The nightmare never ends

Все в Бледном городе знают свою Вещательницу. Каждый хотя бы раз слышал её мелодичный голос и видел её лицо, мелькающее в своём экране время от времени и прерывающее другие передачи. В такие моменты на чёрно-белом изображении сквозь помехи можно было разглядеть увлечённо поющую женщину, её светлые, аккуратно уложенные волосы, большие глаза, обрамлённые короткими ресницами, гладкое лицо и одно и то же светлое, тщательно выглаженное платье с короткими просторными рукавами и безо всяких узоров. Её неизменную лёгкую улыбку и проницательный, весёлый взгляд, смотрящий на зрителей так, словно она тоже их видит. Зрителей это не пугало. Они знали, что этот взгляд принадлежит той, кто внесла в их жизнь хоть какие-то краски и дала им повод просыпаться по утрам. Как после такого можно думать о ней плохо? Чтобы они делали, если б она не поддерживала телевещание каждый день на протяжении всех этих долгих лет? Все про неё знали, пускай никому не доводилось видеть её вживую. Поговаривают, кто-то встречал её, когда она была ещё школьницей, а пост вещателя занимал её отец. Но с тех самых пор девушка ни разу не покидала башни. И в головах зрителей она навсегда засела именно в том образе, в котором представала, случайно мелькая среди белого шума. На деле её образ уже давно не соответствовал той красивой картинке. Но узнать об этом довелось лишь одному человеку. То был худой бледный юноша, довольно высокий для своего возраста, но ещё не выглядящий взрослым. Юноша был чужим в этих местах, пришедшим из других карёв, он никогда не принадлежал этому городу, отчего, казалось, меньше всего заслуживал находиться здесь и уж точно меньше всего заслуживал оказаться внутри Башни, которая просто так никого не подпускала к себе. Однако его она впустила. Никто об этом не знал, никто не видел, как юноша вошёл в Башню, не увидел, вышел ли он из неё обратно. Пока в целом городе ничего не подозревали, этот чужак находился в глубинах Телебашни. Только он и тихая, истощённая женщина с отсутствующим взглядом и усталой улыбкой. Её блондинистые, седеющие волосы спутанным покрывалом лежали на её плечах и спине, кожа побледнела настолько, что стала почти такой же бесцветной, как её изображение в чёрно-белых экранах; щёки впали, губы пересохли, а резко выделяющиеся на белом лице синяки темнели под большими бледно-голубыми глазами. Совершенно не то же самое, что представляли себе её зрители. О её встрече с заплутавшим юношей знали только они сами и наблюдающие за ними молчаливые стены. Этот момент был сокровенным, священным, который они разделили только между собой. Парень тогда ещё не знал об этом. Ему, в общем-то, не было дело до Вещательницы, до её несоответствия с телевизионным образом, до её доброй улыбки и надежды в глазах. Всё, что ему нужно было от неё — это ответы. Кто ты такая? Что происходит с твоим городом? Почему он так враждебен ко мне? Почему меня в нём постоянно кто-то преследовал? Почему именно я вам понадобился? Ему пришлось проявить немало терпения, чтобы всё расставить по полочкам. Вещательница оказалась очень неспешной и равнодушной к его негодованию. Она смотрела на него без сочувствия или чувства вины, но с пониманием. Она в деталях знала, какой путь он прошёл, прежде чем попасть сюда, что терзало его вымотанную душу, с каким количеством враждебности, страха и потерь ему пришлось столкнуться. Всему своё время. Не торопись, тебе всё равно некуда идти. Она очень умело подбирала слова, чтобы утешить и проявить дружелюбие. Постепенно она раскрывала юноше детали своего прошлого, пока он слушал, следуя за ней по полутёмным коридорам и лестницам, петляющим над бездной. Через какое-то время он знал о ней больше, чем кто-либо из ныне живущих. О ней, о Бледном городе и о Башне. Чем дольше он слушал, тем меньше становился его страх и озлобленность. Голос Вещательницы успокаивал его нервы и заполнял голову приятным ощущением лёгкости. После услышанного этот мир представал перед ним с совершенно новой стороны. Никто не знает, о чём они вели свои разговоры, уходя всё дальше в самое сердце Башни под эхо своих шагов и переливы меланхоличной музыки, раздающейся из ниоткуда. Никто не знает, как долго они спорили, не наблюдал, как Вещательница мягко овладевала юным сознанием всё больше и больше. Прямо как это в своё время делал с ней её отец. Знают только, что через пару лет в городе уже не было Вещательницы, её ласковой улыбки и вездесущих голубых глаз.

***

Все в Бледном городе знают своего Вещателя. Каждый хотя бы раз видел его вытянутый, неестественно тонкий силуэт и его мерцающие сквозь белый шум глаза, пустые и чёрные, как уголь. Глаза, которые точно знают, что вы на них смотрите.