Tertium non datur

      Монтенегро сощурил глаза до микроскопических щёлочек. Он уже трижды проверил наличие основных признаков жизни, и они каждый раз отсутствовали, однако бережёного Бог бережёт. Ну или что-то в этом роде. — Начнём наш осмотр, — бубня себе под нос, пират подносит носок берцев к щеке и толкает; ни один мускул на бледной физиономии от этой махинации не дрогнул, поэтому ботинок здоровается с мягкой боковой областью – участком между нижним ребром и подвздошной костью. — Сознание – минус, — мрачно заключает. — На очереди – дыхание… — Йоу, босс, может, достаточно? Он стопудово откинулся, выглядит реально как трупик, — в голосе Бенсона проскакивают умоляющие нотки. — Какое, сука, «йоу, босс», утырок? Обращайся ко мне «уважаемый доктор Монтенегро»! Или, блядь, займёшь место моего пациента, окей? Ты понял? — оглядывается на подчинённого через плечо и сверлит таким грозным взглядом, что Бенни перепуганно пятится с поднятыми в примирительном жесте руками. Наркоторговец закатывает глаза и возвращается к прикинувшемуся дохлым – совсем как опоссум – Броди. — Итак, — Ваас падает на задницу в нескольких сантиметрах от чужого лица, накрывает ладонью рот и зажимает пальцами ноздри; вслух считает до сотни, но ничего не происходит. — Необходимо провести дополнительное исследование!       Старая «zippo» выплёвывает огонь не сразу, и мужчина списывает это на ауру Джейсона: рядом с ним абсолютно всё начинает выёбываться и залупаться. Пламя облизывает кончик носа и… остаётся ровным. — Дыхания нет, — неопределённо хмыкает. — Переходим к пульсу.       Контрабандист тщательно прощупывает лучевую и сонную артерии. Не ощутив биения в этих местах, констатирует: — Тоже отсутствует. — Уважаемый доктор Монтенегро, значит, э… диагноз – смерть? Можем… везти в морг? — Бенджамин усаживает рядом с тонкой веткой в руках; осторожно тычет обломанным острым концом в скулу лежачего. — Дышит – не дышит; пердит – не пердит… Джесси жив. Но охуенно притворяется. Актёрский талант… талантище! Не придраться. Подыграем ему, окей? Тебе, бля, нравится играть, amigo? Нравится, а? — Пиздецки нравится, Ва… уважаемый доктор Монтенегро. — Славно, Бенни! Мне нравится, что тебе нравится! — Ваас довольно крякает и, прежде чем отойти к грузовику, ободрительно хлопает подчинённого по спине. — Грузи в наш скромный катафалк. Не буду мешать, чувак.       Бен принимается за работу – пытается перетащить нелёгкую тушку в машину. Монтенегро, наблюдая, не отказывает себе в удовольствии стабильно выдавать сальные шутки, напоминая, как помощник споткнулся об собственную ногу и развалился под Броди.              Минут через пять слёзных уговоров наёмник всё-таки снисходит до помощи – забирается в кузов и подтягивает тельце внутрь; в кабину после этого нехитрого дела не перемещается, ссылаясь на необходимость провести срочную панихиду. Умный Бенсон в целях собственной безопасности ничего не спрашивает, молча удаляется к месту водителя – к странностям босса за столько лет так и не привык, но прекрасно уяснил, что любопытство порой губительно. — Джейсон, hermano, — пират укладывает чужую голову на свои колени и облокачивается спиной о высокий борт; зарывается пятернёй в спутанные каштановые волосы и мягко поглаживает подушечками кожу, — когда я был мелким, то есть, до всего этого дерьма… я ссался – только, сука, попробуй что-нибудь вякнуть, – что ливни размоют землю и всякие трупаки полезут из своих вонючих могилок, чтобы мстить, — делает паузу и всматривается в чужую мордаху, действительно ожидания увидеть реакцию. — Но Цитра в то время не жрала грибы и говорила вполне адекватные вещи, типа, мертвецы не воскресают, потому что это нарушает естественный порядок вещей. El nacimiento es el principio y la muerte es el final! Нить обрывается, когда сердце прекращает судорожно дрыгаться под дискач! Душа отлетает от тела и дрейфует в другом океане. И, бля, всё. Никаких циклов перерождений, сечёшь? Это, мол, делает жизнь бесценной… Бесценной. Охуенная хохма, а? Разрешаю поржать, ладно.       Белоснежка никаких звуков в ответ не издаёт, поэтому Монтенегро самостоятельно растягивает его посиневшие губы в улыбке и смеётся то повышая, то понижая голос – за Броди и за себя. — Теперь о главном, amigo, без всей это лабуды. Ты походу не ебёшь, как мир устроен. Я бы сказал, что шутка перестаёт быть смешной, если повторять её слишком часто, но, по правде, будет заебись, если у меня появится бессмертная… супер-зомби псина? Франкен-псина?.. Я с видовым названием пока не определился, вариантов дохуя и больше, та ещё мозгоёбка… — наркоторговец натягивает извиняющееся выражение. — Да, это мои проблемы. Ладно. Возвращаемся к теме. Тут должна звучать барабанная дробь, но у меня нет барабанов. И дроби. Без обид, окей?.. Окей. Короче. Ты всё правильно понял: у меня на тебя большие планы! Просто, блять, грандиозные! Не подведи меня, compadre, а-то я реально расстроюсь! «Что за планы, чувак? Типа… ты приглашаешь Джесси попиздеть у костра, на пальцах объясняешь, что из себя представляет последнее испытание ракьят, он озаряется и полчаса плачется из-за своей тупости, ты участливо-заботливо ему отсасываешь и предлагаешь вместе разбить харю одной главенствующей суке? Затем вы на пару, как настоящие ебанутые подружки, подминаете под себя Хойта и весело пускаете по кругу до тех пор, пока он не поделится секретиками ведения бизнеса и нужными контактами? Что после? Живёте беззаботно с Белоснежкой и его компашкой бок-о-бок, травя байки о вашей изначальной вражде новобранцам? Так до глубокой старости? Погоди, сейчас блевану радугой!.. Очнись, amigo! Какая моча стрельнула в башку? Ты на минутку отвернёшься, а он успеет передёрнуть на свою бывшую подружку. Или на твою сестрёнку. Или, бля, на голозадую мартышку. Хуй пойми, на кого у него сейчас стоит! Но на это похер. Суть в том, Ваас, что никакие беседы не вправят Джейсону мозги! После короткого акта долбёжки в белую ручку уёбок удерёт в джунгли и снова, как сраный судья Дредд, возьмётся вершить кровавое правосудие над всеми нарушителями установленного в этом зверинце порядка! Установленного Цитрой порядка. Знаешь, что это значит? Ты – первый, за кем наша принцесса явится. Лучше пусти Броди на фарш и скорми акулам, пока отдыхает. Расчлени, распихай по коробкам, отправь ебучим экспрессом в Калифорнию! Любое дерьмо, чтобы без возможности восстановиться! Оставить его целым – это как выбрать в качестве бункера забитую доверху блоками тротила комнату. Во время пожара. Летальный исход, если ты не понял»       Мысли роятся, как рассерженные шершни, и поражают центры хорошего настроения. Злость зудящими волнами расходится по телу. — Stupida y menca cabrona! Кто из нас пиздел, что будет охуеть как весело, если Джесси не откинется в джунглях! Что изменилось, урод? Я спрашиваю: что, сука, изменилось, а?! Запахло дымком и – всё, пиздец, – товарищ обосрался? Трусливое ты ссыкло! Прямо как Хойт. «Калифорнийский пацан то, калифорнийский пацан это; калифорнийский пацан – угроза вселенского масштаба! Разберись, блять, я заебался менять штанишки» – оба в один голос!       Желание снять кожу, чтобы расчесать внутренности, достигает апогея. Нужных инструментов нет: Ваасу ничего не остаётся, кроме как просто вгрызаться зубами в собственное плечо, пока ощущение свербежа не отойдёт на второй план, уступив пальму первенства боли. Пелена ярости отступает, зрение приходит в норму и цепляет виновника пиздеца. — Никто тебя не любит, Джей. Каждому успел под дверь навалить кучу. Но не кипишуй, окей? Лично у меня к тебе никаких претензий! — пальцы возобновляют массаж чужой головы. — Al contrario! Большие надежды, чувак. Вздёрнем систему. Хойт боится тебя, а ты – начнёшь бояться меня. Поработаем над этим, когда очухаешься, ладно?       Остаток пути прошёл в тишине, периодически нарушаемой гулом далёкой пальбы и визгом тормозных колодок. Разум прояснился настолько, что Монтенегро удалось прикемарить. Бенсона открывшаяся картина не обрадовала: вытащить Броди, не разбудив Вааса, невозможно, а тревожить его чуткий сон равносильно игре в русскую рулетку с полным барабаном.       Бенджамин ранее не замечал за собой суицидальных тенденций, поэтому ситуация, по его мнению, сложилась патовая. Взвесив все шансы стать калекой, пират принимает решение закосить под дурачка – отходит назад к кабине и в совершенно естественной манере громко интересуется: — Босс, звал? Внутри отстойная слышимость!       Этого оказалось достаточно, чтобы работорговец распахнул глаза и, будучи всё ещё сонным, рефлекторно шмальнул в скрытый за тентом раздражитель. Руки быстрее мозга, но осознание всё-таки догоняет. — Бенни? Какого хера ты разорался, hermano? Я, блядь, сплю! — Извини, не думал, что ты… отдыхаешь, — головорез возвращается обратно к кузову с видом нашкодившего котёнка. — Мы приехали. — Охуеть! Ну ты и сказанул! «Не думал». Понятное дело, ты не из думающих! — Ваас прячет пистолет в кобуру и растирает виски, синхронизируясь с реальностью. — Приехали, окей. Замотивировать тебя к работе? Знаю я, в общем, несколько способов…       Подчинённый мотает головой, отклоняя предложение. Забирается на платформу и аккуратно поднимает груз в лице Броди с коленей прикинувшегося камнем лидера, перетаскивает к краю. Спустить на землю в одиночку – миссия не из лёгких, но всяко проще подъёма.       Задание выполнено успешно, поэтому пробудившийся Монтенегро не скупится на словесную похвалу. Не скупится настолько, что тоже выбирается из кузова и продолжает нахваливать Бенджамина, следуя за ним к заранее выкопанной могиле. Затыкается, лишь когда тело оказывается в груде таких же, чтобы сделать снимок и отправить Волкеру. — Белоснежка, это формальность. Полежи тут чуток не с кровными, но с братьями духовными! Пошепчитесь, ладно? Кормить живность необязательно, я… — озирается, выискивая Бенсона, — не, скорее мы с Беном ждём тебя на праздник сегодня вечером! И завтра. И послезавтра. Короче, будем праздновать, пока ты не подтянешься! Только не задерживайся, усёк? Печень не та, что раньше… — Праздник, босс? — помощник одновременно хмурится и вскидывает брови. По образовавшимся на его лбу морщинах можно прочесть непонимание. — Чувак, ты реально тупенький! Мы, бля, отмечаем смерть Джесси, известного как заноза в заднице, и рождение Джесси, известного как ручная сучка Вааса! Не обычный праздник. Двойной! — контрабандист убирает из голоса весёлость. — Это значит, мудила, что к вечеру все склады на моём острове должны трещать от бутылок с пойлом и наркоты! Мне похуй, как ты достанешь эту херню – хоть выссы, хоть высри – реально похуй. Но! Если, сука, моя слизистая или вкусовые сосочки сообщат о параше, можешь укладываться в могилку вместо пацана. И молиться, чтобы черви переварили тебя раньше, чем я откопаю.       Бенни отрешённо пялится себе под ноги, а Ваас, с широкой улыбкой, – на его мигом посеревший еблет. Чужая паника подзаряжает позитивом, поэтому Монтенегро не спешит отходить от источника эмоциональной подпитки. — Наркота, типа, вообще не проблема…       Фраза, конечно, никому конкретному не адресована, однако главарь пиратов не упускает возможность подъебать. — Серьёзно, hermano? — Да, — Бенсон кивает, не уловив издёвки. — На западе Аманаки – док. Многие ребята у него затариваются таблами. Убойные колёса – я захавал одно и провалялся полдня в отрубе. И никаких отходов – чистый кайф... Уверен, у него найдётся дерьмо на любой вкус. Старик своим делом горит.       Работорговец уже слышал о чудо-докторе, даже видел его дом – мельком; на огонёк не заглядывал – ни к чему было заводить новые знакомства, когда Волкер снабжал всеми духовными и телесными радостями. Обстоятельства, впрочем, изменились. Интерес к околомистической персоне возрос. — Esplendido, compadre! Зачатки интеллекта всё-таки имеются, — мужчина трёт руки в предвкушении. — Ты снова у штурвала, лады?       Головорез облегчённо выдыхает: перепады настроения босса – явление не сказать, что редкое, однако в приподнятом расположении духа он более терпимый. Да и вероятность случайно сесть на перо на пару процентов ниже – находиться рядом, в принципе, можно. Заставлять ждать – всё ещё нет, а потому Бенджамин незамедлительно двигает в сторону грузовика.       Путешествие к особняку Эрнхардта занимает порядка двух часов. Дорога извилистая, усеянная множеством преград вроде канав, разлагающихся трупов людей и зверей, брошенного транспорта, – то есть, требуется полная концентрация внимания, чтобы ненароком не слететь в кювет. Монтенегро не за рулём, а проблемы подчинённого его абсолютно не беспокоят – он увлечённо объясняет, как использовать Джесси в качестве рычага давления на Хойта, и красочно описывает все грядущие изменения в обстановке на острове.       Бенсон останавливает автомобиль у ограды и тратит несколько минут на переваривание того факта, что пережил поездку. Ваас его не ждёт – покидает кабину и дефилирует к крыльцу. Стучит в дверь для приличия – первое впечатление о человеке надолго застревает в памяти, и важно, чтобы оно было приятным, — а затем прикладывается к ней ухом. На практически лысой верхушке горы животинки нет, следовательно, нет и сторонних звуков. Работорговец отчётливо слышит топот ног, причём больше, чем одной пары.       Губы складываются в оскал, когда ручка поддаётся, открывая взору холл и самого хозяина дома, застывшего в трёх шагах от порога. — Док? Ты один? Я, типа, не помешал?       Алек нервно сглатывает. Препятствовать проникновению в свою обитель не пытается – узнал вторженца. Наёмник этим пользуется и беззастенчиво проходит внутрь. — Ваас, я полагаю? — Эрнхардт выходит из ступора и принимает расслабленную позу, натягивает полуулыбку на лицо. — Чем обязан твоему визиту? — Верно полагаешь! Ну а пришёл я чисто познакомиться. И пробу снять, как говорится. Мне ребята напели… — Монтенегро смолкает, вглядываясь в глаза напротив; чужие зрачки расширены явно не из-за эффекта вероятно принятого наркотика, — что ты, padre, толкаешь охеренную дурь! Денег особо не брал, но ты их и не попросишь, да? Обменяемся подарками, что скажешь? — Бартер, — лицо химика выражает крайнюю степень задумчивости. — Что на что? — Старик, подключи смекалку! — беззлобно смеётся, хватаясь за живот. — Я не спрашиваю, какого хера слышал беготню, стоя за дверью. Просто забираю весь твой запас наркоты и тихо-мирно съёбываюсь в закат. Весь, сечёшь? Наебёшь меня или подсунешь говно – вернусь и переверну твою хату вверх дном. Договорились, окей? Грузовик сам найдёшь. Там Бенни сидит, проконсультируешь его ещё, мол, что с чем лучше жрать.       Молчание расценивается как согласие, поэтому Ваас выходит на воздух и принимается изучать периметр. В особняке Эрнхардта кто-то прячется, и этот кто-то не пират – реакция доктора на появление гостя в красном это подтверждает; контрабандист, как и обещал, задавать вопросы не станет, однако в условиях сделки не было ни слова о том, что нельзя ловить на горячем.       Задняя дверь отворяется. В проёме показываются знакомые фигуры. — Ебучее колесо ебучей Сансары дало ебучий, блять, оборот! С возвращением в страну кошмаров, amigos!       Монтенегро во всю глотку хохочет, взводя курок. Если угадывать тайминги не суперспособность, то Волкер – черничный пирог.