Сети сети

Раньше смотреть на луну было проще. Гладкая, сияющая, безупречная и безучастная… прямо настоящая серебряная монета, которая никогда не окажется в твоём кармане. Экубо не понимал, что изменилось. Возможно, дело было не в самой луне, а в её окружении. Бесконечный космос… Экубо знал точно, что в нём прибавилось содержимого. Знал, что это за содержимое. Знал его форму. Его фактуру. Его безжалостную остроту… Она всё ещё была где-то там. Постоянно над головой — потому что космос постоянно над головой. И её щупальца будто бы настолько вездесущи и всепроникающи, что могут спуститься даже оттуда… И каждая секунда, в которую Экубо не думал о них, обрубалась секундой терзания, боли, тревоги — он ещё может что-то сделать, но не может… Ему просто нельзя так долго смотреть на луну. Он вернулся в дом, на свой чердак. Раньше говорить с Шигео было проще… Но сейчас-то какая разница. Не с ним ведь об этом говорить… Он ведь, кажется, даже не помнит, что именно произошло в тот день. И хорошо, если не помнит. Он просто был очень счастлив, что Экубо вернулся. А сейчас его вовсе не было дома: он и его семья ушли в театр на поздний спектакль. Всё менялось. Не считая луны и редких разговоров — к лучшему. Экубо знал, чего хочет, находился там, где хочет, и потихоньку осуществлял свои только что обретëнные мечты... И никто не мог обещать, что его самого не найдут — так же, как он нашëл их. Там же, где находилось «лучшее», могло поджидать и «худшее». Худшее, что случилось с ним за последнее столетие. И худшее, что сделал он сам… А теперь он погрузился в среду, которую не до конца понимает. Он пробует что-то наугад… Он такой маленький прямо сейчас, один в пустом доме. Что уж говорить о целой вселенной… Он так долго воображал себя над ней, что, кажется, подзабыл, каково быть в ней. Но было одно место, куда он возвращался раз за разом. Не только потому, что совсем не чувствовал себя потерянным там, но и ради лёгкости и почти домашнего уюта. Экубо верил, что знает Рейгена слишком хорошо, чтобы потеряться в их диалоге. И на этот раз Рейген решил написать первым. Привет! Экубо улыбнулся.

Хей

Как ты себя чувствуешь сегодня?

Я в доме один. Тут совсем тихо и пусто. Я как призрак…

А ты живёшь один? Конечно, Рейгена в первую очередь волнует именно это… Чтобы харизматичный незнакомец, с которым он флиртует каждый вечер, жил один. Был один. Ни с кем больше… Живу с другом. Он меня к себе взял как раз из-за того, что я как призрак… Экубо продолжал улыбаться, подбираясь ближе к тёплому свечению экрана, пока Рейген печатал сообщение. Что бы он ни написал, Экубо развлечётся и отвлечётся. Всё меняется, и так, как раньше, уже никогда не будет. А раньше ведь было неплохо... Но сегодня вечером Экубо знал: то «неплохо» преобразится и непременно станет «лучшим».

***

Говоришь, я был бы хорош в массаже?

Многие считают, что у меня холодные руки.

Да, это может стать проблемой… Но точно не для меня. Я сама по себе слишком горяча. Рейген! Прямо вот так!.. Экубо давился хохотом и непременно бы краснел, если бы не был для этого слишком зелёным. Он едва мог придумывать ответы: в голове всё плыло, как при лихорадке… У Экубо никогда не было лихорадки, но он был уверен — так она и ощущается. Он ввязался в настоящую любовную историю и сходил с ума — чтобы быть без ума. И без памяти. И по уши…

Был бы я твоим клиентом…

Ах, Рейген, Рейген… И он тоже — кем бы ни считал своего собеседника — втрескался по самое не хочу. Они писали друг другу настоящие любовные записочки. Обменивались ими, правда, не в тайном месте за школой и не через карманы портфелей, но какая разница? И если бы Экубо ездил в автобусах и на поездах, пассажиры бы непременно косились на его улыбку. Если бы Экубо пил кофе и носил рубашки, запятнал бы уже каждую. Один раз в офисе он увидел на рукаве Рейгена коричневое пятнышко — это ведь что-то да значит… Это точно что-то значит! Я бы давала тебе постоянную скидку…

Экубо прыснул. Рейген… всегда оставался Рейгеном, даже когда пытался проникнуть в чьё-то сердце. Хорошо, что в этом случае ключ ему не требовался. Рейген оставался Рейгеном… но и менялся тоже. Открывал взору новые грани, словно неровная, но бесценная жемчужина в переменчивых лучах света. Он рассказывал — и понемногу Экубо видел… Снова. Проблески того самого, необычайного, что Экубо подсмотрел в его голове, когда их швырнуло друг к другу и они стали ближе чем когда-либо… Они сближались снова. Забавная штука… Одному из своих сотрудников я так и не рассказала правду. Сегодня он решил сознаться в этом.

И как оно?

Экубо прекрасно знал, как. Знал, о ком идёт речь… Но смысл этого вопроса был не в том, чтобы узнать, а в том, чтобы Рейген говорил. Не очень-то здорово… Я правда хочу ему сказать. Как будто не могу подобрать нужных слов… И каждый разговор теперь как минное поле. Иногда Экубо хотелось воскликнуть: да расскажи ему уже! Раз — и всё. Как пластырь… Впрочем, он видел однажды, как Рейген снимает с руки пластырь: долго, мучительно, с причитаниями и стонами… Но так было потому, что ранка зажила недостаточно. И здесь, пожалуй, происходило то же самое: совсем недавно отгремели два признания, и оба раза Рейген оказывался чуть более одиноким — по крайней мере, на какое-то время. Отторжение, изоляция… Ещё бы он не опасался пройти через это снова. Ему нужно время.

Всему своё время…

Да. Но он заслуживает того, чтобы знать. Я с каждым днём чувствую это всё больше. Ему нужен человек, который будет слушать его; подставлять локоть, когда он оступается; говорить нужные слова — шептать, если понадобится… Не из необходимости быть скрытным, почти невидимым, а из-за того, что они слишком ценны, чтобы произносить их громко.

Может, он и так уже знает?

Тогда рассказать всё равно придётся. Но хотя бы удар будет слабее.

И тогда никто никуда не уйдёт. Серизава будет просто благодарен Рейгену за доверие. Однажды Экубо даже порывался сам ему рассказать, чтобы упростить эту игру в сапёра… Но решил, что Рейген должен всё сделать сам. По нему не видно… Я не могу надеяться на лучшее.

Другие ведь знают. В случае чего, они смогут вступиться? На тебя работают хорошие люди. Кажется.

Томэ его не бросила. Приятно об этом думать — и напоминать… Она шумная, неугомонная, назойливая… но достаточно умная, чтобы войти в ситуацию. Могу ли я рассчитывать на других в таком вопросе? Это ведь моя глупость… Да! Да, он может! Как же долго до него доходит…

Уверен, они неплохо знают тебя. И твои глупости. И остаются рядом. Это главное.

Наверное, ты прав… В конце концов, всем будет легче, чем бы всё ни кончилось. Наверное, мы даже сможем об этом шутить… Но ему, похоже, становится лучше. Вряд ли он завтра же сорвётся с места и кинется на стол Серизавы, распинаясь в объяснениях и клятвах, но теперь его голова точно не вскипит. Потому что он и Экубо делят эти человеческие трудности и неудачи надвое.

Я уже могу придумать пару шуточек.

Не сомневаюсь. Чёрт возьми, наверное, я уже должна тебе с десяток напитков… Неужели Рейген правда намекает, что им стоит сходить в бар? Рейген-то? Полглотка спиртного — и тело уже на полу… Но, быть может, с походами в бар дела обстоят так же, как и с вопросами, ответ на которые уже известен. Суть совсем не в баре и не в напитках… Экубо представлял, как они сидят за стойкой бок о бок. В самом уголочке, где никто не может их слышать. Рейген говорит тихо, сбиваясь, и его щёки слегка розовеют, когда он отводит смущённый взгляд, рассказывая самое сокровенное. Тусклые лампы делают черты его лица совсем мягкими. Он уязвим, он нуждается в помощи и совете, но знает, что Экубо отдаст всё, лишь бы сделать ему лучше, и доверяет. Как никому больше… И когда бар пустеет, когда глубокая ночь и застенчивые лампы сплетают вокруг плотный кокон, сталкивая их ближе, они целуются… Думаю, нужно ещё раз всё обдумать перед тем, как что-то делать.

Да. Это правильно.

А на Экубо в этот момент накатывало пьянящее осознание, что ничего обдумывать не надо. Всё так просто… Может, эта глава уже дописана. Может, связь установлена достаточно надёжно. Может, пора это заканчивать… Так или иначе. Рейгену становится лучше, но не может же он всю жизнь просидеть у окошка интернет-чатика. И он не дурак, сам понимает… Ему нужен только аккуратный толчок.

Есть же кто-нибудь, с кем ты можешь поговорить в реале? По-настоящему поговорить? Кто-нибудь, с кем у тебя хорошие отношения?

Рейген думал над ответом, возможно, чуть дольше, чем стоило бы. Но Экубо не обращал внимания. Да. Есть один друг. Даже на клавиши жал аккуратнее, тише…

Может, попробовать улучшить отношения с ним?

Экубо стиснул кулаки. Теперь Рейген медлил уже бессовестно. Неужели ни разу не даже задумывался?.. Мне кажется, нам и так хорошо… Экубо протяжно выдохнул. Повторил про себя: «Всему своё время». Отчасти Рейген, конечно, был прав… Пока что они будут продолжать как есть.

***

Шигео забрал у Экубо ноутбук. Ничего не поделаешь: учебный проект, важная работа, ответственность перед другими людьми… Да и по-честному этот ноутбук принадлежал Шигео. Но Экубо буквально не мог поделать ничего… Будто приклеился к своему чердаку. Будто стены внезапно стали непроницаемыми. И хотя чердак уже перестал быть пыльным — Экубо старался поддерживать своё жилище в чистоте, — он оставался тёмным и замкнутым. Не в таком месте Экубо хотел провести выходной… Но вместо того, чтобы поменять своё положение радикально, он слонялся из угла в угол и начинал понимать: возможно, его привязь крепится не к чердаку. Она крепится к отобранному ноутбуку. Вот это, значит, то самое, что люди называют «попасться в сеть»… Вот она, опасность интернета, над которой Экубо раньше только посмеивался. А сейчас он думал о закрытом окошке чата. О том, что Рейген, наверное, написал ему что-нибудь, а он не сможет узнать до самой ночи… Но почему просто не прийти к Рейгену в реальности обычной, а не виртуальной? Раньше Экубо так делал. Это будет самое их «как есть». Как им «и так» хорошо… Ему точно стоит заглянуть к Рейгену в гости. Но в тот момент, когда он собирался наконец-то сломать непроницаемость стен, на чердак постучали. — М?.. Кто там? — спросил Экубо. Люк чердака открылся, и в проёме показалась голова Шигео. Затем — плечи. Затем — руки с лежащим в них закрытым ноутбуком. — Оказалось, что сегодня он мне не нужен. Решил вернуть его тебе. Мне кажется, ты извлекаешь из него намного больше пользы… Шигео говорил мягко и дружелюбно, но когда он пялился в упор из-под своей внушительной чёлки, Экубо всё ещё пробирало мурашками. — Ага. Давай сюда… — сказал он и протянул руки, но взять ценную передачку не успел. — Хотя… лучше поставь его сам вон туда. Я как-то дыряво себя чувствую сегодня. Шигео бережно отлевитировал ноутбук вместе с мышкой на стол и неожиданно добавил: — Я рад, что ты ещё здесь. Надеюсь, ты хорошо проведёшь время. Люк закрылся, а Экубо оторопело застыл над ним. И что Шигео хотел этим сказать? Он просто обрадовался, что застал Экубо дома, или же..? Ну и ну. Переспрашивать точно не стоит. Экубо подлетел к столу, посмотрел на ноутбук. Он действительно собирался хорошо провести время, отправившись к Рейгену… но если задуматься, Рейгена запросто могло не оказаться дома. Не все проводят выходные взаперти… А если он ушёл, то придётся ждать его возвращения или искать кого-то, кто сможет ему дозвониться, и пройдёт ещё полдня, и стемнеет, и откроется прожорливая бездна космоса… Лучше хотя бы через соцсеть проверить, где Рейген коротает досуг. Экубо зашёл в профиль, и оказалось, что он совсем не зря вздыхал о похищенной у него переписке. Там его дожидалось сообщение получасовой давности. Короткое… но необычное и особенное. Я только хотела сказать… Спасибо тебе, Акио. Экубо хмурился. На самом-то деле он никакой не Акио. Он злой дух. Злых духов не благодарят… А даже если бы благодарили, то он был бы не из тех, кто этого заслуживает. А Рейген сейчас в сети — значит, дома. Теперь уж перед Экубо совсем не было препятствий, но он почему-то потянулся к клавиатуре.

Не за что. Я рад поговорить. Мне нравится тебя слушать.

Рейгену потребовалось меньше минуты, чтобы ответить. Как будто он ждал… Если тебе когда-нибудь нужно будет поговорить о чём-то своём… Я тут. Я всё выслушаю. Абсолютно всё. Поговорить… Пожалуй, Экубо было, о чём поговорить. Слова клубились внутри него. Рвались, чесались, распирали, как живая растущая материя, мокрая и крепкая как клыки, которая подменяет собой материю мира, которая и есть мир, существование, которая везде — снаружи, внутри, в сознании… Нет, сейчас неладно только у него в голове. Рейген так решительно написал «Абсолютно всё»… но он ведь не понимает, с чем связывается. Даже если знает, кому пишет на самом деле. Сейчас он такой искренний и вдохновлённый… и Экубо не хочет, чтобы это менялось. Нельзя ведь просто так говорить с ним об этом… В мире есть вещи — поступки, мысли, нечеловеческие и запредельные, — которые могут перечеркнуть всё. Абсолютно всё. Особенно хрупкое и только что рождённое. Экубо сглотнул и обтёр лицо, перечеркнув пальцами губы. Пальцы — дырявые… Что он теперь скажет? Но Рейген не собирался останавливаться. Вообще-то у меня кое-что есть для тебя. Я немного владею графическими редакторами и сделала коллаж. Он подходит как обои для рабочего стола. Буду рада, если тебе понравится! Экубо не верил в то, что происходит. Судя по постам в твоём профиле, тебе понравилось в городе Специй. Однажды я была там в путешествии и сделала несколько фото… Но вот он файл — «collage.jpg». Сундучок, в который Рейген своими руками вложил сокровище — ну разве может Экубо не взглянуть на него? Хоть краешком глаза… Для этого нужно всего лишь подвинуть курсор и кликнуть на файл. Всего лишь… И он толкал мышку. Впивался пальцами в пластмассу. Наваливался всем телом — всем своим маленьким телом. Слишком маленьким телом… Мышка всё равно что приросла к столешнице: Экубо будто пытался тащить наждачку по наджачке. Даже этого он не смог. Курсор не сдвинулся ни на миллиметр. Надрывно дыша, Экубо ударил ладонью прямо по названию файла. Потом ещё раз. Ладонь прошла сквозь экран… А время шло. Молчание тянулось. Что станет с Рейгеном, если это будет всё, что он получит в ответ на свой подарок?.. Экубо не мог вот так… Что угодно, но не это. Можно написать поддельную похвалу и благодарность, а файл открыть потом. Да… Пока что так сойдёт. Рейген сегодня не останется с разбитым сердцем. Никогда не останется. Но перед тем, как хвататься за клавиатуру, Экубо решил дать себе и мышке последний шанс… И в этот раз курсор сдвинулся. Шажок за шажком — клик на файле. Картинка развернулась почти на весь экран. Если бы у Экубо было сердце, оно бы сейчас колотилось быстрее и громче, чем пальцы о клавиатуру. Подарком Рейгена был не просто коллаж… это были самые разные уголки города Специй. Любимые места Экубо. Радостно зелёный памятник четырёхлистному клеверу. Вид на шоссе, которое тянется к горизонту, к Луковым Холмам. Аллея парка Колокольчиков, в который Шигео пригласил Экубо на прогулку; там он съел парочку наглых духов и перестал быть болезненно бледным — по словам Рейгена. Одна из самых ярких улиц города — там находится потрясающий магазинчик манги, в котором Экубо и Рейген часами листали книжки: Рейген позволил Экубо самому переворачивать страницы, а потом был вынужден оправдываться перед сердитым хозяином магазина. Пустынный пляж в закатных лучах: Экубо не смог точно узнать место, однако оно показалось ему знакомым; в такие тихие места он любил приходить, чтобы подумать. Заброшенное здание больницы… Экубо только словом обмолвился, что оно напоминает ему старые деньки, а Рейген запомнил! И даже битые окна и облупленные стены ему удалось запечатлеть так, что картинка напоминала открыточную. Все фотографии — такие живые… немного неряшливые, но это говорило только о том, что Рейген сам их снимал. Сколько же времени он потратил? И он запомнил, он правда запомнил…

Это же мои любимые места!!

Невероятная работа

Так красиво

Хочу смотреть на них каждый день!

Это не так уж много… Но я действительно благодарна. Я рада, что тебе нравится :) Надеюсь, ты будешь смотреть на них и улыбаться. Экубо не сомневался, что воплотит его надежды; ему казалось, что сегодняшняя улыбка прилипла к губам на долгие годы. И я правда готова выслушать, если захочешь поговорить. Рейген печатал ещё одно сообщение. Экубо вздохнул.

Знаешь…

Печатанье оборвалось. И мысли Экубо — тоже. На секунду он подумал, что сейчас самое время… но он совсем не готов. Он даже не знает, что говорить! Он ведь просто безликий уборщик… Но и молчать — невозможно.

Иногда я чувствую, что на меня смотрят и не видят.

Наверное, это очень больно и одиноко чувствовать.

Печатать, пока не сотрутся пальцы…

Я просто хочу, чтобы меня понимали. Хоть немножко. Чтобы во мне всегда видели личность. Человека. Которому что-то нравится и не нравится. Который желает добра. Любит кого-то. Совершает ошибки.

Я хочу верить, что от разговоров тебе становится немного легче. И что в конце концов кто-нибудь тебя увидит.

Не сомневайся.

В следующий раз Экубо будет готов.