Городская поэзия

Голод плохо влияет на нас, разрозненных и опозоренных, когда даже я могу смотреть на разбитые зеркала без сожаления, ведь их разбил не я, А ты, Но ты ведь тоже об этом не сожалеешь, зная, кто был соучастником, Это был я, Красивый, до одури чистый, ослепительный, как улыбка невинных солнечных зайчиков, сжигающих кожу дотла на свежевыкрашенном заборе, состоящим из тебя и меня, верно, да, в твоем представлении я именно такой, хотя когда-то, и ты был другим, Продающим свое имущество в руки прокуренных, злых псов, дающих тебе волю к жизни, без них ты бы погиб, Именно поэтому расплачиваешься с ними последним летом, заставляя все их усилия сохранить тебе жизнь, кануть в лету, потому что ты решил добровольно отказаться от куска хлеба, А теперь ты ешь мои пальцы, по вкусу ли они тебе? Не знаю, Но ты пожираешь их с таким блядским осознанием собственной скоропостижной кончины, что мне ничего не остаётся, как послушно дать тебе их, Как твою новую дозу, но преподнести это название красиво, будто я твой спаситель.