Im Nebel verschwinden.

Кружка горячего чая с мёдом со временем остывает, покрывается пылью. Для Фёдора эта практика, — оставление чашек с напитками на всех поверхностях комнаты, — дело привычное, а вот Огай таким брезгает. Прошло три дня со смерти Фёдора, но руки машинально заваривают сыну чай, чтобы облегчить спазмы в горле. Огай только после заварки осознаёт, что сына больше нет. Только комната хранит в этом доме следы его присутствия: вот-вот придёт из школы и завалится на кровать с булкой в зубах. Он смотрит на чашку, чашка преданно стоит и ждёт своего хозяина. Сквозь открытое окно на кухню залетает муха, жизнерадостно жужжит и кружит под потолком. Проходит час. Два. Три. Муха становится родной и больше не раздражает своими полётами. Мори придвигает кружку, в тёмно-коричневой жиже плавают кусочки пыли и та самая муха. Потянуло на сладкое, видать. Выливать жалко. Огай, несмотря на риск сожрать муху (его первый приём пищи за два дня), пробует остывший чай. Слаще, чем кофе, аж зубы сводит. По щеке скатывается скупая слезинка, остальное выплакали ещё тогда.