Месяц перед Хэллоуином

Кто бы мог подумать, что ледяные голубые глаза будут принадлежать человеку с самым теплым сердцем из всех них?.. А можно ли назвать ледяными карие глаза? Обычно холод голубого подводного льда—привилегия голубоглазых севера. Но глядя сейчас на нее, все они четко понимали, что это суждение было полностью ошибочным. Карие глаза тоже могут дышать холодом антарктических льдов, и этот холод во взгляде даже хуже, чем у голубоглазых. Холодные карие глаза похожи на замороженное в снегу какао. Они неправильные от начала и до конца, непостижимо странные—и потому нагоняют ужас. Какао всегда имело милую, приятную, теплую эстетику; холодное какао противно на вкус, а замороженное и вовсе мерзко. Холодные карие глаза—это замерзшая до каменного состояния земля в сером промозглом ноябре. Даже самая плодородная почва к зиме промерзает насквозь, убивая все живое, что оставалось в ней к этому моменту, и то, что попыталось выжить в ней после него. Мёрзлая земля сухая, как бумага, и ломкая, как стекло. Промерзшая земля ненормальна, и потому тоже пугает похлеще льда айсбергов. Ненормальность обладательницы карих глазах была не раз ей самой доказана. Высшая из Квинты получила это звание путем кровавым и опасным, несколько раз едва не погибнув на пути к своему величию. Но она добилась своего, и теперь взирала на остальных Квинквемани бездушными глазами цвета иссохшей дубовой коры. А раньше эти ледяные глаза были теплыми и полными жизни. Что насчет серых глаз—можно ли назвать ледяными их? Еще как можно. Серые глаза—это пронизывающий до костей туман, поглощающий как свет и звук, так и всякую надежду. Серые глаза—это металл кандалов, стискивающий запястья и леденящий кожу. Холод неизбежности, исходящий от них, убивает любые светлые чувства, оставляя в душе лишь боль и страх. Хуже всего в них то, что металл этот никак не разбить; сероглазый, пробудивший лед в радужке глаз, не оттает по чужому желанию. Обладатель серых глаз, западный принц Квинты, в самом деле уже очень давно не мог оттаять. Кровавый след восхождения на вершину кареглазой королевы навсегда заморозил его сердце без какой-либо магии. Та единственная, что была дорога ему, что была настоящей его любовью, погибла от рук воинов кареглазой властительницы. Лишившись своей единственной любви, он разучился любить и сочувствовать. В его душе навсегда воцарилась вьюга безразличия к людям. Зеленые глаза повелевают вьюгой не хуже всех остальных. Зеленый—цвет бутыли с ядом, который, проникнув в организм, начинает медленно расползаться по телу, отдаваясь холодом в мышцах и органах. Испивший леденящего яда из бутыли зеленого стекла обречен на медленную гибель, осознавая до конца, что с ним происходит, но не имея ни малейшей возможности обернуть процесс вспять—от этого яда нет антидота, потому бутыль с ним и сделана из предупреждающего зеленого стекла. Зеленые глаза—это сверкающий изумруд в короне жестокого короля, пред чьим судом ты предстаешь. Ты видишь, как сверкает камень, облаченный в золото, на голове тирана, и содрогаешься, представляя себе, какие ужасные замыслы кроются в этой голове. Страх струями холодного пота стекает по телу, пока властитель-садист выносит тебе приговор. Обладательница ярко-зеленых глаз была жестока с рождения, но наслаждаться своей жестокостью научилась лишь недавно. Восток, хранимый бережным взором ее зеленых глаз, процветал и сиял за счет бесчисленных убийств и войн многих предыдущих лет. Эрцгерцогиня не скупилась на казни и жестокости, силясь воплотить в жизнь свою мечту о великом счастливом государстве. Из пятерых, стоящих посреди залы, остались еще желтые глаза совсем юного южного правителя. Казалось бы, как свет Солнца может быть холодным, и тем паче—ледяным? Но не будем забывать о холодных зимних днях, когда яркое до боли в глазах желтое Солнце висит в небе на белом фоне снежных облаков, и совершенно не греет—будто в насмешку дает свет, но не тепло. Да и само Солнце ведь—звезда остывающая, холодная и маленькая. Холодные желтые глаза—это тягучий мед, в который проваливаешься с головой и не чувствуешь ни его сладости, ни приятного тепла, а лишь ощущаешь его давящую силу, тянущую вниз, вглубь, вдаль… Зальется в рот, в нос, в уши—и уже почти нет шанса выжить. Южного регента рано научили убивать. Он медленно душил неведомой другим силой, топил одним взглядом своих золотых глаз, уничтожал искрами солнца на ресницах. Он был слишком юн, чтобы не замерзнуть целиком от чужого холода, но уже достаточно силен, чтобы перенять его часть для себя. И вот они стоят в кругу, правители севера, юга, запада, востока и всего континента. Стоят и глядят друг на друга своими промерзшими насквозь глазами—голубыми, серыми, карими, зелеными и желтыми. Все они много более, чем просто глаза—они люди, длинные истории, облеченные в человеческие тела. Каждый из них хоть раз ранил другого и себя, убивал хоть морально, хоть физически. В их сердцах не осталось ни капли веры и тепла. Они—Квинквемани. Пятеро Великих, растерявших свое тепло во взгляде навсегда. Но она, эта кареглазая величественная королева Квинты, была настоящей душой холода. И сегодня она собрала Квинту для Суда Вечной Стужи. Сегодня умрет кто-то один из них—или же умрут все.