Поменять только цвет

В союзном флоте двух планет обстановка была напряженной. Разведывательный корпус, собранный из частей только недавно заключивших перемирие королевства Талиг и кесарии Дриксен, занимался исследованием пространства и поиском пригодных для жизни планет. Руководить корпусом поставили дриксенца, обладающего безупречным послужным списком, репутацией непримиримого зануды и способностью угадывать сумасшедшие идеи подчиненных и сбивать их на взлете, заменяя вдохновение и индивидуальность методичностью и соблюдением инструкций. Последнее стояло костью в горле у приданных корпусу командоров талигойских кораблей Санчеса и Рамеро. Эти двое с проведенного вместе детства предпочитали правила нарушать – и не столько тайно, а с грохотом, хохотом и наглостью, не раз выходя сухими из воды. В личных делах обоих пестрело предупреждениями, взысканиями и наказаниями – но и благодарностями, рекомендациями и наградами. В те дни, когда война между планетами еще длилась, Санчес не раз отбивался против дву-, а то и трехкратно превышающих сил противника, удерживая межпространственное окно вопреки логике и математике. Рамеро же ухитрялся пройти через нестабильные окна, поймать парусами солнечный шторм и выжить, оказавшись в тылу противника и превратив неминуемое поражение Талига в победу. Иногда Санчесу казалось, что начальство их не любит, невзирая на неоспоримые достижения, и именно поэтому их отправили в распоряжение разведывательного корпуса и дриксенца-зануды. Рамеро же утверждал, что начальство не любит дриксенца – и следовательно, их с Санчесом долг сделать все возможное и невозможное, чтобы тот признал преимущество талигойского вдохновения над дриксенской методичностью. Сейчас этих двоих, похожих как братья – худощавые фигуры среднего роста, черные вьющиеся волосы ниже плеч, белая кожа, узкие красивые лица – только глаза отличались, будучи ярко-синими у Лусио Рамеро и темно-карими у Вольфа Санчеса, волновал вопрос инструкций и субординации. Их корабли обнаружили новое окно. По правилам, им следовало сообщить об открытии на флагман, после чего адмирал Лангвейлер соберет совещание, выберет два исследовательских корабля, стоящих следующими на очереди в списке (адмирал очень любил списки и порядок), и, вынеся устную благодарность за отличную службу (этого адмирал никогда не забывал), отправит Рамеро и Санчеса дальше в космос. Ни одного, ни второго командора такое скучное будущее не устраивало – им хотелось прыгнуть в окно, разведать все, что рядом, и вернуться уже с новостями. В конце концов, это же крайне рискованно, и никто не может знать, что ждет их на той стороне – а следовательно, в окно лучше посылать тех, кто умеет импровизировать. Впрочем, статистика говорила о том, что один раз из десяти корабль-разведчик не возвращался. В таких случаях новое окно наносили на карты как опасное и ставили патруль неподалеку – в исключительно редких случаях (трижды за известную историю, длящуюся почти целый круг) из окон вырывались неизвестные человечеству силы, и тогда окна запечатывали, взрывая брандер со смертником во время прыжка. Первым переход делал легкий катер – он не мог отойти от окна на заметное расстояние, но им мог управлять всего один человек. После того как катер возвращался, подтверждая, что за окном обычное евклидово пространство – а не гравитационная дыра или еще что-то настолько же убийственное, второй скачок корабль делал уже всерьез, с полным экипажем, с облетом и осмотром прилегающей территории, и это занимало от недели до полугода, в зависимости от числа доступных планет в точке выхода. Лангвейлер посылал корабли попарно. В этом был смысл – мало ли что может случиться в глубоком космосе. Но катер для самого первого скачка шел один. Разумеется, Лусио Рамеро выиграл спор, Вольф и не сомневался. Провожая друга к катеру, Вольф нарочито размахивал руками, ругался и обещал натравить на друга свою тетушку, страшную любовью к нотациям и порядку. Если бы тетушка не была счастливо замужем, чему свидетельствовали немыслимые в Круге Волн восемь детей, рожденных в браке, вместо обычных для развитого общества трех, он бы обязательно познакомил ее с Лангвейлером. Лусио лишь смеялся и предупреждал, что тогда семейная пара Лангвейлеров удвоила бы свои усилия по воспитанию Санчеса, и не давала бы ему покоя ни в космосе, ни дома. Вольф все еще подыскивал контраргументы, когда противно запищал таймер – катер Рамеро не вернулся обратно. Через полчаса его все еще не было видно, и Вольф запаниковал. Он был уже близок к тому, чтобы самому прыгнуть в катер и последовать за Рамеро, когда по главной связи пришел приказ Лангвейлера не дергаться. Как адмирал узнал про окно и прыжок? Вольф бегал по кают-компании кругами, распугав подчиненных, и ждал стыковки. К его удивлению, адмирал Олдман Лангвейлер прибыл лично. – Докладывайте, – высокий худощавый мужчина со светлыми по-дриксенски коротко стриженными волосами, затянутый в черный с серебром мундир корпуса, лет на десять старше самого Санчеса, остановился, заложив руки за спину, и под взглядом холодных светлых глаз стало неловко. Движением плеч Санчес отбросил ненужные сейчас эмоции. – В 1700 часов по стандартному времени катер, пилотируемый командором Рамеро, совершил прыжок в новое пространственное окно, обнаруженное в ходе исследовательской экспедиции. Согласно инструкции, наблюдение не зафиксировало выплеска энергии ни до прыжка, ни после. Наблюдение продолжается, в случае выхлопа система подаст тревожный сигнал на общий пульт. – Хорошо, – согласился Лангвейлер, – ваши соображения? – Разрешите совершить прыжок на втором катере? – Запрещаю, – Лангвейлер поднял руку, останавливая готовый сорваться поток возражений, – Рамеро один из самых опытных разведчиков, и попадал в самые разные передряги. Единственное, с чем вы могли бы помочь, это с технической неисправностью. Но его катер прошел техосмотр, я полагаю? – Полный предполетный осмотр, адмирал, – Санчес глядел на адмирала с надеждой – тот не спешил ни ругаться, ни паниковать. – В таком случае, дадим ему время. Вы отойдете на безопасное расстояние от окна и будете патрулировать. Если через три недели он не вернется, окно будет считаться опасным. – Неужели вы… – начал Санчес. – Не хороните вашего товарища раньше времени, – адмирал не обратил внимания на нарушение субординации, – и проведите полную проверку медотсека, включая стазис-камеры. История знает случаи, когда возвращение после первого прыжка занимало время – и в каждом из них пилот нуждался в немедленной медицинской помощи. – А… – успокоенный начальством, Санчес начал интересоваться, откуда оное начальство упало на его голову, да еще так вовремя. Видимо, вопрос был написан на его лице, так как Лангвейлер усмехнулся. – Вы не отправили отчет о завершении суток поиска вовремя, но не пропали с радаров, а следовательно, что-то нашли. Только окно могло соблазнить вас на несанкционированный прыжок, и только неудача прыжка – продлить молчание. Санчесу оставалось лишь отдать честь. – Если во время патрулирования вы нарушите график отчетности или умолчите о выбросе, я отправлю вас домой, Санчес. Техника безопасности написана кровью и заслуживает уважения, – не дожидаясь ответа, адмирал вышел из каюты.