… Да, глупый поступок, следовало хотя бы сообщить кому-нибудь о своем плане, но гриффиндорцы даже не помнили француза, а Снейп упрямо делал вид, что не понимает, о каком Мастере Зелий идет речь. Эмоции сыграли злую шутку, но по-другому она вряд ли узнала бы, что Гаррель действительно был демоном, проникшим в реальность под личиной школьного преподавателя, чтобы отговорить Снейпа от смерти.       — Я лишь пыталась проверить одну теорию… Напитком Живой смерти…       — Ты чокнулась? Какую еще теорию? Теорию «Можно ли себя убить, не выходя из спальни»? — Джинни вскочила со стула так, что тот с грохотом упал, — я нашла тебя утром в постели мертвой! Ты не дышала, не просыпалась и была холодной, как лед! Ты представляешь, как напугала меня?       — Джин, прости, я…       — Мисс Уизли, отойдите от кровати, — после шума в комнату стремительно вошел профессор Снейп, словно карауливший в коридоре.       Впервые после короткого отсутствия в этом мире, длившегося около 17 часов, Гермиона увидела его. Маг привычно строго с поджатыми губами взирал на студентов, скрестив руки за спиной, и всем видом выражал недовольство от их присутствия. Командным тоном он приказал гриффиндорцам вернуться в гостиную, прикрывая свои благие намерения тем, что мисс Грейнджер нужен отдых.       — Но мы только пришли, — развел руками Гарри. Зельевар был непреклонен. Ребята послушно исчезли из Больничного крыла, а Снейп присел на край кровати. Его черные глаза невидящим взглядом уставились на прикроватную тумбу.       После тяжелого вздоха, Гермиона поняла, что слизеринец мучительно устал от неё, но не торопиться отравить ядом или задушить подушкой.       — Профессор, Макгонагалл исключит меня?       — Она очень хотела бы, но уже завтра у вас выпускной бал, поэтому случай удачно замяли. Минерва приняла решение объявить студентам о том, что у тебя переутомление на фоне экзаменов.       — Спасибо, — она закусила губу, не зная, что еще сказать, — я видела Гасиона во сне.       — Видимо, у маглов есть ангел-хранитель, а у нас с вами демон-хранитель, — хмыкнул он.       — Я не думала, что Рай и Ад существует и для мира волшебников. Это ведь религиозные поверья, которые…       — Празднуя рождество в Хогвартсе, вы не разу не задумывались о почве, на которой основан праздник? — Снейп сжал переносицу, — на эту тему есть много рассуждений и дискуссий, если захотите, принесу вам на досуге некоторые статьи. Об этом мог бы Вам намекнуть профессор Гаррель, но он предпочел просветить вас в области любовных зелий.       — Вы изначально знали, что он — демон?       — Я не сразу узнал его, потому что хитрец был в обличии зверя в нашу первую встречу. А потом я догадался по характерному запаху Ликориса, клыкам и несуразным попыткам управлять своим телом, — Гермиона спросила, когда они встретились, — когда я умер в битве. Мне казалось, что это было видение, но за два месяца убедился, что Гасион вполне реален. Тогда он пообещал мне покой, но не уточнил, что вместе с ним придёт гнетущая пустота. Он сказал вам, зачем явился?       — Хотел отговорить вас от смерти, — девушка нашла его холодную руку на постели и крепко сжала, — и еще сказал, что гибель близких людей в вашей жизни это судьба, и ее никто не в силах изменить. Даже демон.       Снейп забеспокоился, глаза его расширились, пальцы начали подрагивать, а сам он сжал зубы:       — Он не посмеет забрать еще и Вас.       Гермиона не сразу поняла, о чем говорит профессор, почему так испугался...О, Мерлин! Он подумал, что Гасион решил забрать и ее из этого мира. Бедный, бедный Северус!       — Я не умру, сэр, я вам обещаю, — Снейп резко поднял их соединенные руки и прислонил тыльную сторону ее ладони к своим губам, зажмурившись. Прерывистое дыхание выдавало в нем крайнюю эмоциональность, несвойственную привычной сдержанной манере. Он провел так несколько мгновений, наслаждаясь теплом и единением, а потом услышал неуверенный шёпот:       — Какой вопрос вы задали ему?       — Через сколько я умру безвозвратно, — прошептал зельевар, — он сказал, что у меня в запасе несколько десятков лет, чтобы сгинуть на руках у любимой женщины.       Гермиона крепко зажмурилась и искренне улыбнулась. Теперь счастье казалось измеренной потом и кровью величиной, которой можно было оценить предшествующие события. Теперь она смело отвечала себе на вопрос, стоило ли приключение полученных результатов.       Конечно, стоило. * Рябиновый отвар — исцеляющий эликсир, также действует как противоядие к усыпляющему зелью и напитку живой смерти.