Сети сети

Квартира казалась Рейгену пустее обычного. Диван, телевизор, кровать, компьютерный стол… всё обычное, но как будто более блёклое и плоское, как на старой фотографии. Не настоящая мебель, а декорации. Но какая, в самом деле, разница. Сейчас Рейген просто хотел отдохнуть, а уж где он — у себя в квартире или на её бумажном отпечатке — не так важно. Удобная одежда, мягкая кровать, пакетик чипсов и ноутбук — всё, что нужно. Уже выключив свет и расположившись на кровати, Рейген осознал, что за пустота его донимает и откуда, возможно, она взялась. Экубо… уже давно здесь не появлялся. С его появлениями всё становилось как-то живее. Но он забросил эту дурную — в смысле, не совсем соответствующую общественным представлениям о вежливости — привычку. Вчера он пытался напроситься в гости, но Рейген ему отказал. Просто настроение было не то. «Давай в другой раз», — сказал он и теперь не понимал, какой именно раз имел в виду. Экубо вообще стал намного активнее. Должно быть, на него так повлияли разговоры с новой знакомой в интернете… Он открывался ей, он поддерживал её, он наверняка чувствовал себя полезнее и добрее, чем когда-либо. Его так переполняла эта живость и рвение… И он хотел быть Рейгену хорошим другом. А Рейген… Рейген всё чаще полагался на «другой раз». Хотя, вообще-то, они и так были друзьями. Особенно с тех пор, как Экубо вернулся… Он больше не ходил за Мобом, как привязанный, и вместо этого выбрал офис. Всё чаще и чаще появлялся рядом. Стал самым верным компаньоном в работе: наверное, отчасти потому, что Рейген этому никак не противился. Подпускать к себе Экубо казалось естественным — пусть и не всегда приятным. И даже к этому Рейген как-то притерпелся. Настолько, что они начали видеться и вне работы… Гулять, например. Рейген не помнил, когда в последний раз ему доводилось с кем-то гулять… Экубо был тем, с кем рядом можно болтать что в голову взбредёт и получать только дурашливые и совсем не серьёзные колкости в ответ. И сверх того… Экубо был единственным, кто укладывался в мыслях тогда. Возможно, из-за того, что успел побывать прямо в этих мыслях. Рейген нисколько не возражал. Ему просто нужен был кто-то, за кого можно было уцепиться, как за якорь, приземлиться и вернуться обратно в жизнь. И после всего этого Рейген просто сказал ему «в другой раз». Даже узнав, как злому духу бывает трудно приноровиться к жизни среди людей. Даже разглядев, насколько ему нужен этот контакт, это вовлечённое присутствие… Что-то мешало. Какая-то преграда вырастала у Рейгена внутри каждый раз, когда Экубо пытался подобраться поближе, когда смотрел этими блестящими, игривыми, понимающими глазами… Что-то разрасталось в груди и чесалось. Настолько сильно и тревожно, что Рейген действительно начинал думать, что им с Экубо лучше оставаться просто коллегами. В конце концов, для открытых, чувственных и долгих разговоров у него есть Киндаичи Веда. Они по-настоящему близки. В неё он, может, даже… И ладно. Сейчас Рейген был намерен просто расслабиться. Просто, привычно, так, как хотелось больше всего. Он открыл ноутбук.

Привет! Как вечер проходит?

Лениво.

Полностью согласна.

Сыграем?

_|_|_

_|х|_

_|_|_

Нечестно. _|_|_ о|х|_ _|_|_

_|х|_

о|х|_

_|_|_

_|х|_ о|х|_ _|о|_

х|х|_

о|х|_

_|о|_

х|х|_ о|х|_ _|о|о

х|х|х

о|х|_

_|о|о

Я победила!

Кто бы мог подумать… И что, теперь я должен тебе напиток?

Не знаю. На что мы играли? Выпивка? Ужин? Обручальные кольца?

Это интересное предложение. А если я скажу, что у меня нет безымянного пальца?

Я тебе не поверю. Якудза отрубают мизинцы.

Я не говорил, что я якудза.

Всё равно не верю!

Я никогда не стану тебе врать. Особенно о таком важном, как мои пальцы. Так на что мы играли?

Может, расскажешь что-нибудь? Какую-нибудь тайну или типа того?

Экубо думал неожиданно долго. Вообще-то мне есть, что рассказать. Моя связь с городом Специй не такая простая, как ты думаешь. Знаешь о гигантской брокколи, которая там росла? Как же о ней не знать… Она торчала посреди города несколько недель и мозолила глаза, а потом просто исчезла. Вся эта история с исчезновением оставила противненький привкус во рту: главным образом потому, что этот фрагмент жизни грубо вырвали из памяти, как кафельную плитку со стены, оставив только ошмётки воспоминаний. Какие-то корни, конфеты, люди, улыбающиеся жутковатыми улыбками… Ну просто отпечаток ночного кошмара на изнанке сознания. Кошмара, который снился ещё минимум десятку его знакомых. Но Киндаичи Веда не живёт в городе Специй. Её это дело не касается… Рейген засунул в рот пару чипсин и небрежно набросал ответ:

Да, видела в соцсетях.

Знаешь, что на самом деле тогда произошло? Этот вопрос настораживал. Экубо, безусловно, знал о брокколи. Он её видел своими глазами, возможно, даже щупал какими-то своими шестыми духовными чувствами, и точно так же, как она, исчез, оставив после себя неаккуратное пятно пустоты. Без записки, без предупреждения… Не то чтобы Рейген ждал от него предупреждения, но уже тогда, наверное, он начал воспринимать Экубо как постоянный элемент офиса. Пожалуй, зря…

Я интересовалась, но так и не смогла ничего узнать. Никто не может рассказать. Будто память всем стёрли.

Я был замешан в этих событиях. Неужели?.. Впрочем, противоречия здесь нет. Он действительно мог быть там, а потом снова улизнуть… Рейген хрустнул ещё одной чипсиной. Когда-то я не хотел оставаться просто уборщиком… Эта Брокколи… была не просто брокколи. Это было Священное Древо. В ней скопилась огромная сила. По самым разным причинам. А мне хотелось силы. И мне хотелось власти над людьми. Мне хотелось, чтобы они поклонялись мне. И я думал, что смогу сделать всех счастливее… Я сумел проникнуть в Священное Древо и украсть его силу. Я думал, что стал чем-то вроде божества. Наверное, так и было… Но главное — я стал чем-то совсем не человеческим. Я не был тогда человеком. Я… не знаю, чем я был. Рейген машинально запустил руку в пакет с чипсами, но остановился. Картинка начинала собираться по кусочкам. Кафельную плитку клеили обратно на стену… Она была не совсем такой, как Рейген думал. Экубо был настолько тесно и настолько мастерски вплетён в эти события… Это не случайность. Он всё спланировал — с самого начала это было причиной его исчезновения… Но он хотя бы решился рассказать. Неплохо… Хорошо. Дослушать до конца — и они наконец-то смогут двинуться дальше. Я медленно порабощал город. Наложил на всех что-то вроде гипноза. Те, на кого он не действовал, подчинялись энергии большинства. С теми, кто сопротивлялся, я сражался. Иногда жестоко. Я был намерен идти до конца. Я ужасно боялся столкнуться с серьёзной угрозой. Но, конечно, я с ней столкнулся. Чипсы больше не лезли в горло. Рейген напрягся и оцепенел. Понимал, к чему всё близится… Их было двое. Один из них — пацан с невероятной силой. Другой… с ним мы были друзьями. Точнее, тогда я этого не понимал. Раньше мы просто зависали вместе. Что-то делали. Я даже пытался его использовать… но привязался. Всё предельно ясно. Один — это Моб. Другой… тоже Моб. Моб и «друг» — это один и тот же человек. Один на один с Экубо… И он пришёл меня остановить. И я… почти убил его. То есть, я мог бы… Я знаю, что мог бы. Их обоих могло бы тогда не стать. Рейген, морщась, прикрыл глаза ладонью. Экубо… Экубо. Вот что он натворил… Конечно, он после этого не вернулся. Рейген на его месте не смог бы вернуться… Разве что в самый отчаянный момент, когда желание помочь пересиливает стыд. Так и случилось в конце концов… Но я оказался совсем не тем, кем себя считал. Я не смог. Я просто не смог. Ничего не смог. Только признаться себе, что не могу без него. Без его веры в меня. В те моменты я как никогда ясно понимал, чего хочу. Я чувствовал себя так легко и пусто. По-хорошему пусто. Наверное, это был пик моей жизни. А потом… она оборвалась. Нет. Что-то не клеилось. Кусочки не подходили друг к другу. Странно звучит… Сейчас объясню. Экубо… Вернувшись, Экубо сказал Мобу «Ты сохранил меня в своём сердце, и твоя сила вытянула меня обратно»… Нет-нет, не «обратно»… «В существование»? Как же Экубо сказал… Но всё это время Рейген считал, что он… Я отдал всю силу и снял с города контроль. И стёр всем память. И казалось, что всё кончено… Но у Священного Древа были свои планы. У него был свой разум. Полуразум. Это было ненасытное чудовище с одной мыслью — получить больше силы. Иронично, да? Нет… Экубо просто пропал, как обычно, ушёл по делам, а колоссальная сила Моба затянула его обратно. Так Рейген считал. Всё это время… И оно напало на нас. Оно не отпускало. Ни на секунду… Но я только что обрёл своего первого друга. И всё, что мы успели сделать — это попрощаться. Но по-другому не могло кончиться… Просто не могло. Не так ли? Нет… Рейген… круглый идиот. Я выиграл ему время. Я нёс его и своими руками отправил к безопасности. И я знаю, что ему не пришлось столкнуться с Я не знаю, как это описать Я правда будто умер тогда… Я даже не знал что могу так себя чувствовать Рейген зажал рот ладонью. Закрыл лицо руками. Что это за кошмар… Возвращающийся кошмар… Всё это время… Экубо не мог ведь?.. Не мог? Он призрак, его то кусали, то изгоняли, это, в каком-то смысле… Нет же! Рейген исступлённо смотрел в экран. На иконку набираемого сообщения. Экубо сказал, что «нёс» Моба — значит ли это, что тогда он был материальнее обычного, и тогда… Нет, даже подумать — ужасно. Но самое плохое… мы разделились тогда. Я думал, что больше никогда его не увижу. Я запомнил это очень хорошо. Когда всё превращается в ничего. И ничего нельзя изменить. Потому что по-другому не могло случиться. Сейчас всё нормально. Но я никому не говорил. Всё это вроде бы моя вина… Мне ничего не остаётся, кроме как жить дальше. Но иногда я не знаю, как. Экубо был там… Совсем один. Крошечный, испуганный и обречённый. И никто ничего не сделал! Никто не знал… иначе история сложилась бы иначе. Любая гибель болезненна — даже исчезновение злого духа, и невозможно быть к ней готовым — даже если уверен в обратном. А уж Экубо... никто не мог даже подумать... Всё это время... Рейген не мог сделать ничего тогда. Только идиотски обижаться… Рейген не мог сделать ничего сейчас. Даже просить прощения. И у него дрожали пальцы, когда он промахивался по клавишам на клавиатуре.

Я так

Я так рада

Ты молодец

Я благодарна, что ты рассказал мне. Такое нельзя нести в одиночку…

А он нёс… Всё это время молчания, пустоты, каких-то невысказанных обид, сомнений… Когда Экубо пропал тогда, Рейген действительно ощутил, будто у него что-то отобрали. Он снова оказался заперт в своём тщательно сплетённом коконе лжи. Иногда он пытался разговаривать сам с собой. И ругал себя за это… А если бы Экубо пропал сейчас… та крохотная, как игольный укол, пустота разрослась бы и проглотила Рейгена целиком.

Это страшно… Но бояться вдвоём немного легче. Я сама узнала это на горьком опыте… Всё благодаря одному замечательному человеку.

Рейген проморгался, чтобы прогнать из глаз назойливое пощипывание. Что было бы… исчезни он сам? Нашёлся бы кто-то, кого глодала бы пустота, в кого вгрызался бы жестокий, неумолимый страх… Нашёлся бы… Но в голове сейчас так плыло, что Рейген не мог вспомнить никого. Он удивительно ярко видел тот день и еле-еле — символы на клавишах.

И кое в чём я с тобой не согласна. Может, ты и перешёл грань дозволенного, но в конце концов ты совершил самый человеческий поступок из возможных. И за это ты заслуживаешь восхищения… А не того, чтобы страдать в одиночестве.

Никто не готов к смерти — но существовал в истории момент, когда Рейген начал в этом сомневаться. Впрочем, тогда у него не осталось вариантов… Однако… Решение оказалось невероятно лёгким, естественным… Это было всё, что Рейген мог сделать: не только тогда, но и за всю жизнь. Все мысли сошлись в одной точке. Все мускулы работали на износ. По-другому — никак… Это был правильный поступок ради единственного человека, чьё существование имело смысл. Всё остальное — ерунда. Рейген являлся своими словами и мыслями. Бесплотными, но такими нужными… И никто бы не горевал из-за того, что он выполнил своё предназначение. Но кое-что всё-таки пошло не так.

Я считаю, ты был бы отличным партнёром.

Послушай ещё кое-что. Пожалуйста. Рейген слышал одно. В тот момент, когда он отказался от всего и падал, Экубо подхватил его. Это был Момент… И Рейген запомнил, что у него был звук. Короткий, мелодичный, чем-то похожий на звон монеток. И после этого всё прояснилось и снова наполнилось красками. Единственная важная цель вспыхнула снова — и немного по-другому, потому что к ней стремились двое. Экубо спас Рейгену жизнь в тот Момент. Рейген почувствовал, что на самом деле не был готов… И если бы не это чудо, самым буквальным образом спустившееся с небес, он не прожил бы столько волшебных моментов с единственным Человеком, который видел всю его суть, от поверхности до глубин, и не отвернулся, и оставался с ним рядом… И наконец-то пришло сообщение от Экубо.

Я вообще не представляю, имею ли право говорить такое. Но я очень хочу это сказать. Я ни с кем не был так близок. И никогда не испытывал таких чувств. Я даже не знал, что я умею… И всё же я здесь. Я каждый день представляю твоё лицо. И как ты улыбаешься, смущаешься, грустишь… Я хочу видеть твоё счастье. Только твоё. Больше всего на свете. Забудь об одиночестве. Ты можешь положиться на меня, что бы ни случилось. Я хочу быть рядом и любить тебя. Если ты позволишь… Хотя я уже тебя люблю. Так сильно, что меня самого не хватает. Но я постараюсь отдать всё и больше. И сделать всё правильно. Ради тебя, моя любовь.

Может, он и правда умер… Может, он не очнулся от кошмара, и тот превратился в прекрасный сон — но Рейген держался пальцами за экран ноутбука, настоящий, твёрдый, и прижимался лбом к его краю, захлёбываясь в собственном дыхании и смехе. Перечитывал и перечитывал сообщение — и каждое слово, каждый символ отдавался тёплой дрожью в груди, и Рейген, сбиваясь, печатал:

Это ты правда?

Это не шутка?

Нет! Я бы никогда не стал шутить с тобой о таком. Ни за что. Я влюблён в тебя и хочу быть с тобой. Ты мне не веришь? Что ты чувствуешь? О, он напишет, что чувствует! Так же прямо, так же открыто, так же красиво — может, даже лучше. Чтобы его драгоценный Экубо ни секунды не испытывал горечи сомнений, любят ли его в ответ.

Ты потрясающий. Ты удивительный, и умный, и сочувственный, и смешной, и потрясающий, и очаровательный, и верный. Совсем недавно у меня даже мысли не было о том, чтобы ты принял мои чувства, но теперь… Как будто все дороги открыты и камень с плеч упал, и я будто заново начинаю жить. У меня так бьётся сердце… Столько всего хочется сделать вместе с тобой, и мне совсем не страшно. Спасибо, что решился на этот шаг. Спасибо, что раскрываешься передо мной: поверь мне, это стоит видеть, и любоваться этим, и любить. Ты столько перенёс… Похоже, не так много людей об этом знают. Но я хочу разделить твою боль и попробовать коснуться чего-то большего. Вот так я чувствую.

Экубо поверит ему. Прямо сейчас, в эти секунды он верит, читая его признание. А Рейген медленно приходил в себя. Романтический туман вокруг его головы рассеивался, и где-то вдали проступали чуждые, тревожные силуэты, но Рейген знал: сейчас ничего не имеет значения, кроме этого экрана, кроме этих слов и построенного из них маленького мира, где он любит и его любят… К чёрту всё. Люди живут и жили вот так годами…

Так странно, конечно… Никогда бы не подумала, что ввяжусь в отношения по сети.

Но скажу честно. Я по-другому не могу. Я не могу не испытывать этих чувств к тебе и не могу отвергнуть твои. Давай будем вместе хотя бы так. Что скажешь?

Что я люблю тебя. Рейген смеялся, держа своё лицо в ладонях.

***

Они переписывались ещё, наверное, полночи. Счёт времени потерялся, пока они обсуждали, кто с кем встречался и сколько раз влюблялся. Рейген рассказал о всех своих неудачных попытках: чувствах, знакомствах, разочарованиях… Несколько раз подчеркнул, какой Экубо особенный. А Экубо признался, что влюбился первый раз в жизни. Разумеется… Как ещё могло быть. Как ему, наверное, сейчас хорошо… Никогда ещё не было так хорошо. Желая ему спокойной ночи, Экубо сказал снова: Я люблю тебя. И они попрощались до завтрашнего дня. Рейген встал с кровати. С удивлением он обнаружил, что сидел весь вечер в кромешной темноте. В плотном чёрном коконе. Яркий свет в ванной больно ударил в глаза. Рейген с трудом узнавал в зеркале своё помятое осунувшееся лицо. Глубокая ночь, а утром вставать на работу в обычное время. Звонок будильника уже поджидает. Со света обратно в темноту — ничего не видно. Пришлось щёлкнуть выключателем, прибрать кровать, переодеться, вернуться обратно и снова выключить свет. А комната ничуть не поменялась — всё такая же пустая, тусклая и картонная. Рейген лёг в постель. Одновременно всё так прекрасно и так отвратительно… Он получил первое в жизни признание в любви. Да ещё такое искреннее, такое пылкое, наполненное такой преданностью и обожанием… Я люблю тебя. Только вот в реальности оно предназначалось не ему. На самом деле его получила Киндаичи Веда. Рейген ворочался с боку на бок. Ему не хотелось об этом думать. Ему нужно было поскорее заснуть… Но как бы он ни закрывался одеялом, как бы не вжимался щекой в подушку, как бы усердно ни моргал, осознание врезалось глубоко в беззащитный утомившийся разум. В очередной раз тот, кого выбрало пугливое сердце Рейгена, тот, ради кого он осмелился это признать… был влюблён не в него. Только в этот раз Рейген сам, своими треклятыми руками выстроил эту несправедливую реальность. Экубо влюбился в Киндаичи Веду… Экубо признался ей. Либо… либо же он признался Рейгену, но тогда — это безжалостное издевательство. Если Экубо ухитрился раскрыть его… Зачем, зачем он завёл это так далеко?! Зачем он решил играть до победного конца? Ладно ещё флирт, но признался бы он Рейгену в жизни, и тогда… тогда… Нет, это Рейген должен был сблизиться с ним. Ещё в тот момент, когда понял, что вздыхает чуть-чуть глубже, когда видит его. Не отвергать его приглашения, сделать первый шаг, но… Но что Рейген на самом деле мог сделать? Он — пустой, бесполезный человек, золотая обёртка. Все, кто сейчас держатся за него, оттолкнутся и двинутся дальше. И Экубо тоже — как только разоблачится эта чёртова афера… И это будет последней каплей. Рейген чувствовал бетонную крошку под босыми ногами, и тщетно ворочался, и ворочался… Я люблю тебя. Каждый судорожный вздох шептал — Рейген правда хочет связать свою жизнь с Экубо… Но Экубо влюблён не в него. Не в него… И он будет продолжать играть роль. Всё равно уже почти перестал замечать, что играет: сегодня так ловко, почти не задумываясь, подменил реальность и наврал про пол своих прошлых избранников. Пока что эта иллюзия работает — и всё остальное неважно. Неважно… Рейген заснул с кривой улыбкой на губах.