Неудержимость

Глава 14. Вечернее солнце придаёт нежному свету старый дом на Гриммо. Гарри Поттер в сопровождении членов Ордена Феникса остановился перед этим мрачным, но величественным зданием. Фасад покрыт плотным слоем густой пыли, который десятилетиями никто не трогал. Высохшие ветви деревьев надежно охватывают Гриммо, словно будто дом слился с окружающей природой. Они создают тёмный и зловещий силуэт, пронизывая небо своей зловещей аурой. Стекло в окнах потускнело и треснуло, оставляя мрачные отметины времени. — Держи, — вполголоса сказал Грюм. Сунув в дезиллюминированную руку Гарри листок пергамента, он осветил его зажженной волшебной палочкой. — Быстро прочти и запомни. Гарри вгляделся в написанное. Убористый почерк показался ему знакомым. Он прочел: Штаб-квартира Ордена Феникса находится по ад­ресу: Лондон, площадь Гриммо, двенадцать. — Что это за Орден?.. — начал Гарри. — Не здесь! — рявкнул Грюм. — Дождись, пока мы войдем! Он забрал у Гарри пергамент и поджег концом волшебной палочки. Проводив взглядом до тротуара охваченный огнем листок, Гарри опять посмотрел на здания. Прямо перед ними — дом номер одиннадцать, левее — номер десять, правее — номер тринадцать. — Но где же… — Повтори мысленно то, что ты сейчас запомнил, — тихо сказал ему Люпин. Гарри так и поступил, и, как только он добрался до слов «Площадь Гриммо, двенадцать», между домом одиннадцать и домом тринадцать, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Стереосистема в доме одиннадцать работала как ни в чем не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали. — Давай же, скорей! — проворчал Грюм, толкая Гарри в спину. Гарри стал подниматься на крыльцо по истертым ка­менным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Люпин один раз стукнул в дверь волшебной палочкой. Гарри услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась. — Входи быстро, Гарри, — прошептал Люпин, — но там не иди далеко и ничего не трогай. Переступив порог, Гарри попал в почти полную тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания. Оглянувшись, он увидел, как следом за ним входят другие. Люпин и Тонкс несли его чемодан и клетку Букли. Грюм, стоя на верхней ступени крыльца, выпускал на свободу световые шары, похищенные гасилкой у фонарей. Они проворно возвращались в свои стекляшки, и вот уже площадь снова залита оранжевым светом. Грюм, хромая, вошел в дом и захлопнул за собой дверь, так что мрак в прихожей стал вовсе непроницаемым. — Так, ну-ка… Он резко ударил Гарри по голове волшебной палочкой. Гарри снова почувствовал, как по спине что-то течет, на этот раз горячее, и понял, что Дезиллюминационное заклинание перестало действовать. — Погодите теперь, я света маленько дам, — прошептал Грюм. Приглушенные голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошел в дом, где лежит умирающий. Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Гарри донеслось какое-то шебуршение. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному. Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела. — Ах, Гарри, как я рада тебя видеть, — прошептала она, стиснув его так, что ребра затрещали. Потом отодвинула на расстояние вытянутой руки и принялась критически изучать. — У тебя нездоровый вид. Тебя надо подкормить хорошенько, но ужина придется немножко подождать. — Возбужденным шепотом она обратилась к стоявшим за ним волшебникам: — Он только что явился, собрание началось. С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гарри к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Гарри двинулся было за Люпином, но миссис Уизли его придержала. — Нет, Гарри, собрание — только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом. — Почему? — А то что-нибудь разбудишь. — Я не по… — Потом, потом, я тороплюсь. Мне надо быть на собрании. Только покажу, где ты будешь спать. Приложив палец к губам, она провела его мимо пары длинных, изъеденных молью портьер, за которыми, предположил Гарри, должна была находиться еще одна дверь. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля, и начали подниматься по темной лестнице. На стене Гарри увидел несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. У всех — одинаковые вытянутые носы-рыльца. С каждым шагом смятение Гарри росло. Что у него может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников? — Миссис Уизли, почему… — Дорогой мой, тебе все объяснят Рон и Гермиона, а мне правда надо бежать, — встревоженно прошептала миссис Уизли. — Вот, — они добрались до третьего этажа, — твоя дверь правая. Я позову, когда кончится. И она торопливо пошла вниз. Гарри пересек грязную лестничную площадку, повернул дверную ручку спальни, сделанную в виде змеиной головы, и открыл дверь. На мгновение он увидел мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. Потом раздалось громкое птичье верещание, а следом еще более громкий возглас, и все его поле зрения заполнила пышная масса густейших волос. Гермиона, кинувшись к нему с объятиями, чуть не сбила его с ног, а Сычик, маленькая сова Рона, стал бешено кружить у них над головами. — ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! А мы и не слышали, как ты вошел в дом! Ну, как ты, как ты? Ничего? Жутко злой на нас, наверно! Наверняка злой, я же понимаю, что от наших писем радости было мало, но мы не могли тебе ничего написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а у нас так много всякого, что надо тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Когда мы о них узнали и про слушание в Министерстве — это просто возмутительно, я посмотрела в книгах, они не могут тебя исключить, не имеют права, в Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни… — Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, — сказал Рон, улыбаясь и закрывая за Гарри дверь. За месяц, что они не виделись, он, казалось, вырос еще на несколько дюймов и стал еще более нескладным. Но длинный нос, огненно-рыжие волосы и веснушки были все те же. Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с темного шкафа, нежно опустилось ему на плечо. Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с темного шкафа, нежно опустилось ему на плечо. — Букля! Белоснежная сова, которую Гарри тут же принялся гладить, пощелкала клювом и ласково ущипнула его за ухо. — Что тут с ней было! — сказал Рон. — Чуть до смерти нас не заклевала, когда в последний раз принесла твои письма. Вот, смотри… Он выставил указательный палец правой руки, где виднелся полузаживший, но явно глубокий порез. — Да, понимаю, — откликнулся Гарри. — Мне очень жаль, но я хотел получить ответы… — А мы-то что, разве не хотели ответить? — стал оправдываться Рон. — Гермиона вся извелась, твердила, что ты какую-нибудь глупость вытворишь, если будешь сидеть там один без новостей, но Дамблдор… — …строго-настрого вам запретил, — подхватил Гарри. — Да, Гермиона мне сказала. Теплое сияние, вспыхнувшее в нем при виде двух лучших друзей, погасло, и в живот хлынуло изнутри что-то ледяное. Целый месяц протосковав по Рону и Гермионе, он теперь вдруг почувствовал, что не прочь остаться один. Возникло напряженное молчание. Гарри машинально поглаживал Буклю, не глядя на товарищей. — Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор. — Ясно, — сказал Гарри. Он и на ее руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует. — Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… — начал Рон. — Да? — поднял брови Гарри. — На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры? — Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть… Гарри словно ухнул куда-то вниз — как будто спускался по лестнице и пропустил ступеньку. Выходит, все знали, что за ним следят. Все, кроме него… — Плоховато что-то они смотрели. — Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться. — Гарри, мы действительно хотели быть рядом и написать тебе, но… — начала Гермиона, но её друг остановил её рукой. — Гермиона, извини, но сейчас я хочу немного времени наедине, — тихо сказал парень в очках, поворачиваясь к друзьям спиной. В последний момент он добавил: — Мы все-таки друзья, Гермиона, и… хорошо, Рон, но ты… Компания слизеринцев и то лучше. Гермиона тихо кивнула, в её сердце царил горечь обид и разочарования. Она осознавала потребность Гарри в одиночестве, но тем не менее это задевало её. Разлука проникала болезненно глубоко в её душу, и она ощущала себя отвергнутой, словно не была так близкой ему, как его другие друзья. Но она решала понять и поддержать своего друга, даже если это было трудно. А Рон, ему было безразлично, он никогда особо не задумывался о чувствах друга и все проходило для него мимо ушей. Интерьер дома на Гриммо двенадцать окутывался пылью и таинственностью. В темных углах украшались латунные светильники, а стены покрыты потертой обивкой. Гарри Поттер выглядел расстроенным и подавленным, покидая комнату, где только что произошла ожесточенная ссора с его друзьями. Холод и ощущение пустоты охватывали Гарри, когда он продирался сквозь лабиринт пустых комнат. Открывая каждую дверь, он искал хоть что-то, что помогло бы снять горечь, вызванную разочарованием. Но вместо этого он встречал только унылые и запыленные помещения, заполненные воспоминаниями о прошлом. В конце коридора Гарри заметил приоткрытую дверь. Подойдя ближе, он увидел прекрасный балкон, украшенный резными стульями и столами, покрытыми виноградными лозами и цветами. Луна осветила бледный мраморный пол тонким лучом света. Гарри подошел к краю балкона и оперся на перила. Он взглянул в небо, усыпанное звездами, и вдохнул свежий ночной воздух, который проникал в его размышления. Он задумался о своем будущем и месте в мире, позволяя мыслям медленно перекатываться, словно прибой на берегу. Сердце Гарри было тяжелым от отвержения со стороны друзей, которых он считал своей семьей. Он не мог понять, как они могли быть такими хладнокровными и несостоятельными в этот момент. И все же, на этом балконе он ощущал некое облегчение. Может быть, ночной шепчущий ветер и свет луны помогут ему найти ответы на свои вопросы. Гарри разрешил своим мыслям сплести узоры и унести их дальше. С каждым вдохом он чувствовал силы возвращающимися. Он осознал, что не может оставаться в прошлом, что должен встать над своими угнетенными чувствами и идти вперед. Гарри в настоящий момент испытывал боль, но он знал, что это временно. Его ожидают еще множество испытаний, но он не собирается опустить руки. Гарри глядел вперед, на звезды, сверкающие силой и надеждой, и превращал свои мысли в стремление. Он обещал себе, что не позволит прошлому определять его будущее, а каждый шаг, который он сделает, приблизит его к истине и жизни, которую он желает. Сириус Блэк, узнав о прибытии своего крестника на Гриммо двенадцать, отправился на его поиски. Сириус Блэк, услышав о прибытии крестника на Гриммо двенадцать, сразу же отправился его найти. И вот, он встретил его на том самом балконе, где когда-то сам сделал предложение Аде. Коротким мгновением прошли в голове воспоминания, но Сириус быстро отогнал их и подошел к молодому парню, положив руку на его плечо в знак поддержки. — Гарри, я знаю сейчас тебя тяжело но у тебя есть друзья доверься им, — сказал мужчина, подходя к краю балкона и смотря в даль. — Сириус я так рад тебя видеть, — радостно сказал Гарри обнимая своего крёстного. — Я тоже рад. Пойдем, там Молли уже приготовила ужин и ждёт только нас. На великолепно украшенном столе разложены разнообразные блюда: горячие супы, запеченный цыпленок, картофельный пюре, свежие овощи и, конечно же, сладкие десерты, заслуживающие особого внимания. В центре стола величественно возвышается огромный торт с массой разноцветных кремов. В дальнем конце стола, сидят участники ужина — Гарри Поттер, Сириус Блэк, Рон, Гермиона, Артур Уизли, Фред, Джордж, Джинни, Римус Люпин и Нимфадора Тонкс. Атмосфера, однако, не является радостной. На лицах присутствует напряженность и неудовлетворенность. Гарри, особенно, выглядит расстроенным. Он недостаточно громко, но все еще слышно, сколько раз он пытался начать с разговор со своим друзьями, получая только молчание в ответ. Молли Уизли хлопает в ладоши, привлекая внимание всех: — Дорогие мои, ужин готов! — говорит она, пытаясь разжечь духовное настроение, — Надеюсь, всем понравится. Гарри смотрит на Молли со странной смесью гордости и жалости, затем переводит свой взгляд на Рона и Гермиону. Его голос задрожал, когда Гарри говорит: — Может, мы могли бы поговорить? Сириус Блэк слегка прижимает плечо Гарри и говорит: — Дай им время, Гарри. Все изменилось, когда они услышали о том, кто воскрес. Им может потребоваться время, чтобы усвоить. Слова Сириуса кивают Гарри, но его сердце все равно болит от разочарования. И, пока все наслаждаются горячим супом и ароматным мясом, Гарри мрачнел, чувствуя себя в не своей тарелки. — Гарри, я слышал от Рона, что ты часто общаешься с Драко Малфоем. Это правда, ты уверен в нём? — Молли Уизли, полна любопытства, обратилась к покорившемуся мальчику, лицо которого опустилось. — Молли, спасибо за заботу, но это не ваше дело. Драко был рядом со мной все эти годы и никогда не предал, — Гарри ответил с укором и взглянул на Рона. — Гарри, нужно уважительно общаться со взрослыми, — попытался успокоить мальчика Сириус, заметив, как лик Молли становится злобным. — Гарри, я всего лишь уточняю. Нет нужды в язвительности и волчьих взглядах. Это общение с этими людьми, ну ты меня понял, может быть вредным. Будь осторожнее, сынок, — Молли Уизли говорила в размеренном тоне. — Я думаю, вы вмешиваетесь в чужие дела. Мы дружим уже не первый год, и у нас все в порядке, — парень пытался объяснить свою позицию женщине. — Я не понимаю тебя, Гарри. Все эти высокомерные крови снобов, будущие поклонники вы-знаете-кого, они не могут быть настоящими друзьями, они лишены души. Нужно выбирать друзей с умом. Вы выросли и уже не дети, — поддержал свою жену Артур Уизли. — Но мы доверяем Драко, — вмешалась Гермиона. — Гермиона, ты себя ведешь как ребенок! — возмутился Артур. — Не забывай, что Малфой — сын чистокровных, он вырос в семье, презирающей маглов. Можно ли ему доверять? — Слушайте, Молли и Артур, я понимаю ваши опасения, но вы никогда не видели другую сторону Малфоя. Он показал мне, себя настоящего, — с тревогой в голосе сказал Гарри. — Давайте не спорить, — попросил Сириус, пытаясь разрядить напряжение, — Гарри имеет право на свои выборы в друзьях. Мы не можем контролировать каждое его действие. — Вы все просто не понимаете! , — воскликнул Гарри, вскакивая со стула, — Драко показывает, что хочет измениться и быть лучшим. Но вы никогда его не видели, вы никогда не дали ему шанса! Молли пожала плечами, обеспокоенно глядя на Гарри. Она глубоко переживала по поводу его поведения. — Хорошо, Гарри. Мы высказали свои опасения, но мы не можем контролировать твои друзья и действия, — сказала Молли, ехидно подчеркивая свои слова. Гарри с силой оттолкнул стул и мрачно направился в свою комнату. Внутри его сердца бушевали эмоции, и в голове крутились мысли о дружбе, предательстве и том, кому можно доверять. Он испытывал гнев и обиду, но в то же время в его душе зажглась искра надежды. Уже уединившись в своей комнате, Гарри повернулся к своей сове и принял решение написать письмо своему другу. В том письме он раскрыл все, что произошло с ним за лето — его обиды, горе и беспокойство о предстоящей конфронтации в Министерстве Магии из-за незаконного использования магии в присутствии маглов. Не прошло много времени, как нашелся ответ от Драко. Всего два предложения, но они звучали глубоко: «Я осведомлен о произошедшем, мой отец уже занимается этим в Министерстве. Моя семья и я ждем тебя у нас дома.»