Tertium non datur

      Хойт заглянул на огонёк удивительно скоро. Ваас знатно прихуел от гиперактивности со стороны босса – Волкер нечасто покидал свою островную крепость даже имея на то повод, практически никогда – чтобы лично поглазеть на товар. Мужчине в целом-то плевать на его присутствие или отсутствие, тем не менее шестерёнки в голове от этого события яростно закрутились, генерируя разного рода мысли, пока одна дедуктивная догадка не застопорила механизм. — Что, босс, золотые детишки на нас с неба свалились? Я молодец, что не укокошил их в момент, а любезно пустил под крыло? Так сказать, puso bajo la protección. М?       Работорговец отрывается от своих бумажек и смотрит на главаря пиратов. — Ваас, я не говорю по-испански, сколько раз мне ещё повторить, чтобы твой вечно обдолбанный мозг наконец-то записал это на подкорку? — тяжело вздыхает, старательно пытаясь подавить не первую вспышку гнева. — Хорошо постарался, да. Моя очередная куча бабла – полностью твоя заслуга. Можешь взять с полки самый большой пирожок и запихнуть поглубже в глотку. Хотя едва ли эта пробка выдержит новый приступ шизофазии…       Ваас буравит его шакальным взглядом, при этом хрипло смеётся и трясёт рукой, сжав её в кулак и выставив большой палец вверх, словно услышал гениальную шутку вместо плохо завуалированного приказа стянуться и не дышать. Хойт – чертовски раздражающая натура, таких ещё поискать надо, но Монтенегро услужливо подставляет рот и глотает все его высеры; и будет делать это до тех пор, пока выгода от потакания больным прихотям перевешивает радость от предполагаемого «кровавого катарсиса». Выблядок каждый раз находит, что предложить, отсрочивая неизбежный променад по доске – это злит пуще прочего.       Волкер в свою очередь знает, что балансирует на канате, натянутом над собственной могилой, однако никакие воздушные потоки в виде наглухо отбитого наёмника не пошатнут его. Хороший эквилибрист тот, который имеет власть над ветром.       Игра в гляделки прекращается. Наркобарон возвращается к бумагам, излучая сосредоточенность. «Объёму твоего терпения позавидует Мировой океан, помнишь? Пляши под дудку и жди. Он знатно облажается. Нагадит в штанишки и пойдёт ко дну обосранным, как и полагается кускам дерьма»       Ваас задорно хмыкает этой мыслишке и принимается скручивать косяк. Реагируя на шуршание, Хойт произносит: — Мне приятна твоя компания, но я настоятельно прошу тебя портить воздух на улице. «Bingo! Не все божки ещё склеили ласты, а?»       Контрабандист выдаёт стандартное «окей, босс, услышал» и нарочито медленно покидает оккупированную работорговцем зону, оставляя за собой шлейф травки. Настроение меняется с убийственного на лёгкое маниакально-весёлое после нескольких глубоких затяжек, и Монтенегро почти вприпрыжку шагает в сторону клеток. Предвкушение – разряды тока по оголённым нервам, расползающиеся мурашками по телу. Волкер держал его подле себя с момента приземления на остров, оттягивая удовольствие достойно поприветствовать новоприбывших. Ревнивый ублюдок, всё внимание – ему одному! Однако сейчас препятствия не маячат на горизонте – желание имеет все шансы наконец-то осуществиться.       То ли в целях безопасности, то ли с намерением нагнать страху – Ваас не в курсе и ему откровенно похуй – туристов распределили по разным лагерям. В этой точке – двое; он видел, как брыкающихся мальчишек шмонали и как вязали к прутьям, силой подавляя сопротивление. Представление выдалось весьма занятным и сопровождалось ласкающей слух композицией, состоящей из воплей, отменной брани и в некоторые моменты – нечленораздельных звуков. Волшебно, действительно волшебно.       Окурок щелчком отправляется в бочину облокотившегося на дерево головореза – немое предупреждение не клевать носом. Мужчина сомневается, что тот расшифровал жест правильно, и с секунду размышляет, не отправить ли вслед за бычком чего потяжелее типа камня или кулака для дополнительного заряда бодрости. Или вящей убедительности. Решает, что пустое, когда натыкается глазами на небрежно раскинутые по поверхности стола предметы – изъятое у пленников имущество, представляющее определённую ценность. Паспорта, техника, одёжка, провиант, медикаменты – разного рода прибамбасы, которые Монтенегро вслух окрестил второсортным шлаком; тем не менее хватает пластиковые карточки – удостоверения личности – и мобилки.       Ему уже предоставили нужные сведения о горе-семёрке – необходимость самостоятельно выуживать крупицы информации из личных вещей и предметов обихода отсутствовала, однако было что-то эдакое в том, чтобы прошерстить чужие телефоны. Сообщения, заметки, история запросов в поисковик, фотографии в галерее, обозначения контактов, каждая грёбаная трещинка, каждый потёкший пиксель при должном умении анализировать превращается в фрагмент, из которых впоследствии складывается пазл под названием «Una persona». Собранная картинка – источник знаний о быте человека, его внутренней организации; она позволяет узнать, на что тот дрочит, от чего нос воротит, в общем определить сильные стороны и слабые места. Это пиздецки важно, особенно для представителей категории редкостных говнюков. Пират тратит добрых сорок минут на изучение содержимого. Одну звонилку отбрасывает обратно за ненадобностью, со второй продолжает шествие к заключённым.       Наркоторговец встречает враждебные взоры, по ощущением мысленного его препарирующие, и воспринимает их как приветствие – рты-то заклеены плотным скотчем. Он кривит губы в обаятельной ухмылке – одной из тех, которыми одаривают самочек в пабах с целью охмурить и погодя оттрахать. Этих парней обольщать и затягивать в койку как-то не улыбается, однако положительное первое впечатление – фундамент для построения дружеских отношений. Пускай и не долгих. Пускай и не дружеских.       Подобравшись вплотную к прутьям, Ваас опускается на корточки, на уровень «глаза в глаза», и изображает крайнюю степень заинтересованности в застывшем на паузе видео. Думает, что надо бы толкнуть пафосную речь. «Чуваки, жизнь… это спектакль, состоящий всего-то из двух актов, трагического и комического. Заснятая вами херня – ебучий антракт. Хватило времени отдохнуть? Подготовились к весёлой части? Нет? Плак-плак, мне поебать» «Эй-эй, amigos, не получается вычленить момент, когда всё пошло по пизде? Я помогу, не перегружайте единственный нейрон на двоих. Вот это – последняя точка в конце последнего предложения в последнем абзаце последней книги серии под названием “La Vida en Rosa”. Добро пожаловать в дивный новый мир!»       Или, может… нахуй? Это как метать бисер перед свиньями. Себе дороже выходит. Пусть самостоятельно мозгуют, что к чему да почему. Хотя… словесной скупостью мужчина никогда не отличался. Да и время на пораскинуть мозгами ещё имеется.       Отматывает ролик к началу, тыкает пальцем в дисплей, приводя кадры в движение. Просовывает руку через ограждение и разворачивает экран к Броди младшему. Логика выбора прозрачная: чей телефон, тому смотреть и делать выводы.       Монтенегро жадно впитывает в себя гамму отразившихся на лице эмоций – от паники непонимания до – аллилуйя – ужаса осознания; однако наслаждение от созерцания дискотеки мимических мышц неполноценное в силу отсутствия аккомпанемента. И всё же из оков грубой ленты мордашки братьев освобождать не спешит, явственно понимая, что вместо слов благодарности за гостеприимство, всхлипов от бессильной злобы, рыков от уязвлённой гордости – короче, желательный вариант из списка реакций отметьте галочкой – наиболее вероятно словит плевок. Страх не до конца стёр борзоту с выражения физиономии, по крайней мере у Джейсона, а старший братишка…       Ваас облизывает того взглядом и раздражённо фыркает: а старший и вовсе остаётся нечитаемым.       Вот как любить вояк? Солдатиков муштруют так, что под конец обучения их тела забывают о явлении, именуемом эмоциональной экспрессией. В них, по правде, вообще мало чего человеческого остаётся, а взаимодействие с бездушными машинами – развлечение сомнительное.       Звуки из динамиков стихают, сигнализируя об окончании видеодорожки, но наёмник не сразу отнимает устройство от нерадостного личика. — Думаете, что вы спятили, да? М-м? Прыгаете из самолётов, летаете как птицы? — он ведёт рукой, пародируя крен воздушного судна, негромко хохочет; отстраняется от решётки и снова утыкается в смартфон, демонстративно его оценивая. Утверждает: — Вы спятили. Клёвая мобилка, реально клёвая.