Memento Vivere (Помни о жизни)

***

«Как только я увидел твоё лицо, я понял, что вот-вот произойдёт грандиозное приключение». − А.А. Милн  

***1***

После этого он вернулся в офис. Конечно, у него вообще не было никакой реальной причины идти в доки. Все документы были давно оформлены, и, по правде говоря, он думал, что все необходимые прощания были высказаны во время устроенного им ужина. Но, тем не менее, наступило утро посадки и отплытия, и Майкрофт обнаружил, что стоит на пирсе, провожая своего брата и доктора. Назовём это семейной традицией. Пожалуй, это была единственная традиция, которой придерживалась семья Холмсов. Итак, он был там. И вот, казалось, раньше двух путешественников. Шерлок никогда особо не заботился о таких обыденных вещах, как пунктуальность. Если честно, Майкрофт надеялся, что Уотсон сможет оказать хорошее влияние, но время шло, и казалось, что доктор может сделать его брата ещё хуже, чем когда-либо. К счастью, прежде чем он успел слишком глубоко вникнуть в это, к нему на большой скорости подъехал экипаж. Как только тот остановился, Шерлок ловко спрыгнул вниз с сумкой в одной руке. Уотсон последовал за ним более степенно, держа в руках саквояж. Остальной их багаж уже был доставлен на корабль, но Уотсон вернулся в экипаж, чтобы достать футляр для скрипки, который он вручил Шерлоку. Шерлок поднял глаза и увидел, что Майкрофт уже их ждёт. Он что-то сказал Уотсону, который улыбнулся ему. Затем они оба подошли поближе. − Прощаемся у кромки воды, − беспечно сказал Шерлок. − Действительно, − ответил Майкрофт. Уотсон всё ещё улыбался. − Хорошо, что вы пришли, Майкрофт. − Ну, я хотел убедиться, что вы оба в безопасности. Шерлок наблюдал за шумным столпотворением в последнюю минуту, предшествовавшим отплытию корабля, и рассеянно ответил: − Мой брат всегда очень хочет, чтобы я благополучно отбыл. Майкрофт решил не тратить время на то, чтобы хмуриться на него. На самом деле, он был почти рад увидеть намёк на дерзкого и непокорного мальчишку, которого он когда-то знал, очевидно, скрытого под внешностью мужчины, которым тот стал. На мгновение ему захотелось предупредить доктора Уотсона или, по крайней мере, выразить некоторое сочувствие испытаниям, с которыми он, без сомнения, столкнётся, присоединившись к Шерлоку Холмсу. Но, прежде чем заговорить, он взглянул на Уотсона, и по выражению лица мужчины было ясно, что ни в предупреждении, ни в каком-либо сочувствии не было необходимости. Он почти не осознал внезапного укола незнакомой эмоции, которая, казалось, пронзила его грудь, а затем, когда он понял, что это было, Майкрофт отказался принять это чувство. Нельзя желать того, чего никогда не хотел. Он отмахнулся от всего этого и заговорил: − Думаю, пора подниматься на борт. Уотсон пожал ему руку и направился к трапу. − Будь всегда бдителен, Шерлок. − Майкрофт не уточнил, на что следует обращать внимание, но он чувствовал, что в этом нет необходимости. Он протянул руку. После короткой паузы Шерлок ответил на его жест, и они пожали друг другу руки. − Пожалуйста, постарайся не начинать войну, пока мы не доберёмся до Лондона, − сказал он. − Я предпочитаю, чтобы меня не потопили. − Затем он повернулся и быстро зашагал вверх по трапу туда, где его ждал Уотсон. Прежде всего потому, что он знал, что это разозлит его брата, Майкрофт остался наблюдать за отплытием корабля. В последний момент он поднял руку в знак прощания. У перил Шерлок вытянулся по стойке смирно и коротко отдал честь. Майкрофт подавил смешок и повернулся, чтобы сесть в свой экипаж.   Королевское послание прибыло два дня спустя. Майкрофт не был уверен, что в конце концов побудило Её Величество перестать просто намекать на то, чего она желает, и начать издавать если не указы, то, по крайней мере, чётко сформулированные желания. «...Я теряю терпение по отношению к некоторым людям, которые утверждают, что работают на нашей службе, но которые слишком часто, кажется, вообще ничего не делают. Я действительно больше не могу выносить такого безделья. Хотя мы понимаем вашу преданность своим обязанностям в Калькутте, вам действительно давно пора возвращаться в Лондон. На этом я должна настаивать». Она продолжала довольно пространно, как это было в её манере, но он не потрудился перечитать остальные её слова. Вместо этого он сложил письмо и вложил его обратно в конверт. Симмонс сидел в другом конце комнаты за письменным столом, работая над домашними счетами. Он взглянул на Майкрофта. − Что у вдовы Виндзорской на уме? − рассеянно спросил он, записывая что-то в гроссбух. − Она устала от бедного Малберри и, очевидно, считает, что я был бы лучшей компанией. Симмонс еле заметно ухмыльнулся. − Я не сомневаюсь, что это правильно. − Но вы никогда не встречались с Малберри. Симмонс только пожал плечами. Майкрофт помолчал, всё ещё теребя конверт. − Вы тоже поедете в Лондон? − спросил он наконец. Слова прозвучали несколько более неуверенно, чем ожидалось. − Если хотите, − сказал Симмонс небрежным тоном. Майкрофт кивнул. − Это мне очень подойдёт. Я думаю, мы, кажется, по-дружески ладим. − Он надеялся, что Симмонс простит ему это чувство. Он приподнял бровь. − Вы можете себе представить, какое раздражение это вызовет у моего брата? Они обменялись мимолётной улыбкой, прежде чем Симмонс вернулся к бухгалтерской книге. Майкрофт откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Предстояло многое сделать, но в этот вечер он просто позволит себе насладиться лёгким чувством триумфа. Майкрофт Холмс собирался в Лондон и определённо собирался встретиться с Королевой.

***2***

− Знаете, мой дорогой, иногда я действительно верю, что неприятности следуют за вами по пятам, как какая-нибудь рабски преданная гончая. − Он говорил приглушённо, чтобы его мог услышать только один человек. Шерлок просто промурлыкал какую-то неопределённую мелодию (Моцарт, подумал Джон) в ответ, стоя в маленькой каюте и глядя на тело женщины на койке. В каюте было неуютно и тесно всем: суровому бородатому капитану Хойту, судовому врачу, который был слишком слаб с похмелья, чтобы быть полезным, и мужу погибшей женщины, очевидно потрясённому и опечаленному. Джон, после краткого осмотра, о котором просил Шерлок, подошёл к открытой двери, чувствуя лёгкую клаустрофобию в плотной атмосфере. Он также не чувствовал необходимости больше смотреть на несчастную женщину сверху вниз; её лицо было обесцвечено, седеющие каштановые волосы спутаны, а то, что, по-видимому, было её собственным шарфом, туго обмотано вокруг шеи. Однако Шерлок всё ещё пристально смотрел на неё. Джон невольно вспомнил их предыдущую прогулку по палубе. Они остановились у перил, чтобы полюбоваться на волны, а Шерлок продолжал свою череду жалоб на явное отсутствие чего-либо интересного, чем можно было бы занять свой мозг. Поскольку Джон уже слышал каждый припев и куплет этой печальной песни − неоднократно − во время путешествия, он слушал её вполуха. Вместо этого он позволил своим мыслям немного отвлечься.

***

В конце концов, их отплытие из Калькутты прошло гладко и быстро. По мере приближения даты их отъезда Шерлок проявлял бурную активность, большая часть которой казалась Джону довольно бессмысленной, но он просто сосредоточился на своих собственных вещах и предоставил другому мужчине заниматься этим. Если в течение этих последних недель он ловил себя на том, что оглядывается по углам и в тени в поисках ирландца с мягким голосом, Джон нетерпеливо отмахивался от своего беспокойства. За два дня до их отъезда Майкрофт пригласил их поужинать в отеле «Грейт Истерн», что вызвало у Шерлока пренебрежительное фырканье. − Все важные события в семье Холмсов отмечаются в этом месте. Хочет ли кто-нибудь этого или нет. Джон мог только усмехнуться. В то время они были в постели, главным образом потому, что Шерлок, казалось, не мог придумать другого внезапно возникшего срочного дела, которое ему нужно было выполнить. Вместо этого он, казалось, был доволен, по крайней мере на данный момент, тем, что положил голову Джону на живот и позволил его пальцам лениво пробежаться по своим кудрям. − Ну, не хочу показаться мрачным, − пробормотал Джон, накручивая один локон на указательный палец, − но мир − большое и опасное место. Кто знает, увидите ли вы когда-нибудь снова своего брата? − Он слегка потянул за локон. У Шерлока слегка перехватило дыхание, и он чуть-чуть поёрзал. Джон улыбнулся. Через мгновение Шерлок ответил на вопрос: − О, Джон, вы же не воображаете, что Майкрофт планирует провести остаток своей жизни в качестве самой крупной рыбы в маленьком пруду Раджи? Он намерен стать силой, стоящей за троном всей империи, и для этого он должен быть в Лондоне. Его планом было всегда находиться в Уайтхолле. Шерлок резко сел, вжимая Джона обратно в матрас. − Хватит разговоров о моём отвратительном брате. − Он немного подвинулся, лукаво улыбаясь. Одна из его больших рук обхватила оба их члена сразу и начала медленно поглаживать, вверх-вниз, вверх-вниз. Скорость постепенно увеличивалась с каждым движение, как и давление. Джон сжал в кулаки собственные руки, вцепившиеся в одеяло, по мере того как нарастало накалённое напряжение. Затем, когда он должен был пошевелиться или умереть от невыносимой агонии, он зарылся обеими руками в пышные тёмные кудри и использовал их, чтобы наклонить голову Шерлока так, чтобы их губы встретились. Он провёл языком по губам Шерлока, пробуя табак, чай и тонкий, в чём-то пряный привкус самого мужчины. Рука Шерлока шевельнулась ещё раз, и два члена напряглись, а затем излились, когда один стон вторил другому.

***

Наконец Шерлок вышел из каюты, где всё ещё лежала мёртвая женщина. Он выглядел гораздо бодрее, чем должен был бы выглядеть человек, выходящий из каюты с трупом. − Раскрыли дело? − беспечно спросил его Джон. − Ну, пока нет, − ответил Шерлок, бросив на него раздражённый взгляд. − До конца путешествия осталось ещё несколько дней. Позвольте мне немного развлечь себя. Частью этого «развлечения», естественно, был допрос мужа, понесшего тяжёлую утрату. Джон делал пометки, в то время как капитан стоял в стороне, сердито глядя на них всех, будто не видел особой разницы между тем, чтобы на его судне был убийца, или тем, чтобы на борту был кто-то, называющий себя консультирующим детективом. − Когда вы в последний раз видели свою жену живой? − спросил Шерлок новоиспеченного вдовца. Джон вспомнил кое-что, что говорила его бабушка ещё до того, как её унесла холера. Она иногда называла броский тип мужчин «денди». Он решил, что она использовала бы это слово для описания мистера Ньюмана. Или, возможно, павлин. Во всяком случае, он явно очень заботился о своей внешности, а также о гордости. К сожалению, у него также явно был ужасный вкус. Да, чем больше Джон думал об этом, тем больше убеждался, что Ньюман не джентльмен. Он заставил себя вернуться к тому, что было сказано. − ...сегодня утром. Мне не терпелось сойти на берег и увидеть что-нибудь в Сингапуре до нашего отплытия. − Несмотря на убийство, судно снялось с якоря, как и было запланировано, и снова направлялось в Лондон. − Я хотел, чтобы она пошла со мной, но у неё началась очередная головная боль, и она отказалась. − Но вы всё равно пошли, − задумчиво произнёс Шерлок. Затем он наклонился ближе к другому мужчине. − Вы были один? Ньюман улыбнулся − маслянистая и явно неприятная улыбка, по мнению Джона. − Ну, я, конечно, намеревался поехать один, чтобы не пропустить знакомство с Сингапуром. − Он пожал плечами. − Моя жена часто страдала мигренями, поэтому я часто посещал мероприятия без сопровождения. − А сегодня? − Шерлок надавил так, что Джон понял: он уже знает ответ. − Другой пассажир, который боялся выходить в одиночку, попросил сопровождать меня. Было бы невежливо отказать ей. − К Ньюману, казалось, вернулась часть его уверенности. Джон сделал пометку в маленьком дневнике, который он взял с собой. − Ах, да, − сказал Шерлок. − Полагаю, это мисс Хейл. Через мгновение Ньюмен кивнул. Джон вызвал в своём воображении образ молодой женщины, светловолосой и живой, с беспечно-жизнерадостным отношением, которое, казалось, присуще исключительно молодым и красивым. Это был резкий контраст с бедной миссис Ньюман, худощавой, раздражительной женщиной, которая часто отсутствовала за столом и чьей самой примечательной чертой было изумрудное ожерелье, которое она всегда носила. Ему пришло в голову, что ожерелья не было на ней после смерти. По словам Ньюмана, на самом деле пропали все её драгоценности. − Вы часто прогуливаетесь по палубе с мисс Хейл. − Это был не вопрос, а просто почти праздное наблюдение, и всё же оно также казалось осуждающим. Джон был в курсе того момента, когда Ньюман решил перейти в атаку. От него исходило негодование. − Зачем вы тратите здесь время? Вам следовало бы искать человека, который убил мою жену и украл её драгоценности. − Действительно. − Шерлок резко повернулся к Джону. − Когда умерла бедная миссис Ньюман, доктор Уотсон? Поражённый тем, что его внезапно включили в разговор, Джон на мгновение замешкался с ответом. − Ну... это, конечно, неточная наука, но... − Он увидел раздражение, промелькнувшее на лице Шерлока, и это заставило его напрячься и говорить более твёрдо. − Время завтрака или вскоре после него. Вместо того чтобы продолжить, Шерлок снова свернул в сторону. − Прав ли я, предполагая, что именно ваша покойная жена принесла богатство в ваш брак? Ньюмен густо покраснел. − Это, сэр, оскорбительный вопрос. − Его любимый сорт, − пробормотал Джон достаточно тихо, чтобы слова снова услышал только один человек. Шерлок мимолётно нахмурился, взглянув на него. Ньюман ещё не закончил. − Мы были мужем и женой. Кто и что привнёс в этот брак, не имеет значения. − Я уверен, что вы так думаете, − улыбнулся Шерлок. − По крайней мере, мне не нужно предупреждать вас, чтобы вы оставались в пределах досягаемости. Если только вам не понравится солёная глубина. Позже Джон задавался вопросом, знал ли Шерлок, что его слова окажутся пророческими. Конечно, он раскрыл это дело. Драгоценности так и не были найдены, но убийца был разоблачён. Не было никаких объяснений, даже от Шерлока, относительно того, как Ньюман сбежал с гауптвахты. Только два члена экипажа, нёсшие полуночную вахту, были свидетелями его прыжка в неумолимый океан. Позже, в их каюте, Джон записал всю историю в свой дневник, а Шерлок наблюдал за ним с кровати. − Почему вы беспокоитесь? − спросил Шерлок с неподдельным любопытством. Джон пожал плечами. − Мне это понравилось. Может быть, я считаю, что ваш гений должен быть увековечен, − добавил он с лёгкой улыбкой. Шерлок обдумал его слова. − Что ж, это значит, что вам придётся сопровождать меня в каждом деле. − Казалось, ему очень понравилась эта идея. Джон поставил точку в своём отчёте о событиях и снял халат, прежде чем присоединиться к Шерлоку в постели. − В таком случае, вам придётся быть блестящим в каждом деле. Шерлок сделал жест, ясно говоривший, что это не будет проблемой. Джон устроился рядом с ним, как всегда чувствуя себя так, словно ему больше нигде не место. (Много позже Шерлоку стало известно, что дочь зеленщика каким-то образом появилась на лондонской светской сцене. Когда он прочитал о неожиданном появлении мисс Холл в одной из скандальных газет, которые он так жадно читал, детектив громко рассмеялся. − По крайней мере, мы наконец-то знаем, куда делись драгоценности, − был его единственный комментарий.)  

***

Была уже ночь, когда их корабль пришёл в Лондон, пройдя под недавно достроенным Тауэрским мостом. Они стояли у перил и смотрели, как их приветствуют огни Лондона. Укрывшись в тени, в которой они стояли, Шерлок взял Джона за руку. − Это наш город, Джон, − мягко сказал он. − Улицы принадлежат нам. 1895 год будет нашим годом. − Он крепко сжал руку Джона. − У нас будут такие приключения. − Он лукаво усмехнулся. − И вы можете написать обо всём этом в своём дневнике. − Только когда вы великолепны, − поддразнил Джон. − Мы будем великолепны вместе. − Лондонские негодяи будут трепетать перед нами, − провозгласил Джон. − Остерегайтесь Шерлока Холмса и доктора Уотсона. Затем они замолчали, всё ещё держась за руки; Джону показалось, что город затаил дыхание, ожидая их прибытия. У Джона были слова, которые он хотел сказать. Слова о том, что величайшим приключением из всех было бы не то, что они вдвоём бегали бы по улицам города, будучи храбрыми и великолепными, а то, что они двое любили бы друг друга. Однако вместо того, чтобы заговорить, он просто наблюдал за лицом Шерлока. И когда он наконец заговорил, то лишь для того, чтобы повторить слова своего возлюбленного. − Пора стать Шерлоком Холмсом и доктором Уотсоном, − сказал он.

***3***

На следующий день они временно поселились в отеле Брауна. Неудивительно, что Джон немного возмутился расценками, но Шерлок только отмахнулся от его беспокойства. − Я очень долго ждал своего наследства. Не лишайте меня возможности потратить часть этих денег легкомысленно. Джон только покачал головой, но как только они вошли в номер, респектабельно обставленный с двумя кроватями, хотя использовалась только одна, он явно решил насладиться роскошью. − Это продлится всего несколько дней, − заметил Шерлок. − Только до тех пор, пока мы не сможем согласовать детали с миссис Хадсон. Джон упал на одну из кроватей, немного подпрыгнув, а затем растянулся на ней, как мальчишка, а не как врач и подобающий джентльмен. − Вы так и не рассказали мне, как познакомились с этой миссис Хадсон. Шерлок уже обитал в комнате, вытаскивая различные мелочи из одного из своих сундуков. Он достал что-то похожее на воротничок священника, мгновение рассматривал его, а затем бросил обратно. − О, её ужасный муж был признан виновным в убийстве своего делового партнёра и отправлен на эшафот. Но у него были влиятельные связи в городе, и поговаривали о том, чтобы избавить его от этого. Я смог выручить миссис Хадсон. − Вы спасли его от повешения, точно так же, как вы сделали это для меня? Как чудесно. Шерлок расхохотался. − Боже милостивый, нет. Этот человек был настоящим ублюдком. Бывало, избивал свою жену и похуже. Я заверил, что его подвешивали за шею до тех пор, пока он не умер окончательно. − Он посмотрел на Джона и лучезарно улыбнулся. − Вот почему она готова сдавать нам комнаты на Бейкер-стрит по сниженной цене. Джон улыбнулся ему, и у Шерлока случился один из тех моментов, которые, казалось, регулярно случались с ним в последние дни. Как мог такой человек, как я, оказаться в таком месте? Жаль, что я не верю в чудеса, потому что тогда всё это имело бы смысл. Решив не тратить время на попытки постичь тайны Вселенной, Шерлок тоже отказался от содержимого сундука и подошёл к кровати. Когда он устроился рядом с Джоном и обнял его, в этом не было ничего чувственного. Вместо этого это был акт утешения и, возможно, благодарности. Когда Джон вздохнул, Шерлок почувствовал это, будто бабочка поцеловала его в кудри. Возможно, впервые в своей жизни он понял, что такое удовлетворённость.

***

Но, конечно, Шерлок Холмс по-прежнему оставался тем человеком, которым был всегда. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, когда он проснулся в полночь, его настроение было беспокойным. Он остро ощущал Лондон прямо за окнами роскошного номера. Его город. Здраво рассудив, он понимал, что его отлучка из этого места была не такой уж долгой, но всё равно это было болезненно. Лёжа там, слушая, как Джон тихо вдыхает и выдыхает, а также время от времени тихонько похрапывает, Шерлок понял, что ему нужно выбраться на улицу. И как бы сильно ему ни хотелось разделить Лондон с человеком, которого он так отчаянно любил, Шерлок также знал, что сначала ему нужно снова сделать этот город своим. Вдыхать его, чувствовать, как оно поёт в его крови и стучит в костях. Ему нужно было попробовать воздух на вкус и ощутить булыжники и гранитные плиты под ногами. Ему нужно было быть там. Бесшумно двигаясь, он соскользнул с кровати и оделся, не забыв жилет и галстук. Наконец, он взял со стола лист дорогой гостиничной бумаги и написал короткую записку на случай, если Джон проснется до его возвращения. Затем он поцеловал Джона в щеку. Швейцар просто кивнул ему, когда он выходил из отеля. Лондон пребывал в состоянии покоя, хотя он знал, что город никогда по-настоящему не спит. Возможно, респектабельные граждане спали либо в своей комнате, либо, возможно, в чьей-то ещё, (респектабельность − гибкий стандарт), но вокруг всё ещё было много людей. Воры, бродяги, проститутки не знали покоя. Экипажи с горящими красными или зелёными огнями всё ещё сновали по улицам в поисках заказчиков. Шерлок дошёл пешком до площади Пикадилли, прежде чем остановиться у одного из многочисленных киосков с кофе, чтобы купить чашечку крепкого горячего напитка. Всегда существовал шанс, что здесь может произойти преступление. Он вспомнил дело, когда полицейский констебль был убит во время драки в кафе на углу Гайд-парка. Но в этот конкретный вечер всё казалось мирным, что немного разочаровывало, так как он был бы рад вернуться в отель Брауна и уже сейчас преподнести Джону головоломку. Но единственные два констебля в поле зрения просто пили кофе и обменивались непристойными историями о различных разгуливающих поблизости шлюхах. Шерлок допил свой кофе и двинулся дальше, направляясь по Риджент-стрит. Он уже начинал больше чувствовать себя самим собой. Некоторые из тех, кто его окружал, двигались быстро, целеустремленно, и он задавался вопросом об их различных миссиях. Другие просто бездельничали или прихрамывали, как будто единственной целью было просто находиться в движении. Перед закрытыми пабами он проходил мимо групп мужчин, большинство из которых казались сломленными и потерянными, обломками общества, потерпевшими крушение на берегу Империи. Он просто продолжал идти. Скамейки, установленные между Трафальгарской площадью и колонной Нельсона, были заполнены беспризорниками. Одна пожилая женщина одиноко сидела на краю скамейки, закутавшись в рваный плащ, её туфли были набиты газетами. И всё же она могла бы сойти за королеву, восседающую на золотом троне, настолько царственной была ее осанка. Шерлок подошёл к ней. − Добрый вечер, мисс Аннабель, − сказал он. Она соизволила бросить на него свой белёсый взгляд. − Значит, вы вернулись. − Я вернулся. Как поживал Лондон в моё отсутствие? Женщина бросила на него презрительный взгляд. − Вы очень высокого мнения о себе, мистер Шерлок. Вы думаете, город заметил? Он улыбнулся ей и достал из кармана несколько монет. − Дайте мне знать, если случится что-нибудь интересное. Она взяла монеты и спрятала их под плащ. − Могу и дать. А может, и нет. − Шерлок кивнул ей и пошёл дальше. Он продолжал идти до тех пор, пока город не начал просыпаться, и волна жизни, коммерции и преступности снова не захлестнула Лондон, и это стало для него сигналом, что пора возвращаться в отель. К Джону Уотсону. Который всё ещё спал, но слегка пошевелился, когда Шерлок скользнул обратно в постель. Они двигались вместе, будто ничего другого и быть не могло. − Вас не было какое-то время, − пробормотал Джон. Так что, очевидно, в какой-то момент он проснулся. − Мне нужно было увидеть город. Чтобы дать ему знать, что я здесь. − Он уткнулся носом в ухо Джона. − Позже сегодня я приглашу вас куда-нибудь. Джон всё ещё был в полусне. − Понравлюсь ли я городу? Шерлок заключил Джона в объятия и крепко прижал к себе. − Лондон полюбит вас. − Лондон полюбит нас. Холмса и Уотсона, − поправил Джон. А потом он снова заснул. Шерлок не спал, чтобы посмотреть в окно на восход солнца, увидеть, как неправдоподобно золотистый свет разливается по кровати, пока не коснулся их переплетённых тел. Как благословение. Он хотел отчитать себя за эту нелепую мысль, но заснул раньше, чем смог.