Suffocation

Даня       Зовут – прихожу. Ехать особо никуда не надо, близко все. Вот и сейчас так, сижу среди уютной компании, запиваю коньяк пивом. Арина рассказывает о чем-то, а я не слушаю даже, все равно забуду потом, хочу насладиться моментом. Тепло, осень только наступила, вот и погода летняя. Нравится. Одному, конечно, неплохо, но с ними все иначе. Переходят с темы на тему, а я пьян, улавливаю отрывки предложений и что-то отвечаю. Но они такие же. Просто дается им это легче – беседовать за пивом.       Среди всех нахожу глазами Илью, а он, заметив, сразу взгляд отводит. Смотрел. И хуй его знает, на меня или, не знаю, на бутылку пива в моих руках. Тут скорее второе, но, честно говоря, он и так в стельку. Все, теперь глазею на него я. Странный он на самом деле, мы отлично ладим, а он чего-то стесняется. Редко, но бывает. Недавно заметил, что жестикуляция Илюхи меняется в зависимости от того, насколько он человеку доверяет. В плане, у многих так, но заметил именно у него. Выделяется он. Особенно манера речи, это вообще отдельный шарм, вот подписота и смотрит.       Начинает внезапно копошиться, искать в карманах что-то. Нормально же сидели. Вскоре и вовсе уходит, напоследок одарив меня еще одним неясным взглядом. А у меня какое-то рвение появилось взять и свалить вместе с ним. В комнату. С хаты. Не знаю, куда угодно, но я не стал. Отсидел на месте все двадцать минут, пока его не было, споря со своим внутренним «‎я»‎.       Спокойнее стал, протрезвел, я бы сказал. Протягиваю зажигалку, а он медлит, не сразу берет. Замечаю каждую мелочь, причем только я. Всем до пизды, но не мне. Само по себе происходит, контролю не подлежит. Смотрит на мои руки. Не на глаза или, может, зажигалку. Я не ошибся, Илюха рассматривает конкретно их. Недолго это длится. Вместе с зажигалкой напрявляется на балкон – я тоже. Все-таки поддался этому нескончаемому потоку мыслей о том, что я обязан пойти в кои-то веки за ним.       – Совсем, что ли, кроет?       Поворачивается в мою сторону, не ожидал, наверное. Недовольный весь, что, один хотел покурить?       И снова в мои руки всматривается. На мгновение, тотчас отводя глаза. В них же нет ничего особенного, Илюх, что ты в них такого нашел? Причем внезапно, я впервые такое замечаю. Да что уж тут, даже девчонки особо их не выделяют.       – Да не, нормально. – Голос-то сдавленный, не уверен ты в своем «‎нормально»‎.       – А по тебе и не скажешь.       Затягиваюсь. Боковым зрением все вижу – он сжирает меня глазами слишком явно, будто не скрывая. Иногда кажется, что трезвый и напившийся Илья – два разных человека. Становится смелее. Я как-то уже смущаться от этих гляделок начинаю, Спрашиваю, нахуя смотрит, а в ответ получаю «‎не знаю»‎. Я в балюстраду упираюсь, снова вдыхаю никотин и бешусь. Совсем немного.       – Не знаешь, значит.       – Не-а, не знаю.       Все ты знаешь, Илюх, ты по-блядски сейчас поступаешь, я просто хочу понять, ошибся ли. Ты смотришь на меня нихуя не как на кента. Ты рассматриваешь мои руки и пялишься в мое рыло, пока я затягиваюсь сигаретой, будто мы в какой-то ядерно-сопливой мелодраме. Вот только ты не симпатичная низенькая блондинка с окраины, а я не ее паренек.       – Руки же. Тебе они нравятся?       А что, захотел – спросил. Я же мужик. Не буду вокруг да около ходить, пытаясь вывернуть из тебя малейшую крупицу информации, надеясь, что все не так понял.       – Че... Ну, наверное. Ты не подумай, просто я, я сам не пойму, меня втырило, что ли, или типа того. Правда, Дань, ты не подумай. – Закашливается, пытается скрыть это невероятное стеснение.       И не думаю, видимо. Я уже знаю.       Парни, стоящие рядом с нами, давно ушли. И спасибо. Я отхожу от бортика и встаю за Ильей. У него, наверное, температура, но мне без разницы, просто чувствую, какое тепло от него исходит. Сам даже не понимаю, что сейчас делаю, вспоминаю Ксюшу, с которой дружелюбно болтал совсем недавно, вспоминаю, что Илья состоит в отношениях – но это все потом. Провожу пальцами от лопаток до шеи. Он не вдупляет. Точно, он не в состоянии сейчас думать, но я всеми клетками ощущаю, что ему нравится. Прикосновения моих рук, горячее от контраста с осенним воздухом дыхание – все это ему нравится. Он наслаждается этим.       – Дань. Даня, ты просто... Ты неправильно поступаешь. Я не такой.       – Тогда откажи. – А руку веду все выше, обхватываю шею Ильи, немного сжимаю. Костяшки напряжены, я чуть ли не душу его.       И он не против.       Все-таки ослабляю хватку. Дышит неровно, хватая ртом воздух. Я уверен, он бы выдержал и не такое. Оставляю шею, провожу указательным пальцем по губе, так и прося, чтобы впустили. Он так и делает. Послушно, пошло, и я охуеть как доволен. Слишком горячо, соприкасаюсь с языком, а он им двигает, что-то сделать пытается, явно стараясь. Это какой-то бред. Полнейший. Я же отлично понимаю, но, черт побери, не останавливаюсь. Почти что трахая его рот рукой, прикусываю кожу на шее, всасываю ее, а дыхание Ильи только и делает, что учащается.       Вжимаю его в бортик балкона со стуком, вынимая слюнявые пальцы изо рта. Нам нравится эта дикость, мы оба пьяны – оба хотим этого. Желание снять с него все прямо тут, безусловно, сильно, но не настолько. И мне приходится сдерживаться. Но как же до невозможности приятна прелюдия, если после нее ничего не следует. Наслаждаться ею по полной, не зная, чем нам это грозит. В голове нет ни единой мысли о том, что будет завтра, что будет через неделю и вспомню ли я об этом на следующее утро – в голове только он и его хриплое дыхание передо мной. И я почему-то уверен, это не повторится. Илья мой только сейчас, но я понимаю, что наслаждался бы им вечность. Отхожу к стенке, переводя дух, осознавая, что творил – становится страшно. Невыносимо.       – А говорил, что не такой.