Мир невыполненных целей

      Ветер за окном уже долго выл на одной ноте свою протяжную убаюкивающую песню. Хотелось отвлечься от слов учителя, отложить тетрадь и, не обращая внимания на шум одноклассников, заснуть под колыбельную ветра. Вьюга началась ещё вечером. Хлопья снега кружились вокруг. Где-то среди этого хоровода летал Дедушка Мороз и рисовал на стёклах заманчивые узоры.       Именно так приговаривала моя уже покойная бабушка, мама моего папы, когда маленький я увлечённо рассматривал новые рисунки на окне, появившиеся за ночь. Конечно, я давно не верю в это, но все сказки бабушки до сих пор предают какое-то волшебное настроение всякий раз, как вспоминаю о них. Такие рассказы мне всегда было приятнее слушать, чем частые поучающие истории родителей о Мальчике, который вечно попадал из-за своего поведения в разные неприятные ситуации. Мальчик объелся конфет и попал в больницу, он же оглох, слушая громкую музыку и ослеп, посмотрев на солнце. Иногда он приходил ко мне в страшных снах.       Тут мне что-то небольшое и лёгкое прилетело в голову, все мысли развеялись, и я перестал витать в облаках. На самом краю парты лежал скомканный лист бумаги в линейку, явно вырванный из тетради. Я взял его в руки, и перед тем как развернуть, краем глаза глянул на свою соседку по парте Углеву Лизу, занимавшую должность старосты нашего класса. Классная руководительница выбрала её по принципу «самая наглая ябеда», и после этого никто ничего не мог сделать, чтобы об этом не узнал учитель. Жуёшь жвачку? Ольга Петровна тут же узнает об этом. Случайно толкнул одноклассника, пытаясь пробраться сквозь толпу учеников? Два за поведение, а Лизонька молодец.       Собственно, она делала задание в тетради, так что я спокойно смог развернуть бумагу. В комок оказался свёрнут уже согнутый пополам лист, на внешней части которого написали «Максиму». Значит, послание точно адресовано именно мне. Вряд ли кто-то из подружек Лизы, чтобы сообщить ей что-нибудь на уроке, стала бы бросать ей скомканный обрывок тетради, но это не так важно. Я открыл это «письмо». В нём ручкой небрежно было написано:

Можеш гулять после школы?

      Определённо, послание написал мой друг Денис — это было понятно по кривому почерку и ошибке в слове «можешь». Настроение сразу поднялось, сонность как рукой сняло, и я обернулся назад, в сторону его парты, дабы проверить, точно ли он подбросил бумажку. Денис, развалившись на своём месте и ожидая ответа на вопрос смотрел на меня. Я улыбнулся, одобрительно кивнул и уже хотел повернуться обратно, как рядом со мной раздался знакомый наглый голос.       — Ольга Петровна! А Максим и Денис разговаривают! — на весь класс взвизгнула Лиза.       Вот же…       Учительница отвлеклась от своих дел и сердито глянула на нас с другом.       — Прекратите бездельничать и займитесь уроками, я для кого на доске написала задания? — она показала указкой на доску с тремя упражнениями на ней. — Черняев, хватит мотаться из стороны в сторону, я постоянно только твой затылок вижу! А ты, Киселёв, сядь нормально, а то как на диване развалился.       Ольга Петровна замолчала, перевела взгляд на свой стол и взяла в руки список дежурных на месяц вперёд, а затем добавила:       — Кстати, дежурят сегодня Черняев и Лиза.       Я тихо вздохнул, услышав свою фамилию, да ещё и в паре с Лизой. Вот надо же меня было сажать именно с ней! Никому из класса так не «везёт», как мне. А что делать с договорённостью о прогулке с Денисом? Вечно очередь дежурства подходит в самый неподходящий момент.       Лиза, судя по расстроенным глазам, тоже не была рада такой новости — нет, конечно, подежурить она согласна всегда, её за это похвалят и по головке погладят, то ли дело дежурить вместе со мной. Возможно, Лиза даже не была бы против из-за этого сбежать с дежурства, если не её вечный долг перед учительницей. А вот мой мозг уже планировал побег, ведь понедельник единственный день, когда у меня нет дополнительных занятий и я могу гулять после школы сколько влезет — так зачем упускать этот шанс?       До начала перемены я так был занят этой мыслью, что даже забыл об уроке, так что в моей тетради за сегодняшний день оставалось написанным только число. О таком, конечно, не могла не узнать староста, и мне влетело от учителя. Не в прямом смысле, бить меня никто не бил, но на новом развороте в дневнике теперь красовалась жирная красная двойка. Она будто нагло и осуждающе смотрела на меня, подбоченившись, прямо как Лиза, когда мне сделали замечание. Впрочем, никакого плана побега я так и не придумал — каким образом можно обмануть такую внимательную старосту? — и всё же пришлось отложить встречу с Денисом с ближайших полтора часа после конца уроков.       Прозвенел звонок с последнего урока, класс моментально почти опустел. Все радостно побежали на выход, неаккуратно побросав вещи в рюкзаки, а классная руководительница ушла в учительскую. И только нам со старостой пришлось остаться. Воцарилось неловкое молчание. Я, сидя на своём месте, оглядел класс. Под партами валялся мелкий мусор вроде забытых деталек конструктора и уроненных шпаргалок. Люстра на потолке издавала тусклый свет и покрылась пылью в некоторых местах. Всю доску на уроке исписали математическими примерами, а справа, в самом углу, мелким шрифтом кто-то написал:

Черняев – лох!

      И возможно, этот кто-то был из подружек Лизы, а может, и она сама. Шли дни, из класса уходили ученики, на их замену приходили новые, а они как недолюбливали меня с первого дня в школе, так и продолжают. Я нахмурился и уже хотел встать, чтобы стереть это непотребство, как в класс вошла Лиза со шваброй с тряпкой на конце в одной руке и ведром с водой в другой. Даже не заметил, что она уходила. У девочки на лица играла слабая, едва заметная улыбка, но увидев меня, Лиза сморщила нос.       — Ты чего сидишь, к стулу приклеился что ли? Вставай, помог бы хоть. Нас вместе назначили дежурить, а не только меня, — она стукнула по полу ручкой швабры, словно копьём.       — Да хорошо-хорошо, как раз собирался… — я поднялся со стула и направился к школьной доске.       Староста что-то тихо буркнула в ответ, что я не расслышал, и, макнув швабру в ведро с водой, показательно стала мыть пол. Лиза так сильно тёрла тряпкой о слабенький пол, что казалось, вот-вот протрёт в нём дыру, и мы сможем увидеть, что происходит на первом этаже школы, в кабинете труда для мальчиков. Наверняка там сейчас тоже убирается пара дежурных.       Я взял сухую тряпку в руки и начал водить ею по написанным примерам. Тряпка только растирала надписи, размазывая мел по всей доске. Мне так хотелось поскорее уйти отсюда, что я даже не заметил подвоха. Лиза повернула голову в мою сторону и остановилась.       — Дурак! — крикнула она. — Сначала намочи тряпку, а потом уже доску вытирай!       Я ойкнул и посмотрел на результат своего «труда».       — А где тряпку намочить?       Лиза раздражённо указала на маленькое салатовое детское вёдрышко с водой, стоявшее в углу на комоде между двумя комнатными растениями, и продолжила начищать полы до блеска. Я обмакнул тряпку в воду и стал нормально стирать с доски. Класс вновь погрузился в неловкое, давящее молчание, хотя возможно, оно было неловким только для меня. Очистив от мела всю доску, я положил тряпку и уставился в пол, не зная, что делать дальше. Тишина уже начинала звенеть, и я выдавил, непонятно зачем:       — Послушай… А ты веришь в сказки?       Постоянно я почему-то завожу разговоры с людьми, когда мы остаёмся один на один, даже если это мой худший враг. Просто не нравится мне это ощущение давящего молчания. И, на удивление, мне всегда отвечали. Но Лиза молча дальше драила пол, будто меня здесь нет, и вопрос повис в воздухе, создав ещё большее чувство неловкости. Я решил продолжить:       — Ну, во всяких драконов там… ведьм с колдунами…       — Нет, — отрезала одноклассница, не отрывая взгляда от пола.       — А я верю… — промямлил я и поспешно добавил: — Немного.       Староста что-то сказала, опять же тихо, что я снова не расслышал, но на этот раз переспросил, не веря, что так непринуждённо веду с ней диалог. Нет, что вообще разговариваю с Лизой. Насколько помню, ещё ни разу за все шесть с половиной лет учёбы мы не даже словом не перебрасывались друг с другом.       — Как маленький, честное слово, — судя по интонации, Лиза не очень-то хочет со мной говорить, так что не знаю, зачем я продолжал поддерживать общение. Возможно, для меня это было лучше, чем слышать в ушах гробовую тишину.       — Ты говоришь, прямо как моя мама.       Собеседница, если её так можно назвать (она едва поддерживала наш разговор) не ответила, так что донимать её я не стал, и просто замолк. Доска была уже идеально вымыта, на ней не виднелось ни одного пятнышка мела. Я всмотрелся в мокрый след от тряпки и разглядел черноволосого мальчика с такими же тёмными глазами и не очень красивым лицом — себя.       Я поспешно отвернулся, отложил тряпку на полочку для мела и вновь осмотрел комнату в поисках работы, как вдруг услышал из приоткрытого окна знакомый голос.       — Жёлудь! Жёлудь! — звал меня по моему прозвищу Денис.       Я отодвинул жалюзи и опёрся руками на подоконник. Друг стоял прямо под окном, внизу. Заметив, что я обратил на него внимание, он стал махать рукой в свою сторону, призывая бросить работу и пойти гулять, как мы договаривались. Я показал ему жестом, чтобы он немного подождал, и посмотрел на Лизу. Девочка, нахмурившись, всё также усердно тёрла пол шваброй. Тут ко мне пришла идея проскочить мимо неё — она всё равно ничего, кроме тряпки на конце швабры, не видела.       Накинув на одно плечо кожаный рюкзак, я на цыпочках осторожно покрался к выходу, как в мультфильмах. Но мне не повезло. Только я добрался до выхода из этой пыточной комнаты, Лиза увидела, как я пытаюсь сбежать, подошла ко мне сзади и схватила за руку. Вечно она появляется в самый неподходящий момент.       — Куда пошёл? — каким-то странным тоном спросила она, смотря на меня светло-голубыми глазами, похожими на льдинки.       — Да я думал, что… — специально растягивая каждую букву, чтобы было больше времени на придумывание оправдания, проговорил я. — Ты вот пол моешь, я доску протёр. Вроде бы, никаких дел и не осталось?..       Я попытался высвободить руку, но Лизина хватка оказалась на удивление крепкой для, казалось бы, хрупкой девочки, и она только сильнее сжала её, что та аж посинела. Казалось, Лиза готова была опрокинуть на меня ведро с грязной водой и убить шваброй. Я испуганно посмотрел однокласснице в глаза. В голове всплыла мысль, что сейчас староста действительно огреет по моей голове ручкой швабры, как дубиной. Однако, на лице Лизы играла её фирменная невозмутимая улыбочка с ноткой издёвки, хотя буквально минуту назад она, чуть ли не оскалившись, со злостью орудовала шваброй. Девочка резким движением свободной руки показала на окно, у которого я только что стоял:       — Протри подоконник и свободен.       Я облегчённо вздохнул. Лиза оттолкнула меня от двери и вручила мне неизвестно откуда взявшуюся засохшую тряпку, такую твёрдую, что ей вполне можно забивать гвозди, наверное. Не снимая рюкзака, я наскоро протёр все подоконники и во время этого снова посмотрел в окно — Денис всё ещё стоял там. Одними губами я ему сказал «сейчас», и думаю, он меня понял, потому что закивал. Коллега по дежурству уже закончила натирать до блеска полы и теперь контролировала мою работу.       — В-всё… — заикаясь, сказал я и опустил руки.       Но Лиза просто так меня не отпустила. Она подошла к подоконнику и провела пальцем по угловой части, где он соединяется со стеной. В голове я провёл ещё одну параллель между ней и моей мамой — она также проверяет качество уборки в комнате. Палец от пыли стал серым, и староста бросила на меня испепеляющий взгляд, в котором читалось «Работай усерднее!», а затем снова улыбнулась.       Пока я во второй раз протирал подоконники, Лиза беззаботно стояла и перебирала в руках свои две косички. Дениса на своём месте уже не было. Наверное, ушёл к входу в школу встречать меня.       «Сейчас закончу уборку и пойду гулять… Нагуляюсь по самое горло», — подумал я и с этой мыслью и даже не заметил, как закончил убираться.       Я посмотрел на Лизу, а та оценивающе глянула на подоконник. Она несколько секунд, прищурившись, разглядывала каждый уголок, каждый миллиметр на предмет пылинки, а после хмыкнула:       — Ладно… Можешь идти.       Тут же я рванул к выходу, как ошпаренный, удерживая двумя руками лямки рюкзака. Староста лишь успела крикнуть мне вслед:       — Да куда ты несёшься?!       Вьюга давно прошла, теперь улицу освещало солнце. Свежевыпавший снег так сильно сиял, что по началу мне пришлось прищурить глаза от слепящих бликов, а когда смог нормально их раскрыть, я увидел, что весь школьный двор полностью пустовал — пока мы с Лизой дежурили в школе, ученики успели разойтись по домам. Тишина здесь стояла, как в могиле, но в отличии от тишины в классе, она была какой-то умиротворяющей: я даже забыл о нашей договорённости с Денисом. С еловой ветви на землю спрыгнул голубь, обронив за собой ворох снега, и начал что-то клевать. Вслед за ним на обед откуда-то подоспели и другие голуби, и с воркованием они принялись трапезничать. Птицы то и дело отбирали друг у друга крошки и толкались — это мне напомнило приём пищи в нашей школьной столовой: один раз кто-то даже умудрился пролить моей однокласснице чай на голову.       За голубиным обедом, наверное, я мог наблюдать ещё долгое время, если бы не Денис, резко выпрыгнувший из-за квадратной колонны, с целью напугать меня. И цель свою он выполнил: от страха я отскочил назад и вскрикнул. Друг захохотал, увидя мою реакцию. Тем временем я поправил на голове съехавшую набекрень шапку и с наигранным, шутливым раздражением произнёс:       — Чего пугаешь-то так?       — Захотелось просто, — ответил Денис, немного успокоившись. Он развернулся в сторону калитки, выводящей с территории школы. — Пойдём, у меня такая идея есть!       Я кивнул, и мы быстрым шагом направились к выходу.       Идеи Дениса никогда не приводят ни к чему хорошему: то по случайности разобьём соседское окно, играя в обновлённую летнюю версию игры в снежки авторства Дениса, вместо снежков используя мелкие камушки; то в лесу заблудимся, пойдя по короткому пути, который, опять же, предложил Денис.       Однажды я даже сломал себе руку и проходил с гипсом целый месяц после того, как на спор полез на дерево (снова по предложению Дениса, что немало важно!) Перелом был в нескольких местах руки — так неудачно я приземлился прямо на неё. Однако несмотря на все эти неприятности, происходящие во время прогулок с ним, почему-то делают нашу дружбу только крепче. Мама такой, как она выражается, «опасной дружбой» очень недовольна. Я удивлён, что мне всё ещё разрешают с ним общаться, потому что некоторым одноклассникам уже запретили делать от полученных травм в результате весёлых затей Дениса.       — Ну же, рассказывай, что там за идея у тебя? — нетерпеливо спросил я, как только мы миновали выход из школьного двора.       — Потом расскажу, — с такой же ноткой нетерпения в голосе сказал друг. — Это даже круче, чем тот наш поход, помнишь?       Я мигом вспомнил, как примерно полтора года назад Денис решил устроить настоящий поход с ночёвкой в палатке и песнями у костра. Для этого он помимо меня позвал с собой ещё тройку друзей, но всем им родители не разрешили, так что остались только мы. Мне-то и самому мама стопроцентно запретила бы совершить подобное без взрослых, поэтому я даже не стал ей рассказывать правду, а просто сообщил, что «иду на обычную прогулку с другом, ничего личного». Обязанность принести все необходимые вещи лежала на Денисе, а с меня требовалось лишь явиться. Он тайком взял походную палатку у своих родителей, знатных любителей попутешествовать (до сих пор не знаю, как он смог протащить огромную палатку, рассчитанную на трёх человек мимо них), а без котелка мы решили обойтись. Как только он привёл меня на нужное место, я увидел, что оно было полностью обустроено: для костра вырыта ямка, обложенная камнями, а палатка исправно стоит в десятках метров от неё. Как оказалось, Денис заранее несколько раз прибегал в это место, чтобы соорудить лагерь.       Всё шло отлично до того момента, как мы решили зажечь костёр. Что-то пошло не так и волшебным образом мы с Дениской чуть не спалили лес. После такого происшествия я вспомнил, что дома меня ждёт мама, и побежал домой. Сейчас даже не знаю, почему я не подумал, что сказал бы ей, как пришёл на утро — мне же за это четвертование устроили бы!       — Конечно, помню наш поход, — проговорил я, всё глубже и глубже погружаясь в воспоминания. — Как такое можно забыть?       — А теперь представь, что нас ждёт сегодня! — Денис аж подпрыгнул. — Не буду говорить сейчас, чтобы интригу сохранить…       — Какую такую интригу?       Мы разом повернулись на голос. За нашими спинами стояла Лиза, вновь появившаяся из ниоткуда. Она стояла уверенно, поставив руки на пояс, и ждала ответа на вопрос. Я встал в замешательстве, не в силах понять, откуда она здесь взялась. Денис тоже был удивлён таким неожиданным появлением и стал водить ботинком по заледеневшей истоптанной школьниками дороге.       — Я спрашиваю: КАКУЮ ЕЩЁ ТАКУЮ ИНТРИГУ?! — начала заводиться Лиза, не услышав ответа от нас. — Вы что, оглохли что ли?!       Её любимая фразочка. Одноклассница ещё пристальней уставилась на нас, внимательно смотря в глаза то мне, то моему другу. Денис, заметив, что я точно не смогу ничего сказать, взял обузу ответить на себя. Сначала он колебался, потом пожевал губу, придумывая остроумный ответ, и наконец выдал:       — А я Максу кассету с фильмом дал. Он просит рассказать, что там происходит, я и говорю, что не буду, чтобы интригу держать. Иначе неинтересно же будет.       Я быстро закивал головой, подтверждая, что так всё и было, и мысленно поблагодарил Дениса. Он всегда намного лучше меня выкручивается из ситуаций. Но Лиза, кажется, не поверила, ведь сморщила нос, как обычно делает это, когда сердится.       — Да конечно! — всплеснула она руками. — Так и верю!       Я жалобно посмотрел на Дениса. На его лице прямо-таки читалась фраза «От этой Лизы одни проблемы», и в общем-то, я был абсолютно согласен.       — Я слышала, что вы говорили до этого! Опять какая-то ваша идея?! Снова весь посёлок собираетесь на уши поднять, да?! — девочка всё заводилась и заводилась, мне даже стало страшно, что она сейчас лопнет. — ПЕТАРДУ, НАВЕРНОЕ, В ЭТОТ РАЗ В ЧЕЙ-НИБУДЬ ПОРТФЕЛЬ ПОДБРОСИТЕ, ДА?! ИЛИ МОЖЕТ, ШКОЛУ СЖЕЧЬ СОБИРАЕТЕСЬ?! Я НЕ ПОЗВОЛЮ!       — Бежим, — шепнул мне на ухо друг, и мы вдвоём ринулись вперёд, не видя ничего перед собой. Если бы дорога не была щедро посыпана песком, наверное, мы бы уже хорошенько расшибли себе носы.       — ЭЙ! — крикнула Лиза и побежала за нами.       Добежав до конца дороги, по которой ученики ходят из школы, мы быстро перебежали проезжую часть. Нас чуть не задавила машина, которую не заметили. Автомобиль посигналил, но никто из нашей троицы даже голову в его сторону не повернул.       Сердце от такой непредвиденной спортивной тренировки бешено стучало в груди. Наши лица уже раскраснелись, но какая-то невидимая сила продолжала толкать нас вперёд. Наверняка, страх перед тем, что Лиза отведёт нас к учительнице и выскажет всё, что она хотела все дни учёбы.       Я мотнул головой назад, чтобы увидеть, в каком расстоянии от нас Лиза. На моё удивление, она совсем не отставала, наоборот: староста бежала едва ли не на расстоянии вытянутой руки от нас.       Я припустил вовсю, чтобы оторваться от преследовательницы. Силы уже были на исходе, но что я, что Денис продолжали нестись вперёд. Он наклонился к моему уху, и как можно тише, чтобы Лиза не услышала, сказал:       — Давай во двор.       Я ничего не ответил, ведь у меня от длительного быстрого бега началась одышка, но по моему лицу друг понял, что я согласен.       Мы пробежали рядом с киоском… Потом около единственного универсама в посёлке, где толпились бабушки… Затем возле мелкой поликлиники… А Лиза всё не отставала ни на шаг. И вот наконец, нам попался хоть какой-то двор, куда можно забежать. Он оказался двором Дениса. Мы гуськом пронеслись по узкой дорожке между двумя домами — Денис спереди, а я сзади — и оказались на старой детской площадке с ржавыми скрипучими качелями, таким же ржавым турником и песочницей.       — Всё, вот я вас и догнала! — воскликнула Лиза, схватив меня за капюшон куртки, а Дениса за шарф.       — Дай… отдышаться… пожалуйста… — с сильной одышкой промямлил я в ответ.       — Что… к учительнице отведёшь нас… да? — Денис запыхался не слабее меня. Он отдышался, выпрямился и продолжил: — Наябедничаешь, да? Расскажешь, какие мы плохие… Решили ей в сумку бомбу бросить, так ты думаешь, да?       — ПЕРЕСТАНЬ! — взвизгнула Лиза.       «Истеричка…» — подумал я. Она действительно очень часто закатывает истерики по пустякам и кричит на всех.       — Просто скажи, зачем тебе бегать за нами? Что ты такого сделаешь? — сказал Денис.       — Отведу вас к Ольге Петровной и расскажу всю правду! — таким же крикливым тоном, как был, ответила Лиза.       — Какую правду? Лиз, с чего ты взяла, что мы что-то плохое делать будем? Мы вот вообще подарок для всех на Новый год решили сделать.       — А-а вот и н-неправда! — растерянно и слегка заикаясь проговорила Лиза и перестала нас держать. По лицу было видно, что ей больше нечего сказать.       — Правда-правда, — Денис слегка отодвинул её назад рукой.       — Да, и вообще, нам уже по домам пора, — встрял в разговор я, чтобы ответ Дениса казался менее подозрительным. — Вот, видишь, уже… — отодвинув левый рукав куртки я посмотрел на наручные часы и показал на них пальцем. — Уже следующий урок к концу подходит, а мы здесь фигнёй какой-то занимаемся. Так что отпусти нас, мы по домам пойдём, честно.       Лиза, к несчастью, просто так отпускать нас не собиралась. Она встала в свою фирменную позу (подбоченилась и немного наклонилась вперёд), уставилась на меня и произнесла:       — Всё равно не верю… — тут мы с Денисом одновременно тяжело вздохнули. — Давайте-ка я вас лучше провожу до дома, а то мало ли…       Я попытался что-то сказать, но Денис меня опередил:       — Мы с Максом в этом дворе и живём, — он указал на вход в свой подъезд. — В этом подъезде. Мы не только одноклассники, но ещё и соседи.       — Конечно-конечно, — староста натянуто улыбнулась. — А я постоянно видела, как Максим после школы заходит в подъезд за несколько домов отсюда, думала, он там живёт, а вы оказывается соседи.       Девочка топнула ногой и сжала кулаки, будто собирается нас побить.       — Прекратите врать! — опять завизжала она. — Сейчас я уйду, и вы что-нибудь ужасное вытворите! И вся эта штука с подарком на Новый год для всего класса – враньё!       Лиза словно могла читать мысли всех людей и быть в курсе, кто говорит правду, а кто ложь. Иногда я сомневаюсь, что она обычная семиклассница, а не какая-нибудь ведьма под прикрытием. Рыжий цвет её волос подтверждал эту теорию.       — Какое мирное решение проблемы ты предлагаешь? — у Дениса в глазах появилось что-то, похожее на отчаяние.       — Вас всех проводить до дома, говорю! До самой входной двери! — не успокаивалась староста. — И не надо мне рассказывать, будто вы тут живёте.       Я вопросительно посмотрел на Дениса, соглашаться ли на это. Он кивнул, так что я сказал, обращаясь к Лизе:       — Да, я и в правду живу там, где ты сказала: за несколько домов отсюда. А у Дениса дом тут.       — Ага, если не веришь, можешь меня до квартиры проводить и с моей мамой поздороваться, — поддакнул он.       Одноклассница недоверчиво посмотрела сначала на меня, а затем на моего друга. Денис почесал голову под шапкой, а я продолжал неподвижно стоять, как истукан, что это уже выглядело нелепо. Лиза в момент натянула свою слегка издевательскую улыбку.       — Пойдёмте… мальчики, — она быстрым движением развернулась по направлению к подъезду, махнув в воздухе косичками, и зашагала туда. Дойдя до подъезда, Лиза глянула на нас, и увидев, как мы с другом всё ещё почему-то стоим на своих местах, девочка надула щёки. — И долго вас ждать?       До входа в квартиру Дениса мы втроём шли молча. Лиза шла перед нами. На каждом лестничном пролёте или в местах, где есть несколько вариантов пути, она останавливалась, поворачивалась к Денису и вопросительно смотрела на него, чтобы узнать, куда идти дальше. Тот просто молча показывал пальцем направо, налево или наверх, если речь идёт о лестнице. Денис, наверное, хотел сказать мне о его замечательной идее, которая с треском провалилась, а также всё то, что он думает о нашей вредной однокласснице. Я прекрасно понимал его без слов. Совсем короткая дорога до квартиры в таком молчании, да ещё и не с самой приятной попутчицей показалась мне невыносимо долгой (вероятно, и Денису тоже).       На очередном лестничном пролёте Лиза вновь остановилась, чтобы без слов спросить о дальнейшем пути. Денис, не дожидаясь, когда она вонзится в него взглядом, кратко выпалил:       — Пришли.       Он подошёл к крайней слева двери с номером 13 и пару раз постучал. Оттуда мы услышали приглушённый женский голос:       — Открыто!       Денис дёрнул за ручку, и дверь открылась. К порогу уже подоспевала его мама — достаточно молодая на вид женщина с такими же волосами цвета чуть светлее грецкого ореха, но намного длиннее — с тарелкой и губкой в руках. Сначала она не улыбалась, но заметив стоявших рядом с сыном его одноклассников, кончики её губ поднялись.       — Ой, с тобой гости? — Денисова мама остановилась у выхода. — А у нас и не убрано, простите уж нам.       — Да не-е-ет, — Денис снял свою шапку-ушанку и отмахнулся. — Они просто проводить меня решили.       — А-а-а, тогда ладно, — она продолжила натирать тарелку мокрой губкой. — Но знайте, если захотите — можете прийти к нам когда захотите. Мы всегда рады гостям.       Мы распрощались с Денисом. Лиза всё время, пока присутствовала мама Дениса, жеманно улыбалась ей, показывая себя как милую добрую девочку, которая всегда рада помочь. А как только дверь закрылась, улыбка слетела с её лица.       «Блин, так мне с ней ещё и до своего дома идти!» — вдруг понял я и настроение, появившееся от доброты родительницы друга, тут же исчезло, как у Лизы.       Лиза прожигала меня насквозь взглядом, пока я наконец не сказал:       — Пойдём, да? — я шагнул назад и врезался головой в стену позади меня.       Староста хмыкнула и с гордо поднятой головой направилась вниз. Я посеменил за ней, потирая ушибленный затылок.       Если путь вверх по лестнице и был очень неловким, то тогда рядом со мной хотя бы шёл Денис. Теперь же мы с Лизой остались один на один, как во время уборки кабинета, ещё у неё и настроение плохое. Она не останавливалась на каждом шагу, потому что уже знала маршрут, и благодаря этому наша дорога может и была короче по времени, но по ощущениям прошло лет сто, пока мы не вышли во двор и я вдохнул морозного свежего воздуха.       Но предстояло ещё идти до моего дома, а это ещё минут пять, учитывая наш темп. Я тяжело вздохнул и повёл Лизу до туда. Точнее, она повела меня, а я лишь подсказывал, куда поворачивать.       Я вслушивался, как хрустел снег под моими ногами и смотрел на кончики ботинок. Голова всё ещё болела от удара, хоть и не так сильно, как вначале.       Наш посёлок был совсем небольшим. Пройти от одного его конца до другого можно за четверть часа быстрым шагом. Ничего, кроме около полусотни частных деревенских домиков, нескольких многоквартирных пятиэтажек, обычной школы и музыкальной, крохотной поликлиники и одного-единственного магазина там нет. Поэтому я стремлюсь уехать отсюда, как только стану совершеннолетним. А Денису, как он мне однажды сказал, наоборот, от чего-то хочется жить в этом посёлке всю жизнь. Большинство взрослых, как и моя мама, работают на заводе, расположенном рядом с посёлком. От этого в нашей школе большинство не рассказывают, кем у них работают родители — всё и так понятно, выбора у них почти нет.       Мы прошли половину пути и не проронили ни слова. Лиза-то ладно, а вот я сам с себя удивился — помните о моём желании завести разговор при молчании? Несмотря на то, что Лиза не в духе, мне хотелось что-нибудь сказать, дабы разбавить тишину, как это было на дежурстве. Но я всё не осмеливался, да и не знал, что можно спросить, поэтому решил проговорить то, что первое взбредёт мне в голову.       — Ты вообще чем после школы занимаешься? — еле слышно пробурчал я, не отрывая взгляда от кончиков ботинок.       — В музыкальную школу хожу, — протараторила Лиза с гордо поднятым носом. — А потом на художественный кружок в школе. И между прочим, уже через полчаса у меня начинаются занятия, и за это время мне надо успеть прийти домой, который стоит на противоположной стороне посёлка, нормально пообедать и, наверное, за три минуты до начала урока добежать до музыкальной школы, а ты меня задерживаешь! — я не видел её лица в этот момент, но был уверен, что она как всегда пощурилась.       — Но... но ты ведь сама решила проводить нас с Денисом?       — У меня не было выбора! — воскликнула Лиза. — Откуда мне знать, что вы там задумали?       Я не смог найти, что на это ответить. Спорить с Лизой и так в не самый лучший день будет явно лишним. На этом наш разговор кончился.       Мама открыла дверь в не очень хорошем настроении: что-то не так случилось на работе. Лиза сделала такую же наигранно вежливую улыбку, как при встречи с мамой Дениса.       — И кого ты тут привёл? — раздражённо спросила она, вглядываясь в лицо Лизы. — Кто это?       — Лиза… — сказал я, всё так же глядя в пол. У меня уже болела шея.       — А, это та самая, про которую ты говорил, какая она вредная и ябедничает постоянно? — задала следующий вопрос мама, будто ничего такого в том, что говорит она это в присутствии самой Лизы нет.       Лиза ошеломлённо вытаращила глаза и уставилась на меня, взглядом требуя объяснений. Я густо покраснел.       — Нет! Ничего такого я не говорил!       — Говорил, — мама скрестила на груди руки. — Мы тогда с тобой разговаривали про твоих одноклассников, и…       — Нет, нет и нет! — специально громко, чтобы заглушить мамины слова, заговорил я.       Лиза непонимающе смотрела то на меня, то на маму. Хотелось провалиться под землю.       — Я не поняла, — она раскрыла глаза ещё шире. — Это что означает?       «Зачем мама это сказала?» — пронеслось в мыслях.       Я схватился руками за голову и вопросительно глянул на маму. Для чего ей нужно говорить это, когда Лиза рядом? Но её лицо было полностью невозмутимым.       — Ах ты… да ты… — кипятилась одноклассница.       Лиза уже хотела дать мне своим увесистым портфелем по голове, но в последний момент передумала и быстро ретировалась, не оглядываясь назад. Оно и к лучшему.       Как только девочка отбежала достаточно далеко, чтобы не услышать мой голос, я обратился к маме с надрывающимся голосом:       — Зачем надо было говорить это?! Это же секрет!       — А нечего сплетничать про неё, а потом в гости приводить, — мама прошла в глубь квартиры, я поспешил за ней, тараторя на пути:       — Да я не собирался…       — У меня и так сегодня настроение плохое, а тут вы ещё, — добавила она, сев за стол в гостиной. В руки мама взяла кружку с недопитым чаем и сделала глоток.       — Ну мам, послушай…       — Так, хватит мне тут! Не отвлекай, — недовольно прикрикнула мама. — И в конце концов в домашнюю одежду переоденься, не шастай по квартире в уличном.       Я, ничего не говоря в ответ, вышел в коридор. Настроение стало ужасным — не только противная Лиза не дала нам погулять с Денисом, а ещё и мама рассказала ей обидные вещи про неё, которые должны храниться в тайне.       В гостиной на столе зазвонил домашний телефон. Я услышал мамины слова: «Кто это звонит?.. Да, это мама Максима. Нет, Максим не может гулять сегодня.» Она положила трубку. Я выглянул обратно в гостиную, чтобы спросить, кто это звонил.       — Это что у тебя за друг такой, который тебя жёлудем назвал? — укоризненно произнесла мама.       — Денис, — промямлил я и прикусил язык, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. При плохом настроении маму лучше не нервировать.       — Ясно всё с ним, — она сделала новый глоток из кружки и поставила её на стол. — Плохие у тебя друзья. Не только в лес тащат и руки ломают, а ещё и обзывают.       Мама перевела взгляд на меня, всё ещё стоящего в куртке и шапке, и проговорила, нахмурив брови:       — Я тебе сказала: иди переоденься в домашнее. А ты что?       Мне хотелось что-то ей ответить. Я едва открыл рот, но понял, что любой ответ будет бесполезен, так что развернулся и удалился.

***

      Этой же ночью мне приснился странный сон. Сначала размытый и нечёткий, затем достаточно, чтобы хоть что-нибудь разобрать, он прояснился, как свежая фотография на плёнке. Я висел в, как мне показалось, полной, бесконечной пустоте, заполнявшей абсолютно всё. Дабы проверить это, я вгляделся в черноту перед собой и сумел рассмотреть очертания огромных закрытых врат неподалёку. Всё было спокойно, как из них вдруг полетели золотые и чересчур яркие искры. В реальности стоило бы прищурится, но это сон, и за свои глаза можно не беспокоиться. В отдающем от искр свете мне удалось заметить заманчивые позолоченные узоры на вратах.       Внезапно я стал быстро приближаться к искрившимся дверям, но сам никаких движений не делал — неведомая сила тянула меня вперёд. Как только от меня до врат оставалось не такое уж большое расстояние, они начали открываться. Из щёлочки между двумя дверьми наружу просочился такой же ярчайший свет, как от искр, которых летело оттуда больше и больше. Свечение залило пространство вокруг.       Едва врата раскрылись чуть сильнее, как я проснулся.